Т.Б. БЛИНОВА. ИЕЗУИТЫ В БЕЛАРУСИ

Дата: 10 Сентября 2009
Четверг

Ссылки по теме:

Зміцер Серабракоў. ФІЛЯЗОФІЯ АКАДЭМІІ ЕЗУІТАЎ У ПОЛАЦКУ
А. Катлярчук. ЖАЗЭФ ДЭ МЭСТР I ТАДЭВУШ БРЖАЗОЎСКІ Ў СПРАВЕ АДКРЫЦЦЯ ПОЛАЦКАЙ ЕЗУІЦКАЙ АКАДЭМІІ
Ірэна Кадульская. Формы тэатральнага жыцця ў Полацкай Акадэміі (1812—1820)
БЖОЗОВСКИЙ Тадеуш
ЛЯНКЕВІЧ Габрыель
Полацкае вышэйшае піярскае вучылішча
Полоцкий кадетский корпус

Т.Б. БЛИНОВА. ИЕЗУИТЫ В БЕЛАРУСИ (Их роль в организации образования и просвещения). - Гродно: ГрГУ, 2002. 425 с. ISBN 985-417В УДК 930 ББК 63.3 Б69


Моим родным и близким посвящается

ВВЕДЕНИЕ
Роль религии во все времена, во всех обществах была велика. Оценить ее однозначно нельзя. Это явление диалектическое, меняющееся, гибко реагирующее на все изменения в обществе. Среди религиозных объединений католической церкви особое место занимает «Общество Иисуса» (таково официальное название ордена). Изучение истории его педагогической деятельности в Беларуси и является целью данного исследования. Возникновение ордена иезуитов связано со следующими событиями. XVI век занимает особое место в истории Западной Европы. Он характеризуется разложением феодализма и зарождением капитализма. В это время шел интенсивный процесс первоначального накопления капита ла, разорения ремесленников, возникновения мануфактур. Великие географиче ские открытия широко раздвинули рамки торговли. В обществе складывались классы, характерные для капиталистического способа производства. Не во всех европейских странах этот процесс проходил одинаково. В Германии после Крестьянской войны 15241525 гг., в Чехии, Венгрии и П ольше в развитии капитализма заметных успехов не наблюдалось. В них господствовали старые формы эксплуатации: барщина и крепостничество. В Италии XVIXVII вв. раннекапиталистические отношения пришли в упадок вследствие изменения структуры внешнего рынка. В экономическом и п олитиче ском отношениях она была раздроблена и оказалась объектом притязаний других государств. Среди стран Западной Европы в экономическом отношении выделялись Англия, Франция и Нидерланды, товарно- денежные отношения в которых проникли во все сферы общества. Это нашло отражение в росте городов и увеличении количества их населения, в производстве большего количества и лучшего качества товаров. Развившиеся торговые связи перешагнули не только местные, но и национальные границы, складывался мировой рынок. В 1493 г. Новый свет был разделен на сферы влияния между Испанией и Португалией. Огромные богатства хлынули в Европу в результате образования колониальной системы, жесточайшей эксплуатации коренного населения открытых стран, прямого грабежа их природных богатств. Владельцы денег стали организаторами мануфактур, где производство базировалось на ручной технике, но с разделением труда. Работали на мануфактурах либо разорившиеся ремесленники, либо наемные рабочие. Так постепенно сформировались буржуазия и пролетариат. Каждый из

3


этих классов стремился к достижению своих целей и вырабатывал собственную идеологию. При этом взгляды как буржуа, так и пролетариев во многом расходились с позицией католической церкви. По мере роста своих богатств буржуазия приобретала и политическую силу. Она, а также часть феодалов, стремившихся обогатиться за счет католической церкви, преследовала цель ограничить власть церковных иерархов, располагавших колоссальными земельными ресурсами и наделенных исключительными правами. Их содержание было очень дорогим для скупых буржуа и ее союзников. Так возникла Реформация широкое общественно-политическое и религиозное движение, направленное против феодализма и его главной опоры католической церкви. Однако бурж уазия не могла обходиться без помощи религии и церкви и создала собственную (лютеранскую, цвинглианскую и кальвинистскую), не зависевшую от Рима. Под знаменем протестантизма в XVI в. произошла первая буржуазная революция в Нидерландах. Протестантизм стал господствующей идеологией в ряде европейских стран (Англия, Голландия, северная Германия, Дания, Швеция и Норвегия). Реформация обнаружила кризис веры, что было страшным ударом для католической церкви. Однако католическая церковь его преодолела. С этой целью она трезво оценила обстановку и разработала достаточно гибкую тактику. Одним из самых удачных её шагов явилось учреждение в 1534 г. нового монашеского ордера «Общества Иисуса», созданного при поддержке феодальной знати и духовенства, в том числе и высшего. Иезуиты помогли Ватикану не только выстоять, но и расширить влияние католицизма. Орден иезуитов занял ведущее место в традиционной политике Ватикана, направленной на проникновение в страны Восточной Европы и Азии. Го сподствующий класс Речи Посполитой, стремясь упрочить феодальный строй, использовал католическую церковь и орден иезуитов в своих интересах. «Общество Иисуса» стремилось охватить своим влиянием население страны, задушить реформацию (на территории современной Беларуси она была «феодальной или княжеской»), в борьбе с которой иезуиты использовали: во-первых, дискуссии с иноверцами, проводившимися, как правило, при большом стечении народа; во-вторых, публикации полемических произведений (они печатались даже в XVIII в.); в-третьих, организацию различных типов школ. Члены ордена хорошо понимали, что будущее страны зависит от молодежи. Поэтому они проводили разнообразную работу по привлечению в свои учебные заведения как можно большего количества детей и юношества, стремясь монополизировать в своих руках образование. В школы принимались дети всех вероисповеданий, в том числе православные и протестанты. К окончанию школы они становились католиками. Более того, педагоги умели готовить из своих подопечных настоящих защитников Ватикана. Учебные заведения ордена способствовали полонизации населения. Но в целом их деятельность оставила глубокий след в исторических судьбах населения Беларуси.

4


ГЛАВА I
ИСТОРИОГРАФИЯ И ИСТОЧНИКИ

Вопрос о проникновении ордена иезуитов на территорию Беларуси и его педагогической деятельности в конце XVI-1820 гг. в белорусской историографии специально не исследовался. Он затрагивался в связи с изучением истории Великого княжества Литовского и Речи Посполитой, в состав которых входила Беларусь. В XIX в. большое внимание уделялось истории ордена иезуитов и Брестской унии - важнейшим звеньям в цепи папской политики на Востоке. Однако историография этого времени (как русская, так и польская) рассматривала эти вопросы односторонне, зачастую с клерикальных позиций. В качестве одной из важнейших задач русские историки ставили защиту идейной опоры царизма - православия. Русские дореволюционные историки не в состоянии были раскрыть сущность борьбы, происходившей в феодальном обществе [1]. Это замечание относится и к произведению Н.Н.Любовича, посвященному истории иезуитов в Литовско-русских землях в XVI в [2]. В этой работе на основе ряда документ о в Н.Н.Любович доказывал, что католическая реакция была н аправлена не столько на борьбу с реформационным движением, с колько против белорусского населения с целью его окатоличивания. Н.Н.Любович утверждал также, что польский король Стефан Баторий нашел в иезуитах единомышленников в деле осущес т вления своих политических замыслов по отношению к Русском у государству. Баторий понимал, что он не удержит за собой территориальные приобретения, сделанные им на Востоке, не окатоличив местного населения. Достигнуть этого можно было путем укрепления позиций католицизма. С.Баторий знал, что белорусско е православное население во время войны с Москвой молилось о даровании победы русским войскам. И здание некоторых работ в России в XIX в. диктовалось интересами внешней политики царизма. К числу их относятся монографии Д.А.Толстого, Н.Ф.Самарина, М.Морошкина [3] и др. Исследования этих историков пронизаны клерикальным духом. Именно с этой позиции авторы рассматривают все стороны деятельности иезуитов. Вполне понятны узость выводов и обобщений, которые они делают, односторонность изложения материала. Однако в русской историографии были и другие точки зрения. Так, например, Н.А.Добролюбов, детально проанализировавший 5


отдельные педагогические сочинения членов ордена, проявлял откровенные симпатии к иезуитской учебно-воспитательной системе [4]. Крупнейший медиевист России Т.Н.Грановский высоко оценивал деятельность школ ордена, которые, по его мнению, отличались от других « отличным преподаванием, по крайней мере в формальном отношении, преподавание древних языков шло здесь не хуже, чем где-либо, многие науки шли даже лучше. Сверх того, иезуиты сами помогали бедным родителям учеников, а юношей обнадеживали верными успехами в жизни под их покровительством Воспитывая дворянство, они превосходно умели приноровиться к его потребностям. Это не было воспитание монашеское, отрешенное от практических целей; и иезуиты не хотели этого, они во спитывали деятельных людей; но старались и умели обратить их деятельность к своим целям» [5]. И с т о р и и ордена иезуитов в Беларуси посвящены работы И.Митрошенко и А.Демьяновича [6]. На основе большого круга опубликованных документов авторы осветили возникновение и деятельно сть отдельных коллегий как центров иезуитского образования и просвещения. Исследователи подвергли резкой критике систему воспитания и мораль иезуитов. Обе работы носят ярко выраженный апологетический характер, направленный на защиту православия. Немалый вклад в изучение истории иезуитов в Беларуси внес А.Сапунов. В ряде изданных им сборников документальных материалов «Витебская старина» осуществлена интересная подборка источников. Перу А.Сапунова принадлежит и брошюра «Полоцкая иезуитская коллегия» [7]. Однако на полноту и глубину изложения это произведение претендовать не может. Из работ польских авторов указанного периода следует выделить труд Ю.Лукашевича, посвященный истории различных школ в Польше и Великом княжестве Литовском [8]. Он особое внимание уделил учебным заведениям «Общества Иисуса», осветил такой вопрос, как руководство ими генералом, провинциалом и ректором. Ю.Лукашевич перечислил обязанности префекта классов непосредственного руководителя учебной деятельностью иезуи тской школы. Он проанализировал основное содержание предметов, изучавшихся во всех классах школ ордена, ход проведения занятий. Однако к отдельным приемам, в частности, концертациям, применявшимся педагогами ордена на уроках, Лукашевич отно сился негативно. По мнению автора исследования, концертации способствовали активизации внимания и мышления учащихся. 6


Деятельность иезуитов, оказавшихся под властью Россий-ской империи в результате первого раздела Речи Посполитой, изучали многие польские ученые, например, М.Лорет, П.Хмелёвский, ксендз А.Мошиньский и др. [9]. Если в центре внимания М.Лорета были вопросы взаимоотношения ордена с государственной властью и Ватиканом, то П.Хмелёвский сосредоточил усилия на критике иезуи тской системы образования. На основании документов он доказал, что в Полоцкой Академии преподавание теологии, метафизики и диалектики носило идеалистический характер, что противоречило духу времени, а к числу ученых этого высшего учебного заведения он отнес только В.Бучыньского и Ю.Цитовича [10]. Что же касается небольшого очерка ксендза А.Мошиньского, то в нем имеется ряд отдельных фактов, верно отражающих события в Полоцке после 1772 г. Большой вклад в изучение различных сторон Возрождения, реформации и контрреформации внесли польские ученые второй половины ХХ в. Следует отметить работы Я.Тазбира, К.Пиварского, Э.Липинского, Б.Барановского, А.Лепшего, А.Новицкого и др. Перу Я.Тазбира [11] принадлежат интересные исследования, пос вященны этой проблеме. Автор много внимания уделил процессу распространения реформационных идей в Речи Посполитой. Он установил географические районы проникновения идеологии кальвинизма, лютеранства, антитринитаризма и т.д. Я.Тазбир на о снове большого количества как опубликованных, так и архивных материалов вскрыл причины победы контрреформации в Польше, проанализировал политику иезуитов в отношении феодалов, политическую доктрину и тактику ордена, его методы борьбы с реформационным движением. Я.Тазбир выявил и опубликовал политические произведения польских публицистов XVIXVII вв., направленные против иезуитов [12]. К.Пиварский посвятил свою работу деятельности «Общества Иису са» по претворению в жизнь решений Тридентского собора (15451563 гг.) [13]. Подчеркнув, что основной задачей иезуитов было поддержание и усиление власти папы римского и обеспечение руководящей роли католической церкви в христианском мире, а втор считал, что орден явился ударной силой в борьбе с реформацией и защитником феодального строя. Истории реформации и контрреформации в Беларуси и Литве посвящена монография известного польского историка М.Космана [14]. Автор правильно утверждал, что деятельность иезуитов от7


вечала интересам господствующего класса феодалов, поскольку «Общество Иисуса» способствовало насаждению социально-политиче ского, национального и религиозного гнета в Великом княже стве Литовском. М.Косман подверг детальному анализу различные формы пропагандистской деятельности ордена на территории Беларуси. Так, верно отмечая, что иезуиты подорвали основы г уманистического образования и воспитания подрастающего поколения, заложенные реформацией, М.Косман вместе с тем правильно утверждал, что они подняли просвещение на более высокую ступень [15]. Л.Ку рдыбаха польский исследователь педагогики отмечал, что возникновение ордена иезуитов было вызвано стремлением Ватикана поднять авторитет папской власти, сохранить в его подчинении как можно большее количество людей, уничтожить в католическом мире стремление к самостоятельности мышления. Он утверждал, что в воспитательной системе ордена было немало положительных черт. К их числу он относил заботу педагогов ордена о гармоническом развитии ребенка. Недостатком иезуитского образования Л.Курдыбаха считал нежелание руководства ордена развивать самодеятельность учеников и учителей [16]. Проблемы школьного дела на территории Литвы и Беларуси в начале XIX в. являлись предметом изучения французского ученого Д.Бовуа [17]. Однако на глубину исследования вопросов постановки среднего и высшего образования в учебных заведениях ордена иезуитов в Восточной Беларуси его монография рассчитывать не может. Пристального внимания заслуживает научная литература, созданная исследователями «Общества Иисуса». Среди них необходимо отметить такие имена, как С.Заленский, С.Беднарский, Л.Пехник, Я.Поплатек, Б.Натоньский, Е.Пашенда, Л.Гжебень, Р.Даровский и другие. Их произведения написаны на основании широкого круга исторических документов, почерпнутых авторами главным образом из польских и римских архивов. Они характеризуются высоким уровнем научности. С.Заленский является патриархом среди иезуитов-историков. За свою творческую жизнь он создал большое количество монографий [18]. Наибольшую популярность среди научной общественно сти получила пятитомная «Иезуиты в Польше». В 1908 г. она была издана в сокращенном варианте [19]. В ней автор, характеризуя общественно-политическое положение внутри государства, больш ое внимание уделил реформационному движению, охватившему 8


Речь Посполитую. Главной силой в борьбе с ним, подчеркивал ученый, стал орден иезуитов, деятельно отстаивающий официальное учение римско-католической церкви. С.Заленский показал, что при поддержке государственной власти иезуиты приступили к созданию коллегий. Первым городом Великого княжества Литовского, в котором удалось обосноваться членам ордена, стал Вильно. В дальнейшем «Общество Иисуса» создало на его территории сеть своих учреждений, историю и деятельность каждого из них автор кратко изложил. В монографии очень сжато освещено состояние школьного дела в ордене, и, естественно, эталоном исследования этой проблемы произведение С.Заленского являться не может. В работе нашли отражение отдельные аспекты пребывания ордена на территории царской России в 17721820 гг. В указанном труде ученого имеется много хронологических погрешностей. Поэтому даты возникновения миссий, резиденций и коллегий следует проверять по историческим документам. О тдельный труд С.Заленский посвятил истории ликвидации «Обще с т ва Иисуса» в 1773 г. [20] и его деятельности в Беларуси в 1772 1820 гг. Он начинается переводом с латинского языка на п ольский буллы Климента XIV«Dominus ae Redemptor». Автор не обвинял папу, а считал, что тот вынужден был пойти на эту меру в результате многолетней борьбы, развернувшейся в Европе против иезуитов. Перейдя к характеристике положения «Общества Иисуса» в Беларуси, С.Заленский отметил, что в организационном отношении ее территория с середины XVIII в. делилась между четырьмя провинциями: Малопольской, Великопольской, Литовской и Мазовецкой. Он перечислил коллегии, резиденции и миссии, относящиеся к каждой из указанных провинций. Таким образом, Беларусь не представлялась для Ватикана определенной террит о р и е й с населяющим ее народом. С.Заленский указывал, что после первого раздела Речи Посполитой иезуитские учреждения ( П ол о ц ка я , Витебская и Оршанская коллегии, Могилевская и М с т и с л а вс ка я резиденции) продолжали действовать главным образом в трех направлениях: религиозном, учебном и научном. Однако ни одна проблема, затронутая С.Заленским, в исследовании полно и глубоко не раскрыта. Огромный вклад в разработку вопросов педагогической деятельности «Общества Иисуса» внес иезуит С.Беднарский ученик известного польского ученого С.Кота специалиста по истории школы [21]. Под его руководством С.Беднарский создал капитальное исследование под названием «Упадок и возрождение 9


ие зу и тских школ в Польше» и ряд статей [22]. Оно охватывает длительный хронологический период: с середины XVII до 1773 г. времени издания буллы римским папой Климентом XIV, запретившей деятельность«Общества Иисуса». В своей монографии С.Беднарский дал общую характеристику учебно-воспитательного процесса в школах ордена, подчеркнув, что он был гуманитарного и религиозного характера. Однако в результате сложных политических событий середины XVII в. школьное дело пришло в упадок. Ученый на конкретных примерах выявил его проявления, указав при этом, что руководство ордена прилагало немалые усилия к тому, чтобы исправить недостатки в раб о т е учебных заведений ордена. Для того, чтобы показать читателю, к каким исходным позициям следовало вернуть преподавание дисциплин в школах ордена в указанное время, С.Беднарский поместил в книге главу с изложением предписаний школьного у с та ва («Ratio studiorum»). Он указал количество обязательных классов, которые должны были включать средние школы ордена, перечислил произведения античных авторов, обязательные для изучения учащимися, осветил правила проведения экзаменов и т.д. Особое внимание ксендз-профессор уделил описанию основных методических приемов, которым педагоги «Общества Иисуса» обязаны были неукоснительно следовать в преподавании латинского и греческого языков, красноречия, истории, географии и других предметов. Затем автор дал характеристику высших школ «Общества Иисуса», детально остановившись на предметах, изучавшихся студентами. Особое внимание С.Беднарский уделил описанию форм религиозного, нравственного и гражданского воспитания молодежи. Таблицы, находящиеся в конце книги, весьма богаты научной информацией. К числу крупнейших современных ученых «Общества Иисуса» принадлежит Л.Пехник. Он является автором четырехтомного труда, посвященного истории Виленской иезуитской Академии [23] и изданного в Риме. В создание этого фундаментального исследования вложен напряженный двадцатилетний труд ксендза-проф ессора. Работа написана на основе большого количества архивных источников, литовских и других архивов, а также рукописных отделов библиотек. Каждый том соответствует отдельному периоду в развитии Виленской Академии. В своей работе автор уделил большое внимание освещению системы руководства Академией. Он проанализировал програм10


мы всех учебных дисциплин, преподававшихся в ней, состав студентов и профессоров. Л.Пехник не прошел мимо такого важного вопрос а, как состояние трудовой дисциплины в Академии в различные исторические периоды. Особое внимание ксендз-профессор обратил на результаты научной деятельности Академии. Он доказал, что ее вклад в развитие европейской науки был весьма значителен. Вопросы состояния академической библиотеки, типографии, музыкальной бурсы, аптеки находились также в центре внимания ученого. Большой интерес вызывают приложения, сделанные автором к каждой его книге. В монографии имеется богатый материал, посвященный связям Виленской Академии с коллегиями, расположенными на территории. В 1999 г. Л.Пехник выступал с докладом на симпозиуме в Вильнюсе, организованном в связи с 420-летием возникновения унив е р с и т е т а . На нем ученому было присвоено почетное звание «honoris causa» [24]. Л.Пехник автор большого количества статей, посвященных деятельности первых иезуитских учебных заведений в Польше, подготовке для них педагогических кадров, характеристике работы иезуитских школ в разные исторические периоды и т.д. [25]. О тдельные из них были вновь опубликованы в сборнике статей под названием «Из истории школьного дела иезуитов в Польше». Все эти работы Л.Пехника вызывают большой интерес и восхищают научной глубиной и творческим подходом. В честь 75-летия исследователя в Кракове в 1995 г. состоялась научная конференция, по итогам работы которой в этом же году был опубликован сборник статей, преподнесенных ксендзупрофессору в дар [26]. В нем были представлены работы не только его учеников, но и собратьев по ордену (Л.Гжебеня, С.Обирека, Е.Пашенды, Р.Даровского, З.Марека и др.), и светских ученых (И.Кадульской, К.Пухальского и др.), и литовских исследователей (Р.Плечкайтиса и Е.Улчинайте). Основным вопросом, исследуемым Я.Поплатеком, была проблема деятельности бывших членов «Общества Иисуса» в Комиссии народного образования [27]. Свой труд автор не успел закончить его прервала смерть. Работу Поплатека продолжил и в значительной степени дополнил Л.Гжэбень, а к печати она была подготовлена Я.Пашендой. Путем тщательного анализа документов Я.Поплатек доказал, что участие бывших иезуитов в работе этой комиссии было значительным. Подтверждением этого вывода являются данные, 11


приведенные им. Так, в 17731774 гг. в 46 школах Комиссии трудились 294 бывших монаха этого ордена, в 1776 г. в 44 ее учебных заведениях были заняты 264 бывших иезуита, в 1783 г. в 40 школах работ али 165 бывших иезуитских педагогов [28] и т.д. Более того, в 1776 г. среди 66 школ, расположенных на коренных землях Польши и Литвы, иезуиты преподавали в 39, пиары в 18, базилиане в 6, коммунисты в одной [29]. В ведение Комиссии народного образования перешли школы, ранее являвшиеся собственностью «Общества Иисуса» [30]. Во всех ее отделах работали бывшие иезуиты в довольно представительном количестве. Я.Поплатек больш о е внимание уделил исследованию таких вопросов, как педагогиче ская деятельность бывших иезуитов в школах Комиссии, материальные условия их существования, участие бывших членов ордена в создании новых учебников, в публицистической и научной работе. Ксендз-профессор собрал детальную информацию обо всех школах Комиссии народного образования, а также бывших иезуитах, работавших там. Фундаментальный труд Я.Поплатека, содержащий 530 страниц мелкого типографского шрифта, читается с неподдельным интересом. С вой вклад в разработку некоторых вопросов школьного дела вне с Б.Натоньский [31], одна из статей которого посвящена состоянию школьного дела в Польше в период контрреформации. В ней Б.Натоньский утверждал, что иезуиты не являлись создателями новой системы обучения, а смогли приспособить методы и характер учебно-воспитательной работы, царившие в университетах Саламанки и Парижа в XVI в., к своим потребностям. В результате сложилась система обучения, которая характеризуется: во-первых, гуманитарностью, пронизанной религиозным духом; во-вторых, формальным подходом, при котором главной целью является выработка у учеников способностей; в-третьих, основным содержанием учебного процесса у иезуитов было изучение классических языков. При этом такие важные предметы, как история, география и е стественные науки, осваивались учениками попутно [32]. Натоньский утверждал, что в Польше значительную часть иезуитов соста вляли хорошо образованные иностранцы, и именно они трудились на преподавательском поприще. Он проанализировал социальн о е происхождение иезуитов в указанный период. Натоньский в ы я в и л также типы учебных заведений «Общества Иисуса» в Польше и численность в них учащихся. Автор статьи осветил содержание иезуитского учебно-воспитательного процесса как в средних, так и высших школах. 12


К работе Натоньского примыкает статья Р.Даровского, посвященная требованиям, предъявляемым к профессорам философии в учебных заведениях ордена в XVI в. [33]. Автор отмечал, что ру ко водство ордена рекомендовало в процессе преподавания этого предмета придерживаться учения Аристотеля. Одновременно оно требовало развития новых, солидно обоснованных воззрений на природу и общество. Такая относительная свобода привела к появлению так называемой «второй схоластики», типичным представителем которой был иезуит Франтишек Суарез [34]. Плодом совместной деятельности является исследование энциклопедического характера Я.Поплатека и Е.Пашенды, посвященное творчеству иезуитов художников, архитекторов и скульпторов [35]. Для всех, кто изучает вопросы культуры Беларуси, это произведение представляет большую значимость. Перу Л.Гжебеня принадлежит замечательная работа о библиотеках иезуитских коллегий в XVIXVIII вв. [36]. Л.Гжебень показал, что наряду с главным книгохранилищем существовали специализированные библиотеки. Он глубоко проанализировал состав книг во всех библиотеках коллегии. Л.Гжебень является автором многочисленных статей в «Польском биографическом словаре» и «Словаре польских католических теологов». Он собрал огромный архив об иезуитах, работавших в Польской ассистенции. Польские исследователи члены «Общества Иисуса» издают свои работы в собственном издательстве в Кракове, расположенном на улице Н.Коперника, дом 26. В 1969 г. увидел свет дву хтомный труд английского иезуита Я.Бродрика, переведенный на польский язык [37]. Одна из глав его посвящена проникновению ордена на территорию Польши, Беларуси и Литвы. Автор доказывал, что польская реформация не созрела на национальной почве, а ее идеи были привнесены из стран, где широкое распространение п олучил протестантизм. Так, по его мнению, «главной причиной бурного роста реформации в Польше были выезды польской мол одежи для обучения в протестантские страны» [38]. Победу католиче с кой церкви в стране Я.Бродрик связывал прежде всего с деятельно стью иезуитских коллегий. «Не подлежит сомнению, пишет английский иезуит, что основание коллегий требовало огр омных затрат, однако они [затраты. Т.Б.] не пропали даром, п о с кол ь ку возник бастион католицизма, чрезвычайно действенный в деле контрреформации» [39]. В 1972 г. историки Люблинского католического университета издали материалы к историческому атласу распространения хрис13


тианства в Польше [40]. В опубликованной книге, вышедшей под редакцией Л.Беньковского, Е.Клочовского и З.Судиловского, содержится богатый фактический материал в виде таблиц, диаграмм, карт, составленный В.Мюллером. В частности, приведена численность иезуитских учреждений и их членов на территории Литвы и Беларуси. Однако количество их занижено. Серьезные возражения вызывают отдельные карты, например, карта размещения иезуитских школ в Речи Посполитой. В советский период работы об иезуитах писались главным образом с позиций атеизма. Поэтому любое направление деятельно сти членов ордена, в том числе и педагогическое, становилось предметом уничтожающей критики. Так, Д.Е.Михневич на страницах своей монографии доказывал, что назначением учебных заведений ордена было «подавлять всякие проблески самостоятельной мысли, а знаний давать лишь «попутно» [41]. Этой же точки зрения придерживался и Б.А.Печников [42]. Много писал об иезуитах профессор Гродненского государственного университета, доктор исторических наук Я.Н.Мараш [43]. На основании исторических документов, выявленных преимущественно в белорусских, литовских и польских архивах, автор доказывал, что иезуиты являлись главными вдохновителями и организаторами Брестской унии, навязанной трудящимся массам Беларуси и Украины католической церковью, реакционными кругами Речи Посполитой, раскрыл содержание различных форм борьбы народных масс Беларуси против экспансии католицизма и насаждения унии в XVIIXVIII вв. Ученый исследовал экономическое положение католической церкви и процесс ее превращения в крупного вотчинника и эксплуататора народных масс, а также различные стороны епископского и монастырского хозяйства, источники и доходы католической церкви от фольварочно-барщинного хозяйства, предпринимательской и ростовщической деятельности, а также оказания населению религиозных услуг. Я.Н.Мараш показал формы и методы идеологического воздействия католической церкви на трудящихся, которые, по его мнению, она осуществляла при помощи церковных братств и конгрегаций, индульгенций, одпустов и фест, процессов над «еретиками» и т.д. Однако вопросы педагогической деятельности иезуитов не являлись предметом исследования Я.Н.Мараша. В последние десятилетия резко возрос интерес белорусских и литовских ученых к изучению философской, общественной и эстетической мысли народов своих стран. В этой связи особого внимания 14


з а с л уж и ва ют работы Г.Я.Голенченко, С.А.Подокшина, А.А.Бирало, Э.К.Дорошевича, В.М.Конона, Р.М.Плечкайтиса, Г.Вайткунаса и др. [44]. Э.К.Дорошевич в своей работе, посвященной исследованию философской мысли в Беларуси эпохи Просвещения, подчеркивае т, что иезуиты стремились заключить науку в узкие рамки, воспрепятствовать распространению идей французских материалистов и энциклопедистов. Однако они не в состоянии были это сдел а т ь . Подтверждением этого является и работа профессора Вильнюсско го университета Р.М.Плечкайтиса. На основании архивных материалов он установил, что некоторые преподавателииезуиты в связи с растущим интересом интеллектуалов к эпохе Возрождения и новому времени вынуждены были знакомить слуш ателей с теориями Н.Коперника, Д.Бруно, И.Кеплера, Г.Галилея, Т.Браге, Р.Декарта, А.Везалия, Т.Парацельса, П.Помпонацци и др. [45]. В совместной работе с В.М.Кононом, посвященной исследованию эстетической мысли в Беларуси, Э.К.Дорошевич в III главе показывает, что орден иезуитов, захвативший в свои руки монополии на образование и воспитание молодежи, «жестоко подавлял ростки национальной культуры» [46]. Вместе с тем автор утверждает, что иезуиты, хотя и в извращенной форме, но «все же доносили до выходцев из Белоруссии западную культуру и эстетику» [47]. В следующих своих работах Э.К.Дорошевич и В.М.Конон освещали эстетические и теолого-философские взгляды ряда видных представителей «Общества Иисуса» [48]. Эти же вопросы нашли отражение в монографии А.А.Бирало [49]. В 1995 г. в издательстве «Белорусская энциклопедия» вышел замечательный труд «Мысліцелі і асветнікі Беларусі. Х ХІХ стагоддзі: Энцыклапедычны даведнік», в котором все вышеназванные авторы опубликовали свои статьи, посвященные жизни и деятельности М.Сарбевского, Б.Добшевича, Я.Пошаковского и других членов «Общества Иисуса», внесших определенный вклад в развитие культуры Беларуси [50]. Большой вклад в разработку указанной темы внес академик А кадемии наук Литвы Ю.М.Юргинис. Несмотря на то, что основные его работы посвящены истории гуманистического движения в Литве XVI в., он немалое внимание уделил распространению контрреформации, а, следовательно, деятельности ордена иезуитов, являвшего ся ее главным штабом и ударной силой. Исследователь в своих трудах вскрыл причины контрреформации в Литве, дока15


зал, что «Общество Иисуса» активно поддерживалось господствующим классом, что в свою очередь открывало иезуитам пути к установлению монополии на образование, воспитание молодежи и проведение миссионерской деятельности [51]. В 1976 г. коллектив ученых Литвы выпустил в свет труд «История Вильнюсского университета. 15791803 гг.» [52], посвященный 400-летней годовщине. Поскольку университет возник на базе бывшей Академии иезуитов, то авторы исследования определенное внимание уделили вопросам проникновения и деятельности «Общества Иисуса» в области просвещения, методики преподавания учебных дисциплин, изучавшихся студентами, а также системе иезуитского воспитания. Особый интерес вызывают главы, в которых авторы подвергают анализу учебники и монографии, издававшиеся преподавателями Академии. Немалую роль в распространении научно-популярных знаний об истории Полоцка вообще и полоцких иезуитах в частности занимают работы В.Орлова [53]. Однако в историографии отсутствует обобщающая работа, раскрывающая педагогическую деятельность на территории Беларуси. Между тем без изучения этого вопроса нельзя глубоко и комплексно исследовать культуру страны, понять политику Ватикана по отношению к ее народу. Источники, свидетельствующие о различных направлениях деятельности ордена иезуитов на территории Беларуси, отложились во многих архивах, рукописных отделах и отделах редких книг библиотек республик бывшего СССР и Республики Польша. Особенно богаты польские документальные хранилища, в частности, архивы Малопольской провинции «Общества Иисуса» и издательства «Apostolstwa modlitwy» в Кракове. Многие из них позволяют решить ряд проблем, связанных с этой тематикой. Так, одной из важнейших является тема проникновения ордена иезуитов в Беларусь, а из нее вытекают и все остальные: культурно-просветительская, миссионерская и др. В этом отношении главное место среди всех изученных автором документов занимают Catalogi brevis ежегодные каталоги, предназначенные для секретного использования их в практической работе руководящими лицами ордена, главным образом генералов и провинциалов. Подлинники Catalogus brevis находятся в архиве «Общества Иисуса» в Риме. Однако иезуиты работники издательства«Apostolstwa modlitwy» и Краковской иезуи тской коллегии располагают полным перечнем этих источников в фотографиях, переснятых с оригиналов. 16


Catalogi brevis составлялись по каждой провинции. В начале каждого из них указывались фамилии провинциала и его секретаря, затем следовало перечисление в алфавитном порядке иезуитских организаций, расположенных на ее территории. Список иезуитов, находящихся в пределах каждой коллегии и резиденции, открывался фамилией ее ректора либо супериора. Потом по алфавиту приводились имена и фамилии ксендзов, или отцов (pаtres), как это принято во всех монашеских объединениях католической церкви. Далее шли учителя (магистры), не бывшие еще ксендзами, и заканчивался список братьями, или коадъюторами, занимавшими низшую ступень в иерархической структуре ордена. Напротив каждой фамилии члена «Общества Иисуса» перечислялись должности, исполнявшиеся ими. Без этих данных ежегодных каталогов нельзя полно и глубоко изучить ни одну проблему, связанную с пребыванием иезуитов на территории Беларуси. Только в них можно обнаружить достоверные сведения о времени возникновения миссий, резиденций и коллегий. Даже в фундаментальном труде «Иезуиты в Польше» С.Заленского имеются многочисленные ошибки в датах их появления. Между тем все исследователи, работавшие над данной тематикой, пользовались этим трудом крупнейшего иезуитского ученого; и неверные сведения, сообщенные С.Заленским, кочевали из одной книги в другую. Большинство историков XIX в. считали, что главным городом, куда первоначально были направлены значительные силы «Общества Иисуса», являлся Полоцк. Между тем сведения, содержащиеся в каталогах, позволяют сделать иное заключение. Исходя из численности членов ордена, направленных руководством «Общества Иисуса» в Полоцк и Несвиж, бывшим в конце XIX в. значительно меньшим по размерам по сравнению с Полоцком, Рим больше интересовался Несвижем центром реформационного движения и главной резиденцией Радзивиллов. Полоцкая же коллегия по количеству иезуитов, работавших там на протяжении нескольких десятилетий, значительно уступала Несвижской (см. табл. 4, 5 и 21). Д ругим важнейшим источником для исследования указанной проблемы служат трехлетние каталоги Catalogi triennales [54]. Каждый из них состоял из трех частей. Первая часть трехлетних каталогов называется Catalogus primus. В ней приведен полный список иезуитов с их краткой биографией, в которой указаны место и дата рождения, состояние здоровья, образование, полученное до вступления в «Общество Иисуса», а также число, месяц и год этого события в жизни членов ордена. Наряду с этими данными в 17


Catalogus primus названы дисциплины, изученные ими после того, как они связали свою судьбу с «Обществом Иисуса», наличие ученой степени, а также перечень иностранных языков, которыми они владели. Вторая часть трехлетних каталогов именовалась Catalogus secundus. В ней имелась характеристика на иезуитов, работавших в пределах провинции. Она писалась либо провинциалом, либо ректором и их советниками. Если сведения, отраженные в Catalogus primus, ни для кого из членов ордена не являлись секретом, то информация, отраженная в Catalogus secundus, была тайной. Третья часть этих документов Catalogus tertius посвящена экономическим вопросам состояния иезуитских учреждений. В ней отражены их доходы, расходы с указанием, на какие цели потрачены те или иные денежные суммы. В конце трехлетних каталогов помещ ались списки умерших иезуитов и перечень наиболее значимых произведений членов ордена, опубликованных в типографиях, расположенных не только в пределах провинции, но и за рубежом. Следующая группа источников это истории коллегий и резиденций, составлявшихся, как правило, профессорами риторики. Они существенно дополняют сведения ежегодных и трехлетних каталогов, т.к. в них отражены не только факты, имевшие место во внутренней жизни иезуитских организаций, но и события, происходившие в городе и его окрестностях, а также в государстве и соседних с ним странах. Эти документы следует разделить на три вида. К первому относятся дневники, в которых указаны наиболее значимые события, случившиеся в течение дня. К сожалению, автору исследования удалось обнаружить только два дневника, сохранившихся в фондах НГИА РБ в Минске. Ко второму и третьему видам этих документов относятся «Litterae annuae» и собственно истории. «Litterae annuae» некоторое время печатались. В основе этих публикаций лежали ежегодные, а затем трехлетние отчеты, присылаемые с мест. «Litterae annuae» принадлежат к числу наиболее известных в ордене документов, уже использовавшихся в различных исследованиях, главным образом работах ученых XIX в., т.к. библиотека каждой иезуитской организации располагала ими, а после 1773 г. (21 июля 1773 г. римский папа Климент XIV распустил «Общество Иисуса». В Восточной Беларуси, отошедшей к России после первого раздела Речи По сполитой, орден был сохранен) и в 1820 г. указом от 13 марта 1820 г. Александр I выслал иезуитов из пределов России). Како во основное содержание «Litterae annuae»? Наряду с перечислением отцов и братьев, а также определением их должнос18


тей, в них отражен процесс формирования земельных и денежных богатств коллегий и резиденций. В этом виде документов большое внимание уделяется результатам миссионерской деятельности иезуитов с определением количества людей, перешедших в католицизм, строительству костелов или превращению православных храмов в униатские, работе учебных заведений, иногда с указанием численн о с т и учащихся, открытию музыкальных бурс, аптек и т.д. В «Litterae annuae» много места отведено описанию военных действий, проходивших на территории Беларуси. В «Историях» отражена картина страшных народных бедствий, пережитых многострадальным белорусским народом в годы войн и их неизбежных спутников: эпидемий и голода. В них можно найти немало примеров конкретного проявления иезуитами милосердия практической помощи бедным и умирающим, имеющей место во всех всемирных религиях. К этой группе документов тесно примыкает другой вид источников, получивших наиболее широкое распространение с конца XVI в., а особенно с начала XVII в., и носивших название «Annuae». Между «Litterae annuae» и «Annuae» есть только одно сходство: количество иезуитов в той или иной организации и их категории. Остальная же часть «Annuae» посвящена перечислению различных религиозных практик, совершенных за год: выслушиванию простых и генеральных исповедей, окрещенных младенцев, вернувшихся в лоно католической церкви взрослых людей, посещение тюрем, оказание помощи для примирения поссорившихся соседей и т.д. В связи с вышеизложенным нельзя не отметить наличие такого вида документов, как «Fructus missionis». Они писались провинциалами. В этих источниках отражена религиозная обстановка на подвластных им территориях. В них освещен только один вопрос, а именно борьба иезуитов с реформационным движением, а следовательно, их роль в распространении влияния и упрочения позиций римско-католической церкви. К сожалению, их ценность снижается в результате того, что их авторы ограничились только у казанием количества людей, перешедших в католицизм, не назвав при этом ни одной фамилии. Помимо перечисленных источников, среди которых пальма первенства принадлежит ежегодным и трехлетним каталогам, а также историям иезуитских учреждений, немалое значение для решения указанной проблемы имеют инвентарные описания имений иезуитов, а также их костелов. Они были составлены в 17731774 гг. членами Эдукационной комиссии. Следует отметить, что понятие «пол19


ный инвентарь» того или иного земельного комплекса значительно шире понятия «полный инвентарь» магнатского владения. Отн о сительно последнего полный инвентарь включает такие компоненты, как: 1) описание господского двора и хозяйства; 2) описание волостей и местечек, входивших в состав данного владения; 3) перечень повинностей разных групп населения в пользу феодала [55]. Полный инвентарь иезуитских имений, кроме указанных элементов, содержит и ряд других сведений. Во-первых, главное назначение инвентарей церковных владений вообще и иезуитских в частно сти состоит в том, что они позволяют охарактеризовать экономические позиции ордена, проследить в хронологическом порядке процесс формирования землевладения иезуитских коллегий и резиденций; во-вторых, названные инвентари бросают яркий свет на ростовщическую деятельность «Общества Иисуса» на территории Беларуси. В них прослеживается рост капиталов иезуитов за счет отдачи под проценты, указания на то, что ростовщичество служило важным подспорьем для увеличения земельной собственности ордена. Во-вторых, они содержат важный материал для характеристики организационной деятельности ордена по укреплению своих идеологических позиций. Так, в них имеются данные о строительстве костелов, создании школ, аптек, содержании библиотечного фонда в коллегиях и т.д. К полным относятся инвентари Гродненской, Брестской, Несвижской, Слуцкой, Пинской коллегий и Слонимской резиденции. Что же касается инвентарей Витебской, Полоцкой, Оршанской, Новогрудской и Минской коллегий, то они являются неполными. Инвентари иезуитских имений, относящихся к 17731774 гг., находятся в фондах «Древние акты» НГИА Республики Литва, а т акже 694 (Радзивилловский), 1928 (коллекции древних инвентарей) НГИА Республики Беларусь в Минске. Их данные дополняют документы 1603 фонда (фундушевый) ЦГАДА в Москве, где сосредоточены оригиналы дарственных грамот, подтвержденных различными инструкциями Великого княжества Литовского и Речи Посполитой, списки книг в библиотеках иезуитских учреждений и т.д. Инвентарные описания Полоцкой Академии и Витебской коллегии, относящиеся к 1820 г. времени изгнания иезуитов из пределов России, отложились в фондах РНИА в С.-Петербурге. По богатству различной информации эти источники значительно прево сходят инвентари 17731774 гг. Одним из важнейших источников являются акты визитации иезуитских учреждений. В НГИА РБ в г. Минске автору удалось 20


обнаружить два подобных документа за 1817 и 1818 г. В них перечислен весь персонал коллегий с указанием возраста, срока пребывания ксендзом и обязанностей по службе, отражена экономиче с кая жизнь коллегий, описано состояние всех фольварков, переч и с л е н ы доходы и расходы. Помимо этих сведений, в актах визитации определенное внимание уделено школам с точным указанием количества детей, обучающихся в них, а также конвиктам с определением числа конвикторов. Те же сведения даны относительно семинарий. Особое внимание составители документов уделили изучению такого вопроса, как уровень обеспеченности коллегий музыкальными инструментами. Они перечислили всех преподавателей, обучающих детей игре на них. История различных учреждений, в том числе и «Общества Иису са», является историей жизни людей, состоявших в них. Изучение биографий, а также творческого пути, помимо трехлетних кат ал о гов, требует дополнительных документов. Ими являются некрологи, составлявшиеся в трех копиях, одна из которых остава лась в коллегии, другая высылалась в архив провинции, третья отправлялась в Рим. Поскольку большинство из них несут на себе субъективный оттенок писавших их, то некрологи нуждаются в проверке ежегодными и трехлетними каталогами. Небольшая их часть помещена в Историях Полоцкой коллегии, а с 1812 г. Академии (17491815) и Могилевской (16901808). Некоторые некрологи были любезно предоставлены автору исследования в пользов а н и е членом «Общества Иисуса», ксендзом-профессором Л.Гжебенем. Неоценимым источником по указанному вопросу является работа Я.Пошаковского «О знаменитых мужах Литовской провинции «Общества Иисуса»», созданная на основе широкого круга документальных материалов, известных автору. Этот труд одного из видных деятелей ордена содержит 1016 страниц, написанных мелким почерком [56]. Очень многообразными по содержанию являются документы фонда Виленского университета (ф. 733, оп. 62), хранящиеся в РНИА в С.-Петербурге. В них отражено содержание учебных программ и расписание занятий в школах за отдельные годы. Имеются даже списки иезуитских воспитанников, что является большой редкостью. В этом же фонде представлен «Устав или общие постановления Полоцкой иезуитской Академии и принадлежащих к оной институ тов, пансионов, семинарий, бурс и прочих училищ». В нем определена материальная база, а также руководящий состав Ака21


демии, количество факультетов, перечень дисциплин и время их преподавания. Особое место уделено правам и обязанностям как профе ссоров, так и студентов, а также наказаниям последних. В « Уста ве» освещен порядок присвоения ученых степеней. В этом же документе представлена учебная программа средних школ, подчиненных Академии. Указанный фонд содержит также материалы, свидетельствующие о Полоцком музее, а также книжных богатствах иезуитских коллегий, расположенных на территории Беларуси. Подспорьем для раскрытия темы послужила корреспонденция К.Корицкого представителя от польской ассистенции при генерале ордена за 17791783 гг., находящаяся в архиве «Общества И и су с а» в Риме [57]. Ее данные свидетельствуют о том, что в Вечном городе хорошо знали обо всем происходящем в коллегиях, расположенных в Восточной Беларуси. По рекомендации Корицкого в Полоцк направлялись наиболее талантливые члены ордена, поднявшие школьное дело на более высокий уровень. Помимо архивных материалов, для изучения ряда вопросов темы использовался большой круг опубликованных источников. В первую очередь к ним необходимо отнести работы, созданные основателем ордена Игнатием Лойолой, «Устав» и «Духовные упражнения». Если в первом документе описывались основные положения деятельности высших и средних учебных заведений, а также руководство ими, то второй получал практическое применение в религиозной работе. Другими немаловажными источниками являются произведения самих иезуитов. Здесь в первую очередь необходимо назвать работы таких крупнейших идеологов контрреформации, как С.Гозия, Я.Вуека, П.Скарги, М.Смиглецкого, К.Дружбицкого, а также их последователей, которые отстаивали ортодоксальное учение римско-католиче с кой церкви и, естественно, критиковали с ее позиций различные направления в протестантизме. Большую ценность для исследования указанной темы предста вляет работа С.Ростовского, посвященная истории деятельности «Общества Иисуса» в Литовской провинции, выдержавшая два и здания в Вильно [58]. Рукописный вариант его труда находится в Ягеллонской библиотеке в Кракове [59]. Автор раскрывает приемы и методы утверждения членов ордена в новых городах. Так, в частности, он обратил особое внимание на роль театральных представлений, организованных иезуитскими педагогами. Эти мероприятия, как указывает Ростовский, значительно поднимали авто22


ритет «Общества Иисуса» в глазах общественности. Он дал блист ательные характеристики лиц, главным образом магнатов и других знатных особ, поддержавших иезуитов. Ростовский уделил большое внимание освещению различных аспектов деятельности членов ордена: просветительской, религиозной, харитативной и т.д. Немалый интерес для постановки школьного дела представляют учебники и учебные пособия, издававшиеся членами «Общ ества Иисуса». В связи с этим особенно привлекают их труды по истории, написанные по поводу реформы образования в середине XVIII в. В этом отношении нельзя не отметить работы по истории и географии (поскольку в XVIII в. разграничения между исторической и географической литературой не существовало) Ф.Папроцкого, Я.Бельского, К.Головни и К.Вырвича. Их произведения, значительная часть которых погибла, написаны на основании большог о количества документального материала. Они являются бе сценным источником для изучения истории нашей страны. Кроме того, труды вышеперечисленных авторов являются неоценимым документом по генеалогии, метрологии, нумизматике, хронологии, ономастике, исторической географии и другим вспомогательным историческим дисциплинам. Полный перечень работ вышеупомянутых авторов, а также других иезуитов, имеющих опубликованные произведения, находится в прекрасном справочнике библиографического характера, составителем которого является Ю.Броун. Исследование любого вопроса, связанного с деятельностью «Общества Иисуса», во многом облегчается наличием этой работы [60]. Среди опубликованных источников нельзя не отметить «Материалы по истории Полоцкой Академии и школ, подчиненных ей», составленные Ф.К.Гижицким [61]. В этом сборнике документов в основном представлены сведения по Полоцкой, Витебской, Оршанско й , Мстиславской и Могилевской коллегиям, относящиеся к 17721820 гг. Однако прежде чем перейти к освещению фактов интересующего его периода, Гижицкий сжато изложил основные события из истории каждой коллегии до издания буллы Климента XIV. Судя по содержанию документов, его составитель изучал некоторые архивные материалы. Так, сведения Гижицкого о количес т ве учеников в отдельные годы XIX в. полностью совпадают с данными источников, хранящихся ныне в 733 фонде РНИА в С.Петербу р ге. В сборнике представлены «Собрания наук» для Полоцкой школы за 1810 г. и Оршанской за 1818 г., а также для Полоцкой Академии по трем факультетам за 18141815 учебный год. 23


Они представляют ни что иное, как программу предметов, изучавшихся иезуитскими учениками и студентами. Опубликованные в с во е время «Собрания наук» являются сегодня библиографической редкостью. Большой интерес вызывают списки учеников, преуспевших в освоении тех или иных предметов, а также получивших похвальный лист за усердие, проявленное в учебе. Вместе с тем следует отметить, что Гижицкий весьма поверхностно охарактеризовал состояние библиотечного и музейного дела у иезуитов. В материалах представлены фамилии педагогов, трудившихся в учебных заведениях ордена. Правда, эти сведения нуждаются в проверке по иезуитским каталогам, полное собрание которых имеется у современных иезуитов-исследователей в Краковской коллегии, а отдельные их экземпляры хранятся в отделе «Россика» Ро ссийской национальной библиотеки в С.-Петербурге. В сборнике Гижицкого опубликованы с сокращениями воспоминания одного из учеников полоцких иезуитов О.Слизня. Полный текст этого документа находится в архиве Малопольской провинции ордена иезуи тов в Кракове [62]. Определенный материал по теме содержится в «Полоцком е жемесячнике», начавшемся издаваться в 1818 г. В этом же году увидели свет три тома, а в 1820 г. вышло два номера этого журнала. В 1819 г. издание «Полоцкого ежемесячника» не осуществлялось, т.к. типография была загружена печатанием учебной литературы, необходимой для нормальной деятельности школ «Общества Иисуса». Основной целью его издания являлась пропаганда идей католицизма, укрепление авторитета «Общества Иисуса» среди населения Восточной Беларуси. В «Полоцком ежемесячнике» помеща лись лучшие, по мнению редакции, сочинения студентов. Они были написаны с позиций идеализма, духом которого пронизывалось преподавание теологии, метафизики, философии и других предметов в Полоцкой Академии. Что же касается письменных работ иезуитских подопечных по точным и естественным дисциплинам, то они поражают современного читателя знанием законов физики, химии и умением использовать их на практике. Важными источниками по теме исследования являются законы Российской империи.

24


ГЛАВА II
П Е Д А Г О Г И Ч Е С К А Я ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ «ОБЩЕСТВА ИИСУСА» В БЕЛАРУСИ В КОНЦЕ XVI 1772 г.

§ 1. Школьная система ордена иезуитов и ее специфические особенности
Прежде чем приступить к изучению педагогического дела у иезуитов в Беларуси, необходимо выяснить основные черты учебно-воспитательной системы «Общества Иисуса», его организации. Со стояние школьного дела во многом зависело от руководства им. Согласно «Уставу» основному документу «Общества Иису са» главой всех его учебных заведений, разбросанных по всему миру, являлся генерал. Он открывал средние и высшие школы, осуществлял главный контроль за деятельностью учителей, без его разрешения запрещалось вводить какие-либо новшества в преподавание учебных дисциплин [63] и т.д. Провинциал управлял школами, находившимися на территории провинции. Он располагал большими полномочиями относительно их, а именно: проверял их работу, назначал префектов и учителей; выявлял среди молодых монахов людей, способных к педагогической деятельности вообще и к преподаванию дисциплин, изучаемых в высшей школе, в частности; предписывал для школ всей провинции время начала и окончания занятий и каникул; бдил над тем, чтобы без разрешения генерала никто не занимался переводами и изданием иностранных книг, особенно школьных; подбирал кандидатуры для представления на пост ректоров коллегий на подвластной ему территории [64]. Ректора коллегии назначал генерал ордена. Среди множества других обязанностей, лежавших на нем, было наблюдение за деятельностью школы, которую он посещал с целью контроля. В конце школьного года он писал провинциалу отчет, в котором непременно охарактеризовывал каждого учителя, обращая при этом особое внимание на проявленные в работе талант и трудолюбие либо халатность. Кроме того, он присутствовал на всех философских и теологических диспутах. Однако при всей широте своих полномочий он не имел права без согласия провинциала, невзирая даже на ситуацию, сложившуюся в школе, снимать с должности того или иного учителя и назначать нового [65]. 25


Н е п о с р е д с т в е н н о й работой школы руководил префект (praefectus studiorum). Согласно иезуитским каталогам, эта должно сть предоставлялась только тем членам ордена, которые имели хорошее образование, опыт работы в качестве учителя и прекрасно себя зарекомендовали на этом поприще, другими словами, являлись педагогами по призванию. Префект школы обязан был организовывать диспуты и публичные экзамены, ему вменялось в обязанность ежемесячно посещать одно занятие, проводимое каждым учителем, проверять время от времени письменные работы учеников. Если школа была большая, то она, как правило, имела двух префектов, один из которых был ответствен за работу младших классов, а другой остальных. При этом нагрузка по контролю занятий учителей, находившихся в подчинении у префекта низших классов, значительно увеличивалась. Так, он обязан был каждые две недели присутствовать на одном из занятий, проводившихся каждым из них. После посещения урока следовал его квалифицированный, доброжелательный анализ с точным указанием достоинств и недостатков. Таким образом, контролирование занятий выполняло не только дисциплинарную функцию, но и оказывало помощь молодым педагогам со стороны старших, более опытных и содействовало повышению их профессионального мастерства. Именно префект принимал новоприбывших учеников, давал разрешение на перевод их в старшие классы, руководил устными и письменными экзаменами [66]. Непосредственную педагогическую деятельность осуществляли учителя, для подготовки которых орден отводил значительный срок. Она претворялась в жизнь следующим образом. Первоначально юноши, решившие связать свою судьбу с орденом, поступали в новициат, где находились два года. После его окончания и принесения трех обычных монашеских обетов нищеты, целомудрия и послушания они поступали в разряд схоластиков. Начиналась напряженная интеллектуальная деятельность. Два года схоластики штудировали труды греческих и римских авторов, стремясь выработать собственный стиль письма и разговорной речи на этих двух языках. Параллельно по указанию начальства изучался язык какой-либо европейской страны, где в будущем иезуит должен был трудиться. Несколько раз в год для схоластиков устраивались литературные заседания, называвшиеся академиями. На них упражнялись в красноречии, цитируя отрывки из работ античных писателей, главным образом Цицерона и Демосфена, либо читали собственные произведения. Присутствующие на них старшие по званию иезуиты исправля26


ли ошибки, подсказывали направление, в котором каждому необходимо было работать, чтобы лучше развить свои способности. Не проявлявших необходимых интеллектуальных задатков к дальнейшему обучению не допускали. Их направляли заниматься либо проповедничеством, либо выслушиванием исповедей, либо посещением больниц и тюрем при резиденциях. Схоластики, успешно справившиеся с программой по вышеуказанным предметам, приступали к изучению философии, физики и математики. Даже те, кто перед вступлением в орден слушал курсы этих наук, обязан был повторять их один год, будучи в «Общ естве Иисуса». Если у кого-либо из схоластиков обнаруживалась склонность к изучению одного из указанных предметов или филологии, языков, то ему предоставляли дополнительно еще один год для совершенствования знаний. В процессе обучения философии большое внимание уделялось выработке умений и навыков ведения занятий и дискуссий, последние организовывались один раз в месяц. После каждого года занятий следовал суровый экзамен. Сдавшие его пополняли ряды учителей низших классов, коллегий, где обязаны были проработать три года. Здесь они трудились под неустанным контролем ректора. Затем схоластикам, проявившим педагогические способности, рекомендовалось изучать теологию, право, церковную историю, углублять свои познания в иностранных и античных языках. На это отводился четырехлетний срок. В конце каждого учебного года также следовал экзамен. Причем после первого и второго годов обучения он длился полчаса, после т ретьего один час. Четвертый заключительный экзамен принимала специальная комиссия в течение двух часов. Только те схоластики, которые сдали все экзамены с оценкой «блестяще», могли преподавать философию и теологию в учебных заведениях орд е н а . Именно их допускали к принятию четвертого обета бе спреко словного подчинения папе римскому. Так в течение пятнадцати лет формировался высококвалифицированный состав ордена, призванный укреплять его влияние в обществе [67]. Русский ученый К.Харлампович, много лет изучавший постановку школьного дела в Речи Посполитой и беспристрастно оценивавший педагогическую деятельность «Общества Иисуса», не мог не отметить, что «учительство в иезуитских школах было должностью высокой, почетной и ответственной и попасть на нее было нелегко, труднее даже, чем попасть в орден» [68]. Каким же требованиям должен был соответствовать педагог «Общества Иисуса»? Проф ессор Клавдий Юдде в своей книге, изданной в Вене в 1847 г., 27


давал следующие наставления молодым наставникам: «Будь со всеми вежлив и обходителен. Человечность весьма тесно связана с любовью. Пред всеми вставай, обнажай голову, чтобы показать знак твоего уважения. Везде старайся занять последнее место. Избегай поспешности в речи, в суждениях, в противоречии. Ты юноша и мало испытал; ты ничего не знаешь, а что и знаешь, то н е совершенно знаешь. Поучись же прежде, чем учить других. Юноше весьма прилична почтительность; будь скорее боязлив, нежели смел в разговоре, и особенно избегай бесстыдства. Ты не ангел и живешь не с ангелами: приноровляйся к характерам других, а не старайся приноровить к твоему характеру. Не пытайся никого преобразовывать; это тебе не удастся; постарайся преобразо вать самого себя: это удастся вернее. От чужих дел удаляйся, хотя бы тебе и казалось, что другие в твои дела вмешиваются; не любопытствуй знать о том, что делается, или что должно быть сделано, живи дома без шума, как будто бы тебя и не было. Старайся не внушать другим подозрений о себе, и в себе не питай недоверчиво сти. Никому по дружбе или в секретных разговорах не сообщай о падении и ошибках других; и сам не доверяйся в таких случаях, словам других или собственным предположениям: ты 100 раз можешь обмануться, и нарушить тем мир со всеми и мир твоей совести Никогда не описывай жизни твоих товарищей, или, что еще хуже, старших тебя: это преступление, достойное гнева Божия и человеческого Если все это трудно тебе кажется исполнить, вспомни великую заповедь любви христианской: все люди братья, все носят в себе Христа, все некоторым образом составляют одно со Христом, который считает сделанным для Него то, что ты сделаешь для братьев своих» [69]. Ряд исследователей истории педагогики вынуждены были признать несколько главных достижений иезуитов на педагогическом поприще. В частности, польский ученый, длительное время работавший в этом направлении и в целом критически относящийся к школьной деятельности ордена, С.Кот указывал, что, во-первых, иезуитам «принадлежит честь в создании типа монаха-учителя», [70]. Во-вторых, что именно они подняли в глазах общественного мнения высокое звание учителя, «до этого времени невысоко ценимое». [71]. В-третьих, именно иезуиты впервые в истории средневековья осуществили подготовку педагогов по дисциплинам, преподававшимся в их школах, посредством создания учительских семинарий, которые располагались, как правило, при крупнейших коллегиях [72]. 28


Прежде чем перейти к характеристике иезуитской системы образо вания, необходимо, на наш взгляд, выделить основные ее черты, без которых осветить вышеуказанный вопрос невозможно. Итак, согласно предписаниям руководства ордена, главной чертой иезуитского учебно-воспитательного процесса должны быть мягкость и доброта педагогов, соединенные с признанием авторитета ребенка, проявлением к нему большого уважения и признанием его достоинств. Наказание мальчика или юноши надлежало рассматривать как крайнюю меру. Отношения между учителем и учеником должны основываться только на любви и доброжелательности [73]. В первую очередь следует отметить тот факт, что иезуитская школа по своему характеру была гуманитарной [74]. В качестве главной цели, которую она ставила перед собой, было овладение латинским языком языком средневековой учености. Причем главный документ ордена «Устав» требовал от наставников не только глубоких и прочных знаний учениками латинского языка, но и умения красиво выражать свои мысли по-латыни. Эти качества ко времени вступления иезуитов на историческую арену являлись главными показателями образованности людей и прививались они только в результате глубокого усвоения классического наследия античности, представленного на латинском и греческом языках. В качестве образца для создания учебных заведений ордена И.Лойоле послужил Парижский университет, полностью соответство вавший духу времени, где достигло высокого уровня развития искусство риторики, необходимое всем, занимающимся общественной и государственной деятельностью. Именно у него орден заимствовал методику преподавания этой дисциплины [75]. По признанию С.Беднарского, «иезуиты не создали эту риторику, но они застали ее уже готовой со всеми положительными и отрицательными сторонами, застали готовой тогда, когда она уже начинала вырождаться» [76]. Заметим, «начинала вырождаться» на Западе, но не на Востоке. И если на Западе в эпоху Возрождения высокая гуманистическая образованность и красноречие были уделом узкой, элитарной части общества, то на Востоке, в частности, в Беларуси, иезуиты значительно раздвинули рамки социальных слоев населения для его получения. От испанских университетов И.Лойола основатель «Общества Иисуса» перенял высокий, по его мнению, уровень преподавания теологии [77]. В результате этих заимствований, а также дальнейшего развития членами ордена указанных черт и появился новый тип учебных заведений, характерных только для этого ордена. 29


Помимо латинского языка, которому придавалось основное значение, иезуиты ввели и преподавание греческого языка по примеру протестантских учебных заведений, программы которых предусматривали знание этого языка для исследования Библии и произведений первых христианских писателей. Правда, изучался он учениками иезуитских школ в значительно меньшем объеме, чем латинский. Впоследствии, приблизительно с середины ХVII в., интерес шляхты к изучению ее детьми этого предмета начал угасать; и в начале ХVII в. иезуиты либо вообще не обучали ему детей, либо уделяли очень малое внимание. В дальнейшем орден предпринимал попытки оживить его преподавание. С этой целью руководство «Общества Иисуса» даже посылало за границу наиболее талантливых своих членов для изучения греческого языка. Однако все эти усилия, направленные на восстановление былого значения греческого языка в иезуитских школах, не оправдались [78]. « Устав» обязывал, чтобы учащиеся учебных заведений ордена, находясь в их пределах, общались между собой только на латинском языке. Это требование выполнялось во всех провинциях «Обще ства Иисуса» [79], за исключением Польской. Во всех школах, расположенных на территории этой провинции, руководством ордена было разрешено применение польского языка в процессе преподавания учебных дисциплин [80]. Польские иезуиты добились этого, невзирая на то, что в XVI в. латинский язык был живым, а не мертвым, каким он является сейчас. Особенно широко он использовался в первых трех классах школ ордена, в которых педагоги усердно работали над латинской грамматикой, требуя переводов отдельных произведений античных авторов с одного языка на другой. После разделения Польской провинции в 1608 г. на Польскую и Литовскую (в нее входила подавляющая часть иезуитских учреждений Беларуси) в учебных заведениях последней в обучении молодежи также использовался польский язык. Об этом свидетельству ют многочисленные исторические документы, находящиеся в распоряжении автора. С момента открытия учебных заведений, являвшихся собственно стью «Общества Иисуса», их деятельность регламентировалась школьным уставом. За всю историю существования ордена в Беларуси их было два. Первый из них был принят в 1586 г. генералом ордена Аквавивой. Однако он просуществовал недолго, и в 1599 г. руководством был утвержден новый, получивший название «Ratio studiorum». Он появился на свет в результате многолетней деятельности различных комиссий, анкет и школьных экспе30


риментов [81]. «Соответствие этого устава задачам иезуитов и всей программе их действий было таково, что новая редакция его сделана была только через двести с лишним лет, в 1832 г.» [82]. В «Ratio studiorum» предусматривались все стороны многогранной школьной жизни, вносить изменения в которые кому-либо, даже провинциалу, запрещалось. По этому поводу польский исследователь С.Кот заметил: «От Тихого океана и до Днепра в каждой коллегии одинаково учили; генерал ордена мог быть спокойным: в этот же день и в это же время в основном то же читалось и обсуждалось...» [83]. Подобная регламентация учебного процесса не оставляла места для проявления учителем самостоятельности в проведении занятий и, следовательно, не способствовала развитию его творческих способностей. Иезуитское образование имело много положительных черт, благодаря которым иезуитские школы никогда не пустовали не только из-за привлекательности их системы образования, но и потому, что католицизм был господствовавшей конфессией в Речи Посполитой. Поэтому в отдельные годы имели такой большой наплыв учеников, что руководству ордена приходилось прибегать к совместному обучению детей ряда классов. Это обстоятельство вызывалось нехваткой педагогических кадров. К числу достоинств иезуитской школы относится провозглашенная «Уставом» бесплатность обучения в ней [84], что было новшеством для того времени. Это стало возможным благодаря многочисленным фундациям магнатов, шляхты и зажиточных горожан. Во-вторых, школы ордена притягивали их внимание системой образования, соответствовавшей духу времени, порядком, строгостью дисциплинарных правил, предъявлявшихся как к ученикам, так и педагогическому персоналу. Однако прежде чем перейти к характеристике иезуитского образо вания, необходимо прежде всего указать на некоторые характерные черты, ставшие краеугольным камнем иезуитской педагогики. К числу их принадлежат соревнование и так называемые концертации. Соревнование использовалось иезуитами-педагогами для стим уляции познавательной и мыслительной деятельности учащихся на уроках, а также с целью повышения ответственности при выполнении домашних заданий. Организация соревнования продумывалась основательно, скрупулезно. Проводилось оно следующим образом. В начале учебного года учитель произвольно делил состав класса на две команды и задавал подобранные им упражнения повышенной сложности. Два ученика, выполнившие их лучше 31


всех, назначались руководителями каждой команды, или декурионами. Им обязаны были подчиняться все ученики класса. В проце ссе проведения уроков декурионы оказывали помощь учителям: собирали для проверки письменные работы, опрашивали мальчиков своей половины класса по ранее изученному материалу, заданному наизусть, и т.д. Иногда в помощь декурионам из числа самых лучших учеников класса назначался великий декурион. Пом о щ н и ка м и декурионов являлись двое ребят, справившиеся с заданием немного хуже их. Эти мальчики и декурионы становились командирами, или консулами. Они обязаны были следить за порядком и своевременно уведомлять наставника о его нарушении. Ребят, допустивших ошибки, учитель с помощью двух или трех монахов-педагогов расставлял в пары. При этом соблюдалось важнейшее требование: подобрать в пары одинаковых по успехам учеников. Их называли емулами (от латинского слова аemulus соревнователь, равный, неуступающий). Из двух емулов консулы отб и р а л и к себе в команду одного. Так формировались две соревнующиеся половины класса, приблизительно равные по своим интеллектуальным возможностям. Каждая из них выбирала себе название: римлян или карфагенян, греков или македонцев и т.д. Начинался урок. Когда учитель спрашивал ученика из какойлибо команды, например, карфагенян, одновременно с вызванным вста ва л и его емул. Если опрашиваемый полно и глубоко отвечал на заданный вопрос, последний молчал, если же затруднялся, отвеч ал емул. Случалось, что справиться с вопросом не могли оба. Тогда педагог приступал к опросу другой пары емулов, третьей, четвертой и т.д. Так длилось до тех пор, пока учитель не получал исчерпывающий ответ на поставленный вопрос. Оценки учеников («хорошо» и «плохо» или «плюс» и «минус») строго фиксировались в классном журнале, и каждая положительная или отрицательная отметка немедленно заносилась в фонд всей команды. В конце месяца подсчитывалась общая сумма оценок, и победительницей объявлялась команда, у которой сумма оказывалась большей. Следующее подведение итогов успеваемости проводилось через полгода, а заключительное в конце учебного года. Таким образом, каждый ученик знал, что от его успехов в учебе зависит успех всей команды. В иезуитских школах практиковалась также организация соревнования между классами [85]. Как указывалось, в иезуитских школах широкое применение нашли концертации, т.е. опрашивание учениками друг друга по ранее изученному материалу. Оно использовалось на разных этапах уроков, но в основном в начале и конце занятий. Видимо, в этом 32


п едагогиче ском приеме иезуитов нельзя видеть, как утверждал Ю.Лу кашевич, только отрицательные черты. По его мнению, концерт ации «по существу являлись очень вредными, т.к. отбирали много времени, проведенного без пользы, производили в классе непорядок и уводили молодежь от более главного, более систематиче ского учения наук» [86]. На наш взгляд, согласиться с подобной оценкой концертаций нельзя, ибо как бы сильно внимание учителя ни было переключено, к примеру, на проверку ученических тетрадей, он продолжал руководить классом, время от времени задавая ученикам вопросы, заставляя их тем самым «концентрироваться» в нужном для него направлении. Нельзя не заметить проявления здесь элементов деловой игры, столь сейчас распространенной. След ует отметить и тот факт, что в применении данного приема проявились и хорошие знания психологии ребенка: энергия, накопившаяся в мальчике и требовавшая расхода, выплескивалась во время концентрирования. Положительным, на наш взгляд, является и такая черта в осущ ествлении учебного процесса, как строгая регламентация колич е ства занятий в школах ордена. Она была предусмотрена еще И.Лойолой, предписавшим организовывать их как в низших школах, так и высших до и после полудня. При этом он указывал на необходимо сть строго продумывать время начала и конца занятий в зависимости от поры года. Он считал, что это обстоятельство является далеко немаловажным, ибо от него зависят успехи учеников в учебе [87]. Эти требования основателя ордена нашли отражение в «Ratio studiorum». Согласно ему во всех классах учебных заведений «Общ ества Иисуса» должно было ежедневно проводиться только четыре урока: два до обеда, затем следовал двухчасовой перерыв, и после него занятия продолжались. Наиболее распространенным типом учебных заведений ордена являлась гимназия, состоящая из пяти классов, срок обучения в которой мог колебаться от шести до семи лет. Первые три класса гимназии назывались либо низшей школой, либо грамматическими классами, т.к. основное внимание в них уделялось изучению грамматики латинского языка. Основным их назначением являлась подготовка учащихся к восприятию в дальнейшем курса красноречия. Первый класс иезуитских учебных заведений носил название низшей грамматики, или infima classis grammaticae, или просто infima, как он обозначался в ежегодных и трехлетних каталогах ордена. Нередко программа его растягивалась на два года, и тогда первый класс определяли как parva, или infima minor, а второй infima major. 33


В нем ученики штудировали основы латыни: части речи, склонения имен существительных и спряжения глаголов, основы синтаксиса. Основным источником знаний служил знаменитый учебник латинского языка Е.Альвара, по которому, главным образом, учили детей в течение двух веков в католических школах [88]. Ученики по нему читали самые легкие письма М.Т.Цицерона и эпиграммы. Помимо латинского языка, в infimу преподавались начала греческого языка. Ученики infimу minor и infimу major занимались, как правило, в одном помещении и в одно и то же время. В больших коллегиях классу infima предшествовал класс proforma, или вступительный, или элементарная школа. В современном понимании он выполнял роль подготовительного класса, в котором детей учили читать и писать [89]. В инфиме соблюдался следующий порядок занятий, предусмотренный «Ratio studiorum». Первый урок, также, как и в других к л а с с а х , отводился проверке домашнего задания, ежедневный объем которого был небольшим и, согласно С.Беднарскому, составлял одно грамматическое правило и четыре небольших стихотворения из учебника Е.Альвара [90]. Проверка знаний осуществлялась декурионами, а учитель тем временем работал над учениче скими тетрадями. На втором уроке мальчики читали что-нибудь из Цицерона и выполняли упражнения либо из учебника Е.Альвара, л и б о продиктованные учителем. На третьем уроке педагог cпрашивал заданное наизусть, при этом он внимательно выслушивал вызванных им учеников, тактично исправлял их ошибки. Четвертый урок целиком посвящался изучению грамматики. Таков был порядок проведения занятий с понедельника по пятницу включительно. В субботу он был несколько иным. Так, первый час предназначался для повторения всего выученного наизусть в течение недели, а второй полностью отводился концентрированию. Что касается остальных занятий, то они проводились таким же образом, как и в предшествующие дни недели [91]. Второй класс носил название «средняя грамматика» («media grammaticae»), или просто «грамматика» («grammaticae»). В нем завершалось изучение грамматики латинского языка, правда, очень элементарно, поверхностно. Что же касается греческого языка, то его преподавание проводилось до синтаксиса, хотя ученикам вменяло сь в обязанность знание его простейших правил. В качестве литературы для чтения «Ratio studiorum» рекомендовал письма М.Т.Цицерона, в частности, «Послания к друзьям», некоторые работы Цезаря и «Скорбные элегии» Овидия [92]. Учебное время распределялось следующим образом. Весь первый урок декурио34


ны проверяли задания, полученные накануне. Ими, как правило, я влялись семь стихотворений из грамматики латинского языка Е.Альвара и небольшой объем материала по греческому языку [93]. Пока ученики занимались этим делом, учитель проверял упражнения, выполненные письменно, обращая особое внимание на верность соблюдения ими орфографических и синтаксических правил. На втором уроке ученики повторяли латинскую грамматику, в частности, склонения имен существительных, спряжения глаголов прошедшего времени и причастий; писали под диктовку учителя задания, предназначенные для письменного выполнения, переводили произведения М.Т.Цицерона, рекомендованные учителем. Перевод его работ проводился следующим образом. Учитель читал небольшой отрывок, затем очень коротко рассказыва л классу о его содержании на родном языке и только после этог о предлагал учащимся дословно перевести его на латинский язык. На занятиях, проводившихся после обеда, учитель опрашива л учеников по латинской и греческой грамматикам, а также по ранее пройденному материалу. Кроме того, на протяжении первого полугодия педагог отводил часть времени для проверки знаний учащихся синтаксиса латинского и греческого языков; во втор ом полугодии это же время предназначалось для чтения ученик а м и по очереди сочинений одного из поэтов, писавших на л атинском языке, и синтаксического разбора их. В субботу все были заняты повторением, проводившимся различными методами. Кроме того, в этот же день часть времени отводилась для выслушивания мальчиками катехизиса [94]. Третий класс назывался «supremа classis gratimmaticae» («высшая грамматика»). В нем ставилась задача совершенствования учениками своих познаний в латинском языке. В этом классе штудировались «Послания» Цицерона к Аттику, к Квинткусу, трактаты «О дружбе» и «О старости», элегии и послания Овидия, «Энеида» Вергилия [95], избранные сочинения Катуллия, Проперция и т.д. Методика работы над сочинениями античных авторов была следующей. Сначала ученик на родном языке очень коротко рассказывал о прочитанном, а потом освещал его содержание по частям либо по-польски, либо по-латыни. Далее образцовый разбор произведения совершал учитель, делал детальный анализ каждой его части, обращая особое внимание на то, что отсутствовало в ответе ученика. В своем объяснении он подробно характеризовал то или иное выражение, упоминаемые в нем личности, особо не вникая в область истории. Изучение произведения заканчивалось его обстоятельным переводом, осуществленным учениками, на польский язык. 35


В отношении греческого языка «Ratio studiorum» предписал ученикам необходимость овладения полным объемом грамматики. В качестве основного чтения служили «Басни» Эзопа. Занятия в классе синтаксиса проводились в следующем порядке. На первом уроке декурионы проводили устный опрос учеников, а учитель все это время проверял их письменные работы, которые по своему характеру были более разнообразными по сравнению с предшествующими классами. Так, в письменной форме выполнялись переводы с польского языка на латинский. При этом учитель обращал внимание не только на правильность применения правил грамматики, но и стремился выяснить уровень знания ими произведений Цицерона. Помимо переводов, ученики писали один раз в месяц сочинения дома или в классе. И еще один вид письменных работ был распространен в иезуитских школах. Речь идет о выработке у детей простейших навыков стихосложения. Сначала учитель диктовал стихи, обращенные в прозу, а ученики должны были придать ей форму стихов. Когда дети овладевали этим приемом, педагог ставил перед ними иную задачу, более трудную, а именно: давал простейшую тему для написания небольшого стихотворения. На втором уроке ученики класса синтаксиса под руководством учителя читали Цицерона, а затем в течение получаса выполняли упражнения в письменной и устной формах. Причем если учитель избирал последнюю форму работы с учащимися, то он широко использовал метод концентрирования. Третий урок отводился «Ratio studiorum» для проверки выученных наизусть отрывков из сочинений латинских поэтов и греческих прозаиков, а учитель тем временем трудился над ученическими тетрадями. Оставшиеся полтора часа ученики занимались латинским и греческим языками, причем последнему наставник обязан был уделить не менее получаса, на протяжении которого дети читали и работали над упражнениями. В субботу расписание занятий было таким же, как и во втором классе [96]. Такова была организация занятий и их основное содержание в грамматических классах школ ордена. Кстати, как свидетельствуют иезуитские каталоги, они носили разные названия. Но чаще всего они назывались первая грамматика, вторая грамматика, третья грамматика, либо первая, вторая и третья грамматика (см. табл. 1). Необходимо упомянуть еще об одном предмете, преподававшемся в нем. Речь идет об арифметике. Ее изучение в школах Польской провинции было введено с началом деятельности учебных заведений ордена. Это было сделано по просьбе родителей. Позднее, когда в школьную практику был введен «Ratio studiorum», 36


польские иезуиты неоднократно обращались в Рим с просьбой о включении курса арифметики. Первая их попытка была отклонена К.Аквавивой. Однако они от своего намерения не отступали, добившись в конце концов от генерала в 1614 г. согласия [97]. На преподавание арифметики выделялось немного времени: всего полчаса в неделю. Этому времени, отводившемуся на изучение данного предмета, соответствовал и объем знаний, получаемый детьми. Они должны были знать только арабские и римские числа, чет ы р е арифметических действия и тройное правило. Обучение с водило сь в основном к выработке навыка легко производить указанные выше простейшие арифметические операции [98]. Однако в 30-е годы ХVIII в. в обучении детей этой дисциплине появились новшества. Во-первых, в 1733 г. был издан учебник по арифметике для низших классов. В нем были отражены простейшие математические действия с целыми числами и дробями, начала алгебры, геометрии и астрономии, а также различные меры, в том числе и веса, и монеты; во-вторых, с 1740 г. руководство ордена пошло на увеличение объема времени, предназначенного для преподавания математики. Но, невзирая на эти нововведения, обучение детей математике продолжало носить практический характер, и ученики получали только тот минимум знаний, который был необходим шляхтичу в его каждодневной хозяйственной деятельности [99]. П о сле окончания грамматических школ ученик поступал в класс humanitas, который носил еще название класса поэзии. В нем шла непосредственная подготовка к занятиям красноречием. В этом классе ученики обязаны были много читать. В списке обязательной литературы фигурировали: «О долге» и несложные речи Цицерона, «Энеида» Вергилия, «Оды» Горация, «О Галльской войне» Ц езаря, «Эпиграммы» Марциалла. Что же касается греческого языка, то изучался его синтаксис; в качестве чтения предлагались письма Платона и Сенеки, отрывки из Плутарха, творения Феогнида, Гесиода, Григория Назианзина и т.д. [100]. В работе над сочинениями этих авторов педагоги обращали особое внимание на характерные художественные особенности языка каждого из них, главным образом, на ораторские достоинства, литературное совершенство, на возвышенность и благородство мыслей и т.д. Подобный анализ произведений античных авторов имел не только больш ое познавательное значение, но и огромный воспитательный эффект, пробуждая в молодых сердцах чувства высокого патриотизма, гражданственности, сострадания к чужой беде, стремление помочь ближнему и т.д. 37


Занятия проводились следующим образом. Первый урок был отведен на повторение, организация которого была такой же, как и в предыдущих классах. Учитель, проверив письменные работы учеников, выслушивал отчеты декурионов, проводил беглый опрос. На втором уроке изучалась античная литература, причем половина его посвящалась чтению сочинений Цицерона и привитию навыков разговорной речи на латинском языке, а оставшиеся полчаса ребята читали исторические сочинения какого-либо автора (Ливия, Саялюстия и др.). Весь третий урок ученики читали выученное наизусть из произведений латинских и греческих авторов. Почти все это время учитель проверял письменные работы. В классе поэзии они задавались учителями чаще и объем их значительно превышал объем подобных работ, выполнявшихся ранее. Так, например, ученики один раз в неделю трудились над сочинениями. Они больше переводили с польского языка на латинский. Со второго полугодия учителя начинали более целеустремленно заниматься детьми с целью развития у них способностей к литературной деятельности. Они побуждали их к созданию своих первых повестей, различных описаний и т.д. Одновременно продолжалась работа над выявлением у детей поэтических дарований. Осуществлялось это с помощью следующего приема. Сначала формулировалась тема стиха, а затем приводилось множество выражений, которые должны были быть использо ваны в нем. Особенно широко указанный прием практиковался в процессе преподавания греческого языка. Он применялся т акже и в обучении детей сложению стихов на польском языке. Другими словами, письменные работы, выполнявшиеся учениками класса поэзии, стали более разнообразными и сложными, чем в классе синтаксиса. В конце третьего урока учитель диктовал ребятам новые задания. Следующие полтора часа ученики читали по выбору учителя какое-либо поэтическое произведение, написанное по-латыни, упражнялись в чтении письма по-гречески. Если же послеобеденное время по какой-то причине было свободным от занятий, то содержание уроков, проводившихся в первую половину дня, менялось. Первый урок, как и прежде, отводился на повторение. Что касается второго часа, то педагогами предусматривались самые разнообразные занятия для учеников: они либо изучали поэтическое произведение, либо слушали объяснение нового размера стихосложения, либо занимались проверкой знаний друг друга по какому-то вопросу, т.е. концентрировали. 38


В субботу почти все дообеденное время отводилось на повторение. Причем на первом уроке ребята еще раз вспоминали все прочитанное ими в течение недели; на втором закреплялся материал, который объяснялся педагогом на занятиях, проводившихся в течение указанного промежутка времени. В оставшееся время мальчики вместе с учителем совершали визит в класс риторики, чтобы познакомиться с материалом, преподававшимся там. После обеда занятия продолжались. На третьем уроке учитель проверял письменные работы, а учащиеся, как обычно, занимались повторением, штудировали ранее изученное поэтическое произведение из античной классики или катехизис. Четвертый урок пос вящался либо изучению небольшого поэтического произведения, либо выполнению упражнений по греческому языку [101]. Классом риторики, рассчитанным на два года, завершалось п олучение среднего образования в иезуитских школах. Преподавание этого курса предполагало, во-первых, ознакомление с теор ией ораторского искусства; во-вторых, выработку собственного стиля речи, что достигалось учениками посредством чтения произведений античной классики и выполнения различных упражнений, в том числе и тех, назначением которых было побуждение учащихся к самостоятельной творческой деятельности; в-третьих, получение новых знаний в процессе изучения этого курса [102]. В этом классе изучались произведения М.Т.Цицерона, относящиес я к теории ораторского искусства «De oratore», «Partitiones oratoriae» и «Auctor ad Herenium», речи Цицерона, произведения С енеки, Ливия, Тацита. Кроме вышеперечисленных работ, ученики штудировали сочинения Аристотеля, относящиеся к ораторскому и поэтическому искусству. Основой для освоения этой дисципл и н ы являлся учебник испанского иезуита К.Суареса «De arte rhetorica libri tres», который, как утверждал С.Беднарский, с момента его первого издания, состоявшегося в 1560 г., и до первых десятилетий ХVIII в. не имел конкуренции [103]. Из греческих авторов ученики читали отрывки из сочинений Д емо сфена, Платона, Гомера, Гесиода, Пиндара и др., а также отцов восточной церкви Григория Нанзианского, Василия и Хризостома. Причем преподавание их строилось следующим образом: если в первом полугодии изучалось риторическое или историческое произведение, то во втором поэтическое. По-прежнему большое внимание уделялось грамматике и синтаксису греческого языка. Необходимо отметить, что наряду со знанием обширного теоретиче ского материала «Ratio studiorum» требовал от учащихся 39


проработки большого круга практических упражнений, вытекающих из сущности изучаемого курса. Выполнение их учениками начиналось с освоения искусства написания писем, которые в эпоху средневековья являлись единственным средством общения между людьми, проживающими в разных городах. Дети учились их писать по разным поводам: к именинам, дню рождения, в связи с получением новой должности, повышением по службе, выражением соболезнования, приглашением на свадьбу, к похоронам, собраниям, сеймикам. Д алее, согласно «Ratio studiorum», педагог трудился над выработкой у учащихся навыков ведения различных по характеру бесед: приветственных и прощальных, частных и публичных. При этом он указывал на необходимость учета огромного числа факторов, влияющих на их успешное проведение, начиная от степени родовитости особ, принимавших участие в беседе, и заканчивая расположением знаков зодиака на небе. Уровень знания феодального общ ества проявлялся и в этом. Затем наступала очередь обучению детей поздравлять людей с различными событиями в их жизни: от дней рождения, свадьбы и до напутственной речи по случаю вступления кого-либо в монастырь. Каждое поздравление, в зависимости от его назначения, требовало применения определенных эпитетов, символики и т.д. [104]. В дальнейшем ребята учились писать выступления. При этом им предлагались только его тема, план и список рекомендуемой литературы. Естественно, образцами служили произведения античных авторов. Располагая этим материалом, учащиеся приступали к написанию выступлений. Помимо этого задания, они имели еще и другое, а именно: темы для составления эпиграмм, од, элегий и т.д. Они давались учителем либо для письменного, либо для устного исполнения. Недельное расписание занятий класса риторики было следующим. Первый урок посвящался той же процедуре, что и в предыдущих классах: повторению учениками текстов и упражнений, заданных наизусть. Учитель тем временем проверял собранные отличившимся учеником сочинения учащихся. Работая с тетрадями, педагог подчеркивал цветными чернилами орфографические, синтаксические и стилистические ошибки. Он указывал также на неверное применение правил грамматики и риторики. Ученик обязан был внимательно изучить все погрешности, имеющиеся в ней, исправить, переписать начисто и вновь представить учителю для повторной проверки. В то время, когда педагог трудился над тетрадями, ребята выполняли одно из следующих заданий; ими, как 40


правило, являлись: повторение наиболее ярких отрывков произведений латинских поэтов и ораторов; составление различных описаний, например, сада, костела, бурсы и т.д.; перевод текстов с грече с кого на латинский и наоборот, переработка указанных педагогом мест из поэтических произведений, написанных на латинском или греческом языках, на прозу; создание эпиграмм, надписей, эпит афий и т.д. Необходимо отметить, что учащиеся четвертого, а особенно пятого класса приобретали прочные навыки написания различных стихотворных сочинений по тому или иному поводу. Об этом свидетельствуют документы, сохранившиеся в архиве Малопольской провинции «Общества Иисуса» [105]. Содержание второго урока зависело от предыдущего. Если накануне изучалось какое-либо произведение, то на следующий день объяснялись правила риторики; на третий день ученики штудировали новое сочинение, а на четвертый вновь брались за изучение риторических правил и т.д. Затем повторялся ранее изученный материал и задавалась тема для составления речи или поэтического произведения. Оставшееся время ученики занимались концентрированием. Не сколько слов о методике работы, проводившейся иезуитами по усвоению правил красноречия. Она заключалась в следующем. Сначала ученики под руководством педагога читали теоретический материал, выясняя содержание того или иного правила риторики. Затем педагог показывал его действие на собственных примерах, подкрепляя правильность своего изложения сведениями, почерпнутыми из произведений писателей. И только потом он приводил выдержки из античных произведений, свидетельствовавших об их мастерском использовании авторами древности. И лишь в конце изложения нового материала учитель давал рекомендации по наиболее успешному применению изучаемого правила. Третий урок начинался с повторения материала, объясненного учителем в первой половине дня. Затем ученики либо выполняли упражнения, либо штудировали новые правила риторики. Четвертый урок целиком посвящался дальнейшему изучению гречес ко го языка. На нем ребята читали одно из произведений, предусмотренных «Ratio studiorum». В конце занятия учитель обязательно оставлял время для проверки письменных упражнений, знания ими синтаксических правил или предоставлял ученикам возможность концентрировать. В дни, когда после обеда уроки не проводились, содержание первых двух изменялось: педагоги или объясняли учащимся правила написания хрий, эпиграмм, од, элегий, трагедий, или рассказывали по своему выбору что-нибудь интересное из античной истории. 41


В субботу прелюдией к интенсивным занятиям вновь являлось повторение материала, объясненного учителем в течение всей недели. Затем ученики приступали к изучению труда какого-либо историка или поэта. Второй урок посвящался «смотру талантов»: один из учеников читал собственное сочинение. После обсуждения его положительных и отрицательных сторон ученики концентрировали [106]. И т а к , как свидетельствует вышеприведенный материал, в с во ей практической школьной деятельности иезуиты широко использо вали такой метод обучения, как повторение. В этом отношении они следовали прямому беспрекословному указанию И.Лойолы, предписавшего использование «повторения не только последней лекции, а также всего изученного за неделю и более давнего периода » [107]. В своей практической работе они использовали различные его формы. Несколько раз в год руководство школы организовывало обсуждение качества знаний учеников того или иного класса. Они проводились в виде итогового занятия по теме или разделу того или иного курса. В них принимали участие все учащиеся школы. На таких публичных отчетах вопросы задавали консулы и педагоги, восседавшие в креслах перед аудиторией. Здесь окончательно выяснялось, кто из емулов лучше усвоил материал, а кто хуже, кому придется в дальнейшем наверстывать упущенное самостоятельно. В обсуждение ответов активно вмешивались старшие ученики. В таких случаях класс выступал как единое целое. Одновременно с подопечными держал публичный ответ за свою педагогическую деятельность учитель, преподававший данный предмет [108]. Некоторые исследователи трактовали активное применение этого метода как насаждение иезуитами зубрежки и муштры в с воих учебных заведениях. Однако согласиться с подобным утверждением нельзя, т.к. изучать иностранные языки без частого повторения, постоянной тренировки памяти невозможно. Кроме того, педагоги ордена стремились к тому, чтобы материал, объясненный на уроке, усваивался учениками в школе, а не дома. И для этого использовали в своей работе повторение чаще, чем, скажем, это делается в настоящее время, когда совершенно изменился уровень информации, получаемой детьми, совершенно иным стал тип школ. Желая вызвать интерес к учебе, поднять успеваемость в классе, иезуиты-педагоги использовали разработанную ими систему поощрений учеников, отличившихся в учебе. Выше уже упомина42


лось о декурионах учениках, наиболее способных. Через одиндва месяца декурионами становились другие ученики, получившие более высокие оценки, нежели их руководящие товарищи. В старших классах иезуитских учебных заведений, где широкое распрост ранение получили задания творческого характера (составление выступлений, стихотворений, латинских и греческих диалогов и т.д.), педагоги практиковали такой вид поощрений, как зачитывание перед классом самых лучших письменных работ [109]. Иногда это осуществлял сам автор. Причем наставники стремились сделать это событие в жизни ученика праздничным: предоставляли ему для чтения собственного сочинения, накануне проверенного учителем, самую лучшую аудиторию или костел [110]. А поскольку остальным ученикам, нередко не менее способным, подобное было сделать невозможно, а, по мнению педагогов, поощрить ребят следовало, то они «изобрели» следующий вид поощрения: в классах поэзии и риторики каждые два месяца на специально отведенном участке стены вывешивали самые лучшие творческие работы ребят [111]. Кроме перечисленных видов поощрения, иезуиты применяли и традиционный « ...книгами, разными картинами и прочими вещами, поощряющими юношество в науках...» [112]. На эти цели руководство коллегии или резиденции выделяло деньги. Так, в 1817 г. Могилевская коллегия отпустила «на школьные награды» 200 рублей [113], а в следующем году «на школьные эксперименты по физике и награды» 220 руб. [114]. С получением возможности иметь свое периодическое издание члены ордена публиковали на его страницах фамилии учащихся, достигших больших успехов в учебе [115], а также самые лучшие письменные работы отдельных из них [116]. У иезуитов был достаточно богатый набор приемов, способствующих выработке у учащихся умения выступать перед аудиторией. Особенно интенсивно они использовались в процессе обучения риторике. Так, например, «...иезуиты заставляли их [учеников. Т.Б.] заучивать выдержки из лучших латинских писателей, особенно Цицерона, и произносить их с кафедры» [117]. Эту же цель, помимо других, преследовали диспуты, сеймики и полсеймики, довольно успешно применявшиеся педагогами ордена. Н аличие такого приема, как диспут, объясняется тем, что «Общество Иисуса», преследуя цель разгрома реформационного движения, интенсивно применяло его (и необходимо признать, довольно результативно) в своей идеологической деятельности. Поэтому иезуиты перенесли диспуты в практическую работу своих учебных заведений, рассматривая их как мощное средство распространения и утверждения в сознании молодежи вероучения рим43


ско-католиче с кой церкви. Более того, их активное использование в у ч е б н о - в о с п и т а т е л ь н о м процессе с детьми предусматривалось « Уста вом », указавшим на необходимость точного определения «дней и часов, чтобы в отведенное время они дискутировали не только со своими одноклассниками» [118]. При этом педагогам вменялось в обязанность организовывать их проведение таким образом, чтобы более успевающие ученики, с одной стороны, вступали в дискуссии с учащимися, имевшими более низкий уровень подготовки по какой-то определенной теме, с другой, «Устав» требовал практиковать также диспуты между старшими и младшими детьми [119]. В ходе их проведения ученикам прививался навык ведения богословской дискуссии, столь необходимый в борьбе с протестантами. Нередки были случаи, когда в ходе диспута учащиеся «Обще ства Иисуса» выставляли учащихся, которые одерживали побед у, так как приводили длинные ссылки на Библию и произведения средневековых богословов, произносимых по-латыни наизусть. Это производило соответствующее впечатление на слушателей, и, естественно, повышало авторитет учителей-иезуитов среди местной шляхты [120]. Таким образом, выпускники иезуитских школ, покидая родные пенаты, хорошо владели одним из сильных средств защиты интересов римско-католической церкви. При этом след ует отметить, что наиболее интенсивно работа по обучению мальчиков умению ведения диспутов проводилась в конце XVI начале ХVII в. Что же касается сеймиков и полсеймиков, появившихся во второй половине XVIII в., то иезуиты являлись первооткрывателями их применения в обучении и воспитании детей. В чем заключается учебно-воспитательная сущность этих приемов, нашедших широкое применение в педагогической деятельности членов ордена? Сеймики проводились исключительно по вопросам политики и всегда начинались с выборов одного из мальчиков маршалком. Ост альные ребята становились его членами. Затем происходило обсуждение вопроса, вынесенного на заседание сеймика. В процессе их проведения наставники учили ребят говорить коротко, строго собл юдая установленный маршалком регламент. При этом особое внимание обращалось на умение выделять главное и убедительно от стаивать свою точку зрения. Помимо этих качеств, необходимых в жизни каждого шляхтича, практика организации сеймиков вырабатывала у учеников способность руководить своим поведением, владеть чувствами, несмотря на то, что в ходе оживленного решения той или иной проблемы эмоциональная обстановка в классе 44


нака лялась. После окончания дискуссии маршалок подводил ее и тоги, что также являлось для ребят делом далеко не простым и т ребова ло определенной работы над собой. При этом он всегда должен был помнить, что от правильности и тактичности его подхода к выступлению своих товарищей зависел мир и согласие в классе. Сеймики заканчивались так же, как и у взрослых: либо голосование, либо liberum veto. Иногда педагоги ордена отходили от четко очерченных рамок сеймика, и тогда ученикам позволялось свободно дискутировать. Полсеймиками назывались письменные работы, носившие т ренировочный характер перед публичным их оглашением [121]. В них так же, как и в выступлениях учеников на сеймиках, особенно высоко педагогами оценивались самостоятельность суждений своих подопечных по тому или иному вопросу, неординарность подхода к путям его решения. Сеймики и полсеймики являлись школой гражданственности, ибо они будили в молодых сердцах чувства сопричастности к событиям, происходившим в государстве, и ответственно сти за его судьбу. Таким образом, по терминологии, принятой в педагогике, сеймики относились к разряду ролевых игр, носивших ярко выраженный воспитательный характер. Иезуиты как педагоги отличались очень высоким уровнем требовательности к знаниям своих подопечных. Нельзя даже допустить мысль о том, что все юноши, обучавшиеся у них, заканчивали школу. Отсев ребят был значительным. Приведем конкретные примеры. В 1803 г. в Мстиславской школе «в первом классе находится 23 ученика, среди них есть такие, которые уже девятый год там сидят, другие 6, 7, 8 лет. Во втором классе 14 учеников многие из них обучаются в нем по шесть лет. В третьем классе 18 учеников, некоторые из них сидят там шестой год. В четвертом классе 32 учащихся, все второгодники. В пятом классе 26 учеников, некоторые из них уже были в нем по три года» [122]. В 1808 г. у полоцких иезуитов было 318 учащихся. Из них школу закончили пять человек. В 1809 г. там уже насчитывалось 326 учеников, а справку об окончании школы получили только 16 [123]. Подобные примеры можно было бы приводить и далее [124]. С целью получения успехов в работе иезуиты организовывали экзамены. По их собственному признанию, «экзамены производятся несколько раз в год в присутствии ректора, префектов и прочих учителей. А при конце месяца июля производится публичное испытание всех классов по очереди учителями, префектами, ректо45


ром и прочими желающими, а испытании трактовать могущими в прису тствии разного рода гражданских и духовных чинов. Учеников же высших классов, как то философии, богословии и других, по общему обыкновению гораздо чаще бывают испытания» [125]. Разумеется, присутствие на экзаменах посторонних лиц оказывало положительное влияние на ребят, пробуждало у них стремление учиться лучше. Отличившимся в учебе учащимся вручались различные награды: «...награждают по достоинству ...книгами, разными картинами и прочими вещами, поощряющими юношество в науках» [126]. Каждому ученику, перешедшему в следующий класс, в ручалась справка об его окончании, а учащимся, отлично закончившим тот или иной класс, похвальный лист [127]. В иезуитских учебных заведениях широко использовалось ш ко л ь н о е самоуправление, получившее название магистрат (magistratus). Оно организовывалось педагогами и претворялось в жизнь следующим образом. Ежемесячно либо один раз в два месяца учащиеся всех классов школы писали письменные работы. Ученик, справившийся с заданием лучше всех, становился цезарем, а следующие за ним по успеваемости мальчики входили в состав сената, число членов которого и названия должностей соответство вали древнеримскому сенату. Та часть класса, к которой принадлежал цезарь, получала не только функции правления в школе на весь указанный период, но и знак победы, которым чаще всего являлся лавровый, сделанный из картона или металла, листья которого по форме были лавровыми. Он всегда находился на той стороне класса, где располагался цезарь со своей командой. Магис тр ат рассматривал различные ссоры, конфликты, возникавшие между классами, назначая небольшие наказания. Вышеприведенный материал свидетельствует о том, что иезуиты являлись хорошими знатоками школьной психологии. У них с у щ е с т в о в а л а основательно разработанная система различных приемов, применение которых позволяло учащимся проявить свои с п о собно сти в качестве руководителей порученного учителями какого-либо практического дела. При выполнении обязанностей консулов, маршалков, членов магистрата ученики глубже познавали самих себя, что нередко побуждало их к более активным занятиям по самовоспитанию; они постигали такую сложную науку, как умение красиво, достойно жить среди людей. Кроме этого, использование этих должностей помогало самоутверждению учеников в коллективе качеству, особенно необходимому в юношеском возрасте для успешного формирования их как личности. 46


Стремясь к более гармоничному развитию молодежи, иезуиты при всех средних учебных заведениях основывали театры. В период проникновения членов «Общества Иисуса» на новые территории их театр играл огромную пропагандистскую роль. Часто в спектаклях участвовали дети представители иных вероисповеданий. Местные жители, пораженные игрой учеников, переводили с воих детей из протестантских школ в иезуитские. На это обстоятельство указывал польский исследователь Л.Пехник [128]. Что касается Беларуси, то, согласно историческим документам, театральные представления, организованные ими, помогали сразу же утвердиться в том или ином городе и открыть школу. Подавляющей части населения средневековой Беларуси этот вид искусства стал известен благодаря иезуитам. В дальнейшем наряду с этой целью школьные театры преследовали и учебную цель, т.к. спектакли, ставившиеся на их подмостках, являлись своеобразным отчетом перед публикой по риторике [129]. Эти задачи пытались решить и музыкальные бурсы, существовавшие при более крупных иезуитских учреждениях. В связи с этим нельзя согласиться с утверждением К.Харламповича, утверждавшего, что «эстетическим развитием учеников иезуиты занимались мало» [130]. Члены ордена проявляли заботу о здоровье учащихся. В своей педагогической деятельности они не практиковали многодневные посты, нашедшие широкое применение в других учебных заведениях католической церкви. Кроме того, школы ордена выгодно отличались от последних еще одной положительной чертой, на наличие которой уже указывалось в литературе [131]. Она состоит в том, что «Общество Иисуса» строило добротные школьные здания, рассчитанные на многие десятилетия. Они имели просторные классные помещения и коридоры с большими окнами. В прохладное и зимнее время они хорошо отапливались. Вокруг школ иезуиты создавали сады и небольшие площадки, где ученики во время перемены могли играть. Планы белорусских учебных заведений ордена, отложившиеся в фондах архивов ЦГИА СНГ в С.-Петербурге, ЦГАДА в Москве и ЦГИА Республики Беларусь, также подтверждают это обстоятельство. Ученик, который закончил среднюю школу и желал получить высшее образование, поступал в класс философии, обучение в котором длилось два или три года. Однако в практической деятельн о сти ордена наиболее широкое распространение, как отметил С.Беднарский [132], получил двухлетний срок изучения философских дисциплин, приспособленных к религии. Этот вывод польско47


го ученого подтверждается историческими документами, отражающими деятельность высших школ Беларуси, данные которых отражены в таблице 1. В них один год выделялся на освоение логики, знание которой было необходимо для правильного проведения дискуссии с иноверцами, а второй на усвоение физики, математики и метафизики. Причем все эти предметы преподавал один педагог, внимательно следивший за процессом формирования и становления философского мировоззрения каждого студента, заботясь в первую очередь о том, чтобы оно шло в согласии с вероучением римско-католической церкви [133]. Однако класс философии не пользовался признанием у феодальной знати. На это обстоятельство уже неоднократно указывалось в исторической литературе. Каковы же причины этого явления? В о -первых, большие трудности, встречаемые студентами при изучении этих сложнейших дисциплин; во-вторых, учебная программа не учитывала степень развития наук, там преподававшихся; в-третьих, знать не была заинтересована в теологическом и особо сложном гуманитарном образовании. Так, С.Беднарский крупнейший исследователь иезуитской системы обучения утверждал, что научный уровень занятий по математике «зависел как от знаний и подготовки профессора, так и от времени. Он по-разному выглядел в начале XVII в., в конце этого столетия и в XVIII в. Достижения в математике и естественных науках очень рано, а иногда одновременно с открытием становились известными иезуитам. Между тем «Ratio studiorum» предлагал бедную программу, в которой значился только Эвклид и небольшой объем сведений из географии и астрономии [134]. Правда, попутно он отметил, что «польские каталоги, лекции имели программу значительно более богатую; помимо математики Эвклида, учителя преподавали арифметику, геометрию, астрономию и сообщали самые необходимые сведения о календаре» [133]. Но в целом, как видим, высшей школе ордена были свойственны большие погрешности. Поэтому не случайно представители господствующих классов Речи Посполитой стремились дать высшее образование своим детям за границей. Необходимо подчеркнуть, что члены ордена прилагали немало усилий к тому, чтобы улучшить положение. Однако, согласно данным иезуитских каталогов и других источников, это им удалось только в начале второй половины XVIII в., когда значительно была расширена программа по изучению математики и естественных наук светской молодежью. Ю ноши, которые хотели связать свой жизненный путь с «Обществом Иисуса», изучали философские дисциплины три года. Ос48


воение начиналось с диалектики и логики, считавшихся главными предметами на первом году обучения; на втором основной дисциплиной являлась физика. В процессе ее изучения значительная часть времени отводилась на чтение и комментирование работы Аристотеля «Восемь книг физики». Помимо указанного курса, в этом же году студенты штудировали математику, геометрию, географию, астрономию, гномонику и историю календаря. Третий год посвящался анализу монографии Аристотеля «О душе» («De anima») и освоению студентами метафизики и этики. «Ratio studiorum» предусматривал также необходимость знания клириками, помимо латинского и греческого языков, еще и древнееврейского. Таким образом, клирики, получившие высшее образование, могли по первоисточникам изучать Библию, сочинения раннехристианских писателей и постановления первых церковных соборов. По сле получения философского образования они имели возможность учиться на теологических отделениях, которые располагались только при крупнейших коллегиях. Здесь ими изучались курсы догматической, моральной, полемической и казуистической теологии, каноническое право. Клирики были обязаны совершенство вать свои знания в области древнееврейского языка. По данным Л.Пехника [136], а они совпадают с выводами автора применительно к высшим школам Беларуси, обучение клириков на этих отделениях начиналось с преподавания нравственного бого словия, или моральной теологии, которая преподносилась путем изложения сложнейших житейских проблем, объяснения различных способов их решения. Затем следовало чтение лекции по полемической теологии, в ходе которой профессоры знакомили слушателей с другими религиозными верованиями, шедшими вразрез с католической идеологией. По мере становления теологического отделения практиковалось чтение вышеперечисленных дисциплин, предусмотренных «Ratio studiorum». Вместе с теоретическим курсом теологии клирики осваивали искусство отправления таинств, церковного пения, различных церемоний, проводившихся в костёле, чтения литургий, а также историю календаря. Последняя наука была необходима для того, чтобы правильно определять религиозные праздники, которые, как известно, делятся на движимые и недвижимые. Педагогам, читающим философские и теологические дисциплины, строго запрещалось вводить в их преподавание что-либо новое, не предусмотренное «Ratio studiorum». Так, например, профессорам философии рекомендовалось «с крайней осторожностью относиться к новым доктринам и если допускать их, то не иначе, 49


как с разрешения провинциала, от которого уже зависит обсудить достоинство их, через особо назначенных для этого компетентных судей» [137]. Деятельность учителей, работавших в высших учебных заведениях ордена, не ограничивалась только учебной нагрузкой. Они не сли перед руководством ордена ответственность по организации диспутов, связанных с богословской тематикой как в школе, так и за ее пределами. Профессоры философии и теологии должны были еженедельно проводить один или два школьных диспута. Им же вменялось в обязанность ежемесячное осуществление одного публичного диспута. Причем его организация приурочивалась либо к съездам шляхты, либо к каким-нибудь другим общественным мероприятиям, проводившимся в том или ином городе. Характеризуя иезуитскую систему образования, необходимо отметить еще одну черту, дающую возможность полнее и глубже составить представление об иезуитах как педагогах. Она состоит в том, что учителя ордена умели находить таланты и развивать их. Этой цели служили имевшиеся при всех учебных заведениях «Общества Иисуса» так называемые академии, или, пользуясь современной терминологией, научные кружки, являвшиеся своеобразной формой индивидуальной работы с учащимися и студентами. Ответственно сть за их деятельность нес префект школы, который назнач ал для каждого из них руководителя из числа педагогов. Академии существовали по всем предметам: физике, математике, риторике, поэзии и даже по грамматике. Их членами являлись только хорошо успевающие ученики и студенты, проявлявшие повышенный интерес и способности к изучению той или иной дисциплины. На их заседаниях, созывавшихся несколько раз в неделю, они зачитывали собственные произведения: сочинения, речи, стихи, эпиграммы и т.д. Причем учитель, а также другие наставники школы, приглашавшиеся на них, внимательно слушали выступления своих подопечных, вовремя исправляли, если это требовалось, совето вали, в каком направлении и как следует работать в дальнейшем, другими словами, помогали крепнуть юным талантам. Академии являлись автономными организациями, их участники не сколько раз в году выбирали ректора и сенат [138]. Образо вание, дававшееся иезуитами учащимся, находилось в те сном единстве с воспитанием, конечной целью которого являлось формирование глубоковерующих людей, строящих свою жизнь согласно заповедям христианства. И в последующее время, в эпоху Просвещения, провозгласившее торжество разума, педагоги ор50


дена считали необходимым открыто объявить населению Беларуси свое основное педагогическое кредо: «Мы занимаемся тяжелой работой по воспитанию молодежи единственно для хвалы Бога и добра отчизны. Прежде всего будем стараться, чтобы молодые л юди восприняли веру в Бога, добродетели, любовь к ближнему, верность Родине, уважение и благодарность к родителям» [139]. Знания в жизни также важны, утверждали они, но «знания без веры зараза общества, а соединенные с верой, они, как дерево с корнями, тело с душой, с каждым разом выше растут и мощность набирают» [140]. Вполне естественным представляется и тот факт, что наставники «Общества Иисуса» терпеливо и целеустремленно воспитывали своих учащихся в духе преданности интересам римскокатоличе ской церкви, учили умению во всех жизненных ситуациях отстаивать правильность его вероучения. При этом необходимо отметить, что в отличие от других средневековых школ педагоги ордена не изнуряли учащихся многочасовыми молитвами. «Устав» предписывал начинать каждый урок с короткого обращения к богу, которое учитель и все ученики обязаны были внимательно и с непокрытой головой выслушать [141]. Непосредственно же освоению закона Божьего в школах ордена уделялось немного времени: всего один час в неделю [142]. В процессе его преподавания педагоги соблюдали следующее правило: «...не силою наказаний должно заставлять учиться закону Божьему, но посредством изъяснения пользы его, посеяв в учениках любовь к вере, и внушая необходимость знать правила ее» [143]. Целям религиозного воспитания в духе католицизма в школах ордена было подчинено буквально все, начиная от учебников и заканчивая непосредственным участием детей в воскресном костельном богослужении, присутствие на котором было обязательным. В распоряжении иезуитов была хорошо разработанная система всевозможных религиозных практик, широко применявшихся в во спитательном процессе во внеаудиторное время. К их числу относятся: наличие религиозных братств, или конгрегаций, которые, судя по иезуитским каталогам, имелись при всех учебных заведениях ордена в Беларуси. Их участники независимо от происхождения и степени родовитости ухаживали за бедными и больными в больницах, опекали убогих, посещали тюрьмы, оказывая посильную помощь заключенным, преподавали младшим катехизис и др. Подобные акции будили в молодых сердцах сострадание к чужому горю, стремление помочь незнакомому человеку, оказавшемуся в беде, учили милосердному отношению к младшим по возрас51


ту и т.д. Кроме того, в этих практических делах заключался большой гражданственный смысл. Чувство религиозности воспитывалось и в процессе отправления различных церковных празднеств, на которые очень богата католическая церковь, впрочем, как и другие христианские конфессии, а также в ходе организации и проведения многочисленных церемоний, посвященных жизни святых «Обще ства Иисуса» в частности и католической церкви в целом. Таким образом, в результате тщательно продуманной учебно-воспитательной программы и ее успешного претворения в жизнь из учебных заведений ордена в подавляющем большинстве выходили люди католического исповедания. Это обстоятельство было замечено К.Харламповичем, писавшим, что иезуитские школы «редко выпускали своих православных воспитанников с православными же убеждениями» [144]. При этом следует отметить, что указанный процесс протекал мирно, без применения насилия над сове стью ребенка. Иезуиты строго соблюдали требование «Устава», в котором указывалось, что если его легко можно склонять к принятию идей католицизма, то это следует делать. «Других же необходимо убеждать с любовью, но нельзя их к этому принуждать, из школ выгонять» [145]. В м е сте с тем педагогической деятельности иезуитов были присущи и отрицательные черты, в частности, применение телесных наказаний. В инструкциях даже регламентировалось количество ударов, которые могли назначать ученикам педагоги в зависимости от должности: профессоры от трех до пяти, префект от 10 до 15 и т.д. Однако, как свидетельствуют исторические документы, они нарушались в повседневной жизни. И провинившимся учащимся приходилось испытывать на своей спине гораздо большее их число. Поэтому не случайно руководство ордена с тревог о й относилось к подобным явлениям. Например, в 1720 г. Александр Савицкий глава Литовской иезуитской провинции издал циркуляр, адресованный ректору Витебской коллегии, где указывал, что от подобного отношения наставников к своим питомцам «целая провинция краснеет от стыда, тем более, что уже повсюду пронеслась об этом молва, вредящая имени ордена, а наши учителя прослыли в народе не профессорами, а ликторами». В циркуляре указывалось, что генерал ордена не на шутку встревожен т аким состоянием «педагогического дела» и серьезно «опасается, чтобы и впрямь не случилось убийства». Иезуитам предписывалось самым решительным образом пресечь это зло, хотя оно, как признали генерал и провинциал, «не искоренится совершенно» [146]. 52


Ученикам незнатного происхождения, совершивших какую-либо провинность, назначался такой вид наказания, как надевание на голову «ослиной шапки» с бубенцами и заключение в карцер. В самих экзекуциях иезуиты-педагоги не участвовали. Физические наказания осуществляли их светские помощники, называемые корректорами [147]. Однако это обстоятельство не снимает вину с учителей ордена. Вме сте с тем автор считает необходимым отметить, что поддержание соответствующей дисциплины в учебных заведениях ордена было очень трудным делом. Достаточно отметить тот факт, ч то в одном и том же классе находились учащиеся разных возрастов. Так, в 1802 г. в подготовительном классе Полоцкой школы находились Гаврила Телица и Григорий Ольшевский восьми лет и вместе с ними и немного старше их учился «читать, писать» первым основаниям грамматики и науки христианской» девятнадцатилетний Викентий Шелюшинский. В классе инфимы двенадцатилетний Карл Кучинский восседал на одной лаве с Соколовским Петром, возраст которого равнялся двадцати одному году [148]. В 1803 г. в Мстиславской школе в первом классе находились ученики в возрасте от 10 до 15 лет; во втором от 13 до 17 лет, в третьем от 12 до 17 лет и в четвертом от 13 до 20 лет [149]. И такие факты можно было бы приводить и далее. Кроме того, не следует сбрасывать со счетов социально-экономическое и общественнополитическо е положение страны. Политические события, происходившие в Речи Посполитой, особенно во второй половине XVIII в., характеризовавшиеся нарастанием анархии, как в зеркале, отражались на состоянии школьного дела. В этих условиях «забиячество, своеволие, спесь и пьянство были недостатками, с которыми необходимо было бороться на школьной скамье, бороться часто бесперспективно» [150]. В тех сложных условиях, когда ученик не проявлял усердия в учебе и должного послушания, педагоги ордена применяли к нему такую меру наказания, как исключение из школы [151]. Таковы основные черты образовательной и воспитательной системы иезуитских учебных заведений, которая во многом носила светский характер, отвечая насущным практическим потребностям средневекового феодального общества. И хотя в целом школы «Общества Иисуса» были рассчитаны на детей дворянства, в них обучались и сыновья крестьян, экономов, подстарост и др. Все они являлись проводниками в жизнь знаний и норм поведения, полученных в его учебных заведениях. 53


§ 2. Основные этапы становления школьной системы «Общества Иисуса» в Беларуси
«Общество Иисуса» рассматривало образование молодежи как могущественное средство распространения учения римско-католической церкви [152]. Поэтому не случайно с первых лет пребывания в Беларуси его члены напряженно работали по организации школьного дела, стремясь монополизировать его в своих руках. И следует отметить, что в конечном итоге им это удалось успешно осуществить. В своей педагогической деятельности орден иезуитов прошел ряд этапов. Первый этап с момента его проникновения на территорию Беларуси и до конца первой половины XVII в.; второй этап охватывает вторую половину XVII в. и большую часть первой половины XVIII в.; третий длился с 40-х годов XVIII в. и до 1773 г. времени издания Климентом XIV буллы, запретившей существование «Общества Иисуса». Начало последнего, четвертого, этапа совпадает с моментом присоединения восточных районов Беларуси, он продолжался до 1820 г. времени изгнания иезуитов из России. В этот период продолжали действовать только учебные заведения ордена в Полоцке, Витебске, Орше, Мстиславле и Могилеве. На наличие первых трех этапов в педагогической деятельности «Обще ства Иисуса» уже указывалось в научной литературе [153]. Они были выделены исследователями в результате детального изучения работы школ ордена, существовавших на коренных землях Польши. Вместе с тем следует указать, что данные исторических документов, находящихся в распоряжении автора, подтверждают правильно сть этого вывода польских ученых. Его наглядным отражением является таблица 1, составленная по сведениям, содержащимся в иезуитских каталогах. Особенно энергично работали иезуиты по созданию школ в первый период своего пребывания в Беларуси. В указанное время о сновная деятельность членов ордена была сконцентрирована либо в городах, игравших заметную роль в реформационном движении, либо там, где основную массу населения составляли приверженцы православной церкви, либо в местностях, насчитывавших малое количество ее последователей и где православное вероучение мирно уживалось с язычеством. Нужно признать, что продуманная пропаганда идей римско-католической церкви, проводившаяся одновременно с организацией своих учебных заведений, быстро прине сла «Обществу Иисуса» положительные результаты. Конкрет54


ными доказательствами этого факта являются: во-первых, ежегодно увеличивающаяся численность учеников в школах ордена, во-вторых, постепенное открытие при них новых классов, что наглядно подтверждают данные таблицы 1. К сожалению, в архивах нашей страны, бывшего СССР и Респ ублики Польша не удалось обнаружить документы, содержащие с ведения о количестве учащихся в школах «Общества Иисуса» за каждый год. В распоряжении автора имеются лишь отрывочные сведения, почерпнутые из «Litterae annuae» и произведений иезуитов-историков ордена, в частности, С.Ростовского. Так, С.Ростовский утверждал, что в год открытия школы в Полоцке (1581 г.) там насчитывало сь всего пять мальчиков [154]. В числе их находились сын полоцкого воеводы Николая Монвида Дорогостайского, ранее активно возглавлявшего протестантскую оппозицию в городе, и племянник православного епископа Рпинского. Остальные ученики, скорее всего, являлись выходцами из католических семейств, которых во всем Полоцком воеводстве, согласно данным виленского подскарбия Ф.Тышкевича, представленным С.Баторию, имелось не более семи [155]. В дальнейшем, как указывал С.Ростовский, количество детей, отданных на обучение к иезуитам, увеличивалось [156]. В 16171618 учебном году оно уже составило 81. Причем наиболее многочисленным был класс инфима, в котором находились 35 мальчиков, грамматике обучались 15, синтаксису 11, поэзии 20 учащихся [157]. На первый взгляд, рост численности учеников, определенных родителями в Полоцкую иезуитскую школ у, не является столь внушительным. Однако в этой связи необходимо упомянуть о событии, тяжело отразившемся на положении населения Беларуси. Начало XVII в. ознаменовалось неурожайными годами и суровыми «моровыми поветриями». Только в Полоцке в 1601 г. от голода и эпидемии погибли 15 тыс. человек цифра ве сьма значительная для средневекового города [158]. Но каталоги «Общества Иисуса», составлявшиеся с 15911592 учебного года (см. табл. 4), зафиксировали наличие в указанный период класса грамматики [159]. Через год члены ордена стали преподавать синтаксис [160], а с 15951596 учебного года поэзию («humanitas»). Открытие средней школы в Полоцке состоялось в 1605 г. с введением курса риторики [161]. В торая школа ордена на территории Беларуси была основана в Несвиже в 1584 г. (см. табл. 5) [162]. По данным «Litterae annuae», в ней обучались довольно большое число мальчиков, по сравнению с Полоцкой 40 («auditores ventitas guadraginta») [163]. В 1585 г. их стало в два раза больше [164]. Такое немалое количество уча55


щихся по сравнению с первым годом работы Полоцкой школы иезуиты набрали в городе, являвшемся одним из крупнейших центров реформационного движения в Великом княжестве Литовском и значительно меньшим по числу населения. В этой связи, на наш взгляд, необходимо сказать, что С.Ростовский, описывая Несвиж, отмечал, что он более похож на деревеньку и весьма неподходящ для с бора школьной молодежи и студентов [165]. Безусловно, что в т акой перемене настроений горожан важнейшую роль сыграл переход Николая Радзивилла Сиротки владельца Несвижа в католицизм. Наличие такого большого контингента учеников позволило членам ордена постепенно открывать свои классы. Так, например, по сведениям каталога ордена за 15911592 учебный год, в котором скрупулезно отражены все обязанности, выполнявшиеся не свижскими иезуитами, в их школе преподавались инфима, граммат и ка и синтаксис [166]. Нельзя согласиться с утверждением К.Харламповича, что в указанном году она «состояла из четырех низших классов и богословского отделения с преподавателями казуистического и полемического богословий» [167]. Из каких источников почерпнуты эти сведения, неизвестно. Между тем каталоги, достоверность которых не вызывает сомнений, указывают, что курс поэзии был введен в Несвижской школе в 15951596 учебном году, т.е. одновременно с Полоцкой школой [168]. Что же касается должности преподавателя вышеуказанных дисциплин, то она появилась у несвижских иезуитов только в 16051606 учебном году [169]. Окончательное же формирование средней иезуитской школы в городе относится к 16101611 учебном году [170]. К концу второго десятилетия XVII в. она значительно превосходила по численности учеников Полоцкую. Так, в 16171618 учебном году в ней обучались 140 человек. Из них 54 были учащимися класса инфимы, 31 грамматики, 17 синтаксиса и 24 поэзии, 14 юношей были слушателями права [171]. Несвиж стал первым белорусским городом, где «Общество Иисуса», благодаря поддержке Радзивиллов, открыло высшее учебное заведение для детей с ветского происхождения. Это событие произошло в 1627 г. [172]. Следующей возникла школа в Орше. Лев Сапега, канцлер Великого княжества Литовского, создал материальные условия для пребывания в городе представителей католической церкви, а, следовательно, и для распространения ее учения еще в 1590 г. Для этих целей в Оршу был направлен светский ксендз Якуб Лауренти, ранее работавший в Виленской коллегии. Последний, пользуясь посещением города в 1609 г. Сигизмундом III, просил его о препро56


вождении в Оршу иезуитов, на что польский король сразу же ответил согласием (см. табл. 6). Одним из оснований для принятия этого решения польским королем явилось сообщение Лауренти об отсу тствии во всем Витебском воеводстве, в состав которого входила Орша и ее окрестности, учебных заведений для молодежи. Уже в следующем, 1610 г., члены ордена обосновались в городе, имевшем к моменту их прибытия 8 тыс. жителей. Большинство из них были «привязаны к давней греческой вере» [173]. На основание школы потребовался довольно продолжительный срок. В каталогах не отражено ее открытие даже в 1616 г. времени образования Оршанской коллегии. Ее создание относится только к 16171618 учебному году. Причем чтение курса грамматики здесь начал не магистр, а ксендз Мартин Бролинский [174], ставший первым учителем Оршанской иезуитской школы. В год основания она собрала всего 20 учеников [175]. Однако в дальнейшем численность желающих учиться у членов ордена росла. Этому способствовало издание королевского привилея в 1621 г., предоставившего иезуитам монополию на образование молодежи в Орше и прилегающих к ней территориях [176]. Доказательством этого являются следующие факты. В 16231624 учебном году (каталог за 16221623 учебный год не издавался) в школе имелось четыре класса: инфимы, грамматики, синтаксиса и поэзии [177]. Курс риторики стал преподаваться в Оршанской школе с 16361637 учебного года [178]. Открытие средней школы позволило оршанским иезуитам в сравнительно короткий исторический срок предоставить местной светской молодежи возможность получить высшее образование. Это состоялось только в 16451646 учебном году [179]. Основав несколько школ в восточных районах Беларуси, а также в ее центре Несвиже, иезуиты приступили к созданию своих учебных заведений в ее западных регионах. На этой территории они основали первую школу в Бресте городе, ранее игравшем заметную роль в реформационном движении. Развитию иезуитами зде сь школьного дела способствовало то обстоятельство, что многие жители Бреста являлись католиками. С вед е н и я о Брестской школе, встречающиеся в исторической литературе, в частности, в работе известного историка С.Заленского, не подтверждаются данными каталогов (см. табл. 7). Так, например, он сообщал, что грамматические школы были открыты в 1623 г. [180]. Однако исследование этих источников позволяет утверждать, что начальные классы существовали ранее. Так, впервые в указанных источниках должность школьного учителя за57


фиксирована в 16201621 учебном году [181]. В 16261627 учебном году Иоанн Собанский приступил к чтению курса поэзии, одн о в р е м е н н о преподавая и синтаксис [182]. Открытие средней ш колы с полным набором всех дисциплин, характерных для нее, с о с тояло сь, по мнению С.Заленского, не в 1636 г. [183], а в 1632 1633 учебном году [184]. В с л ед за Брестом иезуиты основали школу в Гродно (см. т а бл. 8). Причем она начала свою работу через год после учреждения Гродненской резиденции «Общества Иисуса», набрав, видимо, сразу необходимый контингент учащихся. В 16251626 учебном году магистр Иоанн Белинский, ставший первым учителем ш колы ордена в Гродно, стал обучать местных детей грамматике [185]. Спустя два года они получили возможность осваивать синтаксис, а с 16311632 учебного года магистр Анджей Дындович приступил к преподаванию курса поэзии [186]. Однако открытие с р едней иезуитской школы в Гродно затянулось на довольно длительный срок по сравнению с ранее созданными учебными заведениями «Общества Иисуса» в Беларуси. Так, введение риторики, ознаменовавшее ее создание, состоялось только в 16451646 учебном году [187]. Следующим городом, где иезуиты создали школу, являлся Пинск центр малонаселенного Полесья (см. табл. 9). Согласно данным С.Ростовского, здесь проживали представители различных исповеданий, в том числе и язычники, которыми Полесская земля «была наполнена» [188]. До появления членов «Общества Иисуса» в Пинске не было ни одного учебного заведения [189]. Местная шляхта вынуждена была посылать своих детей для получения образования либо в Брест, либо в Луцк. Пользуясь этим обстоятельством, иезуиты развернули не только активную миссионерскую деятельность, но и работу по созданию школ. При этом необходимо отметить, что здесь они быстро добились больших успехов. По данным каталогов, Пинская иезуитская школа была организована в 16341635 учебном году [190]. Под этой датой в источнике указаны только фамилия и имя магистра Иоанна Калицкого без определения дисциплин, которые он преподавал. Видимо, в этом году действовали только начальные классы. А через год, т.е. в 16361637 учебном году, сыновей местной шляхты и горожан обучали уже три учителя, двое из которых были магистрами: один инфимы, второй грамматики, а третий ксендз-профессор Лукаш Папроцкий вел курсы синтаксиса и поэзии [191]. Полное среднее образование пинская молодежь смогла получать с 16411642 учебного года [192]. 58


По следней в указанный период возникла школа в Витебске (см. табл. 10). Ее работа началась в 16481649 учебном году. Первыми педагогами Витебской иезуитской школы явились Александр Билиньский и Матвей Змудский, один обучал детей инфиме, а другой грамматике [193]. И так, согласно вышеизложенному материалу и данным, приведенным в таблице 1, нельзя не признать, что за сравнительно короткий исторический срок (с 1582 г.) «Общество Иисуса» создало семь учебных заведений. Три из них являлись высшими (в Несвиже, Орше и Пинске). Причем Несвижская и Оршанская высшие школы были предназначены для светской молодежи, а Пинска я для юношей, связавших свою судьбу с орденом (более подробно о ней пойдет речь ниже). Что же касается полоцких иезуи тов, то они смогли обеспечить чтение лекций по математике и физике только к 16491650 учебном году. В Бресте и Гродно действо ва ли средние учебные заведения, а в Витебске начальная школа. Таким образом, на примере Беларуси можно согласиться с мнением Г.Бемера о том, «что всюду, где протестантизм терпел поражение, победителем был учитель-иезуит; что он обеспечил старой церкви господство во многих странах, которые уже успели совершенно или наполовину перейти к лютеранству» [194]. Более того, он утверждал, что «вероисповедная карта Европы представляет из себя в значительной степени результат тех исправлений, которые произвел школьный учитель-иезуит в вероисповедной карте» [195] этого континента. Такие высокие результаты по организации школ в Беларуси в указанный период стали возможны в силу ряда причин. Во-первых, деятельность иезуитов поддерживалась королевской властью, и любая их просьба, а временами даже немое желание, удовлетворялись мгновенно. Об этом мы уже имели возможность неоднократно убедиться. Во-вторых, члены ордена прибыли на территорию, где в большей или меньшей степени имелись приверженцы католицизма. В-третьих, как выше уже указывалось, в Беларусь были направлены такие крупнейшие деятели «Общества Иисуса», как П.Скарга, М.Смиглецкий, С.Варшевицкий и другие, обладавшие не только выдающимися организаторскими способностями, но и бывшие талантливыми полемистами и писателями (это необходимо признать), целиком посвятившие себя единственной цели поднятию авторитета и могущества римско-католической церкви. В-четвертых, немаловажным было и то обстоятельство, что в Беларусь приехали иезуиты разных национальностей из различных стран, накопивших там 59


опыт не только миссионерской работы, но и педагогической деятельности. Среди них, конечно же, большинство составляли поляки по происхождению. В числе их необходимо упомянуть Я.Каспровича, С.Го са (Гурского), А.Слаского, Р. Бокша [196] и др. Причем последний был родом из Слуцка, хорошо знал общественно-политическое и религиозное положение в Великом княжестве Литовском. Впоследствии, как уже указывалось, он занимал важные руководящие должности в Литовской провинции. Каждый из приехавших членов ордена имел свои взгляды на события, происходившие на данной территории. Поэтому перед осуществлением того или иного мероприятия, предпринимаемого руководством, между иезуитами происходил живой обмен мнениями, с целью наиболее успешного его претворения в жизнь. Разность суждений по одному и тому же вопросу способствовала выработке неординарных путей его решения с учетом местных особенностей. При этом далеко не последнюю роль занимал опыт, накопленный членами ордена по борьбе с реформационным движением и по организации учебных заведений. Результатом же этой напряженной интеллектуальной деятельности и явилось основание такого большого количества школ в белорусских городах, где действовали иезуиты. В-пятых, не следует забывать и такое важное обстоятельство, что иезуиты являлись проводниками не только вероучения римскокатоличе ской церкви, но и западноевропейской культуры в целом и польской в частности. Влияние последней остро ощущалось в общ е ственно-политиче ской жизни населения Великого княжества Лито вско го еще до наступления контрреформации. Достаточно отметить уже хорошо известные науке сведения о стремлении белорусской молодежи получить образование в Краковском университете, являвшемся одной из жемчужин средневековой науки, «где вызревали предпосылки польского гуманизма, формировались научно-педагогические, административно-государственные и церковные кадры польского общества, оказавшие значительное влияние на политическую, социально-экономическую, культурную и церковно-религиозную жизнь Польши и Великого княжества Литовского» [197]. О постоянно увеличивавшемся числе студентов-«литвинов» в XVXVI вв., а также о некоторых из них, получивших ученые степени в Краковском университете, свидетельствуют результаты исследования белорусского ученого Г.Я.Голенченко. Обучавшиеся там юноши успешно осваивали и польский язык, который находил широкое применение не только в быту. П о свидетельству профессора Казанского университета К . В . Харламповича, в середине XVI в. использование польского 60


я з ы ка стало настолько глубоким, повседневным явлением, что это нашло отражение в общественно-политической жизни Великого княже ства Литовского, где официальным языком являлся белорусский. Он утверждал, что под государственными актами, написанными на нем, представители господствующего класса писали свои фамилии на польском языке. Даже князь Курбский, москвитин, нашедший пристанище в Литве, опасаясь гнева царя, не мог воздержаться от того, чтобы поставить свою подпись «польским письм о м » [198]. Большой знаток истории Великого княжества Лито вского академик АН Республики Литва Ю.М.Юргинис писал, ч то в указанное время на польском языке «говорила значительная часть литовского, белорусского и украинского дворянства» [199]. Особенно широко он применялся в среде протестантов, что нашло отражение в публикации Библии на польском языке Брестской, или Радзивилловской в 1563 г., Несвижской в 1572 г., а также Лоскского «Нового Завета» в 1574 г. [200]. Помимо Библии, в типографиях, основанных ими на территории Беларуси, печаталась религиозная, литургическая и полемическая литература, подавляющая часть которой была издана по-польски [201]. Как известно, в их деятельности активное участие принимали выпускники Краковского университета. Подобных фактов, подтверждающих глубокое проникновение польского языка в среду феодального общества Великого княже ства Литовского, можно привести много. Но они нашли отражение в литературе [202]. Вполне естественным представляется и тот факт, что вместе с языком часть феодалов меняли и свои религиозные взгляды, переходя из православия и протестантизма в католицизм. С наступлением контрреформации, с организацией учебных заведений ордена этот процесс получил дальнейшее, более быстрое развитие. В-шестых, необходимо отметить и то обстоятельство, что при открытии иезуитских школ в Великом княжестве Литовском руководство ордена решилось даже на включение в программу преподавания белорусского языка, который изучался молодежью наряду с другими дисциплинами. Эта мера должна была явиться важным средством поднятия авторитета «Общества Иисуса» среди населения, способствовать привлечению как можно большего числа мальчиков в его учебные заведения, а в итоге содействовать утверждению в их сознании вероучения католической церкви. Впервые она нашла отражение в деятельности Виленской иезуитской школы в начале восьмидесятых годов ХVI в., где освоение белорусского языка сводилось к двухразовому чтению и писанию в день 61


избранных учителем текстов из «Евангелия» или «Катехизиса» с последующим переводом, а также учению наизусть [203]. Вслед за Вильно изучение учениками родного языка началось в других иезуитских школах, например, в Полоцке в 1584 г. и претворялось в жизнь, согласно «Litterae annuae», с единственной целью: чтобы «дети привыкали к латинским буквам и обрядам» («Ruthenorum libri etsi eos habens parences, gui a latinis vehementer, abhorrent, Ruthenicas tamen litteras ita docentum, ut latinorum et litteris assuescant et ritibus») [204]. В этом же году, как уже указывалось, состоялось открытие Несвижской школы. С.Ростовский сообщает, что к ее работе были привлечены учителя не только из числа горожан, но и из других школ [205]. Вероятно, в данном случае речь шла о педагогах, способных преподавать белорусский язык. Однако указанная мера претворялась в жизнь недолго: до появления Ratio studiorum, который не предусматривал изучение мол од е ж ь ю отечественных языков в учебных заведениях ордена. Впрочем, как свидетельствуют исторические документы, находящиеся в распоряжении автора, иезуиты в своей дальнейшей деятельности и не добивались от вышестоящих инстанций включения белорусского языка не только в программу дисциплин, преподававшихся ими, но и не допускали его применения в пределах своих школ. Но во всех школах ордена, расположенных на территории Речи Посполитой, разрешалось использование польского языка не только в ходе объяснения нового материала, но и проведения внеаудиторных мероприятий. Так, выходцы из семей белорусской шляхты и горожан, получившие образование у иезуитов, усваивали одновременно с латынью и польский язык, забывая при этом родной. В-восьмых, в указанный период период напряженной религиозной борьбы между представителями различных исповеданий за преобладание в обществе влияние и авторитет учебных заведений ордена непрерывно росли не только из-за наличия у него хорошо продуманной системы образования, дисциплины и порядка, царивших в них, что, кстати, было высоко оценено представителями господствующего класса, но и в результате наличия у «Общества Иисуса» хорошо подготовленных к педагогической деятельности учителей. Даже негативно настроенный к иезуитам И.Я.Митрошенко вынужден был отметить, что полоцкие члены ордена не испытывали «недостатка в опытных и замечательных учителях» [206]. В числе первых иезуитов, прибывших в Полоцк 10 июня 1580 г., находился и Станислав Ленчицкий, который с образованием Полоцкой школы преподавал там математику. Причем на этом поприще он, находясь в преклонном возрасте, трудился с таким самозабвени62


ем, что, по словам С.Ростовского, «достоин воспоминания» [207]. Однако работать ему пришлось недолго: 4 января 1581 г. С.Ленчицкий скончался [208]. Другими учителями, запомнившимися полочанам, были Станислав Кнапский, Якуб Хазий, Симон Гос (Гурский и Станислав Ко синьский) [209]. В первый период деятельности иезуитов в Беларуси педагогами учебных заведений ордена были представители Польской провинции, получившие образование в учительских семинариях, су щ ествовавших в конце XVI в. в Пултуске, Познани и Ярославле [210]. Однако с образованием Литовской провинции ордена перед ее руководством встала проблема подготовки собственных педагогических кадров, ибо постановление второй генеральной конгрегации обязывало их создавать учебные заведения, готовившие проф ессоров для средних и высших школ [211]. Первой выпала честь подготовки учителей по риторике Полоцкой коллегии. Эту сложнейшую работу начал Андрей Брухман в 16091610 учебном году. Вслед за ним чтение этого курса осущ ествлял на протяжении двух лет Петр Клингер [212]. Их труд продолжил один из выдающихся педагогов ордена начала XVII в. Николай Бенедикт, обладавший огромными познаниями в различных науках. Даже И.Я.Митрошенко относил П.Бенедикта наряду с С.Кнапским к числу «известных профессоров-эрудитов» [213]. Особенно большой вклад в подготовку учителей риторики внес знаменитый поэт, теоретик литературы и ораторского искусства, философ и талантливейший педагог Матей Казимир Сарбевский (15951640). Его творчество оказало большое влияние на европейскую культуру [214]. Выдающимся его учеником явился Николай Кмитиц (1601 1632) [215]. Полоцкие иезуиты осуществляли подготовку учителей риторики до 16311632 учебного года [216]. Группа будущих преподавателей во главе со своим наставником Сигизмундом Лауксманом, который в течение последнего учебного года читал курс риторики в Полоцке, перебралась в Несвиж. Здесь, согласно данным иезуитских каталогов, подготовка молодых специалистов продолжалась до 16361637 учебного года [217]. Причем, по этим документам, численность обучающихся искусству ее преподавания была для указанного времени немалой. Достаточно привести следующий пример. Если в 16321633 учебном году количество риторов составляло 16 человек [218], то в 16361637 учебном году оно увеличилось до 27 [219]. 63


К концу первой половины ХVII в. в подготовке кадров для ордена иезуитов важную роль стал играть Пинск. Здесь была открыта высшая школа, предназначенная не для светской молодежи, а для будущих членов ордена. В 16461647 учебном году Станислав Тупик читал для клириков логику, в следующем учебном году Иоанн Волкович преподавал математику, а в 16481649 учебном году тот же С.Тупик обучал молодых иезуитов метафизике [220]. Однако последующие события прервали эту деятельность «Общества Иисуса» в Пинске. Важным показателем, характеризующим профессионализм иезуитов-педагогов, является наличие среди них профессоров. В первые годы существования иезуитских школ на территории Беларуси орден испытывал острый недостаток не только профессоров, но и магистров. Подобное явление имело место во всей Речи Посполитой. Это произошло вследствие того, что фундации С.Батория, магнатов и епископов буквально сыпались градом на «Общество Иисуса», которое не успевало готовить не только профессоров, но и магистров для своих школ [221]. Нет сомнения в том, что если бы этих трудностей, с которыми столкнулось руководство Польской провинции, не существовало, то учебные заведения ордена, в том числе и на белорусских землях, основывались иезуитами ранее. Сведения, почерпнутые из иезуитских каталогов, дают основание утверждать, что в указанный период «Общество Иисуса» по степенно, испытывая большие трудности, справлялось с решением этой проблемы. Анализ цифрового материала, содержащегося в них, показывает, что в различные годы численность профессоров в иезуитских школах никогда не была одинаковой. Так, в 1591 1592 учебном году в Несвижской и Полоцкой школах ордена не было ни одного профессора. Впервые эта должность указана в вышеназванных документах только в 15931594 учебном году. В 16161617 учебном году в этих двух учебных заведениях из восьми преподавателей, работавших там, семь были профессорами, а в следующем учебном году из девяти учителей только три выполняли обязанности профессора. Правда, в 16481649 учебном году 76,5% педагогов, трудившихся в школах ордена на территории Беларуси, являлись профессорами. В связи с вышеизложенным необходимо отметить следующее обстоятельство. В иезуитских школах трудился различный контингент учителей. Среди них были высококвалифицированные педагоги, внесшие весомый вклад в подготовку кадров для учебных заведений ордена, как средних, так и высших, одаренные пи64


сатели, а также профессоры, количество которых к концу указанного периода достигло довольно внушительной цифры по сравнению с первыми десятилетиями деятельности «Общества Иисуса» в Беларуси. Присутствие их положительно сказывалось на результ ат ах учебного процесса в школах. Молодым, только вступившим на педагогическую стезю, иезуитам было у кого учиться и с кого брать пример в этом труднейшем человеческом ремесле. Они имели возможность не только получить у этих преподавателей консультацию по интересующему их вопросу, но и конкретную практическую помощь в проведении занятий с учащимися. Более того, « Устав» обязывал наиболее опытных профессоров посвящать работе с магистрами три часа времени еженедельно [222]. Это в свою очередь способствовало росту профессионального мастерства последних и, следовательно, более плодотворному обучению учащихся. Таковы основные итоги первого этапа педагогической деятельности иезуитов и причины ее успешного осуществления. В торой этап педагогической деятельности «Общества Иисуса» охватывает довольно продолжительный срок, длившийся почти сто лет: с 1648 по 1740 гг., характеризующийся потерей достижений в области школьного дела, достигнутых ими в предыдущий период. Это явление произошло в силу ряда причин. Во-первых, со второй половины ХVII в. в Речи Посполитой значительно активизировалась борьба различных магнатских группировок за власть, ч то привело к феодальной анархии. В результате сложившейся ситуации почти полностью была скована деятельность института королевской власти, а с введением в 1652 г. принципа liberum veto парализовалась работа сеймов и сеймиков, что не способствовало политической стабилизации в государстве и тем самым мешало поступательному развитию культуры. Не случайно, во-вторых, что указанное время было чрезвычайно богато на военные события: сначала военные действия середины XVII в. внутри государства, потом две войны: между Русским государством и Речью Посполитой (1654 1667 гг.) и Северная (1700 1721 гг.), театр действий которой затронул значительную часть территории Беларуси. Обе эти войны и их неизбежные спутники эпидемии принесли неисчислимые человеческие жертвы и громадные материальные разрушения, на долгие годы окровавив Беларусь. Кроме того, нельзя сбрасывать со счетов и то обстоятельство, что в Беларусь почти прекратился приток членов ордена, ранее трудившихся в различных европейских странах. По данным каталогов, в учебных заве65


дениях «Общества Иисуса», входящих в состав Литовской провинции, в подавляющем большинстве работали иезуиты польского и белорусского происхождения, что не способствовало обмену опытом, столь необходимому в педагогической работе. Между тем наличие этого фактора являлось одним из стимулов, способствовавших поднятию авторитета школ ордена в первый этап его прос ветительской деятельности. Все это вместе взятое привело к падению былого значения учебных заведений «Общества Иисуса», а точнее, к их упадку. Как же в это трагическое время складывалась судьба учебных заведений ордена? Изве стно, что в 1648 г. в Пинске и его окрестностях большой размах приняло движение народных масс, на помощь которому Б.Хмельницкий послал отряд А.Небабы. Оно было подавлено войсками польского гетмана Великого княжества Литовского Януша Радзивилла. В результате развернувшегося боя, прошедшего 9 ноября 1648 г., Пинск потерял 14 тыс. своих жителей, 5 тыс. домов были разрушены полностью [223]. Однако, несмотря на огромные материальные трудности, выпавшие на долю иезуитов, уже в следующем учебном году они смогли вновь открыть школу, в которой работ ал только один магистр Самуэль Корсак профессор школ («professor scholarum») [224]. Возобновить деятельность средней школы пинским членам ордена удалось не сразу, а только в 1654 1655 учебном году [225]. Однако в дальнейшем ее судьба вновь испытала потрясение. Как известно, группировка казацкой старшины не оставляла своих намерений присоединить часть белорусских земель к гетманской Украине. С приходом ее к власти в 1657 г. эти планы получили отчетливо выраженный характер. 4 мая 1660 г. отряд казаков прибыл в Пинск. Иезуитские строения в городе и имения, расположенные вокруг него, подверглись опустошению. Но и в этом году школа не бездействовала, хотя работал только один класс грамматики [226], а с 16631664 учебного года пинские иезуиты возобновили деятельность классов инфимы, грамматики, синт аксиса и риторики [227]. Что же касается высшей школы в городе, то она открыла свои двери для светской молодежи в 16831684 учебном году [228]. В течение всей войны 16541667 гг. Полоцкая школа была закрыта, т.к. все иезуитские строения, в том числе и ее здание, были разрушены. С окончанием военных действий школа возобновила свою работу. Причем это событие, как свидетельствует источник, было встречено населением города, понесшего значитель66


ные людские потери, не только с великой радостью католиков, но и с большим удовлетворением православных [229]. Сначала в ней открылось два класса: инфимы и грамматики [230], и лишь спустя несколько лет, в 16721673 учебном году, стала действовать средняя школа [231], а через два года высшая [232]. Однако дальнейшее нормальное течение учебного процесса было прервано Северной войной. В течение семи лет, с 17001701 по 17061707 учебные годы, высшая школа в Полоцке бездействова ла, работала только средняя, о чем свидетельствует наличие полного штата педагогов, сообщаемого каталогах, свойственных только ей. Немало испытаний выпало и на долю иезуитского учебного заведения в Несвиже. Достаточно отметить, что подопечные несвижских иезуитов не имели возможности обучаться в ней три года, с 16551656 по 16571658 учебные годы. Однако в 16591660 учебном году иезуиты смогли наладить учебный процесс в обеих школах: средней и высшей [233]. В дальнейшем, несмотря на большие разрушения, нанесенные Северной войной, Несвижская школа ни на один год не прерывала свою деятельность. Во время войны 16541667 гг. Оршанская школа не работала только в 16541655 учебном году. Она возобновила обучение учащихся, собравшихся в небольшом количестве, в следующем учебном году. Однако и он не оказался для нее благополучным, т.к. в 1655 г. Орша была захвачена русскими войсками. Только в 1667 1668 и 16681669 учебных годах ее низшие классы стали заполняться учениками, в которых преподавание осуществлял один педагог Матвей Мелюньский, одновременно исполнявший обязанности префекта школы [234]. Вслед за грамматическими классами постепенно стали открываться и другие. Так, в 16721673 учебном году возобновил свою работу класс поэзии, а в следующем вновь стала изучаться риторика. В 16891690 учебном году оршанские иезуиты открыли высшую школу [235]. Но она действовала недолго всего три года. Война Русского государства и Речи Посполитой тяжело отразилась на Бресте. Особенно тяжелыми для него были 1657 и 1659 гг., когда город поочередно занимали воюющие армии. Однако иезуиты стремились к тому, чтобы их школы работали, несмотря на военные действия. Этот факт нашел отражение в документах. Так, в 16571658 учебном году в ней трудился только один учитель Петр Ко стюжицкий [236]. После особенно опустошительных действий русской армии в 1659 г., сжегшей город, и последствий «морового 67


поветрия» 16571658 гг., унесшего 2 тыс. жителей [237] в 1661 1662 учебном году (каталог за 16601661 учебный год отсутствует), в школе находился только один ксендз Альберт Мирецкий, исполнявший обязанности консультанта школы («pro scholis consultor»). Но через четыре года Брестская школа уже располагала полным набором классов [238]. В годы Северной войны шведы, заняв в 1702 г. Брест, сначала превратили школу в конюшню, а затем, в 1703 г., создали в ней протестантскую кирку. Сразу же после ухода шведских войск из города иезуитам удалось собрать сравнительно малое число детей, и они вынуждены были закрыть ее до сентября 1707 г. [239]. В 17281729 учебном году «Общество Иисуса» открыло в Бресте высшую школу, предоставив юношам возможность продолжать образование [240]. В период русско-польской войны 16541667 гг. Гродненская школа не работала с 1654 по 16601661 учебный год. Только в 1661 1662 учебном году иезуиты возобновили преподавание грамматики и синтаксиса, а с 16541655 учебного года в ней действовали уже все классы, начиная от инфимы до риторики [241]. В 1700 г. иезуиты открыли в Гродно высшую школу, просущество вавшую только два года [242]. Во время Северной войны Гродно тяжело пострадал от нашествий враждующих армий, которые поочередно менялись в нем с 1702 по 1719 г. Так, например, невзирая на то обстоятельство, что по прибытии русских войск во главе с Петром I в 1705 г. иезуиты встретили его обедом, а ученики праздничным школьным спектаклем, русский царь ответил на этот гостеприимный прием другой мерой: распорядился превратить школу в госпиталь [243]. Однако после их ухода из города школа, имевшая полный набор классов, вновь продолжила свою работу. Иезуитская школа в Витебске не работала всю войну 1654 1667 гг., с начала занятия города русскими войсками и вплоть до заключения Андруссовского перемирия, когда они его покинули. Витебск и его окрестности были полностью опустошены. В результате пожара города в 1654 г. в нем осталось только 226 домов [244]. К 16721673 учебному году иезуиты смогли открыть школу, в которой имелось только два класса: инфимы и синтаксиса. В течение последующих пяти лет в ней не было полного набора классов. Лишь с 16781679 учебного года в Витебске начала действовать средняя школа [245]. Д альнейшее развитие школьного дела на Витебщине было прервано Северной войной. В 1708 г. Витебск, а также главный 68


торговый тракт, тянувшийся от города до границ Русского государства, по приказу Петра I был сожжен. Это распоряжение русского царя немедленно сказалось на деятельности школы: с 1709 1710 и вплоть до 17111712 учебного года в ней работал один профессор школ («professor scholarum») [246]. Первый год эту обязанно сть исполнял Станислав Сокульский, а два следующих Доминик Лешневский. Но с 17131714 учебного года деятельность Витебской средней школы возобновилась, а с 17311732 учебного года молодежь Витебщины после окончания средней школы получила возможность продолжать свое образование [247]. Высшая школа действовала в Витебске с небольшими перерывами вплоть до конца указанного периода. Из вышеизложенного следует, что в результате войн работа учебных заведений «Общества Иисуса» неоднократно прерывалась. Судьба некоторых из них складывалась далеко не благополучно, т.к. на годы, в редких случаях на год, прекращался учебный процесс, что в конечном итоге отрицательно сказывалось на знаниях молодежи. В связи с военными действиями школы испытывали острую нехватку педагогических кадров. Однако, борясь за монополию образования юношества (серьезных конкурентов у иезуитов в Беларуси в этом деле пока не было), «Общество Иисуса» продолжало открывать новые учебные заведения. Первое из них в указанный период возникло в Новогрудке (см. табл. 11), где широкое распространение получило реформационное движение. В частности, в начале XVII в. здесь было много приверженцев социниан, успешно пропагандировавших свои взгляды среди населения, в том числе и кальвинистов. Как свидетельствуют данные иезуитских каталогов, в Новогрудке на протяжении многих лет миссионерскую деятельность осуществляли несвижские иезуиты, под влиянием которых Сигизмунд III издал декрет об изгнании социниан из города, а в следующем году королевским декретом была уничтожена их церковь [248]. Влияние реформационных идей в Новогрудке было настолько глубоким, что членам «Общества Иисуса» не удалось сразу открыть школу, невзирая на то, что в городе имелись только две церковно-приходские школы [249]. Даже с возникновением новогрудской резиденции в 1631 г. и по 1649 г. в указанных источниках отсутствуют упоминания о наличии какой-либо школьной должности. Она появилась только в 16491650 учебном году [250]. Первым школьным учителем стал Андрей Хаский, исполнявший обязанности «professor scholarum» [251]. Однако деятельность новогрудской школы была прервана в результате разбушевавшегося в 1652 г. в городе пожара, полностью унич69


тожившего здания костела, резиденции и школы, а также из-за развернувшихся военных действий, в ходе которых город был дважды (в 1655 г. и в 1660 г.) взят русскими войсками [252]. Она возобновила свою работу в 16581659 учебном году; каталог, датированный 16611662 учебным годом, зафиксировал наличие только двух классов: грамматики и синтаксиса. Преподавание поэзии в нем начал профессор Якуб Семенович не в 1665 г., как утверждал С.Заленский, а в 16661667 учебном году. Окончательное же создание средней иезуитской школы состоялось только в 16791680 учебном году с введением в программу обучения курса риторики. С 17131714 учебного года, невзирая на большие материальные потери, понесенные новогрудской коллегией в годы Северной войны, она смогла открыть в 17131714 учебном году высшую школу [252]. Студенты Новогрудского воеводства получили возможность изучать философию. Затем была основана школа в Мыши. К сожалению, о ее деятельности известно чрезвычайно мало. Исходя из данных каталогов, обучение здесь детей началось в 16681669 учебном году. На протя жении ряда лет его осуществлял только один профессор. Однако к 16711672 учебному году в Мышской школе действовали уже три класса: инфимы, грамматики и синтаксиса, через два года был открыт класс поэзии, а в 16751676 учебном году, кстати, единственном году в истории этой иезуитской школы, преподавалась риторика [253]. В последующее время она не имела полного набора классов (см. табл. 1). С 16861687 по 16921693 учебный год в ней трудился только один профессор. К сожалению, о ее дальнейшей судьбе пока ничего неизвестно, т.к. автору исследования не удалось выяснить причины ее закрытия. Несвижские иезуиты, энергично проводившие миссионерскую деятельно сть в близлежащих городах, основывали школы. В некоторых из них они открывали свои учебные заведения задолго до образования там резиденций или коллегии «Общества Иисуса». Так, например, в Минске в 16781679 учебном году они начали сразу обучать детей инфиме, грамматике, синтаксису и поэзии. Что же касается курса риторики, то его преподавание началось через два года, т.е. за несколько лет до утверждения Римом резиденции в Минске, состоявшегося в 1686 г. (см. табл. 12). В первый год работы средней иезуитской школы в ней трудились три педагога: Юзеф Циганович профессор инфимы, Михаил Стаскевич профессор грамматики и синтаксиса и Рафаэль Ярмунтовский профессор поэзии и риторики. Преподавание философии минские иезуиты смог70


ли начать в 17291730 учебном году. В связи с вышеизложенными данными, почерпнутыми из иезуитских каталогов, нельзя согласиться с утверждением С.Заленского, что в этом городе низшие классы действовали с 1672 г., а поэзии и риторики с 1686 г. Кстати, те же документы расходятся с его мнением по поводу того, что основателем грамматических школ в Бобруйске явился А.Боболя первый супериор Бобруйской иезуитской резиденции [254]. Согласно указанным документам, первым школьным учителем ордена в этом городе явился член Несвижской иезуитской коллегии магистр Феликс Шляванский. Однако он проработал всего лишь один, 16601661, учебный год. Затем на протяжении семи лет никаких учебных заведений в городе не было. Но впоследствии, начиная с 16871688 по 17041705 учебный год (см. табл. 13) включительно, с небольшими перерывами обучал детей только один учитель. В 17061707 учебном году, а не с 1705 г., как отмечал С.Заленский, магистр Георгий Шилянский читал поэзию и риторику, а магистр Иоанн Петяшко преподавал в остальных классах Бобруйской средней школы. Однако изучение поэзии и риторики длилось недолго: всего один год. Окончательное же введение этих курсов в программу обучения состоялось только в 17211722 учебном году [255]. Не подтверждают сведения С.Заленского источники, находящиеся в распоряжении автора, о Могилевской школе (см. табл. 14). Согласно его монографии, Могилевская резиденция возникла одновременно с низшими классами в 16821684 гг., а поэзии и риторики в 1733 г. Данные иезуитских каталогов дают основание утверждать, что в этом городе сразу была открыта средняя школа в 16911692 учебном году. В первый год ее деятельности обучение детей осуществлялось двумя профессорами: Михаилом Пятровичем профессором поэзии и риторики и Себастьяном Яховичем, преподававшим остальные дисциплины [256]. Только во время Северной войны, принесшей городу большие разрушения, с 1708 1709 по 17141715 учебный год, в школе трудился один профессор. Со следующего учебного года возобновился порядок, существовавший до войны, при котором обучение детей в трех низших классах проводил один профессор, а в остальных другой. К 1726 1727 учебному году Могилевская иезуитская школа, видимо, значительно выросла по численности учеников, т.к. в указанном году впервые в ней работали три педагога, один из них был закреплен за классом инфимы, второй грамматики и синтаксиса, а третий трудился в классах поэзии и риторики. Именно так осуществлялось в ней обучение детей до конца указанного периода. 71


Наряду с Несвижской коллегией интенсивную миссионерскую деятельность проводила Оршанская, которая своими кадрами обеспечила постоянное пребывание трех иезуитов в Мстиславле и его окрестностях в 1691 г. Их усилиями и была создана в 1697 г. Мстиславская школа, первыми учителями которой являлись Лаврентий Маслько вский профессор инфимы, Томас Можейковский проф ессор грамматики, синтаксиса и греческого языка и Винцентий Шипилло профессор поэзии и риторики. Уже сам факт возникновения среднего учебного заведения при миссии, являвшейся первой ступенькой в организационной структуре ордена, свидетельствует о том, что, невзирая на недостатки в работе школ в указанный период (о них речь пойдет ниже), местное население, а особенно шляхта, не имевшая возможности обучать своих детей в городе, предпочитала иезуитов в качестве педагогов. В отдельные годы она испытывала большой наплыв учащихся. Так, например, в 1705 1706 учебном году в Мстиславской школе трудились четыре педагога. Правда, в следующем году количество учителей уменьшилось сразу вдвое, и там работали только Симон Головач профессор грамматики и Иоанн Лоевский профессор поэзии и риторики. Вероятно, за предыдущий год иезуиты смогли обеспечить требуемую «Обществом Иисуса» подготовку учеников, желающих получить среднее образование, с одной стороны, и произошло естественное для данного времени явление отсев ребят, не хотевших по какой-либо причине учиться дальше, с другой. В 17071708 учебном году в этой школе обучение детей осуществляли два наставника, исполнявшие те же должности, что и в предыдущем учебном году [257]. Ее дальнейшая деятельность была прервана военными событиями, связанными с Северной войной, в результате которой миссия понесла весьма ощутимые материальные убытки. На протяжении двух лет (17081709 и 17091710 учебных годов) школа бездейство вала. В последующие 17101711 и 17111712 учебные годы в ней трудился только один педагог в качестве «профессора школы» («professor scholarum»), а с 17131714 и по 17181719 учебные годы два, один из которых был профессором поэзии и риторики, а другой обучал учащихся в остальных классах. Начиная с 1717 1718 и до 17391740 учебного года включительно (см. табл. 15), т.е. до конца исследуемого периода, в Мстиславской школе установилось стабильное количество учителей, присущее большинству средних учебных заведений ордена такого ранга, к которому она относилась, а именно трое. Причем один из них обязательно являлся профессором поэзии и риторики, второй грамматики и синтаксиса, а третий инфимы. 72


Вышеприведенные сведения, почерпнутые из иезуитских каталогов и отражающие истинную расстановку кадров в городе, противоречат утверждению С.Заленского о том, что низшие классы были открыты в Мстиславле в 1691 г., а класс риторики в 1711 г. [258]. Слуцкая иезуитская школа возникла одновременно с резиденцией (см. табл. 16), т.е. в 1705 г. С первых лет своей истории она являлась средним учебным заведением. Причем интересно отметить, что для работы в ней были привлечены не педагоги по проф ессии, а ксендзы. Речь идет о членах ордена Михаиле Рудницком, обучавшим в этом году слуцких ребятишек инфиме, и Николае Чажатом, исполнявшим обязанности учителя грамматики и синтаксиса. Поэзию и риторику преподавал в 17051706 учебном году Томас Крыцкий [259]. С 1709 г. начала свою деятельность средняя школа в Жодишках (см. табл. 17). Ее первыми учителями были Иоанн Фрейндт и Казимир Черникевич. В 17391740 учебном году иезуиты начали преподавать философию [260]. В период второго этапа педагогиче ской деятельности «Общества Иисуса» количество работавших в ней учителей колебалось, но, начиная с 17251726 учебного года и до конца его, как правило, трудились три человека. Слонимская средняя школа была основана в 17211722 учебном году (см. табл. 18) членами Новогрудской резиденции, которые на протяжении ряда лет осуществляли миссионерскую деят е л ь н о с т ь в городе и близлежащих местностях. Так же, как и Мстиславс кая, она начинала свою историю, когда в городе имелась только миссия. Первыми ее учителями являлись Александр Сонгайло профессор поэзии и риторики и Петр Ольшевский, обучавший детей в остальных классах. В 17361737 учебном году с введением в программу обучения курса философии, читавшегося профессором Игнатием Иждебским, состоялось преобразование Слонимской средней школы в высшую. В истории учебных заведений «Общества Иисуса» на территории Беларуси факт создания высшей школы, являвшейся промежуточной ступенью между миссией и коллегией, был первым [261]. Последней в указанный период возникла низшая школа при Мозырской миссии в 1728 г. В ней трудился один «профессор классов» («professor scholarum») и только два года: в 17321733 и 17331734 учебных годах профессор всеобщий («professor universum») [262]. Таким образом, приведенный выше материал свидетельствует о том, что старые школы и многие возникшие в изучаемое время достаточно часто, особенно в годы военных событий, нуждались в учителях. Как правило, в них трудились всего один-два пе73


дагога. В таких условиях речь об образцовом ведении учебного процесса идти не могла, т.к. в разрушенных воюющими сторонами городах оставалось небольшое количество иезуитов. В связи с этим орден испытывал большие трудности с подготовкой новых педагогических кадров. (Более подробно речь об этом пойдет ниже.) Указанный факт прослеживается по данным некрологов и жизнеописаниям членов Литовской провинции, составленных Я.Пошаковским. Согласно им, наиболее опытные учителя трудились в учебных заведениях, основанных в предыдущее время. Что же касается ост альных педагогов, то они кочевали между Бобруйском, Мстиславлем, Могилевом и другими городами, где занимались педагогической работой, крайне редко попадая в Полоцкую, Несвижскую, Оршанскую и др., т.е. в те, которые были основаны ранее и знали замечательных наставников. Указанное явление также отрицательно сказывалось на работе учебных заведений в целом. Первым из исследователей, проанализировавшим на основании широкого круга исторических документов основные проявления упадка школьного дела, был С.Беднарский большой знаток педагогики иезуитов. Ему удалось это сделать применительно к учебным заведениям Польской и Литовской провинций, составлявших Польскую ассистенцию. Он доказал, что изменения, происходившие в школах одной провинции, были характерны и для другой. Вторым ученым, изучившим этот вопрос относительно Виленской Академии, является Л.Пехник. Оба историка сошлись на том, что упадок педагогической деятельности «Общества Иисуса» в Речи Посполитой был связан: во-первых, со слабой подготовкой учителей, что сразу же отразилось на качестве знаний учащихся; во-вторых, указанное обстоятельство повлекло за собой возникновение другого, а именно: снижение уровня преподавания дисциплин, предусмотренных «Ratio studiorum». Отдельные из них либо почти полностью исчезли из школьной программы, либо некоторым предметам педагоги перестали придавать должное значение, не соблюдая в процессе работы с детьми элементарных методических правил. Первые симптомы о неблагополучном состоянии дел в учебных заведениях ордена относятся к 1645 г., когда визитатор польской провинции Фабриций Банфи в отчете генералу «Общества Иисуса» зафиксировал неудовлетворительные знания учеников низших классов. Он утверждал, что этот бросившийся ему в глаза факт произошел из-за отсутствия глубоких знаний учителей по преподаваемым ими дисциплинам. Он предлагал ряд приемов, направленных на исправление этих недостатков. В качестве неотложной меры он счи74


тал не допускать к изучению философии тех иезуитов, которые не проявили себя с хорошей стороны в классе грамматики и поэзии. Он настаивал на том, чтобы на должность профессоров риторики назначались только такие педагоги, которые бы в своей практиче ской работе с детьми главное внимание уделяли бы изучению латинского и греческого языков, а не увлекались организацией различных мероприятий, которыми, в частности, являлись школьные предста вления, получившие широкое распространение. Их частое проведение, по его мнению, наносило ущерб занятиям и тем самым отрывало учеников от напряженного учебного труда. Тем более, продолжил он, что в школах ордена и так происходит элементарное нарушение дисциплины, выразившееся в произвольном у величении числа свободных дней и продолжительности каникул. Кроме того, с целью повышения успеваемости учащихся и приобретения молодыми наставниками педагогического опыта визитатор рекомендовал ввести в ордене такой порядок, при котором один педагог обучал бы детей в первых трех классах. Банфи также совето вал вернуться к первоначальному требованию, предъявлявшемуся в ордене к учителям: назначать на эту должность только тех иезуитов, которые закончили трехлетний курс философии [263]. В целом, как видим, визитатор не предлагал почти ничего нового в изменении учебного процесса. Все его предложения сводились только к одному наставлению: руководство иезуитских организаций и педагоги в своей каждодневной деятельности должны были строго выполнять предписания «Устава» и «Ratio studiorum». Уже один этот факт является ярким подтверждением того, что состояние школьного дела пошатнулось. В источниках последующего времени значительно чаще встречаются сведения об упадке иезуитских школ. Причем они, как правило, исходили от руководящих лиц «Общества Иисуса», хорошо осведомленных обо всех сторонах деятельности своих организаций. Так, в 1678 г. на литовской конгрегации Ян Блашковский (16761679) ознакомил делегатов и руководителей учреждений ордена, расположенных на территории провинции, с анализом работы их учебных заведений, данным генералом Павлом Олива. Основной его вывод состоял в том, что «первоначальная слава и популярность [«Общества Иисуса» Т.Б.] упала до такой степени, что укрепилось убеждение в том, что с большей старательностью и большей пользой обучают молодежь другие [264]. Наместник Оливы генерал Кароль де Ноелле в письмах 1683 г. к литовскому провинциалу Павлу Бохену неоднократно напоминал о неудовлетворительном состоянии обучения в школах провинции. 75


Все его замечания были сведены Бохеном в один документ, датированный 15 мая. Он был направлен во все учебные заведения провинции для ознакомления. В нем провинциал отмечал такой недостаток, как низкий профессиональный уровень подготовки педагогов. «В минувшие годы, констатировал он, наши учителя отличались образованием, неутомимым и настойчивым трудолюбием, серьезным рвением к этому изматывающему занятию. Как же от этих черт отличаются лень и халатность некоторых современных педагогов, соединенных с бездеятельностью, и даже крайним браком образования в основах грамматики, да таких, что не раз стыдно читать письма наших схоластиков и учителей руководству, всегда с ошибками, а очень часто с варваризмами и солецизмами ...» [265]. В этом письме он привел уничтожающий пример деятельности подобных учителей: даже в вывешенных на стенах классов рукописных и печатных работах их подопечных имелись многочисленные ошибки. Так же, как в свое время Банфи, Бохен разработа л собственную программу, которая, по его убеждению, спо собство вала бы улучшению работы учебных заведений иезуитов. Каковы ее основные положения? Во-первых, Бохен настаивал на беспрекословном исполнении «Устава» руководящими работниками школ. Так, префектам напоминалось об обязательной проверке всех письменных работ учеников, предназначенных для публичного чтения, а также регулярном посещении ими занятий учителей. Во-вторых, он рекомендовал частое проведение конференций среди профессоров, оказание своевременной помощи тем, кто допускает погрешности в работе. В-третьих, провинциал предписывал удаление из школ неисправимых и упрямых педагогов. В-четвертых, Бохен писал о необходимости подвергать добросовестной цензуре все литературные произведения педагогов, находившихся в их подчинении. Она должна была осуществляться префектом или ректором. В-пятых, он запретил проведение дискуссий и концертаций между высшими грамматическими классами и низшими, поскольку они перестали приносить должную пользу. В-шестых, Бохен настоятельно рекомендовал ограничить число различных парадов, выступлений, процессий со стрельбой, музыкой и т.д., а больше внимания уделять учебному процессу [266]. Этот документ вызывает внимание еще одним обстоятельством: в нем впервые прозвучала тревога генерала о том, что родители, желая дать хорошее образование своим детям, поручают их судьбы не иезуит ам, а пиарам ордену, ставившему своей главной задачей образование и воспитание юношества. 76


Польский провинциал Ян Хермани, современник Бохена, обращался к своим подчиненным с письмами примерно аналогичного содержания, горько сетуя на недостаток хороших учителей. Однако ни распоряжения генералов, ни наставления провинциалов не оказали должного воздействия на деятельность иезуитских школ в дальнейшем. Об этом красноречиво свидетельствует миссия иезуита фландро-бельгийской провинции Игнатия Дертинса, посланного генералом ордена Ф.Гонзалесом (16871706) с целью визитации учебных заведений Польской и Литовской провинций. Еще находясь в Бельгии, И.Дертинс получил тайную информацию от генерала, освещавшую состояние школьного дела в них. В послании Гонзале са, в частности, под номерами 3234 указывалось: «32. Священники не позволяют, чтобы их использовали для обучения в низших школах. Следует, значит, постараться, чтобы это занятие сами принимали, может, следует дать указание, чтобы большинство молодых священников после третьей пробации на один год либо два было предназначено для обучения в тех школах. 33. Для нас является необычным и неподходящим то обстоятельство, что много наших молодых [иезуитов. Т.Б.] используется в школах перед изучением курса философии, сейчас после двух лет новициата либо после изучения риторики, иногда перед окончанием новициата, т.е. прежде чем стали зрелыми в суждениях, что приходит с возрастом, приобретением навыка в науках, которым должны обучать, укреплением в добродетелях и монашеской жизни. В результате этого вполне понятным является то обстоятельство, что на протяжении многих лет обучают там в школах недо статочно умело и обстоятельно, а ученики переходят от нас к пиарам. 34. Желаю, чтобы Вы обстоятельно исследовали, какой методики придерживаются Наши в Польше в обучении гуманитарных н аук, которые некогда в провинции процветали. Некоторые здесь [ в Риме. Т.Б.] опасаются, что (там. Т.Б.) забросили правильные методы и заблуждаются. Прошу затем изучить, из каких авторов черпают гуманитарные знания, какие книги используют в каче стве учебников, как наши схоластики, так и ученики » [267]. Таким образом, сведения, полученные Дертинсом, миссия которого вплоть до приезда в Польшу содержалась в глубочайшей т айне, убеждают в том, что деятельность школ ордена оставалась неудовлетворительной. Более того, ко всем перечисленным недостаткам прибавились новые. К их числу визитатор отнес произвольное увеличение каникул. Дертинс вынужден был напомнить 77


ру ко водителям иезуитских учреждений о недопустимости их растягивания и строгом соблюдении. Впоследствии это распоряжение визитатора повторилось в приказах польского и литовского провинциалов [268]. Однако ни миссия генерального визитатора, ни последовавшие за ней указы польских провинциалов не внесли существенных изменений в работу иезуитских учебных заведений. По выводу С.Беднарского, сетования руководящих лиц ордена на неудовлетворительную работу школ продолжались вплоть до 1741 г. включительно [269]. Вышеизложенный материал свидетельствует о том, что одна из основных причин упадка педагогической деятельности иезуитов заключалась в очень слабой подготовке учителей к своей проф ессии, что являлось наглядным проявлением нарушения основных руководящих документов «Общества Иисуса» и нашло свое дальнейшее выражение в падении дисциплины в ордене (этот факт детально изучен Л.Пехником) [270]. Снижение требовательности к обучению будущих наставников подтверждают исторические документы. Так, по данным каталогов, с 16701671 учебного года и вплоть до конца второго периода педагогической деятельности ордена в его школах (см. табл. 2), в его учебных заведениях трудились исключительно профессоры. Если раньше и в последующее время присвоение этого ученого звания требовало от иезуита огромного труда, то в указанное время получение его стало сравнительно легким делом. Кроме того, на должность префектов учебных заведений «Общества Иисуса» стали назначаться его члены, не имевшие опыта работы в школах. Ни одно подобное явление автором исследования не было зафиксировано применительно к первому этапу деятельности ордена. По сведениям исторических документов, указанную обязанность в различных школах, расположенн ы х на территории современной Беларуси, исполняли А.Модзелевский (16601706), П.Кжечетовский (1668 либо 1669 1741), Я.Ярошевич (16711734), К.Ярошевич (16751816), М.Коцелл (16871722), А.Войнилович (16891742) [271] и другие, никогда не трудившиеся на школьном поприще. В связи с этим вполне е стественным представляется тот факт, что оказать соответствующую высококвалифицированную помощь молодым наставникам, только вступившим на эту стезю, они не могли. Характеризуя работу иезуитских школ, нельзя не обратить внимание на следующий факт: в письмах литовских и польских провинциалов, адресованных своим собратьям по ордену, все чаще звучала тревога о том, что в Речи Посполитой особую популяр78


ность приобретают учебные заведения пиаров. Когда и где впервые обосновались члены этого монашеского объединения в Великом княжестве Литовском, что появление их вызвало столь великую обеспокоенность представителей «Общества Иисуса»? Как же складывались первоначальные отношения между пиарами и иезуитами? Сразу же необходимо отметить, что пиарам удалось утвердиться в Вильно в 1722 г., где на следующий год они открыли шляхетский конвикт и вопреки запрещению виленского воеводы и гетмана Великого княжества Литовского Л.Потея, являвшегося покровителем иезуитов, открыть публичные школы. Это было сделано ими в 1726 г. с разрешения Августа II. Однако издание королевского привилея, подтвердившего возможность существования пиарских учебных заведений, вызвало неудовольствие среди членов «Общества Иисуса», и 19 декабря этого же года они добились предоставления от той же правительственной особы документа, подтверждающего монополию обучения молодежи только представителями их ордена и предписавшего пиарам закрыть все свои школы. Однако получение и этого привилея не только не удовлетворило иезуитов, а наоборот, явилось стимулом для активизации дальнейшей борьбы за юношество, проявлявшее желание учиться. В 1727 г. они обратились с жалобой на пиаров в Рим, указав при этом, что пиары нарушают папские указы, якобы относившиеся только к начальным школам, где образование должно было быть бе сплатным и предназначаться только для бедных детей и ни в коем случае не относиться к высшим школам и шляхетским конвиктам. На это обращение виленских иезуитов римская курия отреагировала не сразу, а отложила изучение указанного вопроса на несколько лет. Наконец 13 апреля 1731 г. Климент XII обязал пиаров обучать в своих учебных заведениях только выходцев из бедных семей. Однако при этом римский папа не отказывал монахам этого ордена в возможности основывать коллегии, семинарии и конвикты. Вслед за изданием этого документа 30 апреля римско-католический престол позволил пиарам открывать в Вильно высшие ш колы. Уже сам по себе этот факт является ярким доказательством того, что только за пиарами римское руководство увидело мощную силу, способную поднять учебно-воспитательный процесс в различных учебных заведениях католической церкви, находящихся в пределах Речи Посполитой, на требуемый им уровень, значительно упавший в предыдущее время. Виленских членов «Общества Иисуса» этот документ не поверг в уныние. Более того, в 1733 г. они начали новую тяжбу против 79


пиаров, подав на них жалобу в королевский суд, который, как известно, был независим от постановлений, принятых в Риме. К борьбе с пиарами, направленной на исключительное право давать образование молодежи, иезуиты привлекли могущественных покровителей, пользовавшихся влиянием в окружении короля, в частности, литовского инстигатора Станислава Бужинского. Дело закончилось тем, что они одержали победу над представителями конкурирующего ордена. Резолюцией королевского суда от 20 мая 1741 г. пиары вынуждены были закрыть все свои школы, но конвикт, в котором остались всего два ученика, продолжал свою деятельность. Однако иезуиты не смирились и с этим фактом. Они вновь начали тя жбу с пиарами. Спор о возможности существования конвикта длился между конкурирующими сторонами еще двенадцать лет. Только благодаря вмешательству Михаила, Станислава и Кароля Радзивиллов, 8 ноября 1753 г. Виленская Академия позволила пиарам открыть конвикт, рассчитанный на 30 человек, шесть из которых должны были являться выходцами из бедных семей. Что же касается публичных школ, то Академия не согласилась на основание пиарами в будущем публичных школ в городе [272]. Таким образом, отстаивая монополию на образование молодежи, иезуиты пользовались средствами, не украшавшими их. В судебных тяжбах с пиарами проявилась и другая черта, как видим, свойственная представителям «Общества Иисуса»: стремление отстоять свой путь развития школьного дела, невзирая на то обстоятельство, что в изучаемое время орден пиаров являлся носителем новых педагогических идей, которые в дальнейшем одерж али победу, и иезуиты были вынуждены взять их на вооружение. Но об этом более подробно речь пойдет ниже. Выше уже отмечалось, что в указанный период уровень преподавания дисциплин, предусмотренных «Ratio studiorum» для учебных заведений ордена, значительно снизился по сравнению с предыдущим периодом, а отдельные предметы вообще перестали изуч ат ь с я иезуитскими воспитанниками. Каковы же конкретные проявления этого явления? Необходимо сразу же отметить, что упадок школьного дела «Общества Иисуса» коснулся всех наук, но в первую очередь он отразился на греческом языке и греческой литературе. Если латинский являлся вторым родным языком образо ванной части населения, то греческий язык не находил широкого применения в повседневной жизни, и поэтому интерес шляхты к овладению им угас. Что же касается греческой литературы, то в ней ее интересовала только мифология. Это обстоятельство, сло80


жившее ся в школах Литовской провинции, волновало руководство «Общества Иисуса». В 1655 г. генерал Павел Олива приказал: «След ует срочно предписать обучение греческого языка в школах. Необходимо наказать тех, которые не соблюдали правила, предписывающие его изучение, либо публично говорили, что эта дисциплина является ненужной» [273]. 2 июля 1685 г. генерал Кароль де Ноелле предписал руководителям учебных учреждений проявлять особую заботу о возвращении былого значения греческого языка в школах ордена. При этом он посчитал не лишним напомнить им общеизве стный факт, что изучение его имеет большое значение для овладения другими гуманитарными науками [274]. Однако эти распоряжения не возымели должного воздействия на активизацию преподавания данной дисциплины. Этот вывод подтверждается каталогами. Если эти документы применительно к первому этапу педагогической деятельности «Общества Иисуса» расценивают обучение учащихся греческому языку как разумеющийся факт, то в указанное время его систематическое освоение учениками иезуитов отсутствовало. Руководством провинции предпринимались лишь единичные попытки оживить изучение греческого языка учениками отдельных школ, существовавших при крупнейших коллегиях. Согласно этим источникам, первыми вновь начали обучать местных ребятишек греческому языку пинские иезуиты в 16751676 учебном году, и преподавал эту дисциплину Максим Войцехович. Вторично этот курс осваивался учениками в 16851686 учебном году. Как в первый, так и во второй раз преподавание его длилось один год. Но с 16891690 учебного года и вплоть до 16961697 учебного года греческий язык присутствовал в учебной программе Пинской иезуитской школы. Сначала обучали ему учителя риторики, а с 1694 1995 учебного года математики. Вслед за Пинской школой в 16761677 учебном году началось о сво ение этого предмета полоцкими студентами. Преподавал его Максим Войцехович [275] большой знаток греческого языка и литературы. Затем на довольно значительный промежуток времени греческий язык ими не изучался. Его преподавание возобновилось там только в 16831684 учебном году и продолжалось с небольшими перерывами вплоть до 16981699 учебного года. Обуч е н и е греческому языку осуществляли педагоги, являвшиеся одновременно профессорами по этой дисциплине, и математики. В п оследующие годы изучение полоцкими студентами греческого языка неоднократно прерывалось. Видимо, это происходило в результ ате отсутствия педагогических кадров по данной дисципли81


не. Снова он вернулся в программу Полоцкой высшей школы только в 17171718 17231724, 17261727 17281729, 17311732 17321733 и 17361737 учебных годах. Причем только два года: в 17311732 и 17321733 учебных годах этот курс вели педагоги, бывшие и профессорами математики, а в остальные указанные годы его преподавали профессоры логики и греческого языка. Быстро реагируя на новшества, имевшие место в других учебных заведениях ордена, несвижские иезуиты в 16811682 учебном году ввели в педагогический штат своей школы должность профессора математики и греческого языка. Им был Иоанн Варсхейт. Однако он исполнял эти обязанности всего лишь один год, и очень длительное время Несвижская школа не имела специалистов по этой дисциплине. Достаточно отметить тот факт, что только в 17351736 учебном году обучение студентов логике и греческому языку осуществлял профессор Мартин Бжозовский, а в следующем учебном году он же учил их не только греческому языку, но и физике [276]. Итак, все попытки руководства провинции вернуть былое значение греческого языка в школах «Общества Иисуса» не увенчались успехом. Представители щляхетских семей не испытывали к нему особого интереса. Даже в крупнейших высших учебных заведениях ордена изучение этого предмета иезуитскими воспитанниками было эпизодическим. С л ед у ю щ и м предметом, некогда прославившим педагогов «Общества Иисуса» своим небывало высоким уровнем преподавания, являлся латинский язык. Однако в изучаемый нами период С.Беднарский отмечает упадок его изучения в школах польской и лито вской провинций, что нашло отражение в появлении макаронизмов, варваризмов и других извращений, которые пришли в Речь Посполитую с запада, а в учебных заведениях, расположенных на ее территории, в том числе и Беларуси, приобрели небывало широкое распространение. Указанное явление было настолько распространенным, что на него не мог не обратить внимание один из крупнейших деятелей «Общества Иисуса» Андрей Воллович (16101676), обладавший большим опытом педагогической работы и много лет находившийся на руководящих постах. Достаточно отметить, что он исполнял обязанности ректора коллегий в Несвиже, Вильно и дважды в Пинске. Много лет А.Воллович был префектом школ в Гродно, Несвиже и Новогрудке [277]. Одним словом, будучи человеком высокообразованным и детально вникавшим в работу учебных заведений, он обладал разносторонней информацией об их работе. Не 82


случайно, что, став литовским провинциалом в 1673 г., он, выполняя указания генерала Яна Оливы, 29 мая 1674 г. обратился к руководителям подведомственных ему учреждений с письмом, в котором отмечал следующее: «Некоторые [педагоги Т.Б.] забросили и зучение Цицерона и его стиля и на его место вводят новый, худший способ разговорной речи» [278]. Двумя годами позже, 16 января 1676 г., генерал Олива вновь обратился к литовскому провинциалу с письмом, основанием для которого послужили свежие дон е с ения с мест, подчеркнув при этом, что «...язык настоящих, старых и славных писателей портят и марают» [279]. Доказательством того, что в данный период преподавание латинского языка, а также уровень подготовки учителей по этой дисциплине не соответствовал требованиям, предъявляемым в «Обществе Иисуса», свидетельствует и вышеупомянутое письмо литовского провинциала П.Бохена о том, что в учебных заведениях ордена такое позорное явление, как вывешивание на стенах классов письменных работ учащихся, по мнению учителя, выполненных образцово, но содержащих ошибки и подчас немалое их количество, стало нормой. Вместе с тем необходимо указать, что часть иезуитов являлась прекрасными знатоками этого предмета и щедро передавала накопленные ими знания своим подопечным. К числу их относится Пе тр Пузына (16621717), под руководством которого будущие учителя риторики, обучавшиеся в Орше, создали в 1696 г. интереснейшие поэтические произведения. В настоящее время это двухтомное собрание их работ хранится в библиотеке музея Чарторыйских в Кракове [280], и основательное изучение их еще ждет своего исследователя. Иезуиты перестали уделять должное внимание и обучению учеников другой дисциплине математике, которая, как указывалось выше, преподносилась в учебных заведениях Речи Посполитой в очень незначительном объеме. Это обстоятельство беспокоило руководство ордена, о чем свидетельствует обсуждение этого вопроса на заседаниях провинциальной конгрегации в 1675 г. По их мнению, основная причина крайне низкого уровня преподавания математики заключалась в отсутствии квалифицированных кадров, подготовку которых необходимо было в кратчайшее время наладить. С этой целью конгрегация приняла решение о непосредственном обращении к генералу ордена с просьбой предоставлять молодым иезуитам выпускникам философского курса, проявившим математические способности, дополнительно один год для углубления своих познаний по этой дисциплине. Введение этой меры 83


рекомендовало сь осуществить вместо исполнения ими обязанностей школьного учителя. (Как известно, после сдачи заключительного экзамена по философии каждый иезуит обязан был проработ ать несколько лет в одном из учебных заведений и лишь после этого приступить к изучению теологии.) Руко водство «Общества Иисуса» ответило согласием. Более того, генерал издал указ, который превзошел все ожидания литовских иезуитов, ибо он предусматривал принятие руководством провинции более энергичных мер, направленных на исправление сложившейся ситуации, нежели предлагали делегаты конгрегации. Так, согласно ему, на освоение этой дисциплины молодым иезуитам отводилось два года. Кроме того, он предлагал самых талантливых математиков допускать к принятию последнего обета обета бе спреко словного подчинения папе римскому без окончания полного курса теологии, а также без заключительных экзаменов по философии и теологии [281]. Безусловно, что все указанные постановления Рима предусматривали повышение заинтересованности молодых иезуитов в серьезных занятиях математикой. Как же они отразились на практике белорусских учебных заведений «Общества Иисуса»? Обратимся к историческим документам. По данным каталогов за весь почти столетний период времени, который охватывает второй этап педагогической деятельности иезуитов, только в Полоцкой средней школе в 16911692 учебном году была введена отдельная штатная единица профессора математики. В 17001701 учебном году обучение несвижских учеников этой дисциплине осуществлял Владислав Дзякилевич, одновременно являвшийся профессором математики и грамматики [282]. Однако в практической работе с детьми, как свидетельствует вьшеприведенный материал, иезуиты наиболее широко практиковали в крупнейших школах должность профессора математики и гречес кого языка. Характеризуя состояние преподавания математики в указанное время, нельзя обойти молчанием и некоторые изменения, внес енные педагогами в методику ее изучения учащимися. Начиная с первых десятилетий ХVIII в., педагоги перестали применять такой важный метод закрепления полученных сведений по этому предмету, как повторение, что не могло не сказаться отрицательно на качестве знаний учеников. Следующим предметом, который никогда не пользовался поп улярностью среди шляхетской молодежи и который не получил должного развития в изучаемое время, была философия. С.Беднарский, изучавший обучение студентов этой дисциплине на раз84


личных этапах педагогической деятельности ордена, утверждал, что в указанное время преподавание философии потеряло свое преж н е е значение, перестав отвечать практическим потребностям ордена, почти полностью оторвавшегося от жизни. Профессоры фило софии в работе со своими подопечными занимались главным образом рабским комментированием работ Аристотеля, а также штудированием сочинений других авторов, написанных на основании его произведений [283]. К еще более резкому выводу пришел Л.Пехник, исследовавший состояние обучения философии в Виленс кой Академии и охарактеризовавший его как критическое [284]. Немало лет педагогической деятельности в различных учебных заведениях «Общества Иисуса» в Беларуси посвятили К.Коялович, И.Дзевялтовский, С.Сокульский, А.Пежарский, И.Черник, И.Хжановский, Т.Наревич, И.Обронпальский и др. [285]. К числу знаменитых воспитанников иезуитов принадлежали К.Лыщинский и А.Коялович. Казимир Лыщинский выдающийся атеист, автор трактата «О несуществовании бога», видный общественный деятель и педагог. Его героической жизни и деятельности белорусские, литовские, польские, русские исследователи и писатели посвятили немало научно-популярных статей, монографий и художественных произведений. Все они единодушно утверждают, что наследие Лыщинского оказало сильное влияние на формирование прогрессивной культуры четырех братских народов. Его имя стоит в одном ряду с именами таких мыслителей, как Джордано Бруно, Мигель Сервет, Лючилио Ванини и др. К.Лыщинский воспитанник Брестской иезуитской школы, в этом же городе он, являясь человеком незаурядного ума и воли, нашел в себе силы навсегда порвать с «Обществом Иисуса», членом которого был. Автору исследования удалось обнаружить о нем два новых документа, относящихся к последним годам его пребывания среди иезуитов. Так, в 16641665 учебном году К.Лыщинский работал в Брестской школе, преподавал грамматику, а в следующем, 16651666, последнем учебном году пребывания в ордене, он находился на должности помощника в школе и помощника по материальному обеспечению коллегии (по нашей терминологии, завхоза) [286]. Однако монахи ордена не оставили его в покое, и 30 марта 1689 г. К.Лыщинский принял мученическую смерть. Выпускником Несвижской иезуитской коллегии являлся Альберт Коялович (16091677) автор «Истории Литвы» первого печатного исторического произведения о Великом княжестве Литовском [287]. П од вод я итог вышеизложенному, следует отметить, что в упадке работы учебных заведений «Общества Иисуса» в Речи 85


Посполитой, в состав которой входила Беларусь, главную роль сыграли объективные причины (войны и эпидемии). Но нельзя забывать и другие факторы, исходившие от самого ордена. К числу их относятся слабая подготовка педагогических кадров, падение уровня обучения, невыполнение требований, предусмотренных руководящими документами этого религиозного объединения католической церкви, нарушение школьной и монашеской дисциплины. Однако самоотверженный труд отдельных педагогов готовил в будущем реформу школьной деятельности ордена. Третий этап педагогической деятельности «Общества Иисус а» начался с 40-х годов XVIII в. и продолжался до 1773 г. Он совпал с эпохой Просвещения, представители которого энергично боролись за распространение знаний среди различных слоев населения, в первую очередь молодежи. Ре форма школьного дела в государстве была подготовлена Ст аниславом Конарским (17001773) выдающимся педагогом и политическим деятелем. При этом нельзя не отметить тот факт, что до его выступления иезуиты предприняли ряд мер, направленных на улучшение преподавания отдельных дисциплин в учебных заведениях «Общества Иисуса». Однако окончательное прет в о р е н и е их в жизнь стало возможным только с признанием п ольской общественностью С.Конарского. Осиротевший пятнадц атилетний Конарский, следуя по стопам двух старших братьев, вступил в новициат ордена пиаров, располагавшийся в Подолиньце. Здесь он провел семь лет, два из которых были посвящены новициату, а оставшееся время исполнению обязанностей учителя поэзии и красноречия. Находясь на указанной должности, Конарский проявил себя с самой лучшей стороны. Об этом свидетельству ют следующие факты: в 1722 г. будущий пионер школьного дела был направлен в Варшавскую пиарскую коллегию, а в 1725 г. в Рим для продолжения образования. В вечном городе С . Конарский получил широчайшие возможности для ознакомления с новыми достижениями в изучении классической литературы, западноевропейской философии и других наук, а также с пос т ановкой обучения и воспитания у пиаров, которая к тому врем е н и намного опередила иезуитскую. Так, например, генерал пиарско го ордена П.Хелюцци преобразовал римскую коллегию пиаров в Академию для детей из знатных семей. По его распоряжению при ней был основан конвикт. В этих же учреждениях царили распорядки, принятые при лучших дворцовых европейских учебных заведениях. Кроме того, эта же монашеская 86


организация первая откликнулась на новые преобразования в области подготовки учителей. Заграничная командировка принесла Конарскому огромную пользу. В Риме он углубил свои познания не только в классической литературе, но и изучал историю, географию, точные науки, с которыми до этого времени был незнаком. Своей необыкновенной одаренностью и трудоспособностью молодой монах привлек внимание руководящих лиц ордена, которые разрешили ему в течение двух лет преподавать риторику в Академии. Параллельно с учительской работой он основательно штудировал ее учебную программу, которую переслал варшавским и виленским пиарам, желая помочь им не только в школьном деле, но и принести конкретную, осязаемую помощь родному отечеству. Возвращаясь в 1729 г. из Рима на родину, С.Конарский на протяжении полугода исследовал постановку учебно-воспитательного процесса в Венеции, Франции, Германии и Австрии. Помимо этих вопросов, его интересовало социально-политическое развитие этих го сударств. Поэтому вполне естественным представляется то обстоятельство, что, вернувшись в Польшу, он активно занялся политиче ской деятельностью, посвятив ей около десяти лет жизни. Выполняя обязанности секретаря польского посла Ожаровского во Франции, С.Конарский в 1735 г. посетил Париж. Знакомство с французской культурой произвело на него ошеломляющее впечатление, оказало огромное влияние на всю его последующую жизнь. Здесь он интенсивно занялся изучением французской литературы, в том числе и философской, географии, математики, физики, лекции по которой педагоги подкрепляли конкретными примерами и экспериментами. В Париже С.Конарский посетил учебные заведения, предназначенные для детей знатного происхождения, в которых их обучали фехтованию и прививали манеры светского поведения. Он тщательно проштудировал большой круг учебников, использовавшихся в них. Пребывание во Франции окончательно убедило Конарского в необходимости скорейшего проведения реформ на родине. Вернувшись в Польшу, он завершил собственное образование, о с воив курс теологии в Кракове. Затем несколько лет посвятил подготовке учителей-пиаров, читая им лекции по истории, географии и риторике. В работе с клириками С.Конарский щедро делился с воими знаниями. С.Кот польский ученый истории педагогики отмечал в своем исследовании, что в этом начинании, как, впрочем, и других последующих мероприятиях, ему мешали иезуиты, борясь за монополию в обучении молодежи. 87


В 1740 г. Конарскому удалось открыть в Варшаве Collegium Nobilium новый тип школы, организованный по образцу лучших западноевропейских учебных заведений. Эту деятельность С.Конарский энергично сочетал с научным трудом, создав несколько учебников, предназначенных для Collegium Nobilium. Ее программа значительно отличалась от иезуитской. Помимо предметов, предусмотренных Ratio studiorum, учащиеся пиарской школы штудировали библейскую и польскую истории, основы отечественного правоведения и политику. Для юношей, имевших возможность продолжить срок пребывания в конвикте, учебная программа Конарского планировала изучение двухлетнего курса права, причем первый год отводился на освоение гражданского права, а второй международного. В Collegium Nobilium для овладения учащимися латинским языком предназначалось всего лишь три класса, в которых главное внимание уделялось чтению произведений Цицерона, а также основных трудов римских историков и поэтов. Зато, как видим, много времени выделялось на обучение подопечных пиаров тем наукам, которые были необходимы сыновьям магнатов в их будущей политической и дипломатической деятельности. Для успешного продвижения их по службе требовалось не только знание вышеуказанных дисциплин, но и блестящее владение иностранными языками, в первую очередь французским и немецким. С этой целью в Collegium Nobilium для преподавания французского и немецкого языков приглашались люди коренной национальности, учившие их систематически, начиная от правильного произношения, грамматики и заканчивая орфографией. Под руководством с воих наставников ученики обсуждали новейшие газетные известия, а также события, происходившие на родине. Большое внимание уделялось изучению классической французской литературы, а особенно новейших философских, политических и исторических прои з в е д е н и й . В отличие от иезуитских дисциплин пятый класс Collegium Nobilium назывался классом философии и полностью отводился на освоение учащимися философских дисциплин: логики, метафизики, этики и физики. Учителям, читающим лекции по данным предметам, предписывалось излагать главные черты философии Декарта, а также сенсуализм на основе отрывков из произведений ученых, представляющих это направление в философской нау ке. В курсе метафизики излагались вопросы космографии, а из всех разделов физики преподавалась только общая. Если ученики проявляли интерес к освоению гражданской и военной архитектуры, требующей углубленного познания математики и физики, то им 88


предоставлялась такая возможность. Правда, это осуществлялось за дополнительную сумму, вносимую за обучение детей в Collegium Nobilium. Реформатор школьного дела много сделал в деле воспитания чувства гражданственности у своих подопечных. В этих целях по его приказанию в Collegium Nobilium использовались сеймики, проводившие ся один раз в год в костеле по политическим проблемам. На них стекалось огромное количество народа. В выступлениях учеников на сеймиках, подготовленных под руководством педагогов, не скрывались недостатки, грозящие катастрофой Речи Посполитой. Так, в процессе их проведения категорически запрещалось применение liberum veto и выкриков. Строжайшая дисциплина царила во всем: в одежде, выражении лица, осанке и т.д. Другими словами, Конарский и его последователи учили своих воспитанников правилам поведения на подобных публичных мероприятиях. Ш кольные сеймики будили у учащихся-пиаров, а также у всех прису тствующих чувство собственной сопричастности к происходившим событиям в государстве, убеждали в необходимости проведения скорейших реформ в нем [288]. В Collegium Nobilium большое значение отводилось обучению религии как мощнейшему средству нравственного воспитания учеников. Религиозным духом было пронизано не только преподавание в нем наук, но и весь воспитательный процесс, проводившийся и в учебные часы, и во внеаудиторное время. По указанию С.Конарского идеолога католического Просвещения изучение религии было переведено из школьного класса в костел. Оно проводилось один раз в неделю в воскресенье, а также в праздники. Этой же практики придерживались иезуиты с первой половины XVII в. В течение года ежедневно (за исключением каникул) ученики приходили в каплицу и на протяжении пятнадцати минут слушали проповедь на родном языке. В воскресенье и праздничные дни между одиннадцатью и двенадцатью часами преподавалась этика. Распорядок дня, царивший в Collegium Nobilium, предусматривал ведение разговоров между учениками в дни религиозных торжеств только на темы, относящиеся к христианской морали. Религия преподавалась только в воскресенье в 14-15 часов. На ее уроках учащиеся изучали Библию, историю жизни Иисуса Христа, постигали сущность святых таинств, доктрины католицизма и т.д. Кроме того, преподаватели, ведущие этот курс, немалое внимание уделяли объяснению учащимся разницы между католи89


ческим и протестантским учением. В Collegium Nobilium особое значение отводилось генеральному причастию и исповеди, проводившимся в начале каждого месяца или перед важнейшими религиозными праздниками. Весь педагогический персонал нес ответственно сть за то, чтобы ученики, обучающиеся в этом учебном заведении, могли называться настоящими христианами и гражданами своей родины. На них лежал долг воспитывать у своих подопечных «горячую любовь к отчизне, верность и послушание к власти, покорность, а также почтение к правам и государственным учреждениям» [289]. Много внимания учителя уделяли объяснению ребятам их обязанностей по отношению к родственникам, старшим по возрасту, а также друзьям, слугам и подданным. При этом у казывалось, что все люди от рождения равны, и только случай разделил одних и других занимать разное положение в обществе. В отличие от порядков, царивших в других школах, С.Конарский запретил применение физических наказаний, а вместо них рекомендовал широко практиковать в своей педагогической деятельности уговоры и постоянную суровую бдительность по отношению к своим подопечным. Программа Collegium Nobilium предусматривала организацию и проведение различных практических дел, в ходе которых ученики проявляли примеры христианского поведения. К числу их относится раздача милостыни. В двенадцать часов дня либо перед обедом ежедневно за пределы конвикта выходили два пиарских воспитанника (каждый раз новые) в сопровождении служащего и собственноручно вручали нищим по три гроша. Ежели у них имелись собственные деньги, то раздача их бедным поощрялась педагогами [290]. Новое время потребовало от «Общества Иисуса» высококвалифицированных учителей, подготовку которых в пределах Речи По сполитой оно наладить не могло. Поэтому вполне естественным представляется тот факт, что для исправления создавшегося положения в учебных заведениях ордена был только один путь (он был подсказан С.Конарским), а именно: посылать за границу молодых иезуитов, проявивших интерес и способности к научной и педагогиче ской работе для пополнения своих познаний в различных областях наук и ознакомления их с опытом деятельности иезуи тских школ. Первыми на эту дорогу вступили польские члены ордена, которые, начиная с 1720 г., ежегодно направляли по два или т ри человека (для этого необходимо было иметь немалые деньги) в Италию, главным образом, в Рим, во Францию, а 'также в Вену и Прагу [291]. Что же касается иезуитов, работавших в пределах 90


Литовской провинции, то в заграничные командировки их стали посылать на два десятилетия позднее по сравнению с Польской. Так, в Праге под руководством выдающегося чешского математика и астронома Юзефа Степлинга проходили стажировку: Томас Секежинский (17501752), Томас Жебровский (17501752), Ян Богомолец (17541755), Казимир Нарушевич (17541756), Мартин Почобут (17541756); в Париже учились у известного физика Яна Нолл е та: Ян Лойко (17511753), Игнатий Беганьский (17531756), Игнатий Тронбчиньский (17551757) и Юзеф Рогалиньский (1758 1762); в Вене знаменитые ученые Юзеф Франк, Юзеф Лесганик и Максимилиан Келл обучали Флориана Марковского (1751), Стефана Лускину (17511752), Доминика Сендзмира (17551757), Андрея Гавроньского (17661769), Людвига Хошовского (17671769) и Ксаверия Красицкого (17711773); в Италии углубляли свои познания в математике: Габриэль Ленкевич (17631765), Павел Ястженбовский (17661768) и др. [292]. Впоследствии отдельные из них еще раз направлялись за границу для углубления своих познаний в нау ках, в усвоении которых они проявили талант [293]. В связи с этим необходимо отметить, что некоторые вышеперечисленные учителя, ставшие впоследствии знаменитыми в различных областях творческого труда, многие годы работали в учебных заведениях Беларуси, а отдельные из них, к примеру, М.Почобут, свои первые шаги на школьном поприще сделали здесь. Правда, в заграничные командировки они, как правило, отправлялись из Вильно, где сумели проявить свои исключительные способности к напряженному умственному труду, и это их качество по достоинству было оценено руководством провинции. По возвращении из Италии, Франции и Чехии иезуиты охотно делились приобретенными там познаниями со своими товарищами, стремились на практике претворить в жизнь увиденное и услышанно е за границей. А поскольку немалая часть членов ордена после получения высшего философского и теологического образования в Виленской Академии разъезжались по назначению руководства Литовской провинции по различным учебным заведениям, до стижения западноевропейской науки быстро становились достоянием всех педагогов. Безусловно, это обстоятельство способствовало тому, что с начала 50-х годов ХVIII в. в школах «Общества Иисуса», расположенных на территории Беларуси, проявился перелом в сторону улучшения их деятельности. Этот акт хорошо прослеживается по каталогам. Нельзя не отметить также то, что сам орден стал предъявлять более суровые требования к подготовке учителей. Руковод91


ство провинции теперь уделяло этому вопросу повышенное внимание, требуя от ректоров коллегий и супериоров резиденций, где располагались семинарии, детально вникать во все стороны их деятельности, применять к схоластикам, не проявившим должного отн о ш е н и я к учебе, самые решительные меры, вплоть до их исключения. В указанный период отдельные белорусские иезуитские организации играли важную роль в подготовке новых кадров для «Общества Иисуса». Среди них особое место занимали Полоцкая, Слуцкая, Несвижская, Пинская, Новогрудская и Гродненская коллегии (см.: табл. 4 Полоцкая коллегия (динамика численности иезуи тов), табл. 5 Несвижская коллегия (динамика численности иезуитов), табл. 8 Гродненская коллегия (динамика численности иезуитов), табл. 9 Пинская коллегия (динамика численности иезуитов), т абл. 11 Новогрудская коллегия (динамика численности иезуитов), т абл. 16 Слуцкая коллегия (динамика численности иезуитов)), в которых в различные годы их существования читались курсы, предназначенные не только для светской молодежи, но и для юношей, избравших свой жизненный путь с «Обществом Иисуса». Некоторая часть из них, как, например, Полоцкая и Слуцкая коллегии, а т акже Слонимская резиденция в отдельные годы готовили будущих учителей риторики. Причем для работы в этих учительских семинариях были привлечены иезуиты, игравшие заметную роль не только в провинции и в ассистенции в частности, но и в ордене вообще. В основном, они обучались в Виленской иезуитской Академии, преподавательский состав которой уже хорошо знал новые тенденции, получившие развитие на Западе. К их числу относятся: М.Юневич, А.Янушкевич, И.Петрицкий, М.Бромирский, Ф.Ксенжкевич, И.Кулеша и др. Наиболее заметный вклад в дело подготовки молодых специалистов для учебных заведений «Общества Иисуса» в Беларуси внесли: К.Верзбицкий, К.Соболевский, Б.Добшевич, А.Бартошевич и Ю.Залеский [294]. И так, какие же конкретные изменения произошли в учебном процессе иезуитских школ ордена, расположенных на территории Беларуси? Известно, что основой гуманитарного образования у «Общества Иисуса» являлся латинский язык. В указанное время члены ордена провели необходимые преобразования, направленные на исправление погрешностей, имевших место в предыдущее время. Для успешного претворения в жизнь этих намерений требовался новый учебник, и иезуиты приступили к его разработке. Он был 92


создан в 1749 г. талантливыми профессорами латинского языка. В его основу легло пособие Э.Альвара, служившее для подготовки учителей к урокам. Новый учебник иезуитов сразу же получил признание не только у современников, но и в последующее время. За годы существования Эдукационной комиссии он издавался 14 раз, в то время как грамматика латинского языка С.Конарского 3 раза [295].Следует отметить, что с грамматикой латинского языка последнего иезуиты были хорошо знакомы, т.к. в обнаруженных автором исследования каталогах библиотек, хранящихся в архивах Минска, Вильнюса и Москвы, он имелся. Дальнейшее освоение данного предмета продолжалось в классах поэзии и риторики. Процесс его очищения от различного рода извращений, имевших место в предыдущее время, был начат в сороковые годы. Причем решающий шаг в этом направлении был сделан не самими членами польской и литовской провинций, а руководителем «Общества Иисуса». В 1746 г. он прислал обоим провинциалам приказ, предписывающий строго придерживаться в преподавании поэзии и риторики произведений Цицерона [296]. В нем т ребовалось в практической работе с учащимися строго придерживаться учебника Ю.Ювенция. Выполняя это распоряжение генерала, литовский провинциал приложил немало усилий к его изданию для низших классов в Варшаве, а для старших в Вильно. В письме, предназначенном для ректоров коллегий, он требовал их приобретения и неукоснительного соблюдения методических разработок Ю.Ювенция. В последующие годы руководящие лица провинции в своих распоряжениях неоднократно напоминали о тщательном соблюдении вышеуказанного приказа. Так, например, в 1754 г. литовский провинциал Ян Пожецкий посчитал необходимым напомнить своим подчиненным, «чтобы учителя и ученики были очень точны в чтении классических авторов, ... предписанных в общих чертах Ratio studiorum; педагоги должны ежемесячно предоставлять префекту школы [по этому поводу Т.Б.] для подписи свои заметки» [297]. Изучение гуманитарных дисциплин предусматривало наличие словарей и других вспомогательных пособий. Иезуиты справились и с этой задачей. Причем в пособиях, опубликованных в указанное время, латинские тексты сопровождались переводом их на польский, а иногда и на французский языки. Разумеется, что подобная практика издания литературы, предназначенной для школьной молодежи, облегчала усвоение ею не только латинского языка, но и остальных. Подробный анализ этих работ нашел отражение в исследованиях польских ученых [298]. 93


Одновременно с возвращением классического латинского языка в учебные заведения ордена иезуиты приступили к целенаправленной работе по углублению познаний учеников в польском языке, ст авшего родным для выходцев из белорусских шляхетских семей, и по очищению его от различного рода извращений. По свидетельству Л.Пехника, эта тенденция нашла отражение даже в учебнике латинского языка 1749 г. Среди различного рода рекомендаций, предназначенных для учителей, в нем имелась и следующая: «След ует их [учеников Т.Б.] настойчиво учить и побуждать к том у, чтобы каждое упражнение умели перевести с латыни на родной и обратно, сохраняя при этом как можно большую чистоту каждого из них» [299]. Следует признать, что иезуиты сделали много для расширения сферы влияния польского языка и охраны его от применения чужеземных слов. Выше уже указывалось, что авторы ряда учебников по истории и географии создавали их на польском языке, зачастую не на образцовом, свободном от иностранных выражений. В этом отношении особенно отличаются труды К.Вырвича, напис анные на прекрасном польском языке. Особое место среди них занимает работа Франтишка Богомольца [300] одного из выдающихся деятелей ордена XVIII в. Она написана в форме диалога, ведущегося между такими видными деятелями Возрождения Речи Посполитой, как Ян Кохановский и Самуэль Твардовский, с одной стороны, и Макаронский (от слова «макаронизм» извращение языка, ставшего весьма распространенным явлением в различных сферах общества, особенно, как уже указывалось выше, среди учащейся молодежи), с другой, лицом, вымышленным автором. Ведя беседу с такими корифеями польской литературы, Макаронский, побывавший в Германии и Франции, обильно пересыпает свою речь иностранными словами и выражениями, чаще всего латинскими. «Так не следует разговаривать, ибо подобная речь не украшает ученых людей, делает ему замечание Я.Кохановский. Ведь основой и началом наук является знание родного языка. На нем нужно чисто как говорить, так и писать, не заражая его иностранными словами» [301]. Далее Ф.Богомолец приводит многочисленные примеры из античной литературы, свидетельствующие о бережном отношении греков и римлян к своим языкам, ревниво охранявших их от чужеземных влияний. Именно так должны поступать и поляки, жаждущие славы своей отчизне, наставляет он Макаронского, а следовательно, и своих читателей [302]. Ученики иезуитских школ хорошо знали указанное произведение Ф.Богомольца. Доказательством являются следующие фак94


ты: во-первых, его наличие в каждой библиотеке коллегий и резиденций «Общества Иисуса»; во-вторых, оно породило практику написания иезуитскими воспитанниками сочинений на данную тематику. Более подробно речь об этом пойдет ниже. В указанный период иезуиты пробовали оживить процесс преподавания греческого языка в своих учебных заведениях. Впервые попытка внедрения его в учебный процесс была совершена в 1743 г. в Новогрудской школе [303], где вплоть до 17501751 учебного года работал профессор Матвей Карвацкий. Сначала, по данным каталогов, он числился только учителем этого предмета, однако, уже в 17461747 учебном году [304] М.Карвацкий исполнял обязанности профессора синтаксиса и греческого языка. А с 1748 1749 учебного года и по 17501751 учебный год он обучал новогрудских юношей математике и указанному предмету [305]. Затем должность профессора греческого языка и математики появилась в Новогрудской школе в 17541755 учебном году [306]. В последующем длительное время греческий язык вообще отсутствовал в ее программе. Эта должность зафиксирована в документе только в 17701771 учебном году с появлением в штате Матвея Петрашко, под руководством которого молодежь изучала мат е мат и ку и греческий язык, а на следующий год он обучал ее риторике, поэзии, математике, греческому языку [307]. Следующей школой, где началось обучение учащихся данному предмету, была Пинская. В отличие от Новогрудской, здесь данный предмет штудировался с 17541755 по 17571758 учебный год не светской молодежью, а клириками, т.к. в каталогах в качестве преподавателя, ведущего этот курс, значился профессор, читавший одновременно с этой дисциплиной схоластическую и канониче скую теологию [308]. Подобное положение наблюдалось в 17681769 учебном году [309]. Только в 17621763 учебном году Франциск Ксенжкевич читал там курс риторики и греческого языка для будущих учителей [310]. Всего лишь один год греческий язык изучался учащимися иезуитских учебных заведений Несвижа и Минска. Так, в 1763 1764 учебном году несвижских ребятишек обучал этому предмету и синтаксису магистр Станислав Гумковский [311], а в 17631764 учебном году минские ученики класса инфимы осваивали наряду с латинским и греческий [312]. Вслед за Новогрудской, Пинской, Несвижской и Минской школами преподавание греческого языка было введено в 17641765 учебном году в Полоцкой [313]. Правда, в указанном году в ней о су щ ествлялась подготовка будущих учителей по риторике и гре95


че скому языку. А на следующий год в ее высших классах документ засвидетельствовал наличие должности профессора логики и греческого языка [314]. В 17671768 учебном году в Полоцкой школе т рудился Ф.Ксенжкевич, преподававший метафизику и греческий язык [315]. Затем небольшой промежуток времени данный предмет отсу тство вал в ее программе, и вновь он появился только перед запрещением деятельности «Общества Иисуса», а именно в 1770 1771 и 17711772 учебных годах [316]. Оба года ему обучал пол о ц к и х учащихся Винцентий Крыньский, будучи сначала профе ссором поэзии и греческого языка, а затем профессором риторики, истории и греческого языка. Одновременно с возобновлением изучения указанной дисциплины в Полоцкой школе началось ее освоение слуцкими юношами. В 17701771 учебном году Слуцкая школа располагала отдельной д олжно стью профессора греческого языка [317]. Эту функцию выполнял Генрик де ля Моттерио. На следующий год его сменил Адам Хмелёвский [318] профессор классов и греческого языка. И так, вышеприведенный материал свидетельствует о том, что систематиче ско е изучение греческого языка в иезуитских учебных заведениях отсутствовало. В одних, наиболее крупных, были длительные перерывы в его преподавании, в других, согласно сведениям, отраженным в каталогах, эта дисциплина вообще отсутство вала в программе обучения на протяжении всего изучаемого периода. Иезуитам так и не удалось вернуть былое значение грече ского языка, т.к. молодежь по-прежнему не проявляла интереса к его изучению. Новым явлением в учебных заведениях ордена в указанный период было введение в программу иностранных языков. Оно произошло намного позднее, чем в школах польской провинции. Так, в Гданьске обучение французскому и немецкому языкам началось по приказанию визитатора Рейнхольда Герта еще в 1719 г. Первым учебным заведением, находящимся в пределах Литовской провинции «Общества Иисуса», где стал преподаваться французский язык, явилась Виленская Академия. Это произошло в 1730 г. [319]. Что же касается иезуитских школ, расположенных в пределах Беларуси, то изучение языков впервые осуществилось в Новогрудке, Пинске и Слониме, где под руководством Франциска Схеера, Андрея Берента и Якуба Лингкенхейера учащиеся класса инфимы приступили к освоению немецкого языка [320]. В следующем учебном году к вышеперечисленным учебным заведениям присоединилась Гродненская школа, которая располагала специальной должностью профес96


сора французского языка, исполнявшуюся Юзефом Фризе. Причем в отличие от предыдущего года обучение иностранным языкам проводилось не только в классе инфимы, но и в других классах. Например, в Гродненской школе Фридерик Идзел преподавал немецкий в классе грамматики, а Франциск Рохел (Пинск) французский, трудясь в классе поэзии. Аналогичное явление имело место и в Слониме, где Франциск Кизинг выполнял обязанность профессора инфимы и французского языка, а Я.Лингкенхейер, перешедший вместе со своими учениками в класс синтаксиса и грамматики, продолжал работу по дальнейшему усвоению ими немецкого языка. Это обстоятельство имело место и в последующее время. В 17511752 учебном году число учебных заведений, в которых иезуиты смогли осуществить обучение учеников иностранному языку, увеличилось. В этом году он преподавался в Несвиже, Орше, Гродно, Пинске, Жодишках и Слониме. В ряде школ (Несвижской, Гродненской и Пинской) ученики получили возможность одновременно изучать немецкий и французский языки [321]. Интерес ен тот факт, что в Полоцкой школе, одной из самых крупных в Беларуси, иностранный язык был введен в программу намного позднее, чем в других учебных заведениях. Это событие впервые состоялось в 17571758 учебном году, когда в педагогическом штате коллегии появилась должность профессора математики и французского языка. Ее исполнял Ян Гробель [322]. Спустя несколько лет он вновь находился на этой должности [323]. В связи с вышеизложенным интересно отметить следующий факт. Первоначально руководство провинции привлекало к обучению молодежи иностранным языкам иезуитов немецкого и французского происхождения. Этот факт положительно сказывался на учебном процессе: на занятиях ученики слышали правильную иностранную речь, лишенную каких-либо искажений. Впоследствии иностранные языки преподавались и членами Литовской провинции. Впрочем, и в первые годы данного начинания встречались исключения. Так, например, в 17511752 учебном году несвижских учащихся обучал французскому языку Габриэль Ленкевич, работавший в классах грамматики и синтаксиса [324]. Программа изучения иностранных языков сводилась к следующему: в начальных классах мальчиками усваивались их основы; о сновательное же овладение ими предусматривалось только в высших школах. Нельзя обойти вниманием и то обстоятельство, нашедшее отражение в литературе, что члены ордена приложили немало усилий к созданию различных словарей и учебников по этим дисциплинам [325]. 97


Анализ каталогов, проведенный автором исследования, результ аты которого нашли отражение в таблице 1, свидетельствует о том, что в рассматриваемое время обучение учащихся иностранным языкам в различных учебных заведениях не было систематическим. Оно подчас на довольно продолжительный срок прерывалось, потом возобновлялось. Более того, в отдельных школах (Брестской, Бобруйской, Могилевской, Мстиславской и др.) в изучаемый период иностранные языки вообще не преподавались. Другим новым явлением, имевшим место в подавляющем большинстве учебных заведений «Общества Иисуса» в Беларуси, было введение в их программу изучения истории и географии. В первом параграфе, раскрывающем общие черты школьного дела ордена, уже указывалось, что Ratio studiorum предусматривал штудирование учащимися отдельных произведений античных авторов: Гая Юлия Цезаря, Тита Ливия, Саллюстия и др. Однако исторические сведения преподносились параллельно с изучением других дисциплин. В этот период ситуация изменилась, что наглядно подтверждает таблица 1. Ее данные убеждают нас в том, что, как правило, за редким исключением, истории обучал профессор поэзии и риторики. Впервые этот курс читал гродненским учащимся в 1749 1750 учебном году Рафал Хемпель [326]. В следующем учебном году история начала осваиваться учениками Полоцка, Несвижа, Пинска, Новогрудка, Минска, Бобруйска, Мстиславля, Слуцка и Жодишек [327]. Причем к ее преподаванию были привлечены хорошо п одгото вленные специалисты. На наш взгляд, достаточно отметить тот факт, что новогрудские юноши слушали историю из уст Кароля Вырвича [328], ставшего впоследствии автором одного из популярнейших учебников по этому предмету в Речи Посполитой. В 17511752 учебном году история была введена в Витебской, Могилевской и Слонимской школах [329]. Во всех вышеперечисленных учебных заведениях она изучалась иезуитскими учащимися вплоть до 1773 г. В отдельных из них (Гродненской, Новогрудской и Слуцкой) встречались случаи временного прекращения ее преподавания. Однако через несколько лет оно возобновилось. В Жодишской школе иезуиты впервые стали обучать истории своих подопечных в 17571758 учебном году [330]. В дальнейшем курс истории не всегда встречался в ее программе. Что же касается мозырских учеников, то они имели возможность работать над этим предметом только три года: с 17571758 по 17591760 учебный год [331]. Только в Брестской школе каталоги не зафиксировали ни 98


одного случая наличия профессора истории в ее педагогическом ш тате. Однако нет сомнений, что эта дисциплина в той или иной мере преподносилась учащимся. Ярким доказательством этого факта является инвентарь Брестской иезуитской коллегии, в котором отражено немалое количество исторических книг, имевшихся в ее библиотеке. Таким образом, преподавание истории в учебных заведениях ордена Беларуси было организовано значительно лучше, нежели иностранных языков. В подавляющем большинстве школ этот предмет ежегодно присутствовал в них. Причем ему в основном (исключений очень мало) обучали не магистры, а ксендзы-профессоры. А втор считает необходимым подчеркнуть, что для преподавания географии в учебных заведениях ордена Беларуси руководство провинции привлекало высококвалифицированных педагогов. Д о статочно отметить тот факт, что на протяжении 17621763 17641765 учебных годов пинских ребятишек обучал этому предмету Казимир Головка автор ряда учебников по географии [332]. География преподносилась ученикам как часть истории. Лишь только в отдельные, весьма немногочисленные годы, она указана в каталогах как отдельный предмет в Пинской [333] и Витебской [334] школах. Необходимо отметить, что прежде чем приступить к преподаванию истории и географии, иезуиты создали ряд пособий и учебников по этим дисциплинам. Впоследствии по мере накопления опыт а обучения учащихся, а также развития этих наук в европейском масштабе разрабатывались новые, более совершенные. Немалую роль в распространении исторических и географических знаний сыграл Я.Пошаковский (1684 1757). Он происходил из шляхетской семьи, проживавшей в Упитском повете (Литва). В орден иезуитов Пошаковский вступил 21 июня 1700 г. в Вильно. В 1703 1706 гг. он изучал философию в Несвиже, а к освоению четырехлетнего курса теологии приступил в 1709 г. в Вильно. После окончания учебы Пошаковский был профессором риторики сначала в Ковно (17141715), а потом в Крожах (17151716). Затем он трудился снова в Ковно, выполняя обязанности префекта школ и проповедника. Дальнейший жизненный путь Пошаковского был связан с Вильно, где в 1718 1721 гг. он читал лекции по философии. С 1722 по 1735 г. он являлся воспитателем Иеронима Флориана Радзивилла. Беседы с кальвинистами, знакомство с богатейшими собраниями библиотеки этих магнатов послужили толчком для написания Я.Пошаковским работ богословского характера. В 1735 1739 гг. Пошаковский отправ99


лял те же обязанности в Несвиже. С этим городом он не расставался до конца своих дней. Руководство провинции выделило для него должность писателя, правда, при этом Пошаковский выполнял поручения религиозного характера в Доме третьей пробации. В 17561757 учебном году он преподавал французский язык и всеобщую историю [335]. Всесторонний писательский талант Я.Пошаковского был направлен на защиту учения католической церкви, критику реформационных идей. В 1736 г. он издал в Вильно свою книгу «Голос пастыря Иисуса Христа, созывающего овечек в свою о вчарню, или католическая наука, которая позволяет различать истинную христианскую религию от ложной и вымышленной». Как отмечал А.А.Бирало, основная идея этой работы Я.Пошаковского состояла в доказательстве существования Бога и ниспровержении атеизма. Он утверждал, что атеизм порождение безумных людей, т.к. в головах нормальных, здравомыслящих людей не может родиться идея, отрицающая существование Бога. К числу таких людей он относил Эпикура [336]. С л еду ющим богословским трудом Пошаковского является « Католиче с кая наука лилия между терном, правда между забл уждениями», в котором он подверг критике лютеранство [337]. Но основным направлением в его творчестве была просветительская деятельность по созданию календарей [338], публикацией которых он положил начало периодической печати в Великом княже стве Литовском. Все календари были изданы на польском языке, и тем самым их данные становились известными достаточно широкому кругу людей. Тематика календарей Я.Пошаковского была различной, и один из них был даже предназначен для представительниц женского пола. В них подвергалась жестокой критике гелиоцентрическая система Коперника [339]. Помимо перечислений астрономических явлений (указания времени изменения фаз Луны и Солнца, передвижных церковных праздников и т.д.), в них по дням и месяцам указывались важнейшие события в истории Польши, Великого княжества Литовского и других государств. Наряду с политическими сведениями календари Я.Пошаковского содержат интересные данные по церковной истории. В архивах Малопольской провинции ордена иезуитов в Кракове хранится его рукопись о наиболее знаменитых иезуитах Литовской провинции. Этот фундаментальный труд Я.Пошаковского является одним из замечательнейших источников по истории «Общества Иисуса» в Беларуси [340]. В изучаемое время основным официальным учебником истории и географии в учебных заведениях ордена был «Rudimenta 100


Historica» Максимилиана Дюфрене. Впервые на территории Речи По сполитой он был издан в 1737 г. в Браневе. Он состоял из шести небольших томиков, каждый из которых был предназначен для определенного класса средней школы. Так, в инфиме ученики штудировали библейскую историю; в грамматике историю Ассирии, Персии, Греции и Рима; в классе синтаксиса изучалась история Римской империи; в классе поэзии преподавалась история других го сударств; первый год риторики целиком отводился освоению учащимися географии, а второй истории римско-католической церкви [341]. Однако иезуиты Польской и Литовской провинций одновременно стали издавать и другие учебники, в которых наряду со всеобщей историей и географией большое внимание уделялось событиям, имевшим место на исконной польской территории, а также на землях, входивших в состав Речи Посполитой. Так, несколько работ по этим дисциплинам написал Франтишек Папроцкий (1723 1805), белорус, вступивший в «Общество Иисуса» в Полоцке в 1740 г. и ставший профессором в 1758 г. [342]. Его перу принадлежит ряд историкогеографических трудов, некоторые из которых переиздавались несколько раз. К их числу относится «Польские домашние сведения и Великого княжества Литовского». Эта работа впервые была опублико вана в Вильно в 1752 г. [343]. Она, скорее, напоминает небольшой справочник, чем серьезное исследование по истории и географии. Основная часть этой книги посвящена Великому княжеству Лито вском у, т.к. она и была предназначена учащимся школ, расположенных на ее территории. В ней автор перечисляет поветы, староства, находившиеся в том или ином воеводстве, указывает названия рек, протекавших в ее границах. Помимо этих сведений, Ф.Папроцкий сообщал юным читателям сроки созывов воеводских сеймиков, а также послов, присутствовавших на них. В качестве примера можно привести следующее описание Полоцкого воеводства, содержащееся в нем: «Полоцкое воеводство имеет: двух сенаторов, одно староство, держав нет. Сенаторами являются: Полоцкий воевода и Полоцкий каштелян. Замок при воеводстве. Вое воду выбирает шляхта, а король подтверждает. Дрисненское староство без крепости. Реки: Двина, или Дуна, Дриса, Полота, Дрисна, Уда. Вое водские сеймики собираются в Полоцке, выбирают двух послов на сейм. Депутатов на трибунал два. Полоцкое воеводство не располагает ни одним поветом» [344]. 101


В таком же плане подавались Папроцким другие воеводства и поветы. Но если среди вышеперечисленных сведений встречались какие-либо исключения, характерные только какой-то административно-политиче ской единице государства, то он указывал на них. Так, освещая данные о Новогрудском воеводстве, он посчит ал необходимым подчеркнуть, что Главный Трибунал Великого княже ства Литовского один год проходил в Новогрудке, а второй в Минске. Описывая подобным образом Пинский повет, Ф.Папроцкий добавил: «Этот край обычно называют Полесьем; в нем много болот, рек, озер, различных птиц на поле и на водах» [345]. Д ру гой вопрос, который нашел отражение в указанном произведении, это порядок работы судов Великого княжества Литовского. Данный факт не является случайным, поскольку в школах ордена обучались главным образом представители господствующего класса, и начальные знания о судопроизводстве были им необходимы в будущей жизни [346]. Основная часть книги Ф.Папроцкого была посвящена истории этого государства, изложение событий которой он довел только до заключения Люблинской унии 1569 г. Как и большинство исследователей этого времени, автор главное внимание уделил перечислению важнейших фактов политической и религиозной истории Литвы. При этом Папроцкий не предпринял ни одной попытки их анал и з а , не сослался ни на один известный ему документ. Он, тщательно соблюдая генеалогию литовских князей, ограничился, главным образом, названием земель, присоединенных ими. Б ольшой интерес в книге Ф.Папроцкого вызывает описание крещения населения Литвы. Известно, что одним из условий Кревской унии было принятие ею католицизма. Действия, предпринятые Ягайло в этом направлении, автор излагает подробно, указывая, что его ближайшим окружением были «погашены вечные огни [уничтожены языческие. Т.Б.], идолы и алтари; при крещении 30000 людей в святой реке сам король по-литовски читал катехизис» [347]. Однако, как известно, эта мера быстрых успехов не принесла: в Литве еще долго язычество существовало с католической идеологией. Немалое внимание Ф.Папроцкий уделяет различным реформационным течениям, получившим широкий размах в Вильно. Естественно, он подвергает их резкой критике, отстаивая идеи римско-католического престола [348]. Последние страницы этого учебника были отведены вопросам географии и истории, по которым учащиеся должны были ориентироваться, насколько прочно и глубоко они усвоили материал. 102


Ф.Папроцкий является автором еще одного учебника по географии [349], ставшего необыкновенно популярным в учебных заведениях ордена и многократно переиздававшегося до 1773 г. [350]. Даже после запрещения деятельности «Общества Иисуса» он нашел широкое применение в школах Эдукационной комиссии [351]. Небольшой по объему, этот труд Ф.Папроцкого, скорее, напоминает справочник, т.к. в нем собраны кратчайшие сведения обо всех европейских государствах, о каждом из которых автор сообщает протяженность их в милях в длину и ширину, местонахождение на географиче ской карте в градусах; границы; характер государственного правления; фамилию, имя и польское название титула особы, находящейся у власти; количество войск; ордена, используемые для награждения лиц, проявивших себя в какой-либо области; описание герба; господствующую религию, ежегодный доход; перевод денежной системы на польскую; реки, протекающие по ним, а также моря, омывающие их территорию. В настоящее время эта работа Ф.Папроцкого является источником для изучения большого круга вспомогательных исторических дисциплин: исторической географии, метрологии, геральдики и т.д. Ф.Папроцкий является автором ряда других исследований, посвященных истории отдельных стран и политическим событиям, происходившим в прошлом в различных регионах мира. Все они находили то или иное применение в учебном процессе [352]. Помимо работ Ф.Папроцкого, в школах «Общества Иисуса» применялся учебник по истории и географии Яна Бельского [353]. Я.Бельский, проработавший двенадцать лет профессором риторики [354], а следовательно, и этих дисциплин, накопил большой опыт в их преподавании. Результатом его деятельности на педагогическом поприще и явился указанный труд, главную цель написания которого он выразил следующими словами: «...чтобы польская шляхе тс кая молодежь из стен школ выходила способной помогать Ко р олевс т ву... своим советом на сеймах и сеймиках, публичных и особых заседаниях, дома и у посторонних, во время мира и войны, а также для придания своей речи изящества» [355]. Таким образом, как мы видим, труд Бельского преследовал две задачи: во-первых, обогатить знания юношества по истории и географии Родины; во-вторых, в процессе обучения риторике научить детей практиче ски использовать их в будущей жизни. Во введении автор посчитал необходимым осветить основные вопросы, на которые читатель найдет ответ в монографии: «Сначала расскажу о начале истории Польши, названии, гербе, разделе, расширении земель, за103


воевании новых или утрате старых, о правительстве Польши, порядке и переменах в том правительстве. Потом о польских королях, как в общем, так и в особенности, о происходивших событиях, о правах власти, короля, королевы, потомства Далее о положении Речи Посполитой, а именно: о сенате и рыцарстве, службах коронных и литовских... В конце об обычных сеймиках и сеймах, о с вязях, больших Радах, сенате, казне, Трибунале, судах, увеселениях, о мире и войне, о налогах, о серебряных и соляных источниках, winnicach, о начале католической веры, ее росте, вызванном введением разных монастырей, Академиях и школах, ... в двух томах и четырех книгах излагаться будет» [356]. Следует отметить, ч то учебник Я.Бельского написан на богатом документальном материале, почерпнутом им из сочинений античных и средневековых авторов. Интерес вызывают географические данные, содержащиеся в нем. Бельский писал о морях, омывающих Польское королевство, о его растительном и животном мире, горах, озерах и других водных источниках. Не обошел он своим вниманием и местонахождение лесных массивов и породы деревьев, встречающиеся в них. В настоящее время этот труд Я.Бельского является ценным источником по истории и географии коронных земель Польши и Великого княжества Литовского. В указанное время иезуитами-педагогами создавались и другие работы по этим дисциплинам [357]. Наибольшей популярностью в школах «Общества Иисуса» пользовались произведения Кароля Вырвича одного из наиболее известных деятелей ордена изучаемого периода. Он является автором двух учебников по истории, написанных на французском языке. Первый вышел в 1769 г. под названием «Происхождение современных государств и народов», второй «Краткое систематическое изложение всеобщей истории» был опубликован в двух томах в 1766 1771 гг. К.Вырвич один из соавторов коллективного труда «Политическая история древних государств», увидевшего свет в 1772 г. В предисловии к нему имеется несколько отрывков из книги Ш.Монтескье «О духе законов», переведенных им с французского языка на польский. Белорусский ученый А.А.Бирало сделал следующий вывод об исторических произведениях этого иезуита: «Как историк К.Вырвич испытал влияние французской просветительской историографии, особенно Ш.Монтескье и Вольтера. Для его историко-социологических воззрений характерно отрицательное отношение к традиционному пониманию истории как истории политических событий 104


и войн. В предисловии к «Краткому систематическому изложению всеобщей истории» он истолковывает историю народа как совокупность изменений в политической жизни, обычаях, религии, нау ке, искусстве, экономике. Вслед за Монтескье К.Вырвич подчеркивает, что изучение истории позволяет получить знания, необходимые для направленного изменения устройства современных го сударств» [358]. Очень высоко его учебники по истории оценил С.Беднарский [359]. Отдельные исторические труды К.Вырвича широко применялись не только в школах Эдукационной комиссии, но и публиковались в типографии Полоцкой Академии [360], что является ярким подтверждением того обстоятельства, что его работы пользовались большим признанием у иезуитов-педагогов и учащейся молодежи даже после официального запрещения римско-католическим престолом деятельности «Общества Иисуса» в 1773 г. Современный польский исследователь Л.Пехник, детально и зучивший все исторические труды, опубликованные иезуитами Польской ассистенции, пришел к следующим выводам: «1. со временем латинский язык в них был вытеснен польским и французским языками; 2. в обучении истории и географии началось использование карт и атласов; 3. с каждым разом все больше места пос вящало сь польским делам; 4. подвергалась глубоким изменениям са ма методика обучения в результате изменения взгляда на сущность истории. Лучше всего это видно у Вырвича: придание большого значения изучению истории в общем учебном процессе (Роллин); знание не только отдельных фактов, но и внутренних связей и взаимозависимости их, а также отбор существенных фактов (Флери и Боссюэ); историческое значение это не только политические перемены и происшествия, преимущественно военные, а также совокупность жизни народа: его культура, ремесло и торговля (Вольтер). Только одна черта не подвергалась изменению всегда в иезуитских школах история была учительницей жизни» [361]. К.Вырвич является автором нескольких учебников по географии. Остановимся подробнее на анализе «Всеобщей географии», выдержавшем несколько изданий [362]. Этот учебник написан в форме, достаточно широко распространенной в средневековье вопросов и ответов. Начинается он с вопроса: «Что такое география?» Вырвич дает следующее определение этой дисциплины: «География это описание земли, т.е. той части света, которая со льда и земли сложена и на которой люди живут. География является частью космографии, или науки, описывающей целый мир, состоящий из неба и земли. Две эти части мира космография разде105


ляет на две науки: первая, занимающаяся описанием земного шара, называется географией; другая, изучающая небо, его светила, планеты, звезды, называется астрономией» [363]. Далее Вырвич перечисляет разделы географии, коротко охарактеризовывая каждый. При этом четкое разграничение их в современной трактовке отсу тствует. Автор отождествляет некоторые разделы географии с исторической периодизацией, признанной в это время и нашедшей отражение в его учебниках истории. Так, Вырвич выделяет древнюю, среднюю и современную географию. Древняя география начинается от сотворения мира и заканчивается упадком Римской империи в 476 г. Средняя география длилась до 1453 г., т.е. до захват а и разгрома турками Константинополя, падения Византийской империи. Современная география охватывала период от последней указанной даты и продолжалась до событий, современником которых являлся автор учебника [364]. Далее автор перечисляет основные разделы этой дисциплины, выделяя главное в каждом из них. Так, предметом естественной, или натуральной, географии является описание поверхности земного шара, т.е. расположения гор, лесов, пустынь, проливов, о стровов, полуостровов, морей и т.д., а также людей, проживающих в различных его частях, а именно: «их облик, окраску лица, язык и др. от рождения каждому народу данные» [365]. Физическая география исследует виды почв, состав всех вод, гор, существующих в природе. Ученые, трудящиеся над проблемами истор и ч е с ко й географии, изучают отдельные страны или города. Пользуясь документами, они устанавливают не только время их возникновения, но и важнейшие события, происходившие в них. В каче стве особого раздела Вырвич выделяет церковную географию, главную задачу которой он видел в описании всех территориальных единиц, церквей, распространяющих свою власть на какуюлибо часть государства. К нему тесно примыкает другой раздел, связанный со странами, упоминаемыми в Библии. Он называется а втором святая география. Все государства, известные Вырвичу, их административно-политическое деление, важнейшие места в них, урожайность разных земледельческих культур, произрастающих в них, врожденные и приобретённые жителями приметы и другие вопросы относятся ко всеобщей географии. Наряду с этим разделом выделяется частная, или особенная, или хорография. Ее цель состоит в детальной характеристике какого-то одного государства. К географии Вырвич относит и топографию науку, изучающую только один город или маленький повет [366]. «Гидрография опи106


сывает судоходные моря и воды. Эта часть географии составляет морские карты..., указывает побережье или рукава рек, порты, м ес та стоянок кораблей, проливы, скалы, гаки, мели, сообщает данные о подъеме и опускании уровня моря, скорости морской воды, мысах, расстоянии одного места до другого, словом, перечисляет все важнейшие черты, как на море, так и на морских берегах» [367]. Вопросы, исследуемые в настоящее время астрономией, Вырвич отно сил к астрономической географии. В качестве отдельного раздела он выделял политическую географию, к сфере проблем которой относятся: виды правления, указания на их разницу в тех или иных государствах, перечисление наук, областей художественного творче ства, ремесел, получивших наиболее глубокое изучение в них, а также уровень развития торговли и промышленности [368]. А втор посчитал необходимым подчеркнуть взаимосвязь указанных разделов географии. Так, «натуральная география тесно связана с физической. Всеобщая с хорографией, топографией, гидрографией и политической географией, делящей мир на разные страны, последние на провинции, провинции на города, описывает склонности, недостатки и обычаи народов... Политическая география зависит от формы государственной власти, прав, трактатов и т.д.» [369]. Затем Вырвич более подробно освещает указанные разделы географии. Особый интерес вызывают страницы, где автор знакомит юных читателей с географией отдельных стран. Нельзя без восторга читать его повествование о достопримечательных местах Парижа города, «славного еще при Юлии Цезаре» [370]. Автор перечисляет все его научные и культурные центры, подчеркивая их роль в распространении знаний. Не обходит он вниманием и наиболее знаменитые пригороды Парижа: Версаль, замок святого Германа и др., указывая при этом их конкретное местонахождение [371]. Вырвич выделяет яркие, броские психологические черты, свойственные народам ряда государств. Например, характеризуя англичан, шотландцев и ирландцев, он отмечает, что «англичане наделены основательным и пронзительным разумом; быстрым понятием; чистосердечны и открыты, мужественны и четки; не знают поражений на море, отважны; на земле, без приукрашивания, благородны; на заседаниях молчат; об управлении пишут основательно, до глубины проникают в политику. Шотландцы преданные, приятные, приятельские; на заседаниях милы и забавны. Однако англичане не признают эти качества. Согласно их мнению, шот107


ландец с рождения неблагороден и в результате слабого развития ума скорее годится к ярму, нежели к руководству. Ирландцы остроумны, чувственны и возвышенны» [372]. Наряду с географией других государств в учебнике Вырвича немало места отведено описанию земель, входящих в состав Речи По сполитой. Помимо коренных польских земель, автор приводит административное деление других территорий, подвластных этому государству, в частности, Великого княжества Литовского. Он перечисляет следующие воеводства Литовской провинции: Виленско е, Жмудское княжество, номинально Смоленское, Полоцкое, Новогрудско е, Витебское, Брестское, Мстиславское, Минское и Инфляндско е [373]. Он считает необходимым отметить, что некоторые земли трех провинций страны носят особые названия. Так, он обращает внимание молодых читателей на то обстоятельство, ч то Полоцкое, Витебское, Мстиславское, Минское и Новогрудское воеводства относятся к Белой Руси; Полесье является частью Брестско-Литовского воеводства и т.д. [374]. Характеризуя то или иное воеводство, автор не ограничивается, как это было указано выше, только географическими данными, но и сообщает множество исторических фактов, связанных с ним, а также с городами и местечками, находящимися в его пределах. В качестве образца, которого Вырвич придерживается при характеристике всех воеводств Речи Посполитой, а следовательно, и Великого княжества Литовского, можно привести описание Новогрудского воеводства: «Новогрудское воеводство имеет герб погоню, с одной стороны, и черного ангела, с другой. Делится на три повета: Новогрудский, Слонимский и Волковысский. Новогрудок главное место воеводства расположен на небольшом холме; в нем каждый второй год на протяжении двадцати недель проводятся заседания Главного Литовского Трибунала. Украшением города является приходской, иезуи тский костел. Здесь в 1252 г. Миндовг был провозглашен литовским князем. В воеводстве находятся имения князей Радзивиллов: Не свиж с замком, прекрасным дворцом, богатыми выдающимися... сокровищами, например, библиотекой и др. Слуцк окружен мощными валами над Случью, Мир, Кореличи, Клецк, памятный поражением татаров в 1506 г., нанесенным Литвой; Зденцел, Налибоки, славный отличным металлургическим заводом; Ляховичи с разрушенным замком; Столовичи, Мышь, Селюб, Остров и др. Центром Слонимского повета является Слоним над Щарой, впадающей в Неман; другие места: Рожана, Зельва, знаменитая ярмарками; все три дома Сапегов находятся в ней. Бытын и Жировичи с монастырями базилианов. Центром Волковысского повета является 108


Вол ковыск; в повете находятся Мстибов, Изабелин, названный по имени княгини Чарторыйской » [375]. Таковы основные вопросы, нашедшие отражение в указанном учебнике К.Вырвича. Остается только добавить, что его пособия по географии использовались не только в учебных заведениях «Общ ества Иисуса», но и в школах Эдукационной комиссии [376]. Характеризуя перемены в обучении учащихся иезуитских школ Беларуси, нельзя не отметить и акт присутствия в программе некоторых из них геометрии, изучение которой носило практический, прикладной характер. Правда, этот предмет был введен не во всех учебных заведениях: орденом было предпринято всего лишь три попытки внедрения его в учебный процесс. Так, впервые геометрия стала изучаться новогрудскими учащимися в 17501751 учебном году [377]. Через несколько лет, а именно в 17531754 учебном году, воспитанники мстиславских иезуитов получили возможн о с т ь штудировать этот предмет под руководством Антония Хычевского профессора грамматики, синтаксиса и геометрии [378]. Третьей школой, где в 17691770 учебном году имелась должность профессора геометрии, явилась Слонимская. Ее исполнял Мартин Ошевский [379]. На третьем этапе педагогической деятельности «Общества Иисуса» в Беларуси иезуиты предприняли попытку преподавания архитектуры. Ее осуществил в 17681769 учебном году видный деятель ордена Габриэль Ленкевич. Первоначально он изучал архитектуру самостоятельно. Однако начальство, заметив его интерес к этой науке, послало Ленкевича в 1782 г. в Рим, чтобы он детально ознакомился с техникой строительного дела и историческими достопримечательностями города. По дороге в Рим Г.Ленкевич посещал наиболее знаменитые города Германии и Италии, постигая зодчество мастеров древности и средневековья. С 1762 по 1765 гг. под руководством Иосифа Марии Асклепи он штудировал архитектуру в Римской коллегии (современный Григорианский университет). После возвращения из Рима Г.Ленкевич несколько лет работал в Несвиже, а затем на протяжении 17681773 гг. исполнял обязанности профессора архитектуры и руководителя строительства в Полоцке [380]. Одновременно он много труда вкладывал в подготовку педагогов, способных преподавать эту дисциплину [381]. Перемены коснулись и преподавания дисциплин высшей школы, где, как указывалось выше, первый год отводился на изучение философских работ Аристотеля, а второй математики. В предыдущий этап педагогической деятельности ордена интерес молодежи к усвоению схоластической философии упал, и иезуиты усилен109


но искали выход из создавшегося положения, т.к. без позволения ру ко водящих инстанций «Общества Иисуса» они не имели права внедрять в программу обучения новые философские направления, получившие развитие на Западе. Так, учение Декарта, бывшее очень популярным в Европе, грозило опасностью для вероучения католической церкви в целом и ордена в частности, ибо неизбежно вело к пантеизму [382]. Выход из создавшейся труднейшей ситуации был найден генеральной конгрегацией, состоявшейся в 1750 г. Согласно ее решению в обучение философии вводились экспериментальные науки. Польские и литовские члены «Общества Иисуса» в процессе преподавания этой дисциплины основное внимание уделяли физике и математике, отдавая предпочтение физике [383]. Указанное явление нашло отражение в каталогах, данные которых предста влены в таблица 1. При этом необходимо подчеркнуть, что это была не старая аристотелевская физика, а принципиально новая, в процессе чтения лекций по которой профессоры широко использо вали опыты. Она применялась также при сдаче студентами экзамена по физике, что привлекало городскую общественность, вызывая у нее глубокую заинтересованность. Естественно, эта мера способствовала росту авторитета иезуитских педагогов среди местного населения. Освещая состояние обучения математике и физическим нау кам, нельзя не отметить, что важнейшим их центром в Литовской провинции являлась Виленская Академия, педагоги которой придавали своим занятиям по данным дисциплинам практический характер. Кроме того, в рамках курса философии они сообщали своим слушателям сведения по механике, оптике, акустике, метеорологии, основам анатомии, физиологии, зоологии и минералогии [384]. Выпускники Академии, связавшие свой жизненный путь с «Обществом Иисуса», попадая по распределению руководства в учебные заведения провинции, передавали полученные ими знания по вышеперечисленным предметам своим подопечным. В отличие от школ польской провинции, каталоги не зафиксировали преподавание права в школах ордена, расположенных на территории Беларуси. В изучаемое время иезуиты приступили к сбору средств обучения, предназначенных для использования их в учебном процесс е. Например, Новогрудская школа располагала четырьмя географическими глобусами, различными инструментами, необходимыми для успешного проведения занятий по математике и физике. Среди них имелись английский микроскоп, электрическая машина, стеклянный шар, служащий для организации опытов по электриче110


ству, и др. [385], необходимый инструментарий для проведения занятий по физике и математике в Брестской школе [386]. Перемены в учебном процессе осуществлялись одновременно с появлением новых форм воспитательной работы с учащимися. Именно в этот период широкое развитие получили сеймы и сеймики. Содержание их освещалось выше. Основанием для более широкого внедрения в практику иезуитских школ сеймов и сеймиков послужило виленское издание 1742 г. «Инструкции о речах на сеймах и сеймиках, составленной в кратких параграфах». Оно содержало тринадцать речей, написанных в качестве образца для подражания, в которых подвергалась критике анархия, царившая в Речи Посполитой. Анонимный автор указанного произведения резко выступал против применения на сеймах и сеймиках принципа liberum veto, требовал проведения ряда реформ, направленных на укрепление государства. 25 апреля 1753 г. провинциал Станислав Попел в письме к руководителям иезуитских учреждений официально писал о необходимости проведения реформ в Речи Посполитой. В нем настоятельно рекомендовалось организовывать эти формы воспитательной работы, приурочивая их к сборам шляхты на заседания трибунала и сеймиков. При этом указывалось, чтобы иезуитские воспитанники, используя полученные знания по литературе, истории и другим гуманитарным дисциплинам, под руководством профессоров готовили тексты речей для выступления. Причем на первый план должно было выдвигаться требование проведения немедленных мероприятий, направленных на укрепление государства. Провинциал считал, что организация подобных сеймиков будет полезна не только юношеству, но и присутствующей на них шляхте [387]. В указанный период иезуиты создали еще одну школу в Юровичах (см. табл. 19). Она начала свою работу в 1756 г. Ее первым учителем явился Юзеф Сасимовский [388], исполнявший обязанности «профессора классов» («professor classium»). Видимо, он трудился сразу в трех классах: инфимы, грамматики и синтаксиса, т.к., по данным каталогов, в следующем учебном году иезуиты смогли открыть класс поэзии с преподаванием истории [389]. Правда, последний предмет не всегда присутствовал в ее программе (см. табл. 1). В 1768 г., единственном году в истории Юровичской школы, действовал класс риторики [390]. В указанный период своей работой в школах ордена отличились: К.Бжозовский, А.Лупиа, Я.Корсак, К.Борковский, И.К.Лазьн е вс к и й , А.Янушкевич, Ф.Лупиа, Я.Левкович, С.Герасимович, А.Хычевский и К.Малиновский [391]. 111


Перечень фамилий иезуитов, плодотворно трудившихся на педагогическом поприще, можно было бы продолжить. Но, тем не менее, материал, приведенный выше, раскрывает основные тенденции, имевшие место в «Обществе Иисуса» в указанный период. Если ректору коллегии удалось ввести основные нововведения в одном городе, то руководство провинции переводило его на новое ме сто службы в надежде на то, что и там школьное дело подвинется вперед. Помимо того, что педагоги имели свой предмет, проверенный на практике, руководство постоянно напоминало о необходимости разрабатывать новые дисциплины. И после их усвоен и я оно выделяло в провинции школу, где бы тот или иной преподаватель мог проявить себя, преподавая новый курс. Безусловно, что достаточное знание двух-трех дисциплин обогащало преподавателей, и они, общаясь между собой, могли оказать творческую помощь друг другу. Поэтому далеко не случайным является тот факт, что довольно значительная часть преподавателей иезуитских школ занималась научным творчеством, что нашло отражение в получении ученых степеней, а также в публикации собственных работ. Результатом этой целенаправленной деятельности было то, что в указанный период из иезуитских школ Беларуси вышло немало т алантливых людей, обогативших европейскую культуру. Игнатий Жаба (17131790) родился в семье минского воеводы. Среднее образование он получил в Гродненской иезуитской школе. Затем И.Жаба обучался на философском факультете Виленской Академии. С 1752 г. он активно занимался теологией. В 1740 г. началась его педагогическая деятельность. Он преподавал поэзию, риторику и философию в иезуитских школах и, видимо, на этом поприще сделал большие успехи, т.к. был допущен руководством ордена к научным занятиям. В 1752 г. Жаба защитил докторскую диссертацию. Последующие два года он читал лекции по теологии в Виленской Академии. В 17601769 гг. он являлся ректором этого учебного заведения, а затем возглавлял коллегии в Гродно (17631766), Жодишках (17661769) и Браневе (17701772), был настоятелем в Митаве (Елгава). В 1774 г. при поддержке И.Массальского вновь приобрел должность ректора Виленской Академии, обязанности которого исполнял до 1779 г. Умер и похоронен в Вильно [392]. Михаил Корыцкий (17141781, по другим сведениям, в 1784 либо 1791) уроженец деревни Дзитрики Лидского повета Виленского воеводства (в настоящее время Лидский район). Он происходил из шляхетской семьи. Среднее образование М.Корыцкий получил в Бобруйской иезуитской школе. Свою судьбу с «Обществом Иису112


са» он связал 2 или 7 июля 1730 г. в Вильно, где в 17331736 гг. изучал философию. Затем М.Корыцкий штудировал теологию сначала в 17391741 гг. в Варшаве, а потом в 17411743 гг. в Вильно. После окончания учебы в 17441745 учебном году преподавал поэзию и риторику сначала в Минске, а в следующем учебном году в Вильно. М.Корыцкий обладал обширными познаниями по этим дисциплинам. Заметив его необыкновенные дарования, руководство провинции ордена поручило ему подготовку новых кадров педагогов по риторике, что М.Корыцкий успешно осуществлял в Слуцке с 1746 г. по 1748 г. Обладая ораторским талантом, он в 1748 1750 гг. исполнял обязанности проповедника в Пинске, а в 1771 1773 гг. в Вильно, Варшаве, Дрогичине, Минске и Бобруйске. М.Корыцкий обладал научными званиями. В 1745 г. ему была присуждена степень магистра философии, а около 1750 г. доктора философии. Довольно продолжительный срок жизни, с 1750 по 1756 г., он провел в Вильно, исполняя обязанности сначала профессора философии, а потом секретаря Академии, префекта низших классов и библиотеки, а также профессора теологии. Следующий период жизни М.Корыцкого был связан с Варшавой, где в 17631766 гг. он являлся ректором Варшавской коллегии. Вместе с ним работали такие видные деятели «Общества Иисуса», как Ф.Богомолец, С.Лускина, К.Вырвич, А.Нарушевич, объединенные общей целью улучшить постановку образования в стране. Эту же задачу он выполнял в 17661770 гг., находясь на посту руководителя мазовецкой провинции. После запрещения «Общества Иисуса» М.Корыцкий стал ректором школ Комиссии национального образования в Минске, на этой должности он находился довольно продолжительный срок с 1773 по 1780 г. После смерти поэта Полоцкая иезуитская Академия в 1817 г. издала сборник его стихов под названием «Песни» [393]. Выпускниками Витебской школы являлись Франтишек, Ян и Игнатий Богомольцы. Они были выходцами из глубоко религиозной семьи. Достаточно отметить тот факт, что их отец Павел Богомолец, имевший многочисленные государственные должности, воспитывал 9 сыновей и 1 дочь. После смерти жены он вступил в «Общество Иисуса» и после освоения краткого учебного курса по философии и теологии стал ксендзом [394]. Значительный вклад в развитие культуры Беларуси и Польши внес Франтишек Богомолец (1720 1784). Он вступил в орден иезуитов 24 июня 1737 г. в Вильно. Здесь же Богомолец штудировал фило софию. После непродолжительной педагогической работы, в ходе которой он проявил свои исключительные дарования, руководство провинции послало его за границу, в Рим, для изучения те113


ологии и риторики. После возвращения на родину Богомолец возглавил группировку иезуитов, стремящихся к проведению реформы в народном образовании, к возрождению польского общества. Сначала Богомолец преподавал риторику в Виленской Академии. В 1751 г. он был переведен на работу в Варшаву, где первоначально трудился в качестве профессора риторики в гимназии Залуских, а затем в Collegium Nobilium руководителем театра. С 1762 г. Богомолец был префектом библиотеки и типографии этого же учреждения, а после ликвидации «Общества Иисуса» он до самой смерти исполнял обязанности директора типографии, получившей новое название «Народная типография». В 17651766 гг. и 1771 1773 гг. Богомолец трудился прокуратором мазовецкой провинции. В 17611765 гг. он редактировал и издавал «Варшавские известия» и «Варшавский курьер», а в 17651768 гг. Богомолец вместе с Красицким руководил редакцией «Монитора» («Наставник»). Он развил многогранную деятельность на писательском, редакторском и издательском поприще. Она была направлена на обновление культурной и нравственной жизни общества, на пробуждение патриотических чувств. Ф.Богомолец издавал много произведений античных авторов, хроник отечественных историков, писем Я.Кохановского, П.Кохановского, Любомирского, М.Сарбевского. В 1758 г. он написал «Беседу о польском языке» работу, которая стала настольной книгой преподавателей и учеников иезуитских школ, породив много первых ученических сочинений, написанных в подражание этой. В литературе Ф.Богомолец стал создателем комедии Нового времени. В соответствии с тенденциями эпохи Прос вещения он провел реформу театра, поставив с 1753 г. на сцене коллегии 25 спектаклей. Ф.Богомолец много трудился как переводчик [395]. Его брат Ян Богомолец (17241795) в орден иезуитов вступил 20 августа 1739 г. в Вильно. В 17421745 гг. он изучал философию в Виленской Академии, в 17481752 гг. теологию в Варшаве, в 1754 1756 гг. математику и физику в Праге. После возвращения из заграничной поездки он довольно продолжительный для иезуита срок пребывал в Варшаве, преподавал в 17571765 гг. философию, а в 17671773 гг. теологию и каноническое право. После роспуска ордена иезуитов Я.Богомолец некоторое время трудился воспитателем сына одного из магнатов. В 1775 г. Я.Богомолец открыл парафиальную школу в Праге (предместье Варшавы), передав на ее содержание значительные суммы. По-своему заботился о науке, желая, чтобы она развивалась в согласии с вероучением римско-католического костела. Отсюда вытекало его враждебное отно114


шение к Великой французской буржуазной революции, а затем к восстанию под предводительством Т.Костюшко. Славу Я.Богомольцу принесла борьба с суевериями, которая нашла отражение в его книгах. Он является автором большого количества опубликованных тезисов, в которых отразил развитие философских идей Просвещения. Я.Богомолец тяжело переживал разделы Речи Посполитой и основную причину ее несчастья видел в падении морали [396]. Игнатий Богомолец (17381772) в орден иезуитов вступил 29 сентября 1754 г. в Вильно. Булла папы римского Климента XIV застала его в Восточной Беларуси. В следующем году он вышел из ордена и обосновался в Польше. Однако позднее И.Богомолец вернулся в Беларусь и в 1780 г. был назначен С.Сестренцевичем пробощем в Москве. Впоследствии был смоленским каноником [397]. Мартин Почобут-Одляницкий (17281810) выдающийся аст роном, математик, просветитель, поэт. Он родился в деревне Сломянец Гродненского повета. В 17401745 гг. Почобут обучался у гродненских иезуитов. 15 августа 1745 г. в Гродно, вопреки воле родителей, вступил в «Общество Иисуса», после чего выехал в Вильно для отбывания двухгодичного новициата. В 17471748 гг. он учился в Слуцкой педагогической семинарии. Здесь освоил начала греческого языка, изучением которого очень увлекался. Позднее Почобут владел им так же свободно, как латинским и польским языками. В следующем году он был направлен на работу в качестве учителя класса инфимы в Полоцк. Здесь же в 17491752 гг. Почобут изучал философию. Своими необыкновенными способностями и отношением к делу он обратил на себя внимание руководства провинции. В 17531754 гг. Почобут работал уже в Виленской Академии, выполняя те же функции, что и в Полоцке. Здесь он проявлял большой интерес к астрономии. Этому новому увлечению способство вал профессор математики и философии и руководитель академической обсерватории Томаш Жебровский, который охотно делился своими познаниями в области точных наук с пытливым юношей. В 1757 г. провинциал Ян Пожецкий послал Почобута в Прагу для совершенствования своих познаний в греческом и латинском языках и математике. В 1756 г. Почобут вернулся из-за границы. Как преподаватель он учил своих слушателей греческому языку и одновременно при помощи Т.Жебровского углублял свои познания в астрономии и точных науках. Увлечение Почобута разделяли некоторые его товарищи по Академии, что способствовало учебе. В 1754 г. он приступил к четырехлетнему изучению теологии, не бросая при этом своих занятий греческим языком. В 1760 г. Почобут стал ксендзом, а 27 января 1761 г. доктором теологии. 115


Иезуиты хотели иметь в Литовской провинции хорошо образованного астронома, но для его подготовки нужны были немалые денежные средства. И так случилось, что канцлер Великого княже ства Литовского Михаил Фредерик Чарторыйский подарил членам ордена этой провинции сумму денег, предназначенную для научной стажировки молодых иезуитов за границей. Первым стипендию из этих денег получил М.Почобут. В 1761 г. он выехал во вторую заграничную командировку, в ходе которой он посетил обсерватории Марселя, Авиньона, Неаполя и др. Результаты его первых наблюдений за небесными телами были частично опубликованы французским астрономом Э.А.Палианом в книге «Мирный договор между Декартом и Ньютоном» (1763). После возвращения на родину он сразу же возобновил свою работу в Академии, которая в 1780 г. получила новое название Главная школа Великого княжества Литовского и стал ее первым ректором (17801783). С осени 1764 г. Почобут преподавал математику и астрономию, одновременно выполняя обязанности руководителя обсерватории и специализированной библиотеки. Кроме этого, он являлся профессором греческого языка и ассистентом теологического факультета. В этом же году Почобут получил звание магистра философии и свободных наук. К указанному времени Виленской Академией было построено только здание обсерватории, что же касается ее оборудования, то оно было крайне бедным. И тем не менее, Почобут занялся определением географического положения Вильно, что было первым шагом к измерению территории государства. В течение 1766 г. он справился с поставленной задачей. Исследованиями Почобута заинтересовался король Станислав Август. Он посчитал необходимым объединить усилия виленских и варшавских иезуитов-астрономов и под руководством Рост ана и Почобута провести все необходимые измерения и составить карту страны. В январе 1767 г. Почобуту было присвоено звание королевского астронома, а виленская обсерватория получила статус королевской. Для того, чтобы привести в исполнение королевский план, требовались новые инструменты. На их приобретение меценатка Эльжбета Огинская подарила университету 9 тыс. злотых. Для установления тесных научных связей с астрономами Англии и Франции Почобут в третий раз выехал за границу. Цели этой командировки были им полностью достигнуты. В дальнейшей работе Почобут значительно расширил поле своей деятельности. Этому способствовало также предоставле116


ние ему в помощь двух постоянных ассистентов: с 1769 г. Анджея Стржецкого и с 1770 г. Франтишка Меликонта Нарвойша. За ходом исследований Почобута внимательно следила вся страна. Большой интерес к ним проявлял король. Результаты научных работ ученого печатались на страницах газет. Это способствовало пропаганде знаний, расшатыванию суеверий у грамотных слоев населения. О научных достижениях Почобута-Одляницкого стало известно в Европе, и в 1770 г. Королевская Академия Наук в Лондоне избрала его своим членом. В этом же году в Вильно прибыла закупленная в Англии богатейшая коллекция инструментов для обсерватории. Для их установления потребовалась перестройка ее здания, на что ушло два года. При обсерватории наход и л а с ь библиотека, в которой насчитывалось 595 томов на латинском, французском, английском и немецком языках по математике, астрономии, инженерии и новой философии. В начале 1773 г. ученый приступил к астрономическим наблюдениям. Однако издание буллы Климента XIV о роспуске «Общества Иисуса» внесло в работу ненужное беспокойство о судьбе обсерватории, в деятельность которой Почобут вложил много труда. Благодаря поддержке канцлера Великого княжества Литовского Иоахима Хрептовича король Станислав Август выдал ученому привилей на поиезуитскую типографию в Вильно, доходы от которой должны были идти на содержание обсерватории и ее сотрудников [398]. Под руководством Почобута Виленская обсерватория работ ала с 1765 г. по 1807 г. Ее описание составил академик Российской Академии наук В.М.Севергин: «Астрономическая обсерватория отличается первая между заведениями сего училища. Она состоит из двух отделений, из коих одно есть пространная зала, где находятся некоторые астрономические орудия и небольшая библиотека, до сего предмета касающаяся. Другое отделение есть кру глая довольно пространная башня со всех сторон, даже в самом куполе с отверстиями, кои запираются тонкими ставнями из листового железа сделанными. Сии ставни учреждены так, что сам набл юдатель без помощи другого, каждой ставень удобно отворять и запирать может. Сверх того верхняя часть башни подвижна и может обращаться кругом. В сей башне, кроме других астрономиче ских орудий, повешен также большой квадрант на белой цельной мраморной стене почти в аршин шириною, и твердо укрепленной. Сия стена состоит в середине башни так, что кругом ее ходить можно. Обсерватория сия имела бы великие удобства, если бы ей не застила к югу другая башня сего монастыря. Престаре117


лый Почобут, почтенный знаниями и трудолюбием астроном с сожалением упоминал о сем обстоятельстве» [399]. Ученый создал хорошую научную школу, которая придавала большое значение эмпирическому и рационалистическому методам исследования. Почобут был убежден в необходимости познания тайн Вселенной, для чего, по его мнению, потребуется объединение усилий большого числа людей. Он признавал идею множественно сти миров, считая, что каждая научная гипотеза должна быть проверена практикой, а для установления причины движения Солнечной системы требуются длительные и тщательные астрономиче ские наблюдения. Собственными работами он показывал с во е признание гелиоцентрической системы Коперника. Под его ру ко водством сотрудники обсерватории проводили исследования солнечных пятен, была сделана попытка определения расстояния от Земли до Солнца. Он вел наблюдения за солнечными и лунными затмениями, движениями комет, затмениями колец Сатурна. Изве стно сть Почобуту принесло изучение размещения Меркурия. Э тот вклад в астрономическую науку был высоко оценен французским ученым Ж.Ж.Лаландом. Как ректор университета он принимал активное участие в деятельности Комиссии национального образования [400]. Научная деятельность Мартина Почобута-Одляницкого была высоко оценена в стране и за рубежом. Помимо признания, полученного от Королевской Академии наук в Париже, она избрала его своим членом-корреспондентом, а в 1800 г. он стал одним из первых членов Варшавского товарищества друзей наук. Дважды награждал Почобута польский король Станислав Август: в 1785 г. орденом Святого Станислава, а в 1793 г. орденом Белого Орла [401]. Выдающемуся ученому не всегда удавалось сохранять ровные отношения с «Обществом Иисуса». Известно, что Почобут тяжело переживал запрещение деятельности «Общества Иисуса», но он «решительно пресекал притязания иезуитов на имущество Виленской Академии, отказался принять участие в создании секретных фондов на случай восстановления ордена» [402]. Он энергично внедрял в жизнь Главной школы новые достижения в науке. Но в 1807 г. Почобут, передав обсерваторию Я.Снядецкому, тайком уехал в Динабург, где провел оставшиеся полтора года жизни среди своих собратьев по ордену [403]. В ы п у с к н и ко м брестских иезуитов был Михаил Карпович ( 1 7 4 4 1803), ставший впоследствии видным политическим и ц е р ко в н ы м деятелем. С 1767 г. он преподавал философию в В а р ш а в ской семинарии, а с 1771 г. богословие в Кракове. В 1772 118


1774 гг. он трудился в епархиальной семинарии при костеле св.Каз и м и р а в Вильно. Карповича интересовали проблемы светской ж и з н и , о чем свидетельствует факт избрания его делегатом в 1 7 7 4 г. на провинциальный конвикт в Варшаве. С 1783 г. М.Карп о в и ч , будучи профессором догматической теологии, читал лекции по этому предмету в Главной Литовской школе в Вильно. Наряду с проповеднической деятельностью занимался пропагандой идей французских просветителей. М.Карпович был одним из первых в Беларуси и Литве представителей общественности, взявш их под свою защиту бесправных крестьян. Он критиковал крепостничество и факты жестокого обращения феодалов со своими подданными. Карпович был сторонником Конституции 3 Мая 1791 г., направленной против феодальной анархии. Он выступал за необходимо сть экономического и политического укрепления Речи Посполитой. Карпович принял участие в восстании 1794 г., после п одавления которого был подвергнут аресту. Некоторое время он скрывался от властей в Варшаве. Последние годы жизни провел в своем имении Гражишки на Сувалшчине, которое получил от епископа И.Массальского [404]. Княжнин Франтишек Боргиаш Дионизий (1749 или 17501807) уроженец Витебска. Он происходил из того же дворянского рода, что и русский писатель Я.Б.Княжнин. Ф.Княжнин учился в иезуитских школах Полоцка, Несвижа и Слуцка. В орден иезуитов вступил 15 августа 1794 г. в Полоцке. В 17671770 гг. Ф.Княжнин изучал философию, а затем преподавал в низших классах Варшавской коллегии. После запрещения деятельности ордена иезуитов он перешел в светское состояние. С 1775 г. являлся секретарем в канцелярии князя А.К.Чарторыйского, а также учителем его сына Адама Ежи. С 1781 г. работал в библиотеке Залуских, но в 1783 г. принял решение о возвращении к Чарторыйским. Княжнин один из основоположников польского сентиментализма. Он писал произведения различных жанров: поэмы, идиллии, оды, басни. В лирике поэта воспевались родные ему места: Витебск и Витебщина. Он проявлял интере с к белорусскому фольклору, вел большую собирательскую работу в этом направлении. Поэт сотрудничал с М.К.Огинским а втором оперы «Цыгане», для которой написал либретто. Впервые эт а опера была поставлена в 1786 г. в Слонимском театре Огинского. В 1792 г. обнаружились первые признаки его тяжелой болезни сумасшествие. Однако до 1796 г. Княжнин продолжал заниматься литературной деятельностью. Он оставил для потомков не только стихи, но и драматургические сочинения, переводы произведений классиков античности [405]. 119


Таким образом, к концу изучаемого периода, согласно данным иезуитских каталогов, отраженным в таблице 1, в Беларуси имелось 17 учебных заведений «Общества Иисуса» различного типа. В Полоцке, Несвиже, Орше, Бресте, Гродно, Пинске, Новогруд ке и Слониме имелись высшие школы, предназначенные для с ветской молодежи и клириков будущих членов ордена, в Могилеве, Бобруйске, Мстиславле, Жодишках, Юровичах, Слуцке, Слониме и Минске учащиеся имели возможность изучать курсы, начиная от инфимы и заканчивая риторикой. В Мозыре иезуиты располагали школой с неполным набором классов, необходимых для получения среднего образования. В короткий промежуток времени «Общество Иисуса» смогло не только вернуть свои прежние позиции в школьном деле, но и поднять его на новый, более высокий уровень. Оно начало перестройку своей учебной деятельности немного раньше С.Конарского, но более энергично и целенаправленно развернуло ее после выступления этого выдающегося пиара. Руководство ордена начало реформирование своих школ с подготовки педагогических кадров. Наиболее талантливых учителей оно направляло для углубления с воих познаний за границу, некоторых из них дважды, а М.Почобу та-Одляницкого трижды. Оно изыскивало деньги для приобретения необходимых средств обучения, чтобы активизировать процесс обучения своих подопечных. Затем иезуиты приступили к подготовке школьных учебников, к написанию которых привлекались с амые эрудированные члены ордена и небольшие авторские коллективы. И только после положительной апробации они внедрялись в учебный процесс. Потом на уровень, требуемый «Ratio studiorum», оно поставило преподавание латинского языка. В отдельных школах руководство ордена пробовало оживить интерес учащихся к греческому языку, однако, эта попытка не удалась. В соответствии с духом времени профессура уделяла большое внимание изучению польского языка, пропагандировала продуманные методы борьбы за его чистоту и красоту. В учебную программу были введены новые предметы: история, география и иностранные языки. Во внеаудиторное время преподаватели внедряли новые формы работы, воспитывающие у юношей чувства гражданственности, сопричастности и ответственности за все происходящее в стране. Благодаря хорошей постановке учебно-воспитательного процесса к концу изучаемого периода «Общество Иисуса» смогло полностью монополизировать воспитание молодого поколения в своих ру ках, а также полонизировать его. Школы ордена не испытывали недостатка в учениках. 120


ГЛАВА III П Е Д А Г О Г И Ч Е С К А Я ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ «ОБЩЕСТВА ИИСУСА» В БЕЛАРУСИ В 17721820 гг.

§ 1. Особенности педагогической деятельности «Общества Иисуса» в Беларуси в период разделов Речи Посполитой и включения белорусских земель в состав Российской империи
Ч е т ве рт ы й этап педагогической деятельности «Общества Иисуса» связывается с первым разделом Речи Посполитой в 1772 г. и переходом Восточной Беларуси под власть Российской империи. Он охватывает 17731820 гг. и подразделяется на два периода: первый длился с 1773 г. и закончился в 1812 г. год образования Полоцкой иезуитской Академии; второй продолжался с 1812 г. до 1820 г. год изгнания иезуитов из страны. В результате событий 1772 г. к России отошли три коллегии (Полоцкая, Витебская и Оршанская) и две резиденции (Могилевская и Мстиславская), расположенные в Восточной Беларуси. Екатерина II оставила в неприко сновенности «Общество Иисуса» на подвластных ей землях. Это решение императрицы было продиктовано во многом поведением самих иезуитов. Изве стно, что 5 сентября 1772 г. царские войска окончательно овладели Восточной Беларусью. В этот день З.Г.Чернышев приказал объявить ее населению о присоединении к России [406]. «Получив Белоруссию, императрица Екатерина дала в 1772 году такое предписание губернаторам этих провинций: «Иезуитским монастырям, школам и училищам сделайте особую перепись. Вы за сими наипаче смотреть имеете, яко за коварнейшими из всех прочих латинских орденов, ибо у них без согласия начальников подчиненные ничего предпринять не могут» [407]. Однако в скором времени она резко изменила свое отношение к монахам «Общества Иисуса» в противоположную сторону. Это было вызвано следующими обстоятельствами. Уже 3 октября 1772 г. в Полоцком иезуитском костеле была прочитана «Проповедь в годовщину счастливой коронации светлейшей Екатерины II монархини всей России». В ней, в частно сти, говорилось, что этот день является праздником во всей Ро ссийской империи, ежегодно отмечаемым. И иезуиты «торже ственно и охотно первый раз» его празднуют [408]. Со ссылками на Евангелие, древнюю историю всем присутствующим в 121


храме указывалось на необходимость подчиниться новой власти, ибо следует «коронованные головы уважать» и быть им верными [409]. Таким образом, иезуиты первыми из всех орденов католической церкви признали новую власть, выразили ей полную покорность, призвав тем самым полочан последовать их примеру. Так, конкретным делом члены ордена стремились доказать, что они являются самыми верноподданными Екатерины II. И императрица не замедлила отблагодарить монахов общества Лойолы за послушание: 8 октября 1772 г. она запретила католическому епископу вмешиваться в дела ордена, взяв с него письменное подтверждение [410]. Следующим шагом была организация пышных торжеств в че сть именин императрицы 24 ноября 1772 г. Пока католическое духо венство Восточной Беларуси медлило присягать православной монархине, иезуиты первые сделали это. По приказу С.Черневича, ректора Полоцкой иезуитской коллегии, все члены «Общества Иисуса», оставшиеся на присоединенной к Российской империи территории, были собраны в Полоцке. И здесь в указанный день день ангела Екатерины II, присягнули на верность ей [411]. «Такой всенародный поступок богатого и влиятельного ордена произвел сильное впечатление на католиков, и к новому году все белорусское духовенство было приведено к присяге» [412]. «Русское правительство изумлено было могуществом влияния иезуитского общества на туземное духовенство и народонаселение и не могло не принять к сведению этого факта» [413]. Так, очень своевременн о было подготовлено дальнейшее существование «Общества Иисуса» в Беларуси. В этом отношении огромную роль сыграл Станислав Черневич. 1772 г. застал его на посту ректора Полоцкой коллегии [414]. А между тем грянула булла 1773 г. Этот документ Верховного понтифика было поручено привезти в Петербург епископу С.И.Сестренцевичу. Однако С.Черневич приехал в столицу раньше, побывал на приеме у влиятельнейшего З.Г.Чернышева, симпатизировавшего полоцкому ректору, и в результате стараний последнего эта булла не была обнародована в России [415]. Этим поступком Екатерина II продемонстрировала всему миру желание руководить государством самой. И даже вопросы, касающиеся прерогативы римского понтифика, решаются и будут решаться в дальнейшем только ею, без всякого вмешательства наместника Бога на земле. 29 сентября 1773 г. виленский епископ В.Массальский прислал С.Черневичу письмо, в котором рекомендовал ему, а также руководителям других иезуитских учреждений Восточной Беларуси следить за точным исполнением всех обязанностей своих подчи122


ненных и соблюдать строжайшую дисциплину, оставаясь легальными иезуитами [416]. Вскоре, а именно 22 октября 1773 г. С.Черневич получил послание от мазовецкого провинциала Казимира Соболевского, постоянным местопребыванием которого была Варшава. Отсюда он управлял основной частью белорусских иезуитов. В нем К.Соболевский перекладывал власть провинциала на С.Черневича, назначив его вице-провинциалом [417]. В ноябре 1773 г. С.Черневич, Г.Ленкевич и Ю.Каттенбринг поехали в Петербург, куда их по желанию Екатерины II вызвал белорусский генерал-губернатор З.Г.Чернышев [418]. В столице они присягнули императрице «не только от имени провинции, но и заграничных иезуитов, политический намек на иезуитов Польши и Литвы понравился Екатерине II» [419]. В начале января 1774 г. российская монархиня через З.Г.Чернышева объявила об освобождении иезуитов от всех налогов и еще раз сурово запретила не только оглашать, но даже привозить в Беларусь кассационную буллу [420]. О происшедших событиях С.Черневич уведомил двумя письмами папского нунция в Варшаве Гарампи, но ответы на них не получил [421]. Между тем, граф З.Г.Чернышев, очарованный влиянием умного иезуитского вице-провинциала, искал любую возможность, чтобы выказать ему и всем членам ордена свое расположение. В архиве Малопольской провинции «Общества Иисуса» в Кракове хранится документ, свидетельствующий об основных проблемах ордена в изучаемое время. Это личный ответ С.Черневича на один из запросов белорусского генерал-губернатора. Он относится либо к 1774 г., либо к 1775 г. В нем он сообщал, что до событий 1772 г. фундушевые земли Полоцкой коллегии размещались по обе стороны Двины. Этот земельный фонд обеспечивал проживание 80, а иногда и более монахов, выполнявших в коллегии различные функции [422]. Главнейшей из них являлось воспитание и обучение молодежи. В этом сложном деле иезуиты руководствовались основной целью: научить ее «быть добродетельной и пригодной своей отчизне» [423]. Черневич акцентировал внимание Чернышева на то, что члены ордена обучали детей в публичных школах бесплатно. Если некоторые из юношей желали, помимо школьных занятий, иметь жилище, питание и другие услуги, то коллегия обеспечивала их потребности за ежегодную сумму денег, размер которой зависел от соглашения или контракта между родителями и ру ководством коллегии. Таких студентов, имеющих место и стол в коллегии за договоренную денежную сумму, называли конвиктора123


ми. Обычно их было от четырех до десяти. При коллегии имелась группа семинаристов, к которой принадлежали дети местной бедной шляхты. Их учебу, проживание, питание, одежду и другие услуги полностью обеспечивали иезуиты. После окончания учебы они не несли никаких обязанностей по отношению к коллегии. Обычно «Общество Иисуса» в Полоцке имело 6 таких ребят. Профессура Полоцкой коллегии обеспечивала преподавание латинского языка на произведениях славнейших деятелей литературы разного времени, и заканчивалось получение высшего образования изучением философии для светских юношей и теологии для лиц, избравших путь священнослужителей [424]. Далее С.Черневич перешел к характеристике состояния школьного дела и освещению основных важнейших проблем, которые стояли перед ним как руководителем «Общества Иисуса» в Восточной Беларуси. Во-первых, отметил он, материальное положение коллегии ухудшилось, т.к. лучшая половина ее фундушевых земель осталась после событий 1772 г. в Речи Посполитой. Теперь кол л е г и я может содержать немногим более 50 человек. Такая высокая численность монахов в Полоцке объясняется очень осязаемой помощью Екатерины II, освободившей иезуитов от всех повинностей [425]. Во-вторых, утверждал вице-провинциал, школы ордена открыты для всех, кто желает в них учиться. При этом желательно, чтобы они происходили из христианских семей. В публичных школах города обучается так же много молодежи, как и не сколько лет назад. В текущем году имеется 7 конвикторов и 12 семинаристов. За последними присматривает светский воспитатель, шляхтич, получающий за свою работу ежегодно около 50 рублей. В-третьих, количество профессоров не только не уменьшилось по сравнению с прошлыми годами, а даже увеличилось. Кром е профессоров латинского языка, являющегося ключом для изучения других наук, имеются профессоры немецкого и французского языков. С.Черневич обещает З.Г.Чернышеву подготовить или найти учителя русского языка. Кроме того, имеются преподаватели, обучающие географии, космографии, истории, гражданской архитектуре, арифметике, алгебре, геометрии, тригонометрии, механике, гидравлике, гномонике, оптике, диоптрии, астрономии. Причем преподаватели, ведущие эти дисциплины, обращают особое внимание не только на знание теории, но и на выработку необходимых умений и навыков. Есть три профессора по философии и два по геометрии. Последние работают с молодыми иезуитами, которые со временем станут профессорами. В-четвертых, продолжал он, 124


эти дисциплины могут изучаться учениками в школах при других коллегиях; профессоров по указанным предметам можно подготовить. Для этого необходимо открыть новициат, чтобы орден иезуитов в Восточной Беларуси мог обеспечить преемственность поколений, возможность успешно решать кадровые проблемы. Кроме того, нужно позаботиться о том, чтобы со временем молодые монахи, достигшие определенного возраста и овладевшие науками, стали ксендзами. Далее С.Черневич сделал тонкий намек на то обстоятельство, чтобы власть в Беларуси иезуитов была организована по «Уставу», другими словами оставшиеся в России члены общества Лойолы должны иметь своего генерала. В-пятых, иезуитский вице-провинциал не упустил возможность подсказать белорусскому генерал-губернатору, что иезуиты не против различных дарений и пожертвований в пользу ордена. Сделал он это очень завуалировано и красиво, написав, что содержание в прошлом каждого монаха стоило 150 руб. в год. А между тем профессоры коллегии никакого жалованья от государства не получают [426]. Итак, теперь З.Г.Чернышев знал об основных жизненных проблемах «Общества Иисуса» в Беларуси, к которому откровенно благоволил и которому готов был помогать в решении назревших вопросов. Дальнейшие события развивались следующим образом. Екатерине II понравилось руководить католической церковью. 12 мая 1774 г. она издала указ об учреждении Белорусской римско-католической епархии. « определили мы быть в ней епископом избранному нами почтенному Станиславу Сестренцевичу де Богуж, бывшему епископом Мальскому, канонику Виленскому и кавалеру ордена Польского Станислава, которому назначили иметь место свое епархиальное в городе Могилев, определив на дом его епископский и членов консистории довольное годовое содержание» [427]. В этом же указе она не преминула напомнить, что «каждый епископ белорусский католицкий навсегда предостерегать и наблюдать должен в рассуждении всех орденов католицких духовных, так и иезуитов в империи нашей, до тех пор, пока они сами верноподданнический свой долг и присягу непорочно сохранять будут, твердым и непоколебимым на вечные времена оставалося» [428]. В 1776 г. граф З.Г.Чернышев, навещая белорусские губернии, был на приеме у полоцких иезуитов. С.Черневич начал переговоры об учреждении новициата. Для чего требовалось просить об его открытии? Ведь наличие монашеского ордена уже предполагает су щ ествование послушнического дома. Ответ прост: С.Черневичу этот шаг был необходим для того, чтобы лишний раз продемон125


стрировать верноподданнические чувства властям. Не дожидаясь у казания императрицы, З.Г.Чернышев разрешил пристроить флигель для новициев к зданию коллегии. В начале 1777 г. он представил Екатерине II докладную записку о визите к полоцким иезуитам и копию письма С.Черневича [429]. Императрица отреагировала на его просьбу следующим образом: «повелеваю, чтобы они начали строение новициата» [430]. Между тем нунций А.Архетти предпринимал все усилия к тому, ч тобы булла Климента XIV об уничтожении ордена была принята иезуитами. Но один за другим его планы срывались. В конечном и тоге Рим избрал в качестве основного оружия в борьбе против ненавистного ему ордена С.И.Сестренцевича. 9 августа 1778 г. Папа Пий VI издал декрет, согласно которому белорусский епископ был назначен апостолическим визитатором всех католических орденов в Беларуси сроком на три года [431]. После того, как Екатерина II ознакомилась с этим документом, она дала указание С.Сестренцевичу воспользоваться широкими полномочиями, данными ему папой, и открыть иезуитский новициат в Полоцке [432]. Однако тот медлил с выполнением приказа императрицы, прекрасно понимая сложность ситуации, в которую он попал. Своим дальнейшим поведением Сестренцевич еще более ее усугубил. Для того, чтобы выработать план уничтожения «Общества Иисуса», он вступил в переговоры с бурбонскими послами в Петербурге и Риме. Е катерине II стало известно о них, о чем белорусского католичес ко го епископа уведомил письмом от 2 декабря 1779 г. граф А.А.Безбород ко [433]. А между тем всего лишь два года тому назад С.И.Сестренцевич писал императрице: «Всемилостивейшая государыня! Глубокое мое от многих лет почитание Высочайшего Вашего имени и благодарности, которым я от самого вступления в подданство связан; направляю все силы и жизнь мою к ревностнейшему усердствованию Всемилостивейшей монархини сверх долга гражданина, сана и присяги Простираю к небу руки и слезно молю на дрожайшее ея и пресветлейшего ея дома здравие и целую щедро наклонный благотворения скипетр, под которым живу и умру» [434]. Впрочем, для Екатерины II подобное поведение С.И.Сестренцевича, видимо, не было новостью. 30 июня 1779 г. белорусский католический епископ вынужден был опубликовать свое пасторское послание об открытии иезуитского новициата [435]. Э та весть достигла Рима, где находился Кароль Корицкий польский ассистент при генерале В.Риччи. В письме, датирован126


ном 4 декабря 1779 г., он писал С.Черневичу: «здесь много есть наших молодых испанцев и усердных иезуитов, которые умоляют отпустить их к Вам, в Беларусь. Всем рассказываю о различных т рудно стях: а двое молодых миссионеров очень настойчиво потребовали, чтобы я им не помешал отправиться в Сибирь. Разумеется, это должно произойти после открытия коллегий в Петербурге и Москве. Я рассмеялся и принял это условие» [436]. И в дальнейшем бывшее иезуитское начальство в Риме с нетерпением ожидало новостей о работе белорусских товарищей. И как убедимся в дальнейшем, там, чем могли, тем и помогали. Между тем иезуиты продолжали укрепляться в организационном отношении. В 1779 г. Могилевская и Мстиславская резиденции были преобразованы в коллегии [437]. 2 февраля 1780 г. в Полоцке начал работу новициат [438]. Первая жизненно важная проб л е м а для «Общества Иисуса» в Беларуси была решена. Из Германии, Испании, Италии, Польши и других стран в Полоцк хлынули бывшие иезуиты. Согласно «Истории Полоцкой коллегии», первым в город приехал немец Алоизий Моритз, некогда работавший миссионером в Китае. С ним прибыли еще один иезуит и четверо соотече ственников, пожелавших стать членами ордена. Затем до Полоцка добрались тоже немцы Матвей Тейн и Ян Ведманн. Расстался с Брестом Войцех Гарович. Антоний Пфейффер ксендз огромной эрудиции, знаток шести иностранных языков, немец, пришел из Рима в Полоцк пешком [439]. Очевидец и непосредственный участник всех этих событий С.Шантырь вспоминал, что многим из них, особенно братьям, даже являвшимся исключительными мастерами в каком-либо виде искусства или ремесла, было отказано в приеме, т.к. для всех желавших приехать не хватало места. Не менее сильный натиск испытала коллегия со стороны юношей, стремившихся попасть в новициат. Их было настолько много, что в число новициев попали только самые одаренные. Впоследствии они занимали наиболее ответственные посты в ордене [440]. В мае 1780 г. Екатерина II предприняла путешествие в Беларусь, в ходе которого решались две задачи: во-первых, в Могилеве ей предстояла встреча с Иосифом II императором Священной Римской империи германской нации; во-вторых, она лично хотела о смот реть земли, присоединенные к империи в результате первого раздела Речи Посполитой. 20 июня императрица присутствовала на приеме у иезуитов. Она побывала на католическом богослужении, по окончании которого С.Черневич произнес речь и преподнес ей стихи на латинском языке. А затем направилась в монастырь, где ей хотели проде127


монстрировать достижения учеников в различных науках, но она ознакомилась только с архитектурными чертежами [441]. В Риме были осведомлены о приезде императрицы в Полоцк и с нетерпением ожидали сообщений обо всех его подробностях. Об этом свидетельствует письмо уже упомянутого К.Корицкого от 28 июня 1780 г. Он пишет о том, что стихотворение, врученное С.Черневичем Екатерине II и присланное ему иезуитом Соболевским в Рим, вероятно, было напечатано в Могилеве Лично ему, К.Корицком у, и его окружению оно очень понравилось. Но он убежден, что автор стихотворения находится в Риме» [442]. Только в конце июля К.Корицкий получил письмо, содержащее детальное описание пребывания Екатерины II в Полоцке. В ответном письме, датированном 29 июля 1780 г., он писал о том, что от новых приятных сообщений он испытал огромную радость за своих товарищей по ордену. Ее разделяют все экс-иезуиты, находящиеся в И талии. К.Корицкий выразил сердечную благодарность Г.Груберу (он приедет в Полоцк только в 1784 г.) [443] за то, что он не жалел сил и здоровья на придумывание тех украшений и иллюминаций, которые были организованы в Полоцке по его чертежам и советам. Благодаря ему о триумфе иезуитов в этом городе узнала вся Европа [444]. Воодушевленный хорошим отношением Екатерины II к иезуит ам, К.Корицкий продолжал строить далеко идущие планы пребывания «Общества Иисуса» в России. Так, в письме от 26 августа этого же года он писал, что русская императрица имеет в Риме с во его агента Сантини. То же мог бы сделать папа римский в Петербурге. Им должен быть «человек мудрый, святой, хорошо знающий французский язык, который со временем мог бы добиться того, чтобы императрица сама пригласила наших миссионеров» [445] поработать в краях, где господствуют язычество и мусульманство. «Если агент будет иезуит, продолжал К.Корицкий, то будет еще лучше. Так, некогда Наш Поссевино был назначен послом в Москву Мой ксендз Станислав! Дай тебе Бог только хорошего здоровья, а дождешься ты еще великих дел» [446]. И вице-провинциал С.Черневич не только дождался, но и приложил немало усилий для победы еще одного важнейшего дела для ордена иезуитов. И иезуиты, и Сестренцевич не поддерживали полоцкого архиепископа Ясона Смогоржевского, стремившегося противостоять напору православия. Смогоржевский оказался в весьма затруднительном положении. С одной стороны, Сестренцевич, ставший белорусским католическим епископом, с первых дней отправления этой должности постоянно интриговал против униатско128


го архиепископа. По утверждению польского ученого М.Лорета, между этими двумя фигурами никогда не было взаимопонимания [447]. С другой стороны, иезуиты и униатский архиепископ издавна вели спор об имениях, принадлежащих полоцкому архиепископству и к которым члены Общества Лойолы были особенно охочи [448]. Смогоржевский прямо и открыто упрекал Сестренцевича в том, ч то он своей политикой ослабляет униатскую церковь, склоняет некоторых базилианов к принятию католицизма и ходатайствует перед правительством о ликвидации униатского архиепископства и передаче ее прихожан под власть католического епископа [449]. С е стренцевич предвидел конечный результат церковной политики Екатерины II достижение полной победы православия в крае. В 1778 г. полоцкий униатский архиепископ вынужден был покинуть город и переехать в Киев. А Екатерина II, не оглядываясь на Рим, у казом от 28 января 1782 г. возвела Сестренцевича в ранг российского архиепископа, местопребыванием которого был определен Могилев [450]. Коадъютором к нему был приставлен иезуит Я.Бениславский. Так руководство ордена Восточной Беларуси подчинило своей воле С.Сестренцевича. В Риме ожидали изменений в ру ко водстве униатской церковью в Восточной Беларуси еще весной 1781 г. Об этом К.Корицкому было известно из доходящих до него новостей из Конгрегации пропаганды, а также из сообщений монахов базилианского ордена [451]. А между тем последний императорский указ ставил «Общество Иисуса» в зависимое положение от Сестренцевича, что давало ему возможность вмешиваться в дела ордена. Подобную ситуацию С.Черневич не мог допустить. И найдя нового опекуна в лице Г.А.Потемкина, иезуиты выхлопотали себе новый указ от 6 июля 1782 г., разрешавший им выбор генерального викария [452]. С 10 по 18 октября этого же года проводилась Первая Полоцкая конгрегация, в работе которой приняли участие 30 делегатов от всех организаций «Общества Иисуса» в Восточной Беларуси. Они избрали генеральным викарием С.Черневича [453]. Это был настоящий триумф иезуитов! К.Корицкий предложил новое название ордена «Общ ество Иисуса в Беларуси» («Societatis Jesu in Alba Russia») [454]. Последнее распоряжение Екатерины II относительно Сестренцевича и Бениславского должно было быть утверждено папой Пием VI. Однако римский первосвященник не торопился это сделать, т.к. по рекомендации нунция Архетти желал видеть на посту могилевского архиепископа Я.Смогоржевского. Об этом было сообщено в Петербург. В ответ Екатерина II пригрозила разорвать отношения с Римом, уничтожить папскую юрисдикцию и веротер129


пимо сть в отношении к католикам в Российской империи, а также обратить всех униатов в православие. По совету нунция Пий VI вынужден был удовлетворить все пожелания императрицы. Об этом он сообщил в письме от 11 января 1783 г. [455]. Итак, соглашение между Екатериной II и Пием VI было достигнуто. В дальнейшем его нужно было закрепить. С этой целью 1 марта 1783 г. Бениславский прибыл в вечный город в качестве русского посланника. При по средниче стве российского агента в Риме Сантини он был дважды принят папой Пием VI. С ответным визитом в Петербург приехал нунций Архетти. «Посол передал 12 октября архиепископский паллиум Сестренцевичу, а Бениславского посвятил в епископа гадаринского. За такую покорность Архетти получил 14 июля 1784 года наперстный крест стоимостью в 10 тысяч рублей и драгоценные меха в подарок от Екатерины II. Волей-неволей, сознавая свое бе ссилие, римская курия должна была оставить в покое иезуитов, укрепившихся в России» [456]. Как свидетельствует вышеизложенный материал, «Общество Иису са» в Восточной Беларуси успешно смогло решить все жизненно важные для него проблемы. Во-первых, оно продолжало свою деятельность вопреки папской булле, уничтожившей орден; во-вторых, в Полоцк, Витебск, Оршу, Могилев и Мстиславль мощным потоком «хлынули» виднейшие представители ордена, работавшие до этого времени в других странах. Можно с полной ответственностью утверждать, что в Восточной Беларуси была спасена интеллектуальная элита ордена иезуитов; в-третьих, в 1780 г. начал работ ать новициат, что обеспечило воспроизводство кадров в обществе Лойолы; в-четвертых, иезуиты, пользуясь покровительством выше стоящих лиц в государстве, смогли связать по рукам и ногам одного из самых злобных своих врагов С.Сестренцевича, могилевского архиепископа, добившись назначения на пост его коадъютора иезуита Бениславского и успешного проведения выборов генерального викария в своей среде; в-пятых, они приложили немалые усилия для подготовки условий к тому, чтобы в скором будущем папы римские сначала признали право на существование иезуитов в Беларуси, а потом и восстановили «Общество Иисуса». Главную роль во всех этих событиях играл Станислав Черневич необыкновенно умный человек, обладавший огромной волей, организаторскими и дипломатическими способностями, т а лантом предвидения. Он скончался 7 июля 1785 г. в расцвете творческих сил [457]. На каком бы ответственном посту С.Черневич ни находился, он всегда проявлял неустанную заботу о школах ордена. К сожа130


лению, иезуитские каталоги важнейший источник по истории педагогического дела начали издаваться только в 1785 г. До этого времени сохранились только рукописные каталоги за 1775 и 1783 г. Согласно этим документам, в 1783 г. только полоцкая и витебская молодежь могла получить высшее образование. При всех коллегиях работали средние школы, в которых преподавались французский и немецкий языки (в Оршанской только немецкий). Причем интересно отметить тот факт, что в Могилеве дети в классе инфимы изучали немецкий язык, в классе синтаксиса французский, а риторики продолжали совершенствовать свои познания в обоих языках. Только юноши, обучающиеся в Полоцке, под руководством А.Зебровского познавали архитектуру. Во всех остальных коллегиях этот предмет отсутствовал. Так же, как и в предыдущее время, Полоцкая коллегия продолжала занимать ведущее положение в подготовке кадров для ордена. Всего в указанном году обучались 24 клирика, в том числе Тадеуш Бжозовский будущий генерал ордена иезуитов в Беларуси (в 1783 г. он числился в списках схоластиков теологии и архитектуры), Станислав Шантырь будущий прелат, оставивший воспоминания о религиозной обстановке в Беларуси с 1772 г. и до нач ала царствования Николая I (в 1783 г. он усердно штудировал вместе со своими товарищами философию). Оршанская коллегия готовила преподавателей риторики. В указанном году их было 5 человек. О состоянии школьных дел «Общества Лойолы» в 1784 г. можно судить по «Кратким ведомостям» (так называется документ, ныне хранящийся в Ватиканском архиве). В коллегиях преподавались те же предметы, что и в предыдущем году. Правда, в Полоцкой коллегии было введено новшество: ученики начали изучать русский язык. Составитель документа называет полоцкие школы самыми многочисленными, точно не определяя количество учеников и студентов, обучавшихся в них. Что касается Могилевской и Мстиславской школ, то там обучались по 160 юношей в каждой. Кроме того, витебские иезуиты-педагоги работали в низших школах грамматики в Чечерске и Лозовице. При всех коллегиях, за исключением Оршанской, имелись конвикты. В самом большом из них Полоцком в этом году находились 60 воспитанников, в Витебском, Могилевском и Мстиславском по 12 человек в каждом. В Полоцкой семинарии иезуиты содержали 24 бедных молодых шляхтича [458]. Примечательным явлением в жизни Полоцкой коллегии в 1784 г. стало то обстоятельство, что в ней начал работать выдающийся ученый Габриэль Грубер. Он родился 6 мая 1740 г. в Вене в мещан131


ской семье. В орден иезуитов вступил 15 или 18 октября 1755 г. в А встрии в возрасте пятнадцати лет. Г.Грубер был человеком энциклопедической образованности. В Гразу он штудировал философию и теологию. Желая учиться дальше, поступил в Венский университет, где прошел курсы рисования, живописи, математики, физики, астрономии, гражданской и военной архитектуры, изучил и тальянский и французский языки, музыку, окончил медицинский факультет со званием доктора. Первой творческой работой Грубера стали костел и коллегия в Любляне, которые были выстроены под его руководством и по его проектам. Здесь же он потом некоторое время преподавал архитектуру и гидравлику. После 1773 г. Грубер был приглашен на должность придворного физика австрийского императора Иосифа II. Ему поручались важные и ответственные должности при строительстве кораблей в Триесте, он успешно ру ко водил работами по осушению болот в Славонии и Венгрии. Тяжело переживая запрещение деятельности ордена, Грубер принял решение жить среди белорусских собратьев. Проезжая через Варшаву, он вынужден был сделать здесь продолжительную остановку, чтобы выполнить заказы на картины для Станислава-Августа Понятовского. В феврале 1784 г. он вторично прибыл в Полоцк и вступил там вторично в орден. С Полоцкой коллегией были связаны многие годы жизни ученого, где в полную меру он смог проявить свои незаурядные педагогические, научные и организаторские способности. С 1784 по 1799 г. Грубер преподавал здесь механику и архитектуру, а затем до 1801 г. экспериментальную физику [459]. С началом его кипучей деятельности связано преподавание архитектуры в других учебных заведениях. Так, в 1787 г. мстиславские юноши начали осваивать этот предмет [460], с 1789 г. могилевские [461] и с 1790 г. витебские [462]. До этого времени архитектура не изучалась в школах Российской империи. Иезуиты явились пионерами в этом важном деле. В 1799 г. при непосредственном участии Г.Грубера Полоцкая коллегия создала группу схоластов по архитектуре будущих профессоров этой дисциплины. В нее вошли Юзеф Цитович и Юзеф Полоньский [463]. В марте 1785 г. Екатерина II вызвала иезуитов в Петербург, ч тобы они ознакомились с новой программой обучения, которую внедрили в учебный процесс австрийские члены ордена (император Иосиф II сохранил «Общество Иисуса» в своем государстве). В ней большое значение отводилось изучению естественных наук и математики. Императрица пожелала, чтобы подобные новше132


ства, соответствующие новой эпохе, иезуиты Беларуси внедрили в свою педагогическую деятельность. Для С.Черневича подобное сообщение Екатерины II не было неожиданностью, т.к. Г.Грубер по прибытии в Полоцк ознакомил с ними генерального викария. [464]. Однако в разгар подготовки школьной реформы в результате несчастного случая С.Черневич 20 июля скончался. Екатерина II дала разрешение на проведение Второй Полоцкой конгрегации, которая проходила с 20 сентября по 2 октября. В ее работе участвовали 30 монахов. Конгрегация приняла следующие решения: во-первых, была создана комиссия для разработки дополнений и исправлений в школьный устав (Ratio studiorum); во-вторых, членам ордена, приехавшим в Беларусь, вменялось в обязанность вступать в него повторно; в-третьих, генеральным викарием был избран Габриэль Ленкевич высокообразованный иезуит, проявлявший особую заботу о школах [465]. В указанный период он стремился приспособить их деятельность к новым историческим условиям. Необходимо отметить и то обстоятельство, что деятельность иезуитских школ находилась в поле внимания властей. Так, в 1786 г. вице-губернатор Полоцкого наместничества А.М.Лунин дважды был с визитом в Полоцкой коллегии. Первый раз зимой, а второй в июне. В ходе проведения проверки учащиеся низших классов проявили глубокие знания. Согласно «Истории Полоцкой коллегии», А.М.Лунин приложил все усилия к тому, чтобы всюду было известно об их успешной работе, в том числе о состоявшемся мероприятии и его результатах было доложено и императрице [466]. Одним из новых предметов, предусмотренных реформой, явилось введение в программу иезуитских школ русского языка. Он стал изучаться учениками всех учебных заведений ордена в 1787 г. Так, на смену польскому языку, на котором разговаривала местная шляхт а, приходил русский. Интересным является и то обстоятельство, что его иезуиты начали преподавать в низших классах средних школ, главным образом, инфимы. В Полоцкой школе он усваивался учащимися в классах инфимы и грамматики, а в Витебске еще в классе синтаксиса [467]. В последующие годы русский язык постепенно приобретал все большее значение. В 1787 г. иезуиты проводили очередную проверку знаний студентов и учащихся в присутствии полоцкой общественности. Она дала положительные результаты. В феврале этого же года школу посетил могилевский губернатор П.Б.Пассек в окружении вышестоящих лиц. Для них был организован показ различных физических экспериментов, в том числе и опыты с электричеством [468]. 133


В 1788 г. состоялось очень важное событие в жизни учителей и учащихся Полоцкой коллегии: здание, спроектированное Г.Грубером и построенное под его руководством, вошло в строй [469]. Все залы этого здания служили учебным целям. Учителя проводили в них занятия, демонстрировали опыты, редкие экспонаты, доставленные в Полоцк экс-иезуитами из различных стран. Все это делало уроки педагогов ордена запоминающимися. Слава Полоцкого музея перешагнула границы губернии (более подробно о нем речь пойдет ниже). В этом же году вновь была проведена публичная проверка знаний учащихся по литературе и иностранным языкам. Помимо ее положительных результатов, руководство коллегии отметило также усердную воспитательную работу магистров низших классов со своими учениками [470]. К сожалению, автор не располагает ежегодными полными учебными программами всех школьных заведений, а также сведениями о количестве учеников, в них занимающихся. В его распоряжении имеются лишь отрывочные сведения, опубликованные в 1905 г. польским ученым-иезуитом Ф.К.Гижицким [471]. Так, в н оябре 1796 г. в первом классе иезуиты преподавали основы русс ко го и латинского языков, а также арифметики; библейскую историю; начала физической географии; катехизис; учили переводить простейшие произведения классиков античной литературы: басни Федра, наилегчайшие письма Цицерона и других авторов; этику, которая называлась моральная наука; ортографию. В указанно е время в нем находился 61 ученик. В объединенном классе грамматики и синтаксиса продолжалось углубленное освоение русского и латинского языков, основ французского и немецкого; продолжалось познание этики и катехизиса; рассказывалось об ассирийском, персидском и греческом го сударствах; педагоги знакомили учащихся с географическими данными Российской, Османской и Римской империй. Большое внимание уделялось переводам работ Юлия Цезаря, Корнелия Непот а, Цицерона и Овидия. Из арифметики основное внимание уделялось освоению простейших действий с дробями. В конце года осв е щ а л и с ь основные правила стихосложения. В этом классе обучались 66 ребят. В классе поэзии ученики продолжали заниматься вышеуказанными языками; осваивали основы новых для них наук алгебры и геометрии; занимались поэзией и риторикой, римской историей, политической географией, естествознанием (historia naturalna), 134


у гл убляли свои познания в латинском языке и литературе. Учителя уделяли много внимания нравственному воспитанию, рассказывая на своих уроках о требованиях, предъявляемых к настоящим христианам и гражданам своего Отечества. В этом классе обучался 51 человек. Как выше уже указывалось, класс риторики был рассчитан на два года. На первом году продолжалось штудирование иностранных языков и естествознания; из новых предметов преподавались теоретическая и практическая механика, военная и гражданская архитектура, баллистика и пиротехника, практическая и теор е т и ч е с к а я гидравлика. Учениками осваивались некоторые реме сла, знания которых были необходимы каждому мужчине в жизни, например, столярное дело и т.д. В классе находились семь учеников. На шестом году обучения, т.е. в заключительном классе риторики, обучались 9 учеников. Юноши заканчивали изучение иност ранных языков, естествознания, физики, геометрии и этики. Из новых дисциплин преподавались логика, онтология, этиология, психология, космология и астрономия [472]. Таким образом, в ноябре 1796 г. в Полоцкой средней школе обучались 194 ученика. Шесть слушателей отделения теологии осваивали в этом году догматическую и моральную теологию, церковную историю, канониче ское право и Святое письмо [473]. И так, судя по перечню дисциплин, изучавшихся иезуитскими во спитанниками, к 1796 г. школьная реформа ордена продвинулась вперед. Д альнейшие события в государстве и «Обществе Иисуса» складывались следующим образом. В ноябре 1796 г. Екатерина II скончалась и на престол вступил Павел I, благосклонно относившийся к ордену и положительно оценивавший его педагогическую деятельно сть. Иезуиты откликнулись на это событие не только праздничным богослужением, но и стихами, написанными на латинском, немецком, французском и польском языках. В них превозносились достоинства нового императора и великое счастье жить под его скипетром [474]. И действительно, отношения между Павлом I и иезуитами были хорошие. Достаточно отметить тот факт, ч то когда он прибыл в Оршу 7 мая 1797 г., то на следующий день утром приказал отвезти его с императрицей Марией Федоровной и сыновьями Александром и Константином в иезуитский костел. Как сообщает историк ордена ксендз С.Заленский, монахи не были гото135


вы к приему столь высоких гостей, но постарались сделать это как можно лучше. Целый час император с семьей провел в здании коллегии. При расставании Павел I сказал им: «Я всегда ценил вас и теперь высоко ценю» [475]. 10 ноября 1798 г. Габриэль Ленкевич скончался в возрасте 76 лет. С разрешения Павла I Ф.К.Кару, заместитель умершего вицегенерала, созвал Третью Полоцкую конгрегацию. Она проходила с 27 января по 4 февраля 1799 г. 30 делегатов единогласно избрали Ф.К.Кару генеральным викарием [476]. В период его правления папа римский Пий VII (18001823) по личной просьбе Павла I буллой «Catholicae fidei» утвердил орден ие зуитов в России. Этот документ, адресованный генеральному викарию, был датирован 7 марта 1801 г. В нем говорилось: «Мы дозволяем и жалуем нашею апостольскою властию вам (генералу ордена) и другим живущим в России священникам право и полномочие соединиться и сформироваться в одно тело, в одну и ту же конгрегацию под названием общества Иисусова, к которому могут присоединиться живущие в тех странах, как бывшие уже членами этого общества, так и пожелавшие принадлежать к нему впоследствии, и притом в одном или во многих домах, по распоряжению и по воле начальника ордена, но только в России, а не вне пределов этой империи. Сверх того, мы поставляем и признаем вас, любезный свете наш, генералом сказанного товарищества или общ ества; по распоряжению апостольского престола, со всеми пот ребными и необходимыми полномочиями. Мы дозволяем всем вам, сколько вас есть, следовать и соблюдать устав святого Игнатия, одобренный предшественником нашим, папою Павлом III. Мы объявляем, что принятые вами в свое общество могут заниматься образо ванием юношества в науках и добрых нравах, равно как управлять коллегиями и семинариями; с одобрения местного епископа, они могут по праву и законно отправлять все обязанности святого служения, проповедовать слово Божие, исповедывать кающихся, совершать таинства» [477]. Вместе с этой буллой Пий VII прислал письмо русскому императору в качестве ответа на его просьбу о признании римским первосвященником законности пребывания иезуитов в Беларуси [478]. В нем были следующие слова: «Принимаемое вашим Императорским Величеством участие в обращенной к нам просьбе дать нашею властию каноническое существование обществу Иисусову в империи Вашего Величества, служит для нас самым сильным побуждением согласиться на это. Мы не сомневаемся, что подоб136


ная уступка послужит прямо к пользе католической религии в вашей империи, к образованию и воспитанию исповедующих ее ваших подданных, а также к искоренению вредных правил, противных религии, верховной власти и обществу. Все эти соображения, свойственные нашему апостольскому служению, заставляют нас согласиться с мудрыми видами Вашего Императорского Величества, и мы честь имеем препроводить к вам бреве, которым даем нашу формальную санкцию на существование иезуитов в империи Вашего Величества, согласно выраженному в вашем письме прошению» [479]. Однако Павел I этих строк Пия VII уже не прочитал: его не было в живых. Иезуиты, руководство католической церкви в Российской империи скорбело о его неожиданной смерти [480]. На посту генерала ордена Кару пробыл недолго. 30 июля 1802 г. он умер в Полоцке. С 4 по 14 октября 1802 г. проходила Четвертая Полоцкая конгрегация. В ней, также, как и в предыдущих, приняли участие 30 делегатов. Они выразили коллективную благодарность папе римскому Пию VII за каноническое подтверждение легальности существования «Общества Иисуса» в России. Его генералом был избран Габриэль Грубер [481]. Кроме того, делегаты конгрегации выразили пожелания школьным учителям, во-первых, прил е ж н е е относиться к преподаванию произведений классиков; во-вторых, продумывать применение знаний по физике на практике; в-третьих, снабжать библиотеки новейшими научными публикациями [482]. Пользуясь особым отношением Павла I к иезуитам и лично к нему, Г.Грубер еще больше укрепил авторитет ордена в России. Во многом благодаря его стараниям в январе 1801 г. начала свою работу иезуитская школа в Петербурге, первым ректором которой ста л Грубер [483]. Кроме того, Павел I приказал губернаторам и консисториям передать Виленскую Академию со всеми имениями, которыми она раньше располагала, иезуитам. То же распоряжение императора относилось и к подчиненным ей школам. Поступок Павла I вызвал острое недовольство со стороны профессуры Виленского университета, а также шляхты, которой бывшие владения университета были переданы в аренду (prawo emfiteuzy). Не терпящий возражений император продержал ректора Виленского университета ксендза И.Стройновского месяц в тюрьме, а других его сторонников лишил должностей [484]. К этому времени, т.е. к 1802 г., учебная программа в иезуитских школах выглядела следующим образом (см. табл. 27). Ф.К.Гижицкий, сравнив ее с программой 1796 г., пришел к выводу, что 137


никаких изменений для I, II и III классов в ней не произошло [485]. В первом классе, помимо русского языка, большое внимание уделяло сь латинскому, из которого ребята изучали, соответственно, «ребяческому пониманию басни Федра, пословицы Стобея, легчайшие письма Цицерона и пр.» [486], основы арифметики, географию, историю христианства. В ходе проведения уроков преподаватели находили время для объяснения учащимся основных этических правил. В объединенном классе грамматики и синтаксиса наряду с латинским языком молодежь приступила к освоению французского и немецкого языков; знакомилась с историей «о первых монархиях: ассирийской, персидской, греческой и др.» [487], существовавших до рождества Христова. Из географии сообщались сведения «об империях Российской, Римской и Турецкой». Изучение арифметики сводилось к познанию дробей и «правилам числительного сравнения». Из катехизиса педагоги растолковывали учащимся смысл христианских добродетелей: Веры, Надежды, Любви. «При исходе года [юноши Т.Б.] обучаются науке стихотворения» [488]. Д алее Ф.К.Гижицкий утверждал, что «в IV классе в 1802 г. геометрии не было (только алгебра), но «проходили поэзию (выборочно) и историю России» [489]. Согласно документам, отложившимся в фондах Национального исторического архива в С.-Петербурге, учащиеся этого класса изучали «начатки геометрии как теоретиче ской, так и практической». Вместо Российской истории ш тудировалась «история Римской империи от ее начала по новое время»; ученики осваивали естествознание. Из «Науки моральной» рассказывалось об обязанностях «доброго христианина и гражданина» [490]. Ф.К.Гижицкий доказывал, что «в V классе была теоретическая и практическая геометрия, риторика и поэзия, римская история, география о королевствах, моральная наука (в 1796 г. она была в IV классе); вообще не было архитектуры, физики, механики, науки ремесел» [491]. С этим заключением польского историка согласиться нельзя, т.к. в V классе: «1. Преподается учение языков. 2. Преподается механика теоретическая и практическая, разным художе ствам присоединенная. 3. Художественно-плотничье и каменщичье наипаче что надлежит знания материи и соединения оных. 4. Архитектура гражданская со всеми частями. 5. Архитектура военная. 6. Баллистика и Пиротехника. 7. Гидравлика, как теоретическая, так и практическая со всеми частями. 8. История естественная (естествознание)» [492]. Иезуитский каталог за 1802 г. у казывает, что профессором архитектуры в Полоцкой коллегии яв138


лялся Ю.Полоньский, который одновременно был и схоластом-теологом второго года обучения; в Могилевской Ю.Пшисецкий, который также являлся профессором этой дисциплины. В других коллегиях в 1802 г. лекции по архитектуре не читались [493]. В 1802 г. полоцкие иезуиты обучали 372 мальчиков; из них 58 обучались в парафиальной школе при коллегии, в инфиме 125, в грамматике и синтаксисе 64, поэзии 51, риторике 43; в классе фило софии 28, а на отделении теологии только трое [494]. В следующем году в Полоцкой школе вновь учились 372 у ч а щ и хс я . Из них в инфиме 116, классе грамматики 35, синт а к с и с а 46, поэзии 51, риторики 44, философии 26, теолог и и 3 и парафиальной школе 51 [495]. В этом году деятельность иезуитских учебных заведений проверял академик Российской Академии наук, почетный член Виленского университета, визитатор школ в Беларуси В.Севергин. На протяжении недели он изучал состояние школьного дела в Полоцке. От его внимания не скрылось то обстоятельство, что «в низших школах» иезуиты учили исключительно по-польски, а в высших полатыни и по-польски» [496]. Только один педагог Ю.Полоньский читал лекции по архитектуре на русском языке. «Русский язык преподавал отец Сурын, имеющий 25 учеников, не слишком продвинувшихся вперед, по мнению визитатора, в его изучении; на экзамене отличились только 11. По-немецки в высшем отделе 10 студентов учил отец Чернецкий, успехи были слабыми. Лучше обстояло дело с французским, преподававшимся в двух отделах с двумя учителями, отцом Боровским и отцом Ханевским» [497]. Итоги проверки В.Севергина помогли иезуитам преодолеть недостатки, имевшие место в учебном процессе. К концу года в первом классе были отмечены за высокие результаты в учебе: в I классе 30 учеников, во II 16, в III 24, в IV 33, в V 14, в VI классе 4 юноши [498]. Неплохо было поставлено учебное дело и в других заведениях ордена. В год визитации Оршанской школы Севергиным наиб ольших успехов в освоении наук добились: в I классе 8 учеников, во II 3, в III 7, в IV 5 и в V 5 юношей [499]. В Мстиславле в этом же году в учебе преуспели: в I классе 10 учеников, во II 6, в III 8, в IV 10 и в V 8 учеников [500]. В 1807 г. школу проверял визитатор Людвиг Платер. В этом году в Полоцкой школе было 317 человек; «из них 311 человек шляхетского происхождения, четверо из семей униатского духовенства, двенадцать мещан» [501]. По классам они распределялись следующим образом: в парафиальной школе 43 ученика, в первом классе 139


78, во втором 59, в третьем 36, четвертом 32, в пятом 51, шестом 15, седьмом (теологии) 3» [502]. Платер объяснил наличие в школе такого количества учеников в Полоцкой школе неустанным стремлением членов «Общества Иисуса» привлечь как можно большее число учащихся, используя различные виды благотворительной деятельности (предоставление бесплатного питания нуждающимся детям, нищим и одежду и т.д.), а также отличной материальной базой, необходимой для успешного ведения учебного процесса (наличие хорошего школьного здания, конвикта для детей знатного происхождения, прекрасной библиотеки, музея и т.д.). Не сбрасывал он со счетов и работу в школе ученых и блестяще подготовленных учителей, самоотверженно трудившихся на своем поприще. В 1808 г. в Полоцкой школе обучались 318 человек, а в 1811 345 [503]. Н е испытывали затруднений в наборе учеников и другие у ч е б н ы е заведения ордена, расположенные в Восточной Белар у с и . При этом заметим, что учебная программа в них была т а ко й же, как и в Полоцкой средней школе. Так же, как и в Пол о ц ке , витебские иезуиты смогли монополизировать образован и е молодежи в своих руках. Согласно данным, приведенным Ф . К . Ги ж и ц к и м , в 1796 г. в Витебске у иезуитов обучался 131 у ч е н и к ; из них в первом классе 46, во втором и третьем 39, в четвертом 35, в пятом 7 и в шестом 4 [504]. В 1802 г. их кол и ч е с т во несколько снизилось и составляло 70 мальчиков. В и н ф и м е обучались 28 человек, в классе грамматики и синтаксис а 17, поэзии 15, на первом году риторики 5 и столько же у ч а щ и хс я и на втором году [505]. Чем же объясняется такое р е з ко е снижение численности учеников в 1802 г. по сравнению с 1796 г.? Согласно Ф.К.Гижицкому, в этом году витебские иезуиты приступили к строительству нового школьного здания, первый этаж которого был предназначен для низших классов и имел зал для приема экзаменов; второй этаж отводился высшим классам, теат ру и кабинетам. Оно закончилось только в 1808 г. [506]. Интер е сно отметить тот факт, что наряду с иезуитским учебным зав ед е н и е м в Витебске имелась школа пиаров, располагавшая в у казанном году 53 учащимися [507]. В 1805 г. в школе обучались 115 учеников, а в следующем году только 86 [508]. Через два года, т.е. в 1807 г., в Витебской средней школе находились 63 мальчика, из которых 31 являлись выходцами из шляхетских семей, 22 униатских и 10 мещанских. Самым многочисленным был 140


первый класс. В нем имелись 30 учеников, во втором 10, в третьем 6, в четвертом 7 и в шестом 6. В 1808, 1809 и 1811 г. в ш коле обучались, соответственно, 65, 67 и 70 учащихся [509]. Б ольшей по количеству учащихся, чем Витебская, была Могилевская средняя школа. Так, в 1802 г. в ней учились 126 учеников. По классам они распределялись следующим образом: в первом 62, во втором 16, в третьем 10, четвертом 19 и столько же в пятом [510]. Вышеупомянутый визитатор В.Севергин, побывавший в Могилеве 17 25 июня 1803 г., отметил, что в первом классе находились 59 учеников от семи до пятнадцати лет. Этот класс был разделен на три части; некоторые учащиеся оставались т ам четыре года, а другие полгода. Успехи, достигнутые ими в этом классе, были достаточно хорошими. В 1805 г. в школе имелись 154 ученика, а через год 94. Согласно визитации 1807 г. Л.Платера, в школе находились 108 человек, из которых 91 были шляхтичами, 11 униатами и 6 мещанами. Распределение учеников по классам выглядит следующим образом: в первом классе учился 51 мальчик, во втором 13, в третьем 17, в четвертом 14, в пятом 8 и в шестом 5. Согласно его заключению, Могилевская школа располагала всем необходимым для успешного осущ ествления учебного процесса. Следующие данные о количестве учеников относятся, как и в предыдущих примерах, к 1808, 1809 и 1811 г. В 1808 г. могилевские члены «Общества Иисуса» обучали 102 учеников, в 1809 г. 100, а в 1811 г. 130 учащихся [511]. Известностью и признанием у местного населения пользовалась Мстиславская средняя школа, которая была одной из крупнейших в Восточной Беларуси. Доказательством этого утверждения является численность учащихся, обучавшихся в ней. Так, в 1802 г. в ней находились 142 ученика, 50 из которых обучались в первом классе, 29 во втором, 63 в третьем [512]. По утверждению Ф.К.Гижицкого, в этом учебном заведении очень часто второй класс соединялся с третьим, а четвертый с пятым. Указанное явление наблюдалось в Мстиславле неоднократно. В 1805 1806 гг. в школе учились 150 ребят, в 1807 103, из которых 100 были шляхетского происхождения, а 3 мещанского [513]. По сравнению с вышеперечисленными школами Оршанская была малочисленной. В процессе обучения здесь наблюдалось то же явление, что и в Мстиславской: объединение второго класс а с третьим и четвертого с пятым. До 1786 г. оршанские иезуиты не имели школьного здания, занятия проходили в коллегии. В 1802 г. трое учителей работали с 57 учащимися, из которых 23 141


ходили в первый класс, 15 во второй и третий и 19 в четвертый и пятый [514]. Визитатор В.Севергин утверждал, что в конце 1803 г. в школе находились всего 62 ученика. Из них 29 занимались в инфиме, в классе грамматики 6, синтаксиса 9, а поэзии и риторики 18 учеников. В 1805, 1806, 1807, 1808, 1809 и 1811 гг. у оршанских иезуитов обучались, соответственно, 40, 36, 48, 42, 52 и 57 учеников [515]. Согласно данным каталогов, школа в местечке Чечерск была создана в 1793 г. [516]. Она действовала и в 1794 г. [517]. Затем в ее работе был перерыв, и возобновила она свою деятельность только в 1798 г., которая продолжалась до 1805 г. [518]. Каталоги зафиксировали в ней одну учительскую должность профессор школы (professor sсholarium). По свидетельству И.Гижицкого, в 1802 г. в Чечерске имелось только три класса; преподавание в них осуществлял Фердинанд Ошмянец, которому помогал белорусский шляхтич Роберт Малиновский. За это иезуиты ежегодно ему выплачивали 90 руб. В указанном году в школе обучались 44 ученика; из них 25 учащихся находились в классе инфимы, грамматики 9 и синтаксиса 10. В первом классе ребята изучали немецкий и латинский языки, арифметику, географию и историю. Во втором и т ретьем классах предусматривалось углубленное изучение вышеназванных дисциплин. В 1803 г. в ней учились 56 учеников [519]. К сож алению, автору исследования не удалось обнаружить документы, которые бы позволили выяснить причины прекращения деятельности школы. С 1800 по 1806 гг. действовала школа в Лозовице. В ежегодных иезуитских каталогах обозначена только одна должность профе ссора элементарной школы [520]. Других документов, раскрывающих ее работу, найти не посчастливилось. В распоряжении автора исследования имеется перечень учебных дисциплин, преподававшихся в Полоцкой средней школе в 1810 г. Какие же изменения произошли в ее учебной программе по сравнению с 1802 г.? Учащиеся первого класса учились только польско-латинской грамматике. Русский же язык начинали штудировать теперь только пятиклассники, наряду с французским и немецким. История древней Греции стала изучаться учащимися четвертого класса, а история России второго и третьего [521]. Каков же социальный состав учащихся иезуитских школ? Он был различен, правда, подавляющее большинство их учеников являлись выходцами из шляхты (об этом речь шла выше). Но они не обходили своим вниманием и представителей беднейших слоев населения, пауперов, как называли их современники. Особенно энер142


гично им помогали полоцкие иезуиты, организовав для них школу, в которой учили основам польского и латинского языков. Она встречается в документах под тремя названиями: школа для пауперов, элементарная школа и фара (от польского слова «fara» приходской костел) и служила как бы подготовительным отделением для поступления в первый класс коллегиума или школы. Отто Слизень ученик иезуитов в своих воспоминаниях отметил, что эта категория учеников состояла из «бедных сирот и сыновей нищенствующих родителей» [522]. Визитаторы Могилевской римско-католиче ской епархии указывали, что «элементарная школа сложена из самого настоящего убожества» [523]. Исходя из документов, сохранившихся до наших дней, автор пришла к заключению, что социальный состав пауперов было очень разнороден: ими были дети совсем разорившейся шляхты и городских низов, а также крестьянские мальчики. Иезуиты создавали этим ребятам элементарные условия для учебы, чего не смогли сделать из-за крайней бедности их родителей. Каждый день их кормили обедом, а особенно нуждающимся дарили одежду. Кроме того, всех пауперов члены ордена снабжали учебниками и необходимыми принадлежностями. Количество таких обездоленных учеников, живших за счет милостыни иезуитов, в отдельные годы было очень большим, и члены ордена охотно им помогали, никому не отказывая в милосердии. Об этом красноречиво свидетельствуют документы. Так, в 1802 г. префект полоцких иезуитских школ Юзеф Микулович сообщал русскому правительству, что монахи «ежедневно дают более чем 100 особам из сирот и детей самобеднейшей шляхты кушанья, бумагу, школьные книги, а вовсе неимущие и одежду получают. Для обучения сих чит ать и писать, иезуиты удерживают своим коштом специального учителя, который подчиняется школьному префекту и обучает оных в иезуитском здании» [524]. Стремясь приучить мальчиков к дисциплине, столь необходимой в интеллектуальном труде, иезуиты закрепили за пятью шестью пауперами смотрителей, или директоров, из хорошо успевающих и примерного поведения учеников старших классов, обязанностью которых являлось следить за поведением младших и оказывать помощь в подготовке к урокам, «за что от родителей или попечителей учеников, по договору, получают награждение» [525]. В 1805 г. количество пауперов достигло 118, из них 78 получ али и еду, и одежду. В следующем году их численность несколько уменьшилась и составила 79 мальчиков, которых иезуиты 143


е жед невно кормили. Несколько разноречивые, но мало отличающие ся между собой сведения отражены в документах 1807 г. По одним данным, в этом году 63 паупера получали от иезуитов пищу и одежду, а по другим 62 [526]. Таким образом, члены ордена стремились сделать жизнь обедневших родителей более содержательной и одухотворенной. В начале XIX в. у «Общества Иисуса» складывались довольно сложные отношения с Главной школой Великого княжества Литовского (так стал называться Виленский университет с 1781 г.) [527]. Обострению отношений между ними способствовало распоряжение императора Павла I о передаче университета п од руководство ордена иезуитов. Оно было сделано 10 октября 1800 г. [528]. Однако Г.Грубер попросил отсрочить его исполнение почти на один год, до 1 мая 1801 г., т.к. указанный срок требовался для подготовки профессоров [529]. Распоряжение императора вызвало недовольство не только со стороны профессуры Главной школы, но и шляхты, арендовавшей иезуитские земли. Павел I, не терпящий возражений, продержал ректора Главной школы ксендза И.Стройновского целый месяц в тюрьме, а других оппонентов лишил должностей [530]. Александр I, придя к власти, указом от 14 мая 1801 г. ликвидировал приказ отца. Основанием послужили письменные ходатайства к нему князя А.Чарторыйского и И.Стройновского [531]. В н ачале 1803 г. на территории Российской империи создавалось шесть учебных округов, одним из которых был Виленский, включавший Виленскую, Витебскую, Волынскую, Гродненскую, Киевскую, Минскую, Могилевскую и Подольскую губернии [532]. 4 апреля 1803 г. был издан указ Александра I о реорганизации Главной ш колы в Виленский императорский университет, деятельность кото р о го должна была протекать по «Уставу», изданному 18 мая 1 8 0 3 г. [533]. Согласно этим нововведениям, учебные заведения ордена в Восточной Беларуси попали в его подчинение. Уже 17 апреля 1804 г. Виленский университет направил иезуитскому провинциалу письмо, основываясь на своем «Уставе», в котором настаивал на том, чтобы, во-первых, иезуиты в своих школах имели постоянных профессоров, которые бы обучали детей с первого класса до последнего; во-вторых, по мнению его представителей, каждый педагог должен был в течение своей жизни п р е п од а ват ь только один предмет, постепенно накапливая знан и я ; в-третьих, следовало бы увеличить количество дисциплин, преподаваемых членами ордена в своих школах; в-четвертых, иезу144


и тские учебные заведения должны иметь светского инспектора, директора и визитатора; в-пятых, всем профессорам и проповедникам ордена вменялось в обязанность либо учиться в университете, либо сдавать там экзамены [534]. Таким образом, Виленский университет посягал на святое из святых для каждого члена «Общества Иисуса» на Конституцию. В дальнейшем разногласия между университетом и иезуитами все более обострялись и достигли апогея при генерале Т.Бжозо вс ком . Е го предшественник генерал Г.Грубер скончался 26 марта 1805 г. [535]. Разрешение императора на выборы было получено только 13 июня из-за различных интриг, чинимых С.Сестренцевичем [536]. С 27 августа по 7 сентября 1805 г. проходила Пятая П олоцкая конгрегация, избравшая генералом ордена Т.Бжозовс ко го. Он сыграл заметную роль в защите интересов «Общества И и су са» в педагогическом деле. 24 июня 1806 г. Т.Бжозовский вынужден был обратиться с письмом к Александру I, в котором отстаивал привилегию ордена на обучение детей в Восточной Беларуси. Он писал: «Главная цель нашего ордена с первоначального учреждения всегда была следующей: наставлять юношество в науках и в особенности в добродетели, необходимой всем людям и еще более необходимой тем, кои занимают какую-либо должность в обществе» [537]. Иезуиты всегда стремились «иметь большое число наставников, продолжал он, способных образовывать граждан, исполненных любви к с воему отечеству, верных своему монарху и способных исполнить с честью все вверяемые им должности» [538]. Далее он посчитал н ужным ознакомить царя с требованиями «Общества Иисуса», предъявляемыми к молодым наставникам, а также к их подготовке к педагогической деятельности. Он перечислил основные предметы, изучаемые схоластами, состав экзаменационных комиссий, систему контроля за работой учителя в ордене. При этом, подчеркнул он, педагоги «не получают никакого возмездия; и некоторые из нас отреклись даже от богатых наследств, для принятия такого звания, которое им доставляет только пищу и одежду» [539]. Несмот ря на то, что иезуитское образование носит гуманитарный характер [в своем письме Т.Бжозовский называет этот тип школ «методой» Т.Б.], в школах ордена знакомят учащихся и студентов со «сделанными в последние годы открытиями по части математики, физики, натуральной истории [естествознание. Т.Б.], химии и проч., и мы обучаем сим наукам, так как оным обучают в самых 145


ц ветущих европейских академиях» [540]. Генерал ордена напомнил Александру I, что иезуиты уже трижды представляли русскому правительству учебную программу своих школ, и трижды она была им одобрена. Однако «нас принуждают ныне принять другую методу и ввести между нами новый образ управления, который в короткое время нас погубит» [541]. И далее Т.Бжозовский изложил царю сущность разногласий между Виленским университетом и «Обществом Иисуса». В заключение письма генерал просил Александра I «даровать иезуитам во всей империи право независимости и свободы от власти университетов» и принять «нас под непосредственное Ваше покровительство, по примеру беспримерных предков Ваших и Августейшего родителя» [542]. Вместо ответа министр просвещения П.В.Завадовский предл ожил Бжозовскому принять программу университета. Генерал отказался. Тогда П.В.Завадовский приказал построить в Витебске и Могилеве государственную гимназию, чтобы иезуитские школы о стались без учеников [543]. Очень энергично против школ «Общества Иисуса» выступал Я.Снядецкий, ставший ректором Виленского университета в 1807 г. О том, насколько сложными были отношения между двумя спорящими сторонами, ярко свидетельствует следующий факт. В июле 1807 г. Я.Снядецкий был по служебным делам в Петербурге. Т.Бжозовский любезно предложил ему погостить у полоцких иезуитов по возвращении из столицы. Однако ректор университета решительно отказался от приглашения и даже не поехал в Вильно через Полоцк [544]. В начале 1808 г. Я.Снядецкий написал письмо генералу, требуя введения «единообразия наук и способа обучения, использования одних и тех же учебников», созданных профессорами университета, а также полного подчинения его власти [545]. Необходимо отметить, что иезуиты выполняли отдельные требования университета, если они сильно не противоречили «Уставу» «Общества Иисуса». Так, Бжозовский в уже упоминаемом документе докладывал царю, что от иезуитов «требовали, чтобы мы употребляли книги Виленского университета, мы согласились, хотя сие причинило нам великий убыток, сделав бесполезными книги, изданные нашим иждивением» [546]. И на требования Снядецкого Бжозовский ответил отказом. Тогда руководитель Виленского университета попытался сделать посредником в этом споре выдающегося ученого, многолетнего ректора Главной школы, иезуита М.Почобу та. Но и эти действия Я.Снядецкого не увенчались успехом [547]. Члены «Общества Иисуса» нашли себе влиятельнейших покрови146


телей: сенатора Илинского, сицилийского посла Жозефа де Меестра, министра просвещения князя К.Г.Разумовского, [548], который в 1810 г. потребовал от руководства Виленского университета ост авить иезуитов в покое [549]. Подобное решение министр просвещения принял далеко не случайно. Иезуиты-педагоги пользовались большим авторитетом у местного населения. Хорошо образованные, блестяще владеющие этикетом, они служили примером не только для своих учеников, но и для подавляющего большинства окружавших их людей. Э то отношение белорусской общественности к монахам «Общества Иисуса» еще более укрепилось после приезда в Восточную Беларусь его европейской элиты, вынужденной покинуть свою родину в результате издания буллы римского папы Климента XIV. Согласно историческим документам, в частности, некрологам, иезуиты-педагоги выделили из своей среды Алоизия Пуэлла наиболее отличившегося среди них в работе класса инфимы, Винцент а Гурского, Вицента Рыпиньского и Яна Наталиса Магнани, ярко проявивших себя в классе грамматики. В преподавании риторики с паралелльным изучением поэзии больших успехов добились Юзеф Корыцкий, Ян Любсевич и Юзеф Морелевский. В обучении детей иностранным языкам преуспели Антони Люстиг и Якуб Медард ду Ярдин. Лучшим учителем русского языка в ордене считался Юзеф Сурын. После Губера большой вклад в преподавание механики и архитектуры внесли Мансвет Скоковский и Юзеф Полоньский. Лучшими профессорами теологии, философии и математики считались Юзеф Анжиолини и Ксаверий Новагк. Квалифицированно организовал работу школ Якуб Рогалинский [550]. Таким образом, первый период четвертого этапа деятельности «Общества Иисуса» закончился довольно ощутимыми успехами иезуитов. Во-первых, благодаря С.Черневичу и его ближайшему окружению были успешно решены организационные вопросы, связанные с существованием ордена на территории Беларуси. Вовторых, продолжали работать школы при всех иезуитских учреждениях. Все они были довольно многолюдными. Так, численность учеников в Полоцкой школе в 1802 г. составляла 372 ученика, в 1803 г. 372, в 1805 г. 441 [551], в 1806 г. 411 [552], в 1807 г. 317, в 1808 г. 318, в 1809 г. 326 [553], в 1811 г. 345. Эти цифры являются ко с венным подтверждением авторитета иезуитских учебных заведений. В-третьих, школьная программа ордена продолжала оставаться гуманитарной. Но, приспосабливаясь к новым историческим условиям, «Общество Иисуса» дополнило ее введением дис147


циплин естественнонаучного цикла. Учитывая то обстоятельство, ч то в школах ордена обучались только мальчики выходцы, как правило, из шляхетских семей, то их будущих защитников Родины, иезуиты обучали не только гражданской, но и военной архитектуре. Особое внимание обращалось на знание учащимися определенных ремесел. Контингент учеников иезуитских школ обусловил и наличие в их программе психологии. Выпускники учебных заведений ордена должны были уметь общаться с различными категор и я м и людей. По-прежнему члены ордена проявляли большое внимание к знанию ребятами не только латинского, русского, но и ино с транных языков. Каждый день начинался с урока, посвященного изучению какого-либо языка. В-четвертых, они придавали нема л ое значение занятиям физкультурой, танцам, рисованию и т.д. В-пятых, умели им прививать манеры светского поведения. В-ше стых, иезуиты предъявляли большие требования к школьным зданиям, стремясь их сделать доступными для большего количества ребят, удобными в учебном процессе и т.д. В указанный период были построены два здания: Оршанской и Полоцкой школ, рассчитанное на музей, химическую лабораторию и т.д. В-седьмых, в иезуитских школах трудились высококвалифицированные педагоги. Некоторые из них приехали из-за границы, имея заслуги перед «Обще ством Иисуса». Общение с заинтересованными людьми, способными поделиться своим опытом работы, сложная политическая и религиозная обстановка в Беларуси способствовали оживлению педагогической деятельности ордена. Поэтому далеко не случайным является тот факт, что некоторых профессоров поэзии и риторики, отличившихся в преподавании этих предметов, орден стал использовать в качестве проповедников. В торой период четвертого этапа педагогической деятельности «Общества Иисуса» в Беларуси начался с открытия Полоцкой иезуитской Академии. Почему царизм пошел на создание высшего учебного заведения в Восточной Беларуси? Русское правительство понимало, что отвратить надвигавшуюся войну невозможно. Между тем ополяченная белорусская шляхта, воспитанная иезуит ами и высоко ценившая их педагогическую систему, смотрела на Наполеона и французскую армию как на освободителей. Поэтому, стремясь перетянуть ее на свою сторону, Александр I 12 января 1812 г. подписал указ об организации Полоцкой Академии. В нем были следующие строки: «Во уважение представленного Нам желания Белорусского дворянства и пользы для наук от соревнования между несколькими училищами равной степени, признали Мы за 148


полезное возвести Полоцкую иезуитскую коллегию на степень Академии, с присвоением ей преимуществ, дарованных университетам» [554]. Дальше в документе перечислялись главные положения, на основании которых она будет действовать: во-первых, руководство Академией осуществляется генералом; во-вторых, все иезуитские учебные заведения подчиняются ей; в-третьих, юноши будут изучать только науки, оговоренные правительством; в их список не войдут медицина и правоведение; в-четвертых, по линии учебно-воспитательной деятельности Академия подчиняется Министерству Прос в е щ е н и я , а по вероисповедным делам архиепископу С.Сестренцевичу; в-пятых, «Общество Иисуса», имея достаточные фундуши, никаких денежных пособий «от правительства на Полоцкую Академию получать не будет» [555]. Этим указом генералу Т.Бжозовскому поручалось написать проект Устава Академии и представить его для изучения в Министерство Просвещения. 1 марта 1812 г. был издан новый указ, в котором провозглашалось следующее. «1. Полоцкая иезуитская коллегия, восприняв отныне наименование Академия, пребудет под непосредственным нашим покровительством, и состоя по учебной части в совершенной зависимости от Министерства народного просвещения, управляема будет генералом иезуитского ордена. 2. В сей Академии преподаваемы будут науки, свободные художе ства и языки, которые все должны быть разделены на 3 факультет а . 3. Первый факультет заключает в себе языки; второй свободные художества, философские и другие, как естественные, так и гражданские науки; третий богословию и прочия науки до веры касающиеся. 4. Факультет языков заключает в себе языки: 1) российский; 2) французский; 3) немецкий; 4) латинский; 5) греческий; 6) еврейский. Впоследствии времени, по усмотрению и одобрению министра просвещения генерал ордена может ввести еще какой-либо дру гой язык, полезный в государстве. 5. В факультете свободных художеств, философских и других е сте ственных и гражданских наук, преподаются: 1) поэзия, 2) риторика, 3) нравственная философия, 4) логика и метафизика, 5) физика всеобщая, частная и опытная, 6) химия, 7) математика чистая и прикладная, 8) архитектура гражданская и военная, 9) право е сте ственное, право частное и право римское гражданское, 10) история естественная и 11) история всеобщая. 149


6. Для всех сих предметов Академия имеет потребное число профессоров. 7. Факультет богословия и других наук до веры касающихся, заключает в себе: 1) богословие догматическое, 2) богословие нравственное, 3) Священное писание, 4) право каноническое, 5) Священную историю. 8. Каждый факультет имеет особенного декана, избираемого на определенное время академическим учебным собранием. 9. Избрания на все академические места и должности имеют быть производимы по большинству голосов на полном собрании А кадемии, и представляемы на утверждение генералу, а от него министру просвещения. 10. Все иезуитские училища, в империях учреждаемые, подчиняют ся иезуитской Академии. 11. Генерал ордена, не имея возможности всегда находиться в Полоцке, по причине по его ордену, управляет Академиею, так как и всегда бывало в сем ордене, посредством провинциала и ректора той же самой Академии. 12. Ректор Академии имеет при себе четырех советников или помощников для облегчения его в отправлении должности и для совокупного рассуждения в важнейших предметах. 13. Каждый декан факультета представляет ректору на усмотрение, что найдет полезным для введения вновь в употребление в его факультет. 14. При Академии находится канцлер, избираемый для людей, известнейших по своим обширным познаниям в науках, по своей неограниченной ревности и по испытанной способности к исправлению обязанностей сего звания. Должность его есть вспомоществовать ректору в распоряжении учением, в управлении упражнений и публичных актов и в суждении о познании тех, кои имеют быть допущены к актам и к возведению в степени. 15. При Академии находится секретарь, избираемый из самого ордена. Он ведет список всем ученикам, постоянно посещающим училище; хранит ректорскую печать, и безвозмездно исправляет должность свою в отношении к ученикам. 16. Академия имеет собственного своего нотариуса, который выдает свидетельства на получение степеней и производит все другие дела, с его должностью сопряженные. 17. Академия имеет трех педелей, для каждого факультета по одному. 18. Правила, относящиеся до поведения и занятий в науках учеников, выставляются публично; ректор же с подчиненными ему управляющими надзирает за точным их соблюдением. 150


19. Провинциал при ежегодном осматривании коллегии и других училищ сего ордена входит в порядок и успехи учения и делает в том донесения генералу, который со своей стороны препровождает оныя министру народного просвещения. 20. Полоцкая иезуитская типография состоит в непосредственном ведении тамошней Академии. Цензура печатаемых в ней книг вверяется трем членам Общества, известным своими достоинствами. 21. Если какой-нибудь ученик, особливо из высших классов, оказался виновным в непослушании или сопротивлении при важнейших случаях, то ректор имеет право требовать посредства от Правительства и помощи полиции. 22. Письма ректора принимаются в почтамтах безденежно; зд е сь разумеются и те, которые он сам отправляет к начальникам различных учебных заведений сего ордена письма к нему последних. 23. Академия имеет право возводить в учение степени, как то: в достоинство магистром свободных наук и философии, также в доктора богословия и прав гражданского и канонического. 24. По уважению того, что Полоцкая Академия возвращена на равную степень с университетами, существующими в государстве, аттестаты от оной выдаваемые, имеют равную силу с аттестатами, выдаваемыми от помянутых университетов. 25. Студенты, удостоенные по испытании аттестатов и похвальных свидетельств от ректора Академии, при вступлении в службу получают чины 14 класса. 26. Академия может беспрепятственно выписывать из чужих краев, как морем, так и сухим путем, все нужные инструменты и книги для учебных занятий и для академической библиотеки. 27. Все здания, принадлежащие Академии, равно и загородный дом, близ Полоцка состоящий, дабы профессоры и самые ученики могли во всякое время ходить туда для пользования чистым воздухом и отдохновения от тягостных ученых занятий, будут свободны от военного постоя. 28. В Академии позволено будет пользоваться знаками отличия, введенными в употребление во всех Академиях европейских. 29. Письмоводство Академии и производимые в ней дела освобождаются от всех пошлин и употребления гербовой бумаги. Тако утверждая императорского нашею грамотою и ограждая благосостояние Полоцкой иезуитской Академии, Мы надеемся, что начальство и члены оной, ревнуя о совершении наших намерений, потщатся ничего не упустить из виду, дабы доставить 151


сословию сему полное и непрерывное действие на пользу Академии подведомых ей училищ. В сем уповании благоволили Мы настоящую грамоту, яко свидетельство непреложной нашей воли, собственноручно подписать и повелели утвердить оную государственную печать отдать на вечные времена Академии. Дана в Санкт-Петербурге Марта 1 дня 1812 году» [556]. Итак, вышеприведенный документ красноречиво говорит сам за себя. До указанного времени история не знала случая, чтобы католический монарх организовывал высшее учебное заведение с предоставлением ему таких широчайших полномочий. Но это сделал русский царь православный по вероисповеданию. Торже ственное открытие Академии состоялось в июне 1812 г. В Полоцк съехались представители духовной и светской власти. Среди них находились генерал-губернатор Беларуси князь Александр Виртембергский, приехавший со своей свитой; минский епископ ксендз Дедерко; униатский архиепископ Иоанн Красовский; гражданские и военные сановники; многочисленные гости из местного дворянства, посланные шляхтой из различных поветов. Количество приехавших было таким большим, что, как утверждает Ф.К.Гижицкий, их не мог вместить огромный зал коллегии, куда собрались гости после отправления богослужения [557]. На золотой подушке перед бюстом Александра I лежала грамота об открытии Академии. Епископ Дедерко прочитал поздравительное письмо митрополита Сестренцевича, который не приехал в Полоцк, т.к. на протяжении всей своей деятельности не испытывал симпатий к иезуитам. Затем князь Виртембергский вручил царскую грамоту Дедерке, и все прису тствующие отправились в костел. Процессию открывала школьная молодежь, расставленная по классам. Она несла 70 шелковых знамен с гербами различных губерний Российской империи. За ней следовали полоцкие иезуиты, а также члены ордена, приехавшие из других организаций «Общества Иисуса». Позади них шел Дедерко, «окруженный двумя канониками, нес грамоту, печать которой и кисти поддерживались двумя воспитанниками, одетыми в белое платье» [558]. Процессию замыкал князь Виртембергский со своим окружением. По с ередине богато украшенного костела находился трон, над которым был помещен портрет Александра I. Один из иезуитов прочитал по-польски царский указ о возведении Полоцкой коллегии в ранг Академии. После чего положили его на трон. Была сказана похвальная речь в честь царя, удостоившего иезуитов такой не152


слыханной чести. Затем читались стихотворения на семи языках, посвященные столь знаменательному событию. Они в отпечатанном виде были розданы присутствующим . Пребывание в костеле закончило сь пением «Тебя, Бога, хвалим» («Te Deum laudamus»). На валах, окружавших город, раздавались оглушительные залпы из пятидесяти орудий. Затем иезуиты устроили роскошный обед, рассчитанный на сто человек. Во время его играла студенческая музыка льная капелла, а ее руководитель отец Куферлин выступал со скрипичным концертом [559]. «Ночью была иллюминация; вся площадь перед иезуитским заведением горела огнями и освещалась транспарантами. На фасаде иезуитского костела, обращенном к площади, поставлен был огромного размера орел, между головами которого помещено было имя Александр I, окруженное лаврами и украшенное короною; под ним написано было: «guaesivit bona genti suae» («Взыскать доброе народу своему»); по правую и по левую стороны его возвышались две высокие пирамиды, составленные из разноцветных ламп. На левой стороне храма, в разных символах и эмблемах, представлены были добродетели Государя. Разными символами изображены т акже разные науки. Не остались забытыми и имена принца Виртембергского и министра Разумовского, и им даны были приличные места на иезуитском храме, с приличными льстивыми эпитет ами. В заключение был огромный, расписанный живописью шар с надписью: tutus Alexandria uspiciis lo laetus ad astra (Безопасный под защитою Александра, лечу радостно вверх)» [560]. В «Уставе или общих постановлениях Полоцкой иезуитской А кадемии» расшифровывались основные положения царского указа от 1 марта 1812 г. Согласно этому документу, обучение богословским наукам должно было длиться четыре года. Такой же промежуток времени охватывало нахождение студентов на философском и свободных наук факультете. «Курс отделения языков числом лет не определяется, может продолжаться соразмерно надобности и успехам» [561]. Далее в «Уставе» содержался перечень предметов каждого года обучения на всех факультетах, а также порядок преподавания каждой из них по дням и часам. Указанный источник предлагал количество работающих профессоров на каждом из факультетов: на богословском 5, философском и изящных наук 8, языков 6 [562]. Согласно «Уставу» Полоцкой Академии, ее главой являлся ректор, имевший в качестве ближайшего помощника канцлера либо общего префекта, а также четырех советников, с которыми об153


щался для принятия решения в важном для Академии деле. Основной его обязанностью являлась организация учебно-воспитательного процесса в руководимом им учреждении. Одновременно он должен был следить за тем, чтобы соблюдался «Устав» ордена. Так, например, на ректора возлагался контроль за тем, чтобы те преподаватели, которые в течение трех лет не углубляли свои познания в красноречии, не были допущены к изучению философии. Ему вменялось в обязанность ежемесячно созывать малый совет, состоящий из канцлера, деканов, советника и секретаря. На нем должны были обсуждаться все наиболее значимые дела прошлого и будущего. Ректор обязан был подписывать кандидатские, магистерские и докторские дипломы, хранить у себя большую академическую печать. Через него Полоцкая Академия связывалась с Министерством просвещения и местными властями в случае необходимости [563]. Следующей фигурой в Академии по рангу являлся канцлер. Им мог быть только тот профессор, который, помимо высокой образованности, имел еще «величайшую ревность и благоразумие в отправлении дел, к своей должности принадлежащих» [564]. Это был самый ревностный и непосредственный помощник ректора во всех вопросах, касавшихся учебного процесса в Академии. Он обязан был следить за соблюдением порядка при проведении занятий и экзаменов, иметь представление об успеваемости всех студентов, обучающихся в ней [565]. Канцлер «должен наблюдать т акже, чтобы без его дозволения никакой новый автор в школах не был изъясняем, никакая новая метода учения, ниже новое какое мнение, не утвержденное важностью знаменитого автора, не было вводимо и преподаваемо, хотя бы оно и не противно казалось религии и благонравию» [566]. Канцлеру вменялось в обязанность чит ать все публикации, выходящие из-под пера преподавателей Академии, и собственную оценку о прочитанном сообщать ректору. Он имел право выборочно проверять сочинения студентов, готовящихся к публичным экзаменам. Если он находил в них недостатки, то должен был объявить об этом профессору, а если сочтет нужным, то и ректору. Канцлер мог продлить срок изучения студентом того или иного предмета. Он обязан был следить за тем, чтобы они не испытывали недостатка в необходимой учебной литературе, а также не пользовались недозволенной литературой. Он должен был вести специальные книги, в которых фиксировал достижения своих подопечных по догматическому и нравственному богословию, философии, красноречию и словесности. Канцлер должен 154


был обеспечить хранение у себя речей, стихотворений, созданных учащимися к частным и публичным экзаменам, упражнений с целью получения награды. Что же касается юношеских сочинений, то он обязан был отдать их библиотекарю, чтобы после переплета они были помещены в книгохранилище. В подчинении у канцлера н а ход и т с я академическая канцелярия. В его же распоряжении и м е е т с я малая академическая печать, прикладываемая к студенческим свидетельствам, к выпискам из документов, академическим письмам [567]. Всю непосредственную работу со студентами осуществляли деканы факультетов. От них требовалось в совершенстве знать все учебные предметы, преподававшиеся на факультете, а также профе ссоров и студентов. Декан председательствовал на экзамене в конце года, если отсутствовал канцлер, а также сообщал последнему в письменном виде заключения профессоров об их итогах. Если абитуриент не имел свидетельства от префекта классов, то собеседование с ним проводил декан. Декан мог созвать совещание с профессорами своего факультета, если того требовали интересы дела [568]. Профессор «должен ученикам своим всячески внушать любовь к Богу и ближнему и верность Государю» [569]. «Устав» Академии предписывал ему молиться за своих подопечных «и благочестивыми примерами поощрять их к добродетели» [570]. Ему вменялось в обязанность постоянно испрашивать педеля (ответственного за воспитательную работу на факультете во внеаудиторное время) о поведении и прилежании юношей в быту. В своей преподавательской деятельности профессор должен был с уважением относиться к мнению исследователей, придерживающихся другой точки зрения. Новое же в изучаемый курс он имеет право вносить только после согласования с деканом. Каждый профессор имел право читать лекции по двум предметам, один из которых был главным, а второй вспомогательным [571]. В своей каждодневной педагогической практике профессору вменялось в обязанность «никого не презирать, а равно заботиться как о благе бедных, так и имущих» [572]. Студентом Полоцкой Академии мог стать юноша примерного поведения, имеющий необходимый запас знаний. «Желающий быть студентом, немедленно по прибытии своем в Академию, должен явиться к канцлеру и вручить ему свидетельство о своем поведении и успехах» [573]. Если канцлер держал в руках документ об образовании от учебного заведения, подчиненного Академии, то 155


юноша отсылался к декану, чтобы тот представил его секретарю для вписания его в академическую книгу. Если же ученик получал образо вание в школе, не относящейся к Академии, то он подвергался собеседованию. Только при условии хороших результатов собе седования юноша становился студентом, т.е. фамилия, имя и другие сведения вносились в академическую книгу. Если ученик в течение трех дней после прибытия в Академию не являлся либо к канцлеру, либо к декану без удовлетворительных на то причин, то это высшее учебное заведение имело право отказать ему в приеме. Основной обязанностью студента являлось хорошо учиться и постоянно совершенствовать свой характер, чтобы «принести отече ству пользу, родственникам отраду, а академии честь» [574]. « Ус тав» строго регламентировал, чтобы студенты имели у себя только книги, предписанные руководством Академии для изучения тех или иных наук. Употребление же других «без согласия канцлера запрещалось. И потому каждый студент в начале года должен был «сообщить канцлеру список своих книг» [575]. Кроме того, юношам запрещалось «читать и иметь у себя книги и письма, противные религии и благонравию» [576]. Они должны были уклоняться «от худых и подозрительных сообществ», не участвовать в беседах и не употреблять шуток, «непорочность и честность оскорбляющих» [577]. «Хождение в посторонние театры, на зрелища, на места, определенные казни публичных преступников, также ночные собрания, охота, содержание охотничьих собак либо птиц; напоследок играние в карты, особливо на деньги, вовсе студентам запрещаются» [578]. Они не имеют права иметь оружие. Правда, в отдельные дни (здесь в «Уставе» допущена оговорка) «дозволяется им носить мундир и шпагу» [579]. Студентам вменялось в обязанно сть заблаговременно приходить в назначенное место, всегда собл юдать тишину и тщательно готовить домашние задания [580]. Если случалось, что студент не мог быть на занятиях, то он должен был уведомить профессора об этом, во всем следуя его совет ам. В непредвиденных ситуациях ему рекомендовалось «вскорости уведомить профессора о той причине, которая воспрепятствовала ему быть в классе» [581]. Разрешение на непосещение занятий на один день мог дать канцлер, на три дня ректор. По прибытии в Академию студент обязан был явиться к тому лицу, которое дало разрешение на отсутствие. В течение учебного года студенты Академии имели двое каникул: на Рождество Христово до Нового года и на Пасху (от вербного воскресенья и до фоминой недели). Каждый учебный год заканчивался экзаменом, или, как это сказано в 156


« Уставе», «испытанием». Обычный экзамен на первом году филологических наук состоял из сорока предложений. Второй и третий годы факультета философских и изящных наук, а также первый, второй и третий годы богословского факультета завершались испытанием из восьмидесяти предложений, т.е. вопросов. В конце четвертого года богословского факультета экзаменующийся должен был ответить на 20 вопросов [582]. Таковы были обязанности лиц, получавших образование в Полоцкой иезуитской Академии. Каковы же их привилегии? Во-первых, успевающие студенты, не имевшие замечаний по поведению, могли надеяться на получение академических стипендий. Их было три: кандидата, магистра и доктора. Степень кандидата по «Табели о рангах» состояла в двенадцатом классе и приравнивалась к чину поручика, магистра в девятом классе и приравнивалась к чину капитана, доктора в восьмом, что соответствовало чину майора [583]. Кандидатом или магистром философии мог стать каждый выпускник после прослушивания курса философии со вспомогательными дисциплинами, показавший требуемые знания. Такие же степени присуждаются после окончания факультета свободных искусств. Но на последнем факультете степень доктора получает только тот, кто блестяще освоил философские и изящные науки и выдержал строгий экзамен с проявлением «таких успехов, каких эта степень требует» [584]. Во-вторых, все то время, пока студент находился в стенах Академии, «никакой власти не подлежал, апелляция от академического определен и я относительно только правительствующего Сенату» [585]. В-третьих, получивший степень имеет право устроиться на государственную работу, соответствующую его степени. Он «может носить академический мундир: доктор и магистр с золотым шитьем на воротнике, рукавах и карманах; кандидат же лишь на воротнике и рукавах» [586]. В-четвертых, выпускник Академии, имеющий степень кандидата, имеет право быть учителем в школах, относящихся к высшим учебным заведениям, а доктора и магистры работать в них. В-пятых, от получившего в Полоцкой иезуитской Академии ту или иную степень никто не имеет права требовать подтверждения ее путем пересдачи экзамена или каким-нибудь иным способом [587]. В-шестых, все студенты Академии «для облегчения и скорейшего успеха в науках» имеют право на свободный вход в библиотеку, музей, химический, физический, математический и натуральной истории кабинеты, а также ботанический сад [588]. В-седьмых, они «могут носить мундир и в праздничные дни шпагу, с тем однако, чтобы после праздников отдавать шпаги педелям, 157


которые их в целости и чистоте на месте от ректора назначенном, хранить должны» [589]. « Устав» предусматривал наказания для студентов, преступающих свои обязанности. И если была бы необходимость, то в привидении к повиновению могли быть использованы даже полицейские [590]. Ректор Академии наделялся правом обращения к местным властям в случае начала деятельности «домов публичного соблазна» в Полоцке или в других городах, где действовали иезуитские школы. Если бы полиция проявила равнодушие к их развращающей юношескую нравственность работе, то генерал ордена иезуитов мог обратиться по этому поводу к министру просвещения и главному правлению училищ. Студенты, преступившие грань дозволенного, наказывались либо тайным, либо открытым и даже опубликованным «увещеванием», либо запрещением на определенный срок ношения мундира и шпаги, либо отсрочкой экзамена для получения степени и диплома, либо заключением в карцер на хлеб и воду, либо, наконец, исключением из Академии. Размер наказания определялся академическим начальством [591]. «Великие преступления подлежали государственному суду» [592]. Перейдем к анализу учебной деятельности Полоцкой Академии. Она не смогла начать свою работу в срок из-за войны 1812 г., и ее классы открылись только в январе 1813 г. Они очень медленно наполнялись молодежью. Только 2 ноября 1813 г. начался новый учебный год. Однако студентов насчитывалось мало: всего 84 человека. Из них 25 человек обучались на теологическом факультете, 29 на философском и 30 на отделении языков. В следующем 18141815 учебном году Полоцкая Академия располагала 136 студентами (на теологическом факультете занимались 25 студентов, на философском 66, на отделении языков 45). С этого года и до 1820 г. учебный год начинался 15 сентября и заканчивался 15 июля. А в 1818 г. количество всех обучающихся в ней составило 529 человек. Авторитет Академии рос в глазах общественности. Достаточно отметить, что к моменту изгнания иезуитов из России в Академии занимались до 700 человек [593]. Како во же содержание предметов, преподававшихся в Академии? Ответ на этот вопрос дают «Собрания наук в Полоцкой А кадемии «Общества Иисуса»», которые ежегодно составлялись и печатались в академической типографии. Некоторые из них (за 18141815, 18181819 и 18191820 учебные годы) были опубликованы Гижицким в его сборнике документов «Материалы по истории Полоцкой Академии и школ, подчиненных ей» [594]. Отдель158


ные из них обнаружены автором исследования в архиве Малопольской провинции ордена иезуитов в Кракове, относящиеся к 1814 1815 и 18181819 учебным годам [595]. Сравнение этих документов показывает, что менялись только профессоры, а не сущность преподаваемых дисциплин. Итак, на примере «Собрания наук» за 18141815 учебный год рассмотрим основные идеи изучаемых предметов. Догматическую теологию преподавали два профессора: Михаил Лесневский и Франтишек Дзерожинский. Начинал чтение курса М.Лесневский, доктор теологии и церковного права, декан философского факультета. В основу курса было положено произведение иезуита Сардагна «Трактат о Боге и его Христе». Согласно программе, в курсе лекций давалась резкая отповедь различным атеистическим взглядам и языческим верованиям. М.Лесневский на основании Библии и сочинений отцов церкви показывал, как одно боже ство в трех лицах находится, не разделяется на трех, что каждое лицо является действующим Богом, и три лица вместе составляют одного и того же Бога. Отец с сыном чувствуют к себе взаимную, божественную, нескончаемую любовь, а она исходит от Бога духа святого. Бог един и непознаваем. Отсюда сразу же Лесневский переходил к рассуждению о любви Бога к людям. Так, он доказывал, что Бог, смилостивившись сам стал полноправным челове ком. И далее профессор рассказывал об Иисусе Христе, в котором соединены две природы: божественная и человеческая. Он сын девы Марии, земной женщины. И она должна называться богородицей. Поведав о Богочеловеке Христе, Лесневский на основе Библии и произведений раннехристианских писателей утверждал, что Бог любит людей, хочет искренне избавить их от грехов, доказательством чего является искупительная жертва Христа. Далее лекции по предмету читал Франтишек Дзерожинский, профессор теологии. Для него основой служила работа того же Сардагны, откуда он переводил материал о покаянии и супружестве. Дзерожинский утверждал, что Христос дал костелу право отпуска всех грехов, накопленных человеком, после крещения. Затем он говорил о раскаянии и исповеди как части таинства покаяния, и здесь же он повествовал об отпущении грехов священником. При этом особое внимание Дзерожинский обращал на то, что раскаяние должно быть полным и чистосердечным. Он доказывал, ч то отпуск грехов сглаживает раннюю кару. Сила, данная на это ко стелу от Христа, является доверительной. Он ее использовал и использует. Благодаря этому акту оказывается помощь не только 159


живым, а также умершим и находящимся в чистилище. Затем Дзерожинский говорил о неразрывности супружеской связи [596]. Церковное право читал декан факультета языков и литературы, профессор теологии и церковного права Дезидерий Рихардот. Он начинал преподавать курс с сообщения, что будет рассказывать о суде, о свойствах траура, о формальностях с ознакомлением виновного, о доказательствах и противоречиях, о присяге не обманывать при открытии дела, а так как юрист обычно просит о разрешении предоставления дополнительного времени для поддержания дела, также для его защиты, показывал, какие и в каких случаях подобные задержки могут быть допустимы; какие дни являются выходными от судебных дел; каков порядок ознакомления и способ ведения дела. Затем, объясняя закон о возвращении взятой вещи, о наказаниях, из которых главным является возвращение собственности имущему и описание ее же для окончания дела. Потом рассказывал о тяжести преступлений виновников, соучастников и т.д. Подробно объяснял, какие должны быть доказательства, свидетели, порядок поставленных вопросов, насколько необходимо верить домыслам и т.д. Потом Рихардот излагал положения о присяге, об устаревших вещах в духовности, об освобождении от наказания суда по законным причинам, и наконец, о судебном приговоре и его выполнении. Чтение курса он заканчивал освещением вопрос а о правилах подачи апелляции. Нравственное богословие студенты изучали под руководством профессора этой дисциплины декана теологического факультета Алоизия Руснати. Он условно поделил этот курс на три части. В первой Руснати говорил вообще о таинствах, во второй отдельно о каждом из них, в третьей о наказаниях костела и неспособности ведения священниками духовных дел. А поскольку в гражданских и церковных судах всегда находилось немало семейных дел, то лектор особенно подробно освещал сведения о таинстве супружества. Святое письмо преподавал профессор Святого письма, Церковной истории и еврейского языка Матей Молинари. На своих занятиях он детально штудировал со студентами Библию, параллельно подвергая критике работы, направленные против нее. Если возникали трудности в переводе языковых значений документа, он на практике использовал знания еврейского, сирийского, арабского и греческого языков. М.Молинари всегда имел в своем распоряжении издания Святого письма, называемые Вульгатой. Молинари читал также лекции по церковной истории и иерархической географии. Оба эти предмета преподавались одновремен160


но. В первый год профессор обязан был осветить историю христианства восьми веков, на втором году студенты слушали эти дисциплины, сведения из которой относились к эпохе средневековья, новейшая церковная история должна была излагаться на третьем и четвертом курсах. Итак, в первый год изучения указанных предметов Молинари рассказывал о деятельности соборов, различных обрядах и преданиях первых христиан, их неприятелях, а также мучениках и святых отцов за веру. Знания по церковной истории сообщались со сведениями по иерархической географии [597]. Рассмотрим программы учебных дисциплин, преподававшихся на факультете свободных наук и философских. В «Уставе» Полоцкой Академии зафиксировано следующее: «В первом классе [ку р се Т.Б.] главною будет наука логика, диалектика и метафизика; вспомогательными же этика, статистика и политическая экономия; из чистой математики геометрия и солидометрия; из натуральной истории зоология» [598]. Основной предмет преподавал профессор логики, диалектики, метафизики и математики Казимир Хласко. Согласно его программе, в процессе проведения занятий переводил труды философов античности, средневековья и нового времени. Он утверждал, что философия это наука прирожденной мудрости, обязанностью которой является придерживаться правды, чести и счастья. Чтение курса Хласко начинал с логики «науки понимания», которую условно делил на две части. В первой он рассказывал о материи, форме, способе и предмете образа мышления или доказательства, а вторую, основанную на рассуждениях и спорах, Хласко относил к диалектике. Он особое внимание уделял законам мышления. Рассуждая о них, профессор знакомил слушателей с понятиями, которые именовались следующим образом: начало, развитие, нужное употребление предложений. В заключение Хласко говорил о предмете понимания или правде, о различных степенях, по которым правду можно узнать: или сомневаюсь, или похоже на правду, непонятно или ясно. Закончив логику, которую Цицерон назвал самым великим из всех искусств, профессор переходил к метафизике. Основной предмет этого учения духи. Хласко утверждал, что окружающий нас мир состоит не из материи, появился не в результате случайных обстоятельств, а создан Богом. Бог может совершить чудо: либо изменить законы природы, либо прекратить их действие. Что касается человеческой души, то она сложная, свободная и бессмертная. Она не разлита по всему телу, а постоянно пребывает в мозге. В противовес людской душе души зверей несложные, без материи. 161


Этику, или моральную философию, преподавал Самуэль Рагоза, профессор этого предмета, а также политической экономии, статистики и зоологии. Придерживаясь утверждения Цицерона, что этика является самой полезной частью в философии, он условно разделил предмет на три части. В первой излагались вопросы о врожденном счастье человека, во второй и третьей о его правах и обязанностях. В процессе чтения лекций по этой дисциплине С.Рагоза пропагандировал взгляды Цицерона, разработавшего эту нау ку. Так, обсуждая вопрос о наивысшем счастье человека, он шел вслед за этим ученым, называя это состояние людей «концом добрых». Далее Рагоза доказывал, что предметом людского счастья не могут быть имения, богатства, слава, знатность. Им не являются также красота, крепкое здоровье, сила, которые Рагоза называл телесными факторами. По мнению ксендза-профессора, наука и добродетель также не являются счастьем. И даже обладая всеми вышеперечисленными благами, человек не может быть счастлив. Только Бог является наивысшим и бесконечным добром, «концом добрых» и предметом людского счастья. Утвердившись в этом заключении, С.Рагоза переходил к освещению прав человека. Он доказывал, что существует несколько видов прав. Так, например, имеется право народов, цель которого осчастливить людей. Оно берет свое начало с согласия народов и основано на законе природы, который учит, что данное слово должно быть сдержано. Отс юда следует, что монархи и князья не изъяты из этих прав. Далее С.Рагоза показывал, что право Старого завета является правом божеским, самим Богом евреям данное. Право Нового Завета усовершенство вано, а автор его тоже Бог. Костельное право установлено костелом, которому Христос вручил ключи от небесного царства. Что же касается гражданских прав, целью которых является создание временного счастья людей, то они установлены монархами и князьями, поскольку им власть дана от Бога. Есть также внутреннее право человеческая совесть. Что же касается обязанностей, то, по заключению С.Рагозы, они правильно сформ улированы в христианстве. Лекции по политической экономии и статистике читал также Самуэль Рагоза. Во вводной части лекций по предмету он говорил о том, что к этой науке очень большой интерес проявляли античные философы. Но особенно она обогатилась, благодаря стараниям писателей XVIII в. Целью изучения этой дисциплины является познание условий и средств, с помощью которых можно улучшить положение каждого сословия в обществе. На лекциях обсужда162


лись вопросы о пользе образования различных слоев населения, важно сти изучения свободных и точных наук, о казне государства, о торговле и т.д. Кроме того, в процессе освоения указанных предметов студенты получали также знания о различных формах правления (монархическое, аристократическое и демократическое), причем они сравнивались между собой. Слушателям доказывалось, что при каждой форме правления власти стремятся к общественному счастью своих граждан. Однако ему, как вечному, так и временном у, мешает фанатичная вольность атеистов. А они имеют ся во всякой религии, в каждом государстве. Причем атеизм, как яд, заразивши тело, ширится, портя все части государственного правления. Занятия по геометрии и солидометрии проводил уже упомянутый нами Казимир Хласко, стремившийся связать свою дисциплину с практическими потребностями. Он знакомил слушателей со способами измерений линий и углов. Затем Хласко переходил к объяснению задач, связанных с треугольниками. Из них он выводил параллельные линии, которые помогали выполнять новые задания. От треугольников профессор переходил к другим многогранникам. На одном из занятий он показывал способ, пользуясь которым можно измерять поля и их план наносить на бумагу. Затем Хласко знакомил слушателей с окружностью, измерением ее площади, рассказывал о многогранниках, вписанных в окружность и описанных ею. Закончив с геометрией, Хласко переходил к солидометрии. Он объяснял, как можно вычислить поверхность и толщину различных геометрических тел: шара, пирамиды и т.д. Зоологию преподавал уже известный нам ксендз-профессор С.Рагоза. В программе по этому предмету указано, что в процессе чтения лекций он упоминал такой факт, что философы, деля дивный мир зверей на классы, никогда не достигали согласия по этому вопросу. Почему? Потому что любая классификация имеет недостатки. В нее или не всех зверей включают, или одних и тех же относят к различным отделам. В процессе чтения лекций по зоологии С.Рагоза придерживался классификации животного мира К.Линнея, повсеместно одобренной и принятой. Руководствуясь ею, преподаватель рассказывал о зверях, их внутреннем строении. Особое внимание уделялось животному миру Восточной Беларуси. Рагоза освещал повадки, приметы, болезни зверей, а также способы их лечения. Он убеждал слушателей, что самым удивительным строением тела обладает человек. И последний должен знать о нем и умело сохранять путем правильного питания, питья и т.д. 163


Судя по программе, в лекциях С.Рагозы описывались важнейшие части человеческого тела, его вены, мускулы, нервы и т.д.; рассказывалось о пищеварении, аппетите, движениях сердца и пр. С.Рагоза повествовал о том, что кровь в человеческом организме (и зверином) находится в постоянном движении; начиная от сердца, она чер е з артерии расходится по всему организму, а потом по венам возвращается в сердце. Рагоза убеждал слушателей в необходимости правильного чередования работы и отдыха. Причем предпочтительнее, утверждал он, проводить свободное время на воздухе [599]. На втором курсе «сего отделения главною будет наука общая и частная физика, вспомогательными же: химия, опытная физика. Из чистой математики: плоская и сферическая тригонометрия. Из естественной истории: минералогия» [600]. Лекции по физике читал Станислав Пётрович, профессор этого предмета и высшей математики. Он начинал преподавание курса с изложения правил движения и равновесия как основных в курсе физики. Он рассказывал о различных видах движения: равном е р н ом , ускоренном, простом, сложном и т.д. На конкретных примерах Пётрович объяснял такие понятия, как твердость, плотно сть, упругость и т.д. Он освещал причины притягивания и отталкивания тел, действие законов жидких тел. Определенную часть времени Пётрович отводил описанию различных физических приборов и механических устройств: электрических машин, водопроводов, воздухонасосов, мельниц и т.д., объясняя принцип их работы. Другая часть физики была посвящена астрономии, в процессе изучения которой слушатели знакомились с тремя законами Кеплера, получали знания о планетах, их спутниках, кометах, звездах, фазах Луны, лунных и солнечных затмениях. Судя по программе, Пётрович преподавал свой предмет творчески. Он использовал различные забавные задания, что делало его занятия доступными и полезными. Стремясь связать теоретические знания с жизнью, Пётрович, используя законы физики, объяснял деятельность человече ского глаза и уха, образование голоса и т.д. В Полоцкой Академии был такой предмет, как опытная физика. Он преподавался в те же дни, но после обеда. На его занятиях, проводившихся в физико-механическом музее, теоретические знания подтверждались опытами. Таким образом, предмет «Опытная физика» служил для закрепления знаний, полученных студентами в процессе слушания лекций по физике. Лекции по химии читал Юзеф Цитович, профессор химии и минералогии. На вводном занятии Ю.Цитович сообщал об особен164


ностях своего предмета. Затем он коротко рассказывал о правилах поведения на занятиях, поскольку специфика дисциплины требует проявления особой осторожности в работе с химическими реактивами. Затем Цитович приступал к объяснению дисциплины, освещая свойства кислоты, селитры, водорода, карбида, серы, фосфора, щелочей, квасов, земель, металлов, анализировал состав атмосферного воздуха, процесс курения, квашения, недоквашения и т.д. Затем, используя новейшие исследования современных химиков, показывал и объяснял важнейшие химические реакции. Следующим предметом, преподававшимся на втором курсе, была плоская и сферическая тригонометрия. Занятия по нему проводил уже упомянутый С.Пётрович. Он работал со студентами, которые уже были хорошо подготовлены к математике. Пётрович напоминал студентам о том, какие знания служат основанием для изучения тригонометрии, проводил необходимые сравнения с другими дисциплинами. Он знакомил их с синусом, косинусом, тангенсом, котангенсом и т.д. Потом Пётрович показывал, как пользоваться таблицами, дополняющими знания слушателей по арифметике. Затем он раскрывал практическую пользу освоения плоской т ригонометрии. Сферическая тригонометрия начиналась с измерения углов, свойств окружности и треугольников, к ней относящихся. Все треугольники Пётрович разлагал способом плоской тригонометрии; все трудности, возникающие при выполнении этого зад а н и я , преподаватель выяснял и облегчал его выполнение. Практическое применение этой части тригонометрии Пётрович оставлял профессору астрономии. Занятия по минералогии проводил уже упоминавшийся нами Юзеф Цитович. Рассказывая о камнях, он коротко охарактеризовывал поверхность земли в различные исторические периоды. Затем подробно знакомил студентов с их классификацией. Основное внимание профессор сосредоточивал на химической, физической и ге ом е тр и ч е с ко й характеристиках минералов. Он указывал, что знание этих особенностей помогает распознавать минералы в природе. Цитович детально останавливался на их месторождениях в стране, использовании. Большим подспорьем в изучении предмета был музей, где находилась значительная коллекция минералов [601]. На третьем курсе «главною наукою будет математика вообще, приноровленная к физике; вспомогательными же: астрономия, гражданская и военная архитектура. Из чистой математики: кониче ские сечения и исчисление бесконечное. Из натуральной истории: ботаника» [602]. 165


Итак, основной дисциплиной на третьем курсе Академии была прикладная математика, преподававшаяся Якубом Кондрау, профессором этого предмета, а также астрономии и высшей математики. В программе указывалось, что прикладная математика делится на статику, собственно механику, гидростатику и гидравлику. При обучении статике Кондрау основное внимание уделял равновесию различных тел под действием сил, а также изучению тел в состоянии покоя. Объясняя механику, он рассказывал о простом движении, о движении по кривой линии в баллистике и теории часовых стержней, т.е. рассматривал вопросы, связанные с перемещением тел в пространстве (собственно механическое движение). Перейдя к гидростатике, Кондрау стремился сделать понятными вопросы давления покоящихся жидкостей на какую-либо поверхность или тела, стоящего отдельно, а также соединенного с другими телами. Он показывал, как нужно изготавливать приборы для изменения влажности. В гидравлике Кондрау раскрывал законы равновесия и движения жидкостей. Профессор рассказывал, как узнать скорость воды, льющейся через какое-либо отверстие, а т акже скорость течения воды в реках. В последнем случае Кондрау учил определять мощность, которую она оказывает на препятствия, например, на водяное колесо. Заключением служило объяснение устройства различных водяных мельниц. Раскрывая вопросы аэромеханики, он также стремился сделать их полезными для слушателей. Так, Кондрау растолковывал студентам, как следует строить ветряные мельницы, под каким углом должны быть установлены крылья, чтобы воздух сильнее действовал на них. Излагая вопросы акустики, Кондрау объяснял правила и свойства звука, от раженного и сконцентрированного. Он излагал теорию о тонах, согласии голосов, музыкальных инструментах. Знакомя своих подопечных с таким разделом физики, как оптика, Кондрау рассказывал о процессах излучения света, его распространении в различных средах и взаимодействии света с веществом. Он раскрывал о сновные положения диоптрики и катоптрики. В заключение проф е ссор излагал простейшие способы изготовления оптического оборудования. И зучение астрономии начиналось с краткого повторения основных сведений, почерпнутых студентами из сферической тригонометрии. Знакомя их со сферической астрономией, Кондрау освещал видимое движение небесных тел, их положение, расстояние от Земли и т.д. Перейдя к физической астрономии, он объяснял теорию эллиптического, циркулярного, параболического и гипер166


болического движений, т.е. показывал, каким на самом деле является движение небесных тел. При изложении этого вопроса Кондрау сообщал слушателям сведения о системе К.Коперника. Затем Кондрау объяснял, как происходят затмения Солнца и Луны, вычислял возможность появления этих астрономических явлений математически. Затем профессор пространно говорил о пользе изучения астрономии. Знания по этому предмету необходимы для о владения математической географией, где большое значение имеют такие понятия, как величина Земли и ее атмосферы, отдаленность городов друг от друга, географические карты и т.д. Велика польза астрономии в искусстве мореплавания, хронологии. В закл ючение Кондрау излагал правила гномоники, знакомил студентов с компасом. Профессор Яков Пирлинг проводил занятия по гражданской и военной архитектуре. Чтение лекций он начинал с утверждения, ч то искусство строительства требует, чтобы здания были мощными, удобными и украшенными. Мощность сооружениям придают: материал для строительства, фундамент, кладка, сводчатые перекрытия, потолки и полы. Делают их удобными: расположение, планировка, двери, окна, лестницы, камины, комнатные и кухонные печи, крыши. Затем Пирлинг рассказывал об элементах, служащих украшением зданий: пропорциях, колоннах различных ордеров, особенностях последних и т.д. В процессе чтения лекций по военной архитектуре он излагал правила военного строительного искусства. Пирлинг знакомил слушателей с известнейшими европейскими постройками военного назначения. Затем, судя по программе, он уделял много внимания способам штурма и взятия крепостей, орудиям, используемым воинами для этого. Профессор Якуб Кондрау вел занятия по предмету «Конические сечения и исчисление бесконечное». Знакомство слушателей с этой дисциплиной служило для лучшего понимания баллистики, акустики, оптики и астрономии. Кроме того, если позволяло время, профессор говорил о кривых линиях высшей степени, геометриче ских местах и рядах. Далее Кондрау рассказывал о неопределенно больших и неопределенно малых величинах и показывал способ их употребления в различных математических операциях. Затем он растолковывал, как найти дифференциальное количество данной, объясняя теорией увеличения и уменьшения. Лекции по ботанике читал Петр Ланге, адъюнкт Академии. По его мнению, эта наука позволяет удовлетворить обыкновенное человече ское любопытство и одновременно сообщает интересней167


шие сведения о полезных свойствах отдельных растений, которые л юди могут и должны использовать в своей повседневной жизни. В одной из лекций П.Ланге рассказывал о развитии этой науки, о деятельности ученых, внесших весомый вклад в ее становление. Затем он переходил к классификациям растительного мира исследователями, при этом он положительно оценил и принял к руководству классификацию К.Линнея. В процессе проведения занятий П.Ланге, объясняя особенности внешнего вида различных растений, растолковывал слушателям, как следует отличать очень похожие друг от друга. Далее он приступал к изложению физиологии растений. Ланге доказывал, что всевозможные изменения, которые в них происходят, находят отражение в химическом анализе. Много внимания адъюнкт Академии уделял внутреннему и внешнему описаниям каждого растения, одновременно указывая такие сведения, как время появления почек, процесс роста, созревания и размножения. В лекциях Ланге излагались болезни растений, способы их заражения. Он рассказывал о хранении растений и овощей, о правилах перевозки растений из одного края в другой [603]. « Ус т а в » Академии провозглашал, что на четвертом курсе «главною будет наукою двоякое красноречие, т.е. стихотворческое и ораторское, с латинскою и отечественною словесностью, вспомогательными же церковное красноречие, общее, частное Российское законоводство с дипломатикою и всеобщая история» [604]. Курс стихосложения вел Игнатий Ивицкий, профессор красноречия, латинской и польской литератур. Ивицкий начинал излагать правила предмета на основе творчества Горация, писавшего об этом виде искусства. Пользуясь ими, профессор объяснял, что именно делает стихотворение необходимым в жизни и прекрасным. Вслед за Горацием он считал, что в стихе должны соблюдаться единство и простота, которые достигаются при помощи краткого и ясного выражения мысли, а также стиха, который может быть либо возвышенным, либо сдержанным, но не слабым. Ивицкий говорил о том, что красота этому виду литературных произведений сообщается посредством рифмовки слов, в подборе которых соблюдае тся мера. Далее он утверждал, что эти требования подходят к различным видам стихотворений: эпиграммам, басням, буколикам, элегиям и песням. В качестве примеров Ивицкий приводил произведения латинских авторов «золотого» века: Федра, Катуллия, Тибуллия, Проперция, Овидия, Горация; а также польских: Яна Кохановского, Шимоновича, Игнатия Красицкого, Адама Нарушевича, Н и код е ма Мусьницкого и др. Затем лектор подчеркивал, что 168


стихотворение должно приносить удовольствие. Ивицкий утвержд ал, что оно становится привлекательным для читателя только тогда, когда соответствует его возрасту, положению, жизненному опыту и т.д., а также когда в нем отражена историческая эпоха. Он показывал, как указанные черты могут быть использованы в произведениях эпического жанра, комедиях, трагедиях и т.д., в которых они являются как бы душой этих творений. По мнению Ивицкого, литературными образцами, в которых наиболее полно воплощены правила стихосложения и способность доставлять читателям эстетиче ско е наслаждение, являются такие шедевры, как: комедия Плавта «Заключенные», некоторые трагедии Софокла и Еврипида, «Илиада» и «Одиссея» Гомера, «Энеида» Вергилия. Эти произведения, убеждал студентов профессор, не только приносят читат е л я м несомненную пользу, но вместе с тем они учат их. Последующие лекции Ивицкого носили дидактический характер, т.к. он рассказывал о практическом обучении сложению стихов различных жанров. Профессор убеждал слушателей, что если человек имеет поэтический дар, то он должен постоянно работать над собой, развивая в нужном направлении свои поэтические дарования. Ивицкий преподавал также светское и церковное красноречие. В процессе чтения курса светского красноречия профессор использовал собрание ораторских речей Цицерона, которое прославленный оратор опубликовал на склоне лет под названием «Разделы красноречия». Оно применялось с целью ознакомления студентов с правилами ораторского искусства. Сначала профессор рассказывал о том, как можно привести в движение умы, как их привлекать на свою сторону, где использовать внезапные возвышенные а ффекты, где черпать доказательства для показания правды, какого порядка придерживаться в их раскладке и т.д. Он повествовал также о двух способах украшения выступления. Сущность первого состояла в том, что оратор говорил простой, связной речью, а второй искусно составленной, основанной на изменении слов и общепринятого порядка выступления (сообщения) (здесь Ивицкий приводил примеры подобного витийства). Ссылаясь на Цицерона, Ивицкий указывал, что украшением оратора служат соответствующая осанка, голос и мимика, что в значительной степени выступление выигрывает, если оно произносится по памяти. Отсюда следовало, что над усовершенствованием этой важнейшей человеческой способности нужно много работать. Далее Ивицкий переходил от красноречия к правилам простой речи, в которой должны прису тство вать следующие компоненты: начало, основание, подтвер169


ждение, опровержение упреков противоположной стороны и заключение. Потом он убеждал студентов в необходимости соблюдать деление заключения на две части. В первой должны быть собраны важнейшие доказательства для придания речи наибольшей убедительности, а вторая основана на словесном расширении, которое, по Цицерону, является характерным для данного этапа речи. Ивицкий иллюстрировал правила красноречия анализом речей выдающихся латинских ораторов, главным образом Цицерона, и польских Горницкого, Ожеховского и др. Костельное красноречие имело те же правила, что и судебное. Целью его преподавания являлось научить слушателей будущих ксендзов произносить речи и воздействовать ими на слуш ателей в костеле. Ивицкий указывал на источники, откуда церковные ораторы заимствовали доказательства, характерные только для этой дисциплины. Далее он освещал виды речей, говорил о том, как их следует произносить. Примерами костельного красноречия являлись избранные места из Библии, отрывки из произведений отцов церкви (Хризостома, Григория Назианзинского и др.), а также речи видных польских ораторов (Скарги, Вуйека, Бирковского). Лекции по гражданскому праву и дипломатике читал профессор Клеменс Пётровский. Основное внимание он уделял римскому праву и праву Российской империи. О дипломатике речь заходила только в тех случаях, когда Пётровский говорил о государственных бумагах. Переход к чтению указанного курса напоминал бес еду преподавателя со студентами, в ходе которой Пётровский выяснял знания своих подопечных по смежным дисциплинам. После опроса профессор определял понятие «закон», затем приступал к рассмотрению римских законов, являвшихся основой римского права. После освещения истории римского законодательства он присту п ал к анализу кодекса Юстиниана, выбирая найважнейшие и сохранившие свою значимость до начала XIX в. В лекциях находили отражение такие вопросы, как: положение и обязанности различных категорий населения, в том числе свободных от рождения, о свободившихся и слуг; перечень обязанностей людей, находившихся в браке; границы власти отца над детьми; сущность и обязанно сти опекунов; малолетних детей. Далее профессор переходил к имущественным делам. Сообщив необходимые сведения о личной собственности, Ивицкий указывал на основные способы ее приобретения: он говорил о даре, наследстве, его разделе и т.д., об оформлении различных сделок. Профессор освещал также вопросы, связанные с заключением контрактов и договоров. 170


Он охарактеризовывал основные положения уголовного права, уделяя внимание выступлениям против Бога. Заключительное слово по указанному курсу было посвящено размышлению об обязанно с тях судей. Всеобщую историю преподавал профессор Дезидерий Рихардот, доктор теологии и церковного права, декан факультета языков. Он начинал чтение лекций с изложения отдельных вопросов по античной истории. Рихардот освещал религиозные верования и обряды древних евреев и язычников. Затем он рассказывал о развитии астрономии, геометрии, архитектуры, живописи, резьбы и т.д. Проф ессор убеждал студентов в том, что не греки придумали эти виды культуры и искусства, а достигли высокого уровня совершенства великой работой. И далее он приводил длинный список, который слушателям надлежало запомнить, самых знаменитых мужей древней Греции. Судя по программе, Рихардот подробно освещал военное искусство античных народов, рассказывал о дисциплине, подготовке лагерей и войск, видах оружия, крепостях, таране и военных инструментах, использовавшихся для защиты городов. Красиво выполненные рисунки с изображениями последних он демонстрировал в ходе занятий студентам. Следующая группа вопросов, находившая отражение в лекциях Рихардота, касалась монет, весов и различных единиц измерения древних евреев, греков и римлян. Чтобы создать о них у студентов правильные представления, проф ессор сравнивал их с российскими мерами начала XIX в. Далее Рихардот рассказывал о создании Римской империи, расширении ее территории. Особое внимание он уделял изложению вопросов, связанных с возникновением и распространением христианских идей, о жестоких гонениях, которым подвергались первые христиане. Он сообщал также о первых ересях внутри этой мировой религии, давал им резко отрицательную оценку. Он убеждал слушателей, что они являлись вредными не только для христианства, но и для государств, как в указанное время, так и в последующие века. Повествуя об упадке Западной Римской империи, Рихардот, как свидетельствует программа, подробно освещал историю «великого переселения народов». Далее он рассказывал о том, что заво еватели не только не уничтожили христианство, но охотно и добровольно стали его последователями. В этом факте Рихардот видел дивное божественное провидение. В лекциях профессора находил освещение и такой вопрос, как возникновение и территориальное распространение мусульманства, которое Рихардот называл «сектой Мухаммеда» [605]. 171


« Устав» определял изучение дисциплин на факультете языков и литературы. В нем подчеркивалось, что «латинская и отече ственная словесность с главною наукой красноречия сопряжена будет; для словесности еврейского, греческого, российского, французского и немецкого языков другое время определится» [606]. Древнееврейскую литературу преподавал профессор Матей Молинари. Сначала он объяснял грамматику еврейского языка по методике, позволяющей овладеть им в кратчайшие сроки. В качестве текстов для чтения использовались Библия и басни раввина Барахиаша Никдана. Занятия по арабскому и сирийскому языкам и литературам проводил Бонавентура Виллауме. Он вел занятия по методике, разработанной Сильвестром де Саца. После изложения грамматических правил Б.Виллауме переходил к переводу басен и изречений Локмана, а также Святого письма. Кроме того, если студенты проявляли заметные успехи в учебе, он переводил и объяснял лучшие выдержки из писем поэтов и ораторов. Б.Виллауме преподавал еще сирийский язык. После объяснения его правил он приступал со студентами к переводу «Евангелия» и «Псалмов Давидовых», напис анных на сирийском языке, а также некоторых произведений из библиотеки Османа. Профессор Петр Гаврилович учил студентов греческому языку и литературе. Свою работу по этому предмету он начинал с обучения выговаривать слова, а затем переходил к объяснению склонений существительных, спряжений глаголов и обширных грамматич е ских правил. Под его руководством студенты переводили отдельные произведения Ксенофонта, Демосфена, Геродота, Гомера и других авторов. Профессор Игнатий Ивицкий читал лекции по латинской и польской литературам. Коротко осветив основные этапы развития, он подробно останавливался на характеристике творчества писателей «золотого» века, сравнивал их наследие с работами представителей «серебряного» века, указывая на большую разницу в их творчестве. Используя возможности своего предмета, И.Ивицкий широко освещал правила стихосложения и красноречия, приводя в подтверждение собственных доказательств отрывки из прои з в е д е н и й античных авторов. Перейдя потом к преподаванию польской литературы, профессор Ивицкий освещал основные черты польского языка, а именно: собственный и чистый стиль изложения мыслей, обилие в нем выражений, свойственных только ему, такое расположение в нем слов, которое сообщает свободу польско172


му языку, а также мощность, пластичность и красоту. Все эти качества языка профессор подтверждал примерами. Затем Ивицкий присту п ал к изложению присущих ему недостатков, к которым, по его мнению, относилось применение старосветских или давно умерших слов, либо непродуманное применение новых без какого-либо определенного значения, либо беспричинное введение в родную речь иностранных слов и т.д. На занятиях Ивицкого рассматривались произведения известных польских писателей, поэтов, в том числе П.Скарги, Вуйека, Бирковского, Блажовского, Горницкого, Яна и Петра Кохановских. Кроме того, Ивицкий широко обращался к творче ским работам своих современников: поэтов, ораторов и историков, вслух читал по собственному выбору отрывки из них, показывая, что в литературе следует тщательно оберегать, а что порицать, как, например, чрезмерное увлечение старосветскостью. Профессор Иозафат Залеский читал лекции по русской литературе, в которых большое внимание уделял началам русского языка. Он излагал его правила и переводил славянские книги, уделяя большое внимание работе с проповедями на библейские темы Хризостома. Он показывал, как следует использовать славянские выражения, когда требуется писать на русском языке. Это объяснялось на примерах из произведений А.Д.Кантемира, М.В.Ломоносова, Г.Р.Державина и других замечательных писателей. На их основании он доказывал слушателям, что из этого источника русские авторы черпают необыкновенную силу для выражения крас от ы отеческого языка. Затем Залеский рассказывал о стилях, демонстрируя их на примерах из произведений Н.М.Карамзина, А . С.Шишко ва, Платона, Амброзия, Филарета и других авторов. Затем он говорил о большом искусстве русских авторов в стихосложении. Указанное положение он раскрывал на избранных баснях И.И.Хемницера, И.А.Крылова и И.И.Дмитриева, вскрывая присущую им краткость повествования и приятную красоту. Анализируя лирические произведения Ломоносова и Державина, Залеский обращал внимание слушателей на способы выражения аффектов, а также на мощность и красоту выражений. Затем он обращал особое внимание на русскую драматургию. Зачитывал прекрасные места из произведений Я.Б.Княжнина и В.А.Озерова, раскрывая на их примере искусство драматической повести. Затем Залеский анализировал написанную в духе классицизма «Россиаду» М.М.Хераскова, зачитывал из нее самые лучшие отрывки и приводил интере сные сведения из русской истории. В заключение, если позволяло время, он рассказывал об элегиях и сатирах. 173


Профессор Дезидерий Рихардот преподавал французскую литерату ру. Причем на своих занятиях он вел речь о произведениях не только светских авторов, но и церковных. Так, студенты под руководством профессора анализировали проповеди Флехиера, Боссуэта, Бурдалю, речи Агуэссу и др. Избранные места из их выступлений зачитывались вслух. Вниманию слушателей предлагались различные описания из творений Фенелона, Лабрюйера, Шатобриана и других авторов. В процессе чтения лекций Рихардот особо о станавливался на искусстве стихосложения во Франции, рассказывая о его правилах и жанрах: сонетах, рондо, одах и т.д. Профессор считал необходимым, чтобы его студенты не только на слух могли воспринимать тот или иной жанр стихотворчества, но и сами могли подражать в случае необходимости. С этой целью он знакомил юношей с лучшими баснями Лафонтена и Грессета, пасторалями Мальхерба и др., драматическими произведениями Корнеля («Цинна» и «Полиевкт»), Расина, Мольера («Скупой» и «Мнимый больной»). Далее профессор излагал, каких идей должны придерживаться студенты, изучая творчество Дю Белле и других авторов, знакомил слушателей с лучшими выдержками из речей современных ему авторов. В заключение своего курса он знакомил студ е н т о в с лучшими работами французских исследователей и писателей по архитектуре, физике, нравственному праву, истории и другим отраслям человеческого знания. Все это Рихардот делал для того, чтобы, судя по документу, молодежь, озаренная светом знания, которые он ей дает, уверенно шла по жизни. Профессор Якуб Пирлинг учил студентов немецкому языку и литературе. Он старался, чтобы ученики усвоили основные грамматиче ские правила, а, овладев ими, научились подражать разговорной и письменной речи. Он показывал способы и объяснял правила перевода с других языков, уделяя особое внимание переводу с латинского языка на немецкий. При этом Пирлинг придерживался следующего требования: в работе со студентами должны использоваться произведения, написанные на хорошем литературном языке, передающем его красоту и величие. Для занятий со студентами были отобраны лучшие творения немецких авторов, созданные в различных стилях. Так, во-первых, в стиле письма в переводче ской практике использовались работы Рабенера, Геллерта; во-вторых, дидактический стиль был представлен избранными местами из сатир Рабенера и философских произведений Сторхенана, эпиграмм, надписей и эпитафий Дениса, Клейста, Хагедорна, Лессинга; в-третьих, в стиле басен и повестей фигурировали тру174


д ы Геллерта, Лихтвера, Хагедорна и Клейста; в-четвертых, со стилем буколик студентов знакомили произведения Гесснера и пасторали Клейста; в-пятых, для выяснения сущности эпического стиля подбирались лучшие места из поэм Гесснера, Виланда и Клопштока; в-шестых, лирический стиль был представлен творениями Дениса, Узы, Лянге, Глейма, Клейста, Хагедорна, Халлера и др. Изучение курса заканчивалось изложением теоретич е с ко го вопроса, а именно способов создания стихов на немецком языке [607]. Таково основное содержание всех учебных дисциплин, читавшихся на трех факультетах. Преподаватели проводили занятия в строго определенное время, оговоренное в «Уставе или общих постановлениях Полоцкой иезуитской Академии». В частности, в нем указывалось, что «учебные предметы трех отделений [факультетов Т.Б.] имеют определенные всякий день часы в продолжение недели» [608]. Судя по «Собраниям наук», в Полоцкой А кадемии «Общества Иисуса» за 1815 и 1818 гг. оно применялось в практической деятельности этого высшего учебного заведения (см. табл. 28). На богословском и философском факультетах занятия велись с 9 часов утра. В это время начиналось чтение лекций по главному предмету. Затем следовал еще один час учебы по дру гой дисциплине. С 11 и до 14 часов был перерыв. В понедельник, среду, пятницу и субботу занятия продолжались и в послеобеденное время: с 14 и до 16 часов. Во вторник и четверг послеобеденное время было отведено для самостоятельной работы. На факультетах языков и литературы учебный день студентов начинался в 8 часов, в понедельник, среду, пятницу и субботу было по две лекции (послеобеденная длилась с 13 и до 14 ч), а в остальные рабочие дни недели (вторник и четверг) по одной. Таким образом, студенты не были перегружены. У них было достаточно времени для подготовки к ним [609]. Необходимо отметить, что руководство Академии очень требовательно подходило к подбору педагогических кадров. Основным показателем, конечно же, были профессиональные качества, в первую очередь глубокое знание собственных предметов и компетентность в смежных дисциплинах. Затем знание иностранных языков. Автор исследования располагает каталогами иезуитов, выехавших из Беларуси в 1820 г. [610]. В них указано, что из 341 иезуита, покинувших пределы Российской империи, 171 монах знал иностранный язык. Данные вышеуказанного источника сведены в нижеприведенной таблице. 175


З н а н и е иностранных языков членами « О б щ е с т в а Иисуса» в 1820 г.
№ пп 1. 2. 3. 4. 5. 6. 7. Количество языков один два три четыре пять шесть семь Количество иезуитов, владеющих числом языков 5 34 67 38 22 4 1 171 % от о иезуито я

Итого:

Итак, подавляющее число иезуитов (39,2%) владели тремя иностранными языками, 22,2% четырьмя, 19,9% двумя. Один (0,5%) Руунк Освальд знал семь иностранных языков. При подборе на должность профессора Академии важное значение придавалось личностным качествам, в том числе умению работ ать с молодыми людьми, искренность, доброжелательность и т.д. Анализ данных некрологов показывает, что необходимые показатели для работы в Академии долго и тщательно проверялись руководством ордена при исполнении монахами предыдущих обязанностей, и только прошедшие этот негласный конкурс трудились профессорами в Академии. Значительный след в ее деятельности Академии оставили следующие члены «Общества Иисуса»: А.Люстиг, Л.Я.Розавен, Я.Юрдан, М.Лесневский, К.Пётровский, М.Молинари, Ф.Дзерожинский, С.Петрович, К.Баландрет, С.Рагоза, Я.Пирлинг и И.Залеский [611]. Таким образом, в Полоцкой Академии трудились профессионалы-педагоги. И, тем не менее, члены ордена неустанно пропагандирова ли свои педагогические взгляды различными средствами. Одним из них было создание «Полоцкого ежемесячника». Его основателем является профессор Винцент Бучинский, а ответственным редактором профессор физики Юзеф Цитович два ученых, принесших Академии известность [612]. В нем имел о сь шесть отделов: литературы и свободных наук, нравственнофило софский, физико-математический, исторический, критики и литературных новостей. Журнал начал издаваться в 1818 г. В этом году было опубликовано три тома (четыре номера составляют один том). В следующем, 1819 г., ни один номер не вышел в свет, т.к. типография 176


была занята печатанием учебной литературы, необходимой для нормальной деятельности Академии и школ, находящихся в ее подчинении. В 1820 г. было издано два его номера, а затем последовало изгнание иезуитов из России. Основной целью издания «Полоцкого ежемесячника» послужило стремление иезуитов не только укрепить свои позиции в частности, но и расширить еще более влияние католицизма вообще, а также отстаивать взгляды Ватикана по тому или иному вопросу. Эта задача была одной из первоочередных, т.к. идеи Просвещения все прочнее утверждались на территории Литвы и Беларуси, при помощи которого иезуиты отбивались от замечаний и нападок либерально настроенной общественности государства. Все статьи, помещенные в «Полоцких ежемесячниках», не подписывались полными фамилией и именем авторов, а лишь их инициалами. В исследовании предпринята попытка проанализировать только те его материалы, в которых освещены основные педагогические идеи и отдельные конкретные результаты работы со студентами (анализ остальных статей «Полоцкого ежемесячника» не входит в задачи автора представленной монографии). К числу их относится статья Яна Розавена «Замечания о воспитании молодежи», в которой автор стремился доказать преимущество монашеских школ над светскими. Он утверждал, что «религия является опорой государств и связью, обеспечивающей общественную жизнь, и несомненно, что современное воспитание, отторгнувшее религию, для го сударства и общества должно быть вредным» [613]. Кроме того, он говорил, что светские учителя не знают цели воспитания. Между тем она должна быть следующая: «сформировать полезных для общества граждан, которые будут способны хорошо справляться с должностями, на которые со временем могут быть назначены» [614]. Для этого ученикам необходимо быть добродетельными (это в состоянии сделать только воспитание в религиозном духе) и сведущими в науках [615]. Таким образом, Розавен тонко намекал на необходимость передачи всех светских школ духовенству. В статье иезуит отстаивал старый метод запоминания. Тем самым подвергался критике метод понимания, впервые выдвинутый французским философом Ж.-Ж.Руссо. Одним из основных видов деятельности преподавателя в высшем учебном заведении является работа со студентами. В указанный период конкретным отражением этого процесса была публикация различных статей или сообщений иезуитов об успехах своих 177


во спитанников в усвоении тех или иных дисциплин на страницах этого же журнала. Первый том «Полоцкого ежемесячника» содержит несколько «Сообщений о публичных смотрах студентов». Анализ этих данных убеждает в том, что темы письменных отчетов иезуитских во спитанников перед общественностью о своих знаниях по теологии, метафизике и диалектике были направлены против взглядов Д екарт а, Спинозы, Канта, Вольтера и других мыслителей. Так, 18 января 1818 г. студент, изучавший курс догматической теологии, писал об одном из главных догматов в христианстве триединстве Бога. Он доказывал, что этот догмат содержится в Ветхом Завете, а также Евангелии, хотя и не так ясно, как он считал, выражен в последнем. Далее он утверждал, что пророки и патриархи знали о нем, что этот догмат абсолютно не противоречит разум у. В заключение он напоминал читателям о необходимости у казания римского папы Пия VI о том, что все говорящие и пишущие о нем должны «использовать только принятые костелом выражения» [616]. Другой студент писал о том, что вопреки утверждению Вольтера, Моисей был реальным историческим лицом, а не вымышленным. Он призывал верить в то, что этот святой является древнейшим историком, и только его книги сообщают историческую правду о древнейших временах [617]. Третий студент по предмету «Святое письмо» доказывал, что книга «Юдифь», также, как и все другие книги Ветхого и Нового Заветов, «должна называться божественной и канонической» [618]. Он даже стремился определить время событий, связанных с историей Юдифи, и пришел к выводу, что они произошли во время правления короля Манассе са [619]. А студент Юзеф Сурин истово верил в возможно сть существования чудес и объяснял, по каким признакам можно отличить божественные чудеса от колдовства и проявлений злых духов [620]. Читая строки всех вышеперечисленных студенческих материалов, нельзя не согласиться с П.Хмелёвским, что от их выводов веет настоящим средневековьем [621]. Но необходимо отметить и тот факт, что в «Полоцком ежемесячнике» помещены исследовательские работы воспитанников иезуитов в области физики, химии и механики, в которых на собственных примерах доказывали сущ ество вание законов в этих науках, делая тем самым свои первые небольшие «открытия». П убликации студенческих работ, сообщения об их успехах на страницах журнала являлись одновременно и высшими видами поощрения юношей. Кроме того, по-прежнему в конце каждого 178


учебного года оглашались имена и фамилии студентов, достигших самых высоких результатов в освоении какой-либо дисциплины. Например, в 1817 г. отличились следующие студенты: Б.Киркор магистр философии и Я.Василевский (по гражданскому праву); Я.Сипайло кандидат философии, К.Жебровский кандидат философ и и , Ю.Мирский кандидат философии и М.Коморовский кандидат философии (в красноречии и поэзии); К.Сербинович кандидат философии, А.Кольбе кандидат философии, И.Мацулевич, Щ.Гайдамович кандидат философии, М.Лукашевич, Я.Коморовский, Б.Рокляньский (по математике); Ю.Витковский, А.Менжиньский, Я.Мальчевский, В.Ванькович, П.Крассовский, П.Элиашевич (по логике, метафизике и этике); Г.Шепелевич, К.Кордамович кандидаты теологии и М.Лукашевич (по греческой литературе); К.Сербинович кандидат философии, В.Ванькович, Ю.Мирский кандидаты философии, Я.Сипайло кандидат философии (по русской литературе); Г.Дукшиньский и А.Фийалковский (по немецкой литературе) [622]. В письменных работах, представленных на суд общественности в феврале 1818 г., отличились: П.Вайдак, Е.Цехановский, Ю.Вайдак, С.Жебровский, И.Самуйло, Ю.Сурин и П.Янукевич [623]. Полоцкая Академия активно готовила докторов, магистров и кандидатов наук. С 15 сентября 1814 г. по 15 сентября 1819 г., т.е. практиче ски за пять лет, различные степени были присвоены 123 ее выпускникам. Из них 17 человек получили звания доктора теологии и канонического права; среди них в 1815 г. И.Сулетитский, И.Яцевич, Я.Шулякевич; К.Сиротинский (1816); К.Зубрицкий и И.Цивинский (1818); 43 доктора гражданского права; 13 магистра богословия, среди них в 1818 г. А.Станиславский, Я.Кондрю, С.Яловицкий, А.Янушевский, в 1819 г. И.Нагурский, М.Кжижановский и А.Римович; 10 магистра философии, среди них Г.Барейша А. и В.Киркоры (1815); 2 магистра свободных наук; в кандидаты богословия были произведены 5 человек, в кандидат ы философии 27, в том числе в 1816 г. М.Комаровский, К . Ж а б р о в с к и й , И.Мирский, Ф.Гайдамович, С.Красовский и Д . Жабровский, в 1819 г. М.Корсак, П.Красовский, И.Комаровский, Р.Ванькович, И.Игнатович, И.Довгяла, кандидаты свободных наук 1, кандидаты юриспруденции 3 человека [624]. Таким образом, различные звания по богословию получили 78 человек (63,4%), философии, приспособленной к католическому вероучению, 37 (6,5%) и только 8 человек (30,1%) защитили свои научные работы по светским дисциплинам. 179


Всем защитившимся выдавался документ от имени ректора А кадемии. В качестве образца можно привести следующий: «Раймунд Бржозовский, иезуит, богословия и канонических прав доктор , Полоцкой Академии ректор, вместе с советом академическим, все до кого сие касаться будет, объявляем и свидетельствуем, что предъявитель сего Николай Литинский при отличном своем поведении, знает следующие науки: логику, диалектику, метафизику, этику, политику, физику, химию, математику, минералогию, зоологию, а также латинскую и французскую словесность и знание сих наук доказал на произведенном ему по правилам академическим экзамене. Вследствие чего бывшими при сем экзамене отделения философских наук признан достойным звания кандидата философии. Посему мы по доверенной власти утверждаем его, Николая Литинского, кандидатом философии, дозволяя ему пользоваться всеми правами, званию сему присвоенными, во уверение чего и дан ему сей диплом за собственноручным подписанием нашим и с приложением академической печати. В Полоцке в доме Академии ноября 8 дня 1819 г. подписали Раймунд Бржозовский иезуит; Михаил Лесневский, богословия доктор, канцлер Академии, Клеменс Петровский, иезуит богословия и прав доктор» [625]. Многие из выпускников Полоцкой иезуитской Академии впоследствии получили широкое общественное признание. Одни из них стали видными деятелями культуры, другие занимали важные государственные и общественные должности, третьи были священнослужителями. В качестве примера можно привести писателя Яна Баршчевского, художника Валентия Ваньковича, знатока истории и литературы Томаша Массальского, знаменитого археолога и председателя Общества изящных искусств в Варшаве, священника Юстина Ходзкевича, профессора теологии Киевского университет а, маршала Люцинского повета Юзефа Бенлехавского [626] и др. Полоцкая Академия просуществовала восемь лет. Ее педагогиче с кая деятельность тщательно продумывалась руководством «Обще ства Иисуса», что нашло отражение в «Уставе или общих по становлениях Полоцкой иезуитской Академии», регламентирующим различные аспекты ее работы. Профессорский состав соответствовал самым высоким требованиям, предъявляемым к этой профессии. Преподавание теологии, Святого письма, логики, диалектики, метафизики, этики велось с идеалистических позиций и отличалось строгим соблюдением всех установок Ватикана в изложении тех или иных вопросов. Освещение материала по точным и естественным дисциплинам соответствовало уровню зна180


ний, достигнутых ими к началу XIX в. В этом отношении иезуитские профессоры шли в ногу со временем. Обучение иностранным языкам велось по новейшим методикам, прошедшим апробирование у иезуитских педагогов. Причем преподавание французского и немецкого языков осуществляли иезуиты этих национальностей. Вниманию студентов предлагались самые значительные произведения как светских, так и религиозных авторов, включая известнейших писателей, поэтов и ораторов «Общества Иисуса». Работы французских философов-просветителей были изъяты из программ всех университетских курсов, в том числе и французской литературы. При этом необходимо обратить внимание на следующий факт. В преподавании активно использовался польский язык. Все программы и основная часть учебной литературы были написаны на этом языке. Безусловно, это способствовало еще большему ополячиванию белорусской шляхты. Иезуиты-педагоги умело применяли на практике межпредметные связи. Как правило, профессоры начинали читать лекции по своему курсу только после предварительного опроса материала той дисциплины, на которой базировалось изучение новой. Они уделяли особое внимание практическому применению полученных знаний. Профессоры осуществляли строгий контроль за процессом обучения. Они внимательно следили за тем, какую литературу студенты читают, и сами с большой осторожностью шли на какие-либо нововведения. Полоцкая Академия пользовалась большим авторитетом, о чем свидетельствует наличие большого числа студентов, желавших получить образование у иезуитов. Она играла главную роль в подготовке кадров униатского и католического духовенства, и основную часть ученых званий получали именно его представители.

§ 2. Деятельность школ, подчиненных Полоцкой Академии, в 1812-1820 гг. Изгнание иезуитов из России
Охарактеризуем деятельность школ, находившихся в подчинении Полоцкой Академии. Они открыли свои двери в январе 1813 г. Однако их классы медленно наполнялись юношеством. 17 сентября собрались около 100 учеников [627], а 2 ноября в классах присутствовали 123 учащихся: в классе инфимы 40, грамматики и синтаксиса 35, поэзии 30 и риторики 18 [628]. Что касается других иезуитских школ, то в этом году в Оршанской и Мстислав181


ской насчитывалось 46 и 60 человек [629]. В последующие годы численность учеников в иезуитских школах была довольно значительной. Об этом свидетельствуют акты визитации коллегий «Общества Иисуса» за 1817 и 1818 г. В 1817 г. в средних учебных заведениях ордена в Витебске, Орше, Могилеве и Мстиславле обучались, соответственно, 158, 85, 176 и 136 учеников [630], а в следующем, 1818 г., в них находились 144, 90, 156 и 145 ребят [631]. Какой же конкретный объем знаний получали подопечные иезуи тов? Какова программа занятий? По этим вопросам автор исследования располагает всеми необходимыми документами для того, чтобы воссоздать достоверную картину иезуитского среднего образования, а также организацию учебного процесса в школах ордена. Что это за источники? Во-первых, «Устав или общие постановления Полоцкой иезуитской Академии и принадлежащих к оной институтов, пансионов и семинарий, бурс и прочих училищ», четко регламентирующий все вопросы деятельности школ. Во-вторых, «Собрание наук», преподававшихся в Могилевской школе в 1816 г., «Содержание наук» для Полоцкой за 1817 г. и источник под таким же заголовком для Оршанской школ за 1818 г. [632]. Вышеперечисленные документы почти идентичны по своему содержанию. В них содержится краткая программа всех учебных дисциплин, изучавшихся иезуитскими воспитанниками. В указанное время соблюдалось то же правило, что и в предшествующее: во всех школах ордена одни и те же дисциплины изучались в строго определенное время. Следовательно, указанные документы в равной степени относятся и к другим средним учебным заведениям ордена в Восточной Беларуси. В-третьих, в иезуитском архиве Малопольской провинции в Кракове хранятся источники под названием «Порядок наук в школах, подчиненных Полоцкой Академии «Общества Иисуса» в 1814 и 1818 гг. [633]. Он был опубликован в одном из номеров журнала «Полоцкий ежемесячник» [634]. И так, в «Уставе» указывалось, что «в первом классе преподаются начала языка латинского, катехизиса, священная история до рождества Христова, география четырех частей света вообще, четыре арифметические правила простых и наименованных чисел, начальные основания российского языка» [635]. Какой же конкретный объем знаний должны были получить первоклассники? Согласно «Собранию наук», они изучали первую часть грамматики латинского языка. Им объяснялся материал о восьми частях речи и их основных чертах, склонениях имен существитель182


ных, прилагательных и числительных, о временах и родах, а также о сравнительных степенях прилагательных. Все перечисленное относило сь и к родному языку, которым являлся польский [636]. Документ 1814 г. именует его «местным» [637]. Ученики этого класса были заняты также переводом с латинского языка на польский части «Святой истории», рассказывавшей о событиях от сотворения мира до пришествия Иисуса Христа. Кроме того, их занимали переводами писем Цицерона, басен Эзопа и других авторов. При этом параллельно рассматривались правила латинской грамматики. Что касается географии, то рассказывалось только о частях света, карте мира, глобусе и их использовании. Из арифметики учеников знакомили с основными четырьмя арифметическими действиями. На занятиях по закону Божьему ученикам растолковывались основные положения веры, рассказывалось о молитве господней и ангельском приветствии, велась речь о заповедях Божьих и обязанностях каждого человека [638]. Согласно «Уставу», во втором классе должны были изучаться «грамматика латинского языка, христианское учение, история ассирийской монархии и географии. Из арифметики четыре правила простейших и десятичных дробей. Российский, французский и немецкий языки. В третьем классе синтаксис латинского языка, христианское учение, история персидской монархии и география; также язык российский, французский и немецкий» [639]. Как свидетельству ют вышеприведенные документы, в учебной практике получила распространение тенденция объединения второго и третьего классов. В них ученики заканчивали изучение грамматики латинского языка. Они активно занимались переводами из произведений Корнелия Непота, изучая жития славных греческих мужей [640]. Ученики рассказывали о них собственными словами п о -польски либо по-латыни. Для этой же работы ученикам предлагались басни Федра, избранные письма Цицерона, произведения Саллюстия и других авторов. В третьем классе переводились прекрасные элегии Овидия с разбором основных правил высшей латинской грамматики. По истории учителя освещали важнейшие события из ассирийской и персидской монархий. В этих же классах преподносились основные географические сведения о Европе, Азии, Африке и Америке, сопровождавшиеся показом на карте крупнейших городов, морей, островов, полуостровов, рек и т.д. Из арифметики объясняли действия с дробями. На занятиях по Закону Божьему иезуиты рассказывали о таинствах, уделяя основное внимание двум покаянию, а также телу и крови Христа. Помимо них , мо183


нахи вели речь об обязанностях и христианской справедливости, убеждая своих слушателей в необходимости совершать добрые поступки [641]. В четвертом классе «Устав» предписывал изучать: «слове сность, христианское нравоучение, греческую историю с географией, алгебру, российский, французский и немецкий языки [642]. Ученики этого класса обретали теоретические знания о письмах как средстве общения между людьми. Так, педагоги рассказывали им об основных чертах письменного стиля, его основных недостатках, объясняли написание различных видов писем: рекомендательных, поздравительных, просительных и т.д., а также ответов на них. Все тонкости эпистолярного искусства юноши осваивали на практике под руководством учителей. Они получали определенные знания о поэзии. Так, учащиеся рассказывали о ее назначении, различных видах стилей и рифм, художественных вымыслах и т.д. Им объясняли приемы, пользуясь которыми античные авторы придавали героям своих поэтических произведений соответствующие характеры. На занятиях шла речь и о поэтических описаниях, различных жанрах: эпиграммах, эпитафиях, надписях, баснях, пасторалях, элегиях, сатирах, одах, трагедиях, комедиях и т.д., знакомя слушателей с каждым из них на конкретных примерах. Педагоги обращали особое внимание на изложение правил стиля героических стихотворений. Четвероклассники активно занимались переводами прекрасных од Горация, находя в них союз мысли, аффекта и энтузиазма поэта, а также его избранные письма и сатиры, определяя их стиль и цель создания. Кроме того, ученики занимались переводами избранных творений Вергилия, главным образом, поэмы «Энеида». На занятиях в этом классе учителя широко использовали данные мифологии. Так, в частности, профессоры пытались вскрыть причины поклонения в древности языческим богам, созданным людьми по своему образу и подобию. Они рассказывали о них, разделив их на три части. К первой причислялись главные боже ства, ко второй меньшие по значению, к третьей относили полубогов. На отдельных уроках излагался также материал о сказочных героях и их подвигах [643]. «В пятом классе преподаются: красноречие, христианское нравоучение, история Римская с древнею географиею: также история го сударства Российского. Из математики: теоретическая и практиче с кая геометрия, окончательное учение языков российского, французского и немецкого» [644]. Итак, основным предметом в этом классе являлось красноречие. Какая конкретная информация 184


сообщалась по этому предмету? Профессор, преподавая этот предм е т, освещал следующие вопросы: во-первых, что следует пон и мат ь под риторикой; во-вторых, цель и задачи этого предмет а ; в-третьих, виды речей; в-четвертых, правила красноречия; в -пятых, основные требования к началу выступления, предположения, доказательства, сбивание доказательств противоположной стороны; в-шестых, в каких случаях следует использовать низкий, средний и возвышенный стили речи; в-седьмых, как можно сделать речь более пространной; в-восьмых, на какие вообще факторы должен обращать внимание оратор. Так же, как и в предыдущих классах, ученики класса красноречия активно занимались пер е в о д а м и с латинского языка на польский. Находясь на завершающем году обучения средней школы, они переводили речи Цицерона, указывая на главные положения в каждой из них, выделяя исключительные по силе ораторские изобретения, находя связь основных положений речи, а также приемов ее украшения [645]. Помимо произведений Горация, Цицерона и Вергилия, ученики объединенного четвертого и пятого классов переводили отдельные работы Овидия, Катуллий и Тибуллий [646]. В этом классе ученики изучали историю Римского государства, начиная от основания Рима и до конца правления Константина. Преподаватель, разделив ее на эпохи, называл наиболее видных представителей каждой. Затем он при освещении тех или иных вопросов политической истории о собое внимание уделял формам правления в Римском государстве. Из важнейших событий профессор, в частности, рассказывал о войне римлян с Пирром, о войнах с Карфагеном, закончившихся разрушением Картагины Сципионом. Шло повествование о гражданских войнах и правлении императора Августа [647]. Из учения географии России ученики черпали небольшой объем знаний. Педагоги показывали на географической карте границы Российской империи, моря, озера, реки, горы и т.д. Слушателей знакомили с административно-территориальным делением государства, выделяя при этом главные города губерний. Учителя описывали управление страной, ее герб, лучшие мануфактуры. Наряду с краткими сведениями по географии России ученикам сообщались и необходимые данные по географии древней Греции. Профессор перечислял страны, провинции, поселения, принадлежащие ей. Он описывал столичные, а также славные делами и искусствами города. Преподаватели добивались знания от учащихся рек, гор, ост ровов Греции и умения работать с картой. Следующим предметом, изучавшимся пятиклассниками, была геометрия. Ученики по185


лучали следующие знания: во-первых, о линиях прямых, вертикальных, параллельных, наклонных, пересекающихся; во-вторых, о свойствах линии, замыкающей площадь; в-третьих, о круге, его разделе, линиях, находящихся в нем; в-четвертых, об углах, их названиях и свойствах; в-пятых, о названиях фигур поверхности и т.д. Учащие ся средних школ ордена познавали и практическую геометрию. Преподаватели учили их пользоваться измерительным шнуром, циркулем, сообщали сведения о масштабе и его применении. На занятиях по этому предмету они вырабатывали навыки измерения, во-первых, расстояний между двумя местами, среди которых имелось препятствие; во-вторых, расстояние между двумя предметами, из которых один или оба были недоступны; в-третьих, доступных или недоступных высот при помощи измерительного столика, геометра или палки. Ученики учились измерять как маленькие, так и большие площади, составлять их планы на бумаге, а также снабжать их рисунками. Учащиеся первых трех классов выполняли все эти практические задания. Что же касается юношей четвертого и пятого классов, то они писали по практической геометрии домашние работы в стихах или прозе на польском или латинском языках [648]. В вышеназванных документах под названием «Порядок наук в школах, подчиненных Полоцкой Академии «Общества Иисуса» в 1814 г., а также подобных ему за 1818 г., указано преподавание наряду с геометрией алгебры [649]. Однако данные ежегодных иезуитских каталогов [650], а также другие документы, отложившиеся в фондах архива Малопольской провинции ордена иезуитов в Кракове [651], опровергают изучение данной дисциплины учащимися иезуитских школ. Более того, в одном из них, обнаруженном автором исследования в этом же архиве и датированном 1813 г., читаем: «в младших классах, кроме арифметики и дробей, преподают ся также алгебра и геометрия. Это является напрасным, т.к. опыт показал, что молодежь тех сухих наук не понимает и не запоминает. И когда она начинает изучать философию, то ей требуется осваивать эти дисциплины с самого начала» [652]. Наряду с латинским в школах ордена изучались русский, изучение которого было обязательным, а также французский или немецкий языки. Программа их освоения была рассчитана на все годы пребывания в школе и делилась на две части: для начинающих и овладевших основами того или иного языка и желавших углубить свои познания. Первоначальный курс освоения русского языка включал: знание восьми частей речи, роды, склонения имен существительных 186


и прилагательных, сравнительные степени прилагательных и наречий, времена глаголов и т.д. Учащиеся переводили на родной польский язык цитаты нравственного характера, изъятые из произведений различных авторов, а также басни, которые рассказывали по памяти. Для учащихся, успешно справившихся с освоением вышеизложенного, начиналось штудирование второй и третьей частей грамматики, включавших следующие сведения: активный и страдательный залоги, причастие, деепричастие и т.д. Учителя рассказывали о правилах орфографии, подкрепляя их примерами. Они объясняли некоторые басни Хемницера, причем наиболее легкие и интересные расс к а з ы в а л и на память. Ученикам читались псалмы в переводе М.В.Ломоносова. На занятиях по предмету широко практиковался перевод с латинского языка на русский. Для этой цели использовались избранные письма Цицерона и его суждения о существовании и всемогуществе Бога, а также житие Моисея из «Святой истории». Для пожелавших осваивать французский язык преподаватели объясняли начала грамматики. Им растолковывался порядок, по кото р ому необходимо составлять предложения во французском языке. Под руководством педагога учащиеся переводили с французского языка на польский разные истории и изречения нравственного характера, которые рекомендовалось рассказывать на память. В процессе изучения второй части предмета ученики переводили басни Лафонтена с последующим грамматическим разбором предложений. Затем преподаватель рассказывал об общих и особенных чертах французской поэзии, цитируя примеры, взятые из произведений разных авторов. В процессе преподавания предмета практиковалась также практика переводов с французского языка на польский нескольких сатир и писем Горация. Завершались занятия чтением учащимися собственных писем, написанных учащимися по заданию учителя на французском языке. Н ач альный курс освоения немецкого языка состоял из усвоения юношами следующих знаний: во-первых, склонения имен сущ е ствительных и прилагательных; во-вторых, времен глаголов; в -т ретьих, грамматического порядка слов в различных предложениях. Для продолжающих изучать немецкий язык второй этап его усвоения состоял из переводов произведений немецких авторов на польский с указанием грамматических правил, а также переводов с латинского языка на немецкий [653]. Каково основное содержание учебных занятий в средней школе? Как они организовывались? Уроки начинались в 8 часов утра и продолжались до 11 (см. табл. 29 и 30). Затем следовал перерыв, и они возобновлялись в 13 187


и заканчивались в 16 часов. В первой и во второй половинах дня во всех классах средних школ занятия начинались с изучения языков. В понедельник до обеда в I III классах второй урок был посвящен опросу грамматики, а в IV V классах стихосложению и проверке домашних работ. Третий урок в этой же части дня в I III классах отводился на упражнения в переводе, а в IV V класс ах на работу с поэмами Горация, Вергилия и т.д. После обеда второй урок был занят объяснением грамматики, а в IV V классах продолжалось изучение красноречия, и учитель организовывал задания для домашнего выполнения. На третьем уроке ученики I III классов переводили рекомендованные учителем тексты и получали задания для домашнего выполнения. В IV V классах ш тудировались речи Цицерона и т.д. Точно таким же, как и в понедельник, было расписание занятий в среду и пятницу. Во вторник и четверг во всех классах средней школы второй урок посвящался математике. В первом классе учениками осваивались простейшие арифметические действия, во втором и третьем простейшие и десятичные дроби, в четвертом и пятом алгебра и геометрия. Третий урок отводился на изучение истории географии. Первоклассники осваивали общую географию и историю христианства, учащие ся второго и третьего классов географию Европы, Азии, Африки и Америки, а также истории Ассирии и Персии, юноши четвертого и пятого классов греческую, римскую и русскую истории и географию. Субботние занятия посвящались повторению ранее и зученного. Заключительным уроком каждой недели являлся Закон Божий. Как и в предыдущее время, он преподавался только один раз в указанный промежуток времени. В целом ученики иезуитских школ хорошо успевали. Об этом свидетельству ют списки награжденных учащихся Полоцкой школы, а также заслуживших похвалу. Так, в 1817 г. награду получили по три ученика в каждом классе (с первого по последний). Юношам и подросткам, успехи которых отмечались похвалой, вручался благодарственный лист, подписанный профессором класса и префектом школы. В нем давалась краткая характеристика отношения учащегося к учебе, раскрывался объем его знаний по каждому предмету [654]. В указанном году похвальный лист получили в первом, втором и третьем классах по 22 ученика, в четвертом 27 и в пятом 9 [655]. Иезуиты славились своим педагогическим мастерством. Достаточно отметить тот факт, что с размещением в 1817 г. в Могилеве штаба первой русской армии большинство родителей протестантского вероисповедания определили своих детей к педагогам «Об188


щ ества Иисуса», т.к. другие два училища, расположенные в городе, не были благоустроены. Однако в иезуитских учебных заведениях имели право находиться только юноши-католики, чтобы обеспечить преимущественное влияние господствующей религии в государстве православия. Командующий армией Барклай де Толли вынужден был сообщить об этом факте правительству, что вызвало негативную реакцию у Александра I. Министр духовных дел и народного просвещения князь А.Н.Голицын предписал Главной школе разобраться в сложившейся ситуации и в кратчайший срок найти соответствующее здание для школы и учителей, не уступающих иезуитам [656]. В указанный период в школах работало новое пополнение учителей в основном, выходцев из Беларуси. Судя по документам, это были молодые люди, полные сил, энергии и желания работать с детьми. Как и прежде, после отбывания новициата изучали философию, после усвоения которой разрешалось работать в средних учебных заведениях. Потом они продолжали учебу: занимались ш тудированием теологии. Надо полагать, что эти члены ордена, пос кольку они были допущены к занятиям по этому предмету, хорошо проявили себя на педагогическом поприще. Среди них были: М.Глушневич, Т.Модзелевский, А.Заранек, М.Спиридович, Б.Фелькежамб, Ф.К.Чарноцкий, Б.Арцишевский и др. [657]. Не смот ря на то, что в 1812 г. иезуиты понесли очень большие убытки, они продолжали содержать на своем иждивении, главным образом питании, некоторых своих воспитанников. В 1817 г. таких мальчиков, обучавшихся в элементарной и публичной школах, было 60 [658]. Некоторые из них, помимо пищи, получали еще одежду. В следующем году число таких «по-настоящему нищих» ребят, как охарактеризовал их материальное состояние визитатор, увеличилось и составило 65 [659]. Их учителем являлся директор, которого иезуиты содержали, выделив жилье и питание. Помимо этого, он имел и заработную плату. Конечно же, содержание пауперов, равно как и других заведений, рассчитанных на детей из бедных семей, стоило иезуитам денежных затрат. Достаточно отметить, что в 1818 г. на пауперов, семинарию, бурсу, а также раздачу милостыни убогим полоцкие иезуиты потратили 3009 руб. ассигнациями [660]. Иезуиты стремились приютить, обогреть, дать образование каждому ребенку, встретившемуся на их пути независимо от его происхождения. В этом отношении показательна их роль, которую они сыграли в судьбе крепостного мальчика Тадеуша Вертинского. 189


Он был сыном крепостного Семена Вертинского, проживавшего в имении отставного штабс-ротмистра Климентия Войцеховского, расположенного в Сеннинском уезде, и по ревизии 1816 г. уже имел девять лет [661]. После смерти отца и вторичного выхода замуж матери был определен на работу в господский двор, но, не выдержав непосильного труда, в 1813 г. бежал в Полоцк к иезуитам. Последние не выдали его и «в течение семи лет давали у с ебя убежище» [662]. Иезуиты определили Тадеуша Вертинского в число пауперов, и в 1819 г. он значился уже учеником третьего класса. При высоких требованиях, предъявляемых иезуитами к знаниям учеников, этот факт является наглядным подтверждением того, что крепостной мальчик обладал способностями к интеллектуальным занятиям, и педагоги ордена помогали ему их развить. Видимо, не без содействия монахов, Т.Вертинский был пристроен служителем к секретарю Сипянко. Более того, он стал владельцем мет рики, свидетельствующей о том, что появился он на свет в ме стечке Чашники Лепельского уезда [663]. Вероятно, Т.Вертинский продолжал бы и дальше ходить на занятия в школу, но случай резко изменил его жизнь, невзирая на то, что иезуиты до последнего времени поддерживали его. 29 сентября 1819 г. Тадеуш написал письмо, которое попало в руки К.Войцеховского. Последний, узнав о местопребывании беглого крепостного, не замедлил приехать в Полоцк. Здесь он от дворянского мальчика Ф.Сумарокова узнал, ч то Тадеуш Вертинский действительно обучается у иезуитов. Пообещав дать 20 копеек серебром, помещик попросил привести Тадеуша якобы для передачи посылки в дом, где он остановился. «Сумарок, желая воспользоваться обещанным награждением, тотчас побежал к иезуитскому кляшктору под форту, где раздают ксенд зы бедным ученикам пищу и найдя там Вертинского», привел его к дому, где квартировал Войцеховский, «получил от него обещанные 20 коп. и был при том» [664]. Здесь Тадеуш Вертинский был опознан людьми, приехавшими вместе с помещиком. Но мальчику удалось рассказать магистру Почобуту о случившемся. Почобут «доложил префекту Полоньскому, а сей донес своему начальнику, и вследствие этого Полоцкая иезуитская Академия отношением от 25 сентября 1819 г. известила городскую полицию, ч то приехавший в Полоцк отставной штабс-ротмистр Войцеховский, не объявляя ни полиции, ни Академии, насильным образом захватил на улице из пауперов ученика третьего класса Тадеуша Вертинского и хочет увезти с собою » [665]. Руководство полиции предписало караульному надзирателю Линскому воспрепятство190


вать выезду Войцеховского вместе с захваченным Вертинским из города. Приказ был выполнен с большим трудом, т.к. дело дошло до рукопашной между людьми помещика и представителями власти, собравшей «разного звания людей до двухсот человек, в числе коих были студенты» [666]. Результатом драки были телесные п о в р е ж д е н и я , засвидетельствованные медиками в справках: у «кварт ального Липинского оказалось на лбу под волосами больших гуза, притом имеет кашель, боль в груди, чувствует частые обмороки и всем корпусом слаб, и потому требуется время для лечения А у кучера Войцеховского на руках и на левом плече синебагровые пятна» [667]. Случившее ся привело к судебному разбирательству и стало известно даже в правительственных кругах: министерство внутренних дел и министерство духовных дел и народного просвещения [668], куда обращался с жалобой на иезуитов Полоцкой Академии Войцеховский. В ходе суда мать Тадеуша Вертинского дала показания, идущие вразрез с данными метрики сына, указав, что он родился в деревне Тухино Сеннинского уезда. В связи с этим дело было отослано для дальнейшего изучения в Полоцкий поветовый земский суд. Городская полиция понесла наказание, уплатив ш траф в размере 50 руб. за то, что по ее вине мальчик в течение длительного времени проживал в городе без письменного свидетельства [669]. Как и в предыдущий период, высшие школы, подчиненные Академии, действовали в Полоцке, Витебске и Могилеве. Как мы помним, VIVII классы относились к высшей школе, или, как она именовалась в документах, «философии». Проанализируем содержание учебных предметов на примере программы 1816 г., относящейся к Могилевскому учебному заведению «Общества Иисуса». VI класс назывался в ней «Логика и метафизика». Что касается первой дисциплины, то давалось только вступление к ней или некоторые предварительные сведения. Так, во-первых, ученикам сообщалось об основных понятиях человека, рассказывалось о механизме их формирования, а также их классифик а ц и и . Во-вторых, им показывалось, как из собственных представлений человек выводил предложения и как из последних складывается рассуждение. В-третьих, преподаватель повествовал о философском умозаключении и о правилах, предъявляемых к нему. В-четвертых, юношам рассказывалось о ложном умозаключении, называемом софизм. Ученикам растолковывались источники этих ошибок, проистекавшие из преднамеренно неправильных 191


подборов исходных положений для их формулировки, освещались способы исследования и развязывания софизмов, а также правила составления хорошего умозаключения. После этого ученики приступали к освоению диалектики. Ученикам объяснялось, что человеческие знания складываются из трех главных источников: внутреннего убеждения и доказательств разума, ощущений и человеческих свидетельств. Каждому из них соответству ют и три вида убеждения: метафизическое, физическое и моральное. Они не подлежат ни малейшему сомнению, более того, их совокупность порождает понятие «правда». Из первого ее компонента, как свидетельствует документ, люди познают свое существо вание, внутренние движения собственной души, некоторые математические аксиомы. Второй убеждает людей в существовании тел, окружающих их. Третий, состоящий из человеческих свидетельств, исторических произведений и устных преданий, при необходимых условиях является таким же безошибочным, как первый и второй [670]. Следующим предметом, преподаваемым в иезуитских высших школах, была космология. Основным вопросом, обсуждавшимся на его занятиях, был: «Сотворен ли мир Богом?». Естественно, ч то преподаватели-иезуиты отстаивали лозунг, по которому «существование материи извечной, несотворенной является мыслью, не подходящей для веры» [671], или провозглашалось библейское утверждение, что Бог сотворил мир не из ничего. Суждения по этому вопросу Эпикура и его последователей, Спинозы, Лейбница, философов-просветителей XVIII в. и других мыслителей подвергались критике. По психологии ученикам объяснялось, что в человеке имеется сущность совершенно другого свойства, нежели тело, а именно душа, которая в нем мыслит и существует. Она обладает абсолютной свободой и зависит сама от себя. Человеческая душа является бессмертной. Эти основные выводы по предмету упорно иезуитами защищались. Воззрения других ученых (Лейбница, Локка и др.) оспаривались. Последним предметом, изучавшимся в VI классе, являлась теология. В процессе ее изучения ученикам доказывалось, что Бог является наивысшей, обязательно необходимой и самой совершенной сущностью. Слушателей убеждали, что Бог вездесущ и руководит поведением всех естеств на этом свете. Они должны были прийти к выводу, что из всех религий только христианс ка я является исключительной, т.к. носит в себе черты Божественного объявления. 192


Тако во основное содержание предметов, изучавшихся в VI классе. С едьмой класс «философии» иначе назывался классом физики. Основным предметом в нем являлась, по терминологии начала XIX в., генеральная физика, состоявшая из двух частей. По механике твердых тел в этом разделе физики изучались общие свойства тел, как твердых, так и жидких: тяжесть, непроницаемость, делимо сть, пористость и т.д. с их демонстрацией на опытах, затем тела наблюдались в движении. Юношам сообщались следующие сведения: во-первых, о движении тел вообще; о силе, приводящей в движение, и общих направлениях движения; во-вторых, об изменениях скорости и направления в движении, или о силе сопротивления промежуточных тел, трении и непреодоленном препятствии; объясняется отношение, в котором эти силы сопротивления, особенно сопротивление промежуточных тел и трения, действуют при у величении скорости движения или движущейся плоскости; в-третьих; о движении по прямой линии или о движении, происходящем от одной силы; о сложном движении; о равномерном и ускоренном движении; о движении по наклонной плоскости, о движении часовых стержней с изложением его правил, а также о применении последних к практическим потребностям человека. В-четвертых, о центре тяжести, равновесии и правилах равновесия. В-пятых, о машинах и их использовании с применением вышеописанных правил. В процессе изучения механики жидких тел, или гидростатики, юношам сообщались следующие сведения: во-первых, о давлении жидко сти на окружающие ее поверхности, о стремлении всех жидко стей к равновесию между собой; во-вторых, о трубах, бобинах, соединенных между собой, и о давлении жидких тел, как разнородных, так и однородных; о некоторых источниках, колодцах, плотинах и т.д., на примере которых можно показать правила того же давления; в-третьих, о давлении различных жидкостей на тела, в них погруженные; в-четвертых, о различных ареометрах, в частности, об ареометрах Фаренгейта и Николсона с показом способов их изготовления и использования. Во второй части генеральной физики освещалась теория всемирного тяготения. Ученикам рассказывалось о притяжении простых тел, находящихся на небольшом расстоянии друг от друга, о небе сных светилах. На конкретных примерах освещалось действие законов Ньютона и Кеплера, рассказывалось о системе Коперника. Следующий раздел знаний по этой дисциплине носил название частной физики. Она, так же, как и генеральная физика, разделя193


лась на две части. В первой слушателям рассказывалось о постоянных звездах и их дневном обороте, об их истинном месте и оптиче ском, которое они занимают в небесном пространстве; о Солнце, его пятнах, атмосфере и обороте; о планетах и их сателлитах, о кометах вообще и их движении; о Луне и ее оборотах; о затмениях Луны и Солнца; о Земле и ее форме, а также о способах, благодаря которым она была открыта, и т.д. Во второй части указанного предмета преподаватель освещал следующие вопросы: теории различных ученых о свете и его свойствах; об отражении, преломлении и составе света; о цвете, радуге и светлых кругах вокруг Солнца и Луны; о видении при помощи специального оборудования; о теплороде и существовании его во всех телах и равновесии; о видах теплорода; о влиянии теплорода на состав твердых и жидких тел; об электричестве, как искусственном, так и природном, с изложением силы и результатов, а также о различных кондукторах и способе постановки их; о гальванизме; о ветре и его физических свойствах; о голосе или зву ке; об умеренном голосе или тонах; об отраженном голосе (эхо); об огне; о воде в состоянии жидкости и пара; о различных приборах по измерению влажности и их использовании; о началах источников воды с изложением различных в этом направлении заданий физиков. По химии преподаватель освещал цель и задачи изучения этого предмета. Он объяснял правила сродства, которые можно наблюдать в разложении и складывании тех или иных тел, повествовал о химических действиях и специальном оборудовании. Далее профессор повествовал о теплороде и свете, о квасороде, селитророде и водороде; рассказывал о составе атмосферного воздуха и воды. Он останавливался также на таких вопросах, как сжигание, квашение и недоквашение. Далее растолковывались свойства угля, с еры, фосфора, различных щелочей и кислот, повествовалось о видах почв и ценных металлов. На лекциях по архитектуре слушатели узнавали о том, как следует создавать красивые и прочные здания, снабжать их необходимыми удобствами и украшениями. Кроме того, они приобретали знания о различных архитектурных стилях, распространенных в различные исторические эпохи [671]. «Общество Иисуса» прекратило свою деятельность в Российской империи в результате издания указа Александра I от 13 марта 1820 г. Еще ранее иезуиты были изгнаны из Петербурга. Это произошло по указу царя от 20 декабря 1815 г., в котором раскрыва194


лась как будто бы основная причина этой крайней меры. Так, в нем царское правительство напоминало населению страны, что, несмотря на буллу Климента XIV о роспуске «Общества Иисуса», «Россия по добродетельному подвигу человеколюбия и терпимости вер о ставила их у себя, дала им убежище и гонимых успокоила под своим сильным покровительством» [672]. Иезуитам было разрешено заниматься педагогической деятельностью. Однако они «возомнили потрясать господствующую издревле в Царстве Нашем православную Греческую веру» путем приобщения к католицизму отдельных своих учеников, а также некоторых лиц женского пола. Правительство усмотрело в этих поступках стремление иезуитов пошатнуть устои государственности Российской империи. Этим указом членам «Общества Иисуса» был запрещен въезд в обе столицы [673]. С л е д у ю щ и м своим указом оно приказывало митрополиту С.Н.Сестренцевичу проследить за тем, чтобы католическое богослужение из-за отъезда монахов-иезуитов не прерывалось в С.-Петербургском костеле [674]. Третий указ был адресован управляющему министерства полиции генералу от инфантерии С.К.Вязмитинову и содержал распоряжение царя относительно здания, бывшего собственностью «Общества Иисуса», а также сведения о закрытии его училища. Четвертый указ касался детей, находящихся в нем. Ответственность за исполнение этого распоряжения возлагалась на министра народного просвещения графа А.К.Разумовского [675]. Все члены ордена иезуитов, пребывавшие в северной столице империи, были вывезены в Полоцк. Документы, отложившиеся в фондах Национального государственного исторического архива Республики Беларуси в г. Минске, свидетельству ют о намерении русского правительства изгнать их из Российской империи еще в сентябре 1816 г. На их место предполагался приезд других иностранных священников, по поводу которых автор документа, вышеупомянутый С.К.Вязмитинов, приказывал тщательно скрывать причину их приезда и распространить «в публике мнение, что эти священники отправляются во внутренние губернии» и за ними потребуется «установить секретное набл юдение» [676]. В документе были тщательно описаны поручения и указаны лица, которые должны их выполнять. Так, советнику Трупчинскому и Штерну вменялось в обязанность в кратчайшие сроки провести сдачу всего имущества прибывшим свящ е н н и к а м в Полоцке. При этом Вязмитинов обращал особое внимание исполнителей на то, чтобы физическим инструментам, 195


химиче ской лаборатории, «предметам художеств и любопытства», а также библиотеке не был нанесен вред. Для наблюдения за сохранно стью всех перечисленных богатств рекомендовалось прислать из Витебска в Полоцк профессора. В Витебске следовало сделать то же самое [677]. Далее Трубчинский обязан был «спросить иезуитского генерала куда они [иезуиты Т.Б.] отправленными за границу быть желают», «полоцкий полицмейстер Штерн должен был препроводить полоцких иезуитов до границы и сделать нужные распоряжения» [678]. Частному приставу Корналевскому поручалось препроводить за границу витебских иезуитов. При этом обращает на себя внимание приписка следующего содержания: «не перемените ни одного их сих назначаемых мною чиновников для исполнения означенных распоряжений, и если бы один из них был в отсутствии», то следует «послать за них эстафету» [679]. Эти слова говорят сами за себя. В предпринимаемой правительством акции должны были принять участие проверенные им, надежные люди. Документ заканчивался вторичным напоминанием о соблюдении строжайшей тайны, «дабы высочайшая воля была совершенно исполнена» [680]. Но в указанном году по непонятным причинам высылка членов «Общества Иисуса» не состоялась. Она явилась результатом доклада министра духовных дел и народного просвещения князя А.Н.Голицына, утвержденного Алекс андром I 13 марта 1820 г. [681]. Доклад начинался с пересказа указа Петра I от 1719 г., по которому членам «Общества Иисуса» запрещалось пребывать в Ро ссийской империи. Затем в нем вновь упоминалось о папской булле 1773 г., о милости, проявленной к ним Екатериной II. Указ ы ва л о сь, что в 1800 г. иезуитам было разрешено пребывание в С.-Петербурге, и генерал ордена, значительно увеличив число иезуи тов, открыл коллегию. В нее принимались юноши различных исповеданий, в том числе и православные. И далее в декрете повторялись старые выводы, нашедшие впервые отражение в указе от 20 декабря 1815 г., правда, провозглашались и новые. Так, указывалось, что иезуиты получали от родителей довольно большие денежные суммы за содержание детей в конвикте. Однако они не только не погасили старые долги костелов, но и значительно их у величили. В 1818 г. по приказу императора из казны было выплачено на их возврат 100 тыс. рублей [682]. По утверждению А.Н.Голицына, после изгнания членов «Общества Иисуса» из С.-Петербурга их поведение не изменилось. В каких бы местах Российской империи они ни находились, везде стремились некоторых 196


православных переводить в католичество. Такие факты наблюдались в Могилеве, Витебске, Саратовской губернии, Сибири. В докладе декларировалось, что «папскими предписаниями и государственными указаниями запрещено обращать греко-униатов в Римс ко - ка т о л и ч е с ко е узаконение» [683]. Но и они нарушались иезуитами. Точно так же они поступали с людьми других исповеданий. Кроме того, отношение монахов к подвластным их крестьянам не согласуется «С правилами христианского человеколюбия». Д алее А.Н.Голицын писал: «Ваше императорское величество сами с соболезнованием видели некоторые из этих несчастных, слепых и увечных, отпущенных с плакатными паспортами и просящих подаяние. По Высочайшему повелению я писал к иезуитскому генерал у, что пускать по миру нищих и немощных людей не сообразно с христианскими правилами, особенно, когда иезуитское общество имеет все средства призреть их» [684]. Этими словами в докладе подведена черта перечислению всех негативных явлений в деятельности «Общества Иисуса» в Российской империи вообще и в Беларуси в частности. Общий вывод звучал следующим образом: иезуиты «действуют посреди государства благоустроенного, как в стране, светом христианства неозаренной» [685]. Последствиями его были следующие решения: во-первых, «Общество Иисуса» надлежало выслать за пределы государства и «впредь ни под каким видом и наименованием не впускать в Россию» [686]; во-вторых, Полоцкая иезуитская Академия и школы, находящиеся в ее подчинении, прекращали свою деятельность; в-третьих, иезуиты заменялись другими священнослужителями; в-четвертых, иезуитов, не несущих материальную ответственность, следовало выслать за границу без промедления, а отвечающих за какое-либо движимое и недвижимое имущество только после его сдачи; в-пятых, оно должно было быть принято местными властями; в-шестых, библиотеки, инструменты и различные учебные пособия надлежало принять по описям специально назначенным чиновникам от училищн о г о ведомства; в-седьмых, оставшиеся у иезуитов деньги с л е д о в а л о передать в Приказы общественного призрения; ввосьмых, управление иезуитской недвижимостью переходило в руки казенных палат; в-девятых, денежные средства, необходимые для провоза монахов за границу, выделялись из губернских экстраординарных сумм; в-десятых, контроль за высылкой иезуитов, а также сдачей и приемом школ ордена возлагался на губернаторов; в -одиннадцатых, если среди монахов ордена уроженцев Беларуси, а точнее, лиц, пребывающих в искусе, найдутся желающие по197


рвать с «Обществом Иисуса», то они могут остаться в России, вернуться в свои семьи либо вступить в какое-то другое монашес-ко е объединение [687]. На следующий день, 14 марта 1820 г., князь А.Н.Голицын переслал копии своего доклада, утвержденного императором, министру финансов, управляющему министерством внутренних дел и митрополиту С.И.Сестренцевичу для неу ко снительного соблюдения их ведомствами тех статей этого документа, которые их касались [688]. Кочубей направил витебскому г убернатору, а судя по всему, и могилевскому, два документа следующего содержания [689]. В одном из них коротко пересказывались основные положения доклада и давались наставления по каждому их них. Например, по вопросу сдачи, вероятно, музейных ценностей, указывалось, что «в описях надлежит означить достоинство каждой вещи, как-то: золото, серебро какого веса, какой пробы; драгоценные камни, какого качества, какой величины и тому подобное. Таким образом, чтобы каждой вещи показано было отличительное свойство, и она не могла быть заменена другой вещью» [690]. Далее Кочубей просил губернатора отправиться в Полоцк и лично самому сделать все необходимые распоряжения. Хотя некоторые из них, как он сообщал в документе, уже сделаны вышестоящими лицами. Ежели он посчитает нужным применить силу для надлежащего исполнения монаршей воли, может обратиться за помощью к местному военному начальству. «С другой стороны, наставлял Кочубей, вам вменяется в обязанность распорядиться так, чтобы иезуиты, высылаемые за границу, не испытывали в пути ни малейшего стеснения, но имели бы всю необходимую п омощь, какую требуют лета и их сан. На это последнее обстоят е л ь с т в о обратите особое внимание» [691]. Другой документ содержал конкретные указания относительно высылки иезуитов за границу. Во-первых, каждому иезуиту должно быть вручено денежное пособие в размере от 30 до 50 руб. Во-вторых, для их проезда выделялись две таможни: Радзивиллов и Полажен. В-третьих, всем надлежало выдать паспорт. В конце документа граф Коч убей напоминал губернатору, чтобы для отъезда монахов было назначено удобное время, и «они следовали спокойно, без всякой поспешности, могущей им принести неприятности» [692]. С целью получения сведений, необходимых для организации высылки иезуитов, 20 марта им были заданы следующие вопросы: «1. Куда Вы желаете отправиться за границу? 2. Через какую там ожню хотите выехать за границу? 3. Испытываете ли потребно сть в снабжении одеждой, соответствующей сезону? 4. Что Вам 198


необходимо для отъезда? 5. Каков должен быть размер денежного пособия? 7. Сколько времени Вам потребуется для подготовки к отъезду?» На них были получены следующие письменные ответы. Иезуиты желали выехать во владения папы римского, ибо не знали, захотят ли ближайшие соседи их принять. Отъезд планировался ими через таможню Радзивиллов и далее Лемберг, Ярослав, Краков, Вену и пр. Из одежды монахам были необходимы: сутаны с палендрою, шинели, пояса, плащи, шляпы. Каждому иезуиту под верхнюю одежду требовалось четыре рубахи, две пары чулок и одна пара сапог. И когда все эти приготовления будут завершены, тогда и должен состояться отъезд членов «Общества Иисуса» из Ро ссии. Из оборудования они хотели располагать крытой крепкой бричкой, в которой могли бы разместиться чемоданы с постелью. На дорожные расходы каждому требовалось по 150 голландских талеров [693]. Между тем приготовления местных властей к отъезду иезуитов шли полным ходом. Началась инвентаризация иезуитских имений. 30 марта 1820 г. витебский губернатор сообщал минскому, что монахи будут следовать через Могилевскую, Минскую и Волынскую губернии до Радзивилловской заставы. Их будут отправлять группами, и чтобы избежать нехватки почтовых лошадей, он просил заготовить их у местных жителей, исходя из расчета, что для провоза каждых двух человек требуется три лошади. Письмо с подобной же просьбой было послано в тот же день могилевскому губернатору [694]. Како ва же общая численность иезуитов в Российской империи? Согласно данным каталога, в 18191820 учебном году их было 358 человек. Более всего в Полоцке 120 монахов, Пуше, где находился дом первой и второй пробации 56, Орше 36, Витебске 21, Могилеве 18. Остальные иезуиты занимались миссионерской деятельностью в Саратовской губернии, Одессе, Риге, Астрахани и других местах [695]. Известие о роспуске «Общества Иисуса» застало иезуитов врасплох. Бывший ученик иезуитов Отто Слизень писал, что в день получения сообщения об этом событии их воспитанников, находившихся в конвикте, неожиданно позвал в зал звонок. На лицах иезуи тов было непривычное волнение. Регенс конвикта ксендз Розавен первым подал голос. Он объявил конвикторам о желании царя, чтобы члены ордена покинули Россию. И дальше он говорил о стремлении иезуитов воспитывать своих подопечных, руководствуясь т р е б о ва н и я м и христианской нравственности. Затем наступило 199


ласковое прощание. Ксендзы и конвикторы с жаром целовали друг друга, горько плакали. В конце ксендз Розавен объявил, что на некоторое время юношей заберут домой родители, а потом вместо иезуитов в конвикте будут работать доминикане. В ответ раздался единогласный протест «Не хотим доминиканов! Не хотим!» Многие иезуиты имели в городе знакомых. Они прощались с ними, принимали подарки в память о Полоцке и некоторых дорогих им людях: книги, иконы и т.д. Узнав об отъезде иезуитов, некоторые жители города пошли на хищение имущества коллегии. Они сбрасывали со стен в коридорах длинными палками иконы, из разбитых рам выдирали картины, свертывали их в трубку и как свое имущество выносили. Но вскоре прибыла полиция, все вокруг опечатала, поставила стражу и, таким образом, навела временный порядок. Но на монахов, надо полагать, эти чудовищные действия произвели крайне негативное впечатление. Приближалось время отъезда. О.Слизень со своими товарищами ходил прощаться со слепым ксендзом Харабурдой. Они увидели перед собой несчастного дряхлого старца, сидящего в кресле. Дрожащим голосом он говорил: «Только теперь первый раз ощутил мучительное несчастье, которое мне принесло увечье. Ксендзы и братья не хотят меня с собой брать. Уговаривал их, хоть в дороге умру, но буду при них. Хотят отправить меня к доминиканам, и этому распоряжению придется подчиниться» [696]. И.Харабурда, 55 лет от роду, действительно был навсегда оставлен своими собратьями по ордену в Полоцке [697]. Очень болезненно принял известие об изгнании иезуитов из Ро ссии заслуженный эконом «Общества Иисуса» старый Гжиманьский. Впав в отчаяние, он двумя бритвами распорол себе живот. По сле двух суток мучительных страданий он умер. Но были и члены ордена, пожелавшие разорвать с ним отношения и остаться в России. Среди них: ксендзы Б.Хазель, К.Войнилович, И.Жебровский и Б.Лесневский, магистры: Ф.Сандра и М.Ращинский, клирики: В.Вроцкий, И.Лисовский, Ф.Ейгирд, С.Недвецкий, И.Вальден и И.Максимович [698]. Наступил день отъезда. Из монастырских стен выехал сначала конный ассесор, а за ним десять паро-конных повозок, в каждой из которых сидели по два ксендза. Вдоль дороги по обе стороны собрались люди, машущие им вслед. В толпе слышались плач и громкие рыдания. Некоторые молодые ксендзы ехали, стоя в бричках и посылая по обе стороны благословения и прощания. Значительная часть людей падал в слезах на колени. Когда последняя 200


повозка с иезуитами проехала, стенания усилились. Многие из провожающих, особенно женщины, падали на землю и собирали песок в платочки и бумагу. «Я видел, вспоминал О.Слизень, как одна женщина насыпала его в молитвенник. Потом все побежали за отъезжающими и бежали за ними аж за город» [699]. Ровно через неделю в путь двинулась другая партия ксендзов, через неделю т ретья и т.д. По утверждению С.Заленского, первого мая на Радзивилловскую таможню прибыли двенадцать иезуитов, бывшие члены Могилевской коллегии. Они были отвезены в Броды. Здесь комиссар а встрийской таможни объявил, что ни их, ни прибывающих 3 мая витебских иезуитов он не может пропустить через границу, т.к. для этого нет разрешения. Оно пришло только 5 мая. Львовский губернатор барон Хауер приказал открыть границу членам «Общества Иисуса». 10 мая во Львов приехали иезуиты из Витебска, 13, 15 и 22 мая из Полоцка, 27 мая из Мстиславля. Они были гостеприимно размещены в покоях белого и черного духовенства Львова. Ровно через месяц, а именно 10 июня, австрийский император Франц I разрешил остаться монахам в Галиции, заниматься религиозной и педагогической деятельностью. Иезуиты, выехавшие до этого времени в различные европейские города, в том числе Рим, согласно некрологам, возвращались к своим товарищам по Беларуси [700]. Так закончилось пребывание монахов «Общества Иисуса» в нашем крае. Конечно же, причины их изгнания с территории Российской империи коренятся более глубоко, нежели они представлены в царском указе. Иезуиты и их опора шляхта и духовенство стремились к восстановлению Речи Посполитой в границах 1772 г. В связи с этим не случайным является факт участия членов ордена в восстании 18301831 гг., вызванного нарушением царизмом автономии Королевства Польского и польской конституции 1815 г., целенаправленной ликвидации государственности и автономии Польши. Шляхта стремилась получить свой политический статус в новом независимом польском государстве. Кроме того, данные исторических документов, находящихся в 821, 822 и 823 фондах Ро ссийского национального исторического архива в С.-Петербурге, свидетельствуют о том, что многие униатские священники получали образование в Полоцкой Академии. Поэтому ее закрытие и в ы с ы л к у из России следует рассматривать как составляющую часть ликвидации униатства в Беларуси, чем, безусловно, иезуиты были тоже недовольны. 201


ГЛАВА IV Д Р У Г И Е УЧЕБНЫЕ И ВОСПИТАТЕЛЬНЫЕ ЗАВЕДЕНИЯ О Р Д Е Н А ИЕЗУИТОВ. УЧЕБНЫЕ ФОНДЫ И ОБОРУДОВАНИЕ

§ 1. Первая и вторая иезуитские семинарии
Иезуиты на деле выполняли обет милосердия, помогая получить образование мальчикам из обездоленных слоев шляхты за собственный счет. С этой целью они создавали семинарии, «или институты для детей бедной шляхты» [701], организация которых являлась одним из направлений благотворительной деятельности «Общества Иисуса». П е р в о й семинарией, возникшей на территории Беларуси, б ы л а Полоцкая. Она была основана Стефаном Баторием 20 янва р я 1582 г. [702]. Второй семинарией стала Слуцкая. Ее фундатором явился Иероним Клокоцкий основатель коллегии, выделивший на ее организацию и деятельность 40 тыс. злотых [703]. Согласно данным иезуитских каталогов, Слуцкая семинария была открыта в 17111712 учебном году. Ее первым регенсом стал Петр Ламковский [704]. Она была рассчитана на содержание 12 детей, и для нее был выстроен отдельный дом [705]. Третьей семинарией, получившей широкую известность в Беларуси, была Витебская. Ее основателями являлись два брата: Стефан и Игнатий Лускины иезуиты. Около 1750 г. Игнатий Лускина передал свои владения семинарии, а его брат 23 июля 1760 г. подарил ей одну тысячу битых талеров. Однако во время пожара витебского замка здание семинарии сгорело, и Игнатий Лускина подарил для восстановления деятельности семинарии различные городские участки и здания, которые являлись его собственностью. Семинария помещалась в отдельном доме. Для воспитания семинаристов иезуиты выделили одного человека регенса [706]. Витебская семинария начала свою работу в 17531754 учебном году. Ее первым регенсом стал Игнатий Лускина [707]. Он ру ко водил ею до 1761 г. Затем на этой должности работал Ян Левкович, а позднее (17701773) Казимир Пжестжельский. Семинаристы ходили на занятия в Публичную школу [708]. Б олее подробные сведения о семинариях относятся к началу XIX в. Так, например, известно, что «полоцкие иезуиты содержали 202


на фундушевом коште из древних времен по двенадцати бедных дворян» [709]. Однако «в облигации фундушевой число семинаристов точно не оговорено» [710], и иезуиты для того, чтобы помочь в жизни большому количеству людей, пошли на значительное у величение количества семинаристов. В документе, датированном 1802 г., читаем: «бедных же детей и сирот благородного дворянства 24 особы содержат иезуиты на всем, то есть питании, одежде и услуге, начав от первого класса и до окончания красноречия, кроме духовного учителя. Для ближайшего за ними наблюдения и оказания помощи при подготовке к школьным урокам удерживаются две светские особы также на коште иезуитском из числа учеников высших классов» [711]. В дальнейшем их численность по годам была следующей: в 1803 г. 24, в 1805 49, в 1806 39, в 1807 , по одним данным 53, а по другим 24, в 1808 г. 41 ученик [712]. В указанный период по пути полоцких членов ордена пошли иезуиты Могилева и Мстиславля. Так, в 1802 г. Могилевская коллегия содержала 16 мальчиков из бедных шляхетских семей, а в 1805 г. 14 [713]. В 1802 г. на иждивении Мстиславской коллегии находились 10 человек [714], а в 1817 г. один ученик [715]. В последующие годы количество воспитанников в семинариях не уменьшалось. Акты визитации свидетельствуют о том, ч то в 1817 г. в Полоцкой семинарии находились 33 юноши [716], а в 1818 г. 27 [717]. Для соблюдения порядка и оказания помощи в учебе за ними были закреплены, помимо одного иезуита, еще д ва директора, или инспектора, получающих зарплату от коллегии. В 1818 г. на этой должности работали Винцент Липский и Базилий Рокланьский. Их труд оплачивался в 45 руб. [718]. Семинаристы жили в отдельном двухэтажном каменном здании. Кормились в столовой, расположенной в коллегии [719]. Помимо основной обязанности учиться в публичной школе наравне с другими детьми, они должны были прислуживать во время богослужений, убирать в костеле, выполнять различные услуги в ризнице [720]. Для некоторой части семинаристов в 1817 и 1818 гг. одежду покупали родители [721], но, в основном, они имели свою форму: длинную сутану из грубого зеленого сукна, застегивающуюся от воротника до низа красными выпуклыми с позументом пуговицами, и черные шерстяные пояса [722]. Помимо первых семинарий, были и вторые семинарии, или капеллы, или бурсы. Они предназначались для детей бедной шляхты, имевших музыкальные способности. Иезуиты большие знатоки человеческой души знали, что музыка оказывает положительное влияние на людей. Она пробужда203


ет в них самые лучшие нравственные качества, доставляет истинное наслаждение от услышанного. Борясь за преобладающее влияние католической церкви в Великом княжестве Литовском, они широко использовали музыку для достижения этой цели. Она во многом решалась деятельностью ученических бурс. Утром мальчики, находившиеся на содержании во второй семинарии, ходили в публичную школу, а в свободное от занятий время под руководством учителей занимались вокальным пением и инструментальной музыкой. К сожалению, сведения о бурсах до 1773 г. являются очень фрагментарными, и установить точную дату их возникновения является очень сложной проблемой. Самыми древнейшими бурсами в Беларуси являются Несвижская и Полоцкая. Их появление на свет было предусмотрено фундушевыми грамотами основателей коллегии. Так, первая начала свою деятельность в 80-е годы XVI в., благодаря фундации Николая Радзивилла Сиротки, который, по утверждению крупнейшего историка ордена, немало сделал для бедной шляхетской молодежи, и ей «нигде не было так хорошо, как здесь» [723]. Что же касается Полоцкой, то ее возникновение относится к 15861597 гг., когда наряду со строительством новых обширных деревянных зданий коллегии, костела и конвикта для бедной молодежи был сооружен отдельный дом для бурсы [724]. Вслед за Полоцком и Несвижем появилась на свет иезуитская бурса в Орше. Она возникла в 1634 г., благодаря фундации короля Владислава IV, подарившего членам ордена деревню Дубовка, расположенную в Минском повете [725]. Минская бурса начала историю своего существования в 1686 г. [726], а Пинская в 1678 г. [727]. И н т е р е с н о отметить тот факт, что, как правило, возникнов е н и е бурс совпадает с открытием при иезуитских школах класс о в поэзии и риторики. Известно, что заключительным экзамен о м по риторике было публичное театральное представление, в е р о я т н о , сопровождавшееся музыкальным оформлением. В с вя з и с вышеизложенным нельзя согласиться с О.В.Дадиомов о й , которая утверждает, что начало деятельности бурс относит ся в Полоцке к XVIII в., Новогрудке к 1646 г., Несвиже к XVIII в., Гродно к 1704 г., Витебске к 1676 г., Слуцке к XVIII в., Минске к XVIII в. и Могилеве к XVIIIXIX вв. [728]. В Несвиже, по свидетельству документа, музыкальная бурса уже действо ва ла в 1687 г. [729]. Музыкальные инструменты для бурс либо дарились покровителями иезуитов, либо покупались. Так, например, витебский под204


коморий Адам Франтишек Кисель подарил местным членам ордена в конце XVII в. орган за 400 польских злотых [730], а брестские иезуиты в 1746 г. по данным трехлетнего каталога отпустили на их приобретение 358 флоринов [731]. Коллегии располагали довольно большим количеством музыкальных инструментов. «В капелле витебской бурсы в 17371757 гг. имелись гобои, фаготы, валторны, трубы, клавикорд, орган, скрипки, альты, бассетли, басоны и квартвиолы В капелле слуцкой бурсы иезуитов в 1773 г. были флейта, 2 флейтроверса, 3 фагота, 3 трубы, т ромбон, «одолженный несвижской бурсе», 2 барабана, 2 клавикорда, 6 скрипок, альтовна, басетла и квартвиола» [732]. К моменту создания буллы папы римского Климента XIV слуцкая бурса являлась собственницей 66 музыкальных инструментов» [733]. Очень богатой была Гродненская иезуитская бурса. В 1773 г. в ней насчитывалось 63 музыкальных инструмента. Среди них и м е л и с ь : «орган с педалями, недавно выставленный за 5000 польских злотых, семь скрипок, 2 флейты, 1 флейта-бас, 5 валторн, 5 труб, клавикорд и т.д. [734]. А.Тизенгауз, совершивший невиданный по размаху культурный эксперимент в Гродно, в 1775 г. собирался закупить для своего знаменитого оркестра инструменты, оставшиеся после капеллы иезуитов [735]. П о имеющимся у автора исследования сведениям, состав Гродненской капеллы в ноябре 1773 г. составлял одиннадцать человек: Леон Коршулевский капельмейстер; Розвадовский трубач, вальторнист и басетлист; Нарушевич скрипач, тенорист и органист; Ян Нейч тенорист, вальторнист и скрипач; Станислав Петр о вский скрипач и альтист; Петр Козловский вальторнист, басетлист, скрипач «хлопец»; Петр Йодко трубач, вальторнист, скрипач «хлопец»; Томаш Обухович альтеист, скрипач «хлопец»; Станислав Роберсон дискантист «хлопец»; Матей Домбровский трубач [736]. Таким образом, наши данные расходятся со сведениями Дадиомовой [737]. Капельмейстер за свой труд получал ежегодно 150 польских злотых, Розвадовский и Нарушевич по 125, а Нейч и Петровский по 100 польских злотых [738]. Содержание коллегией высокооплачиваемых музыкантов стало возможным потом у, что бурса имела собственный фундуш деревню Милашевщизну, расположенную в 11 милях от Гродно [739]. И е зу и тские бурсы участвовали не только в богослужении. Содержание их деятельности было многоплановым. Уделом бурс являлась работа во всех церковных и гражданских мероприятиях города. Вот как описывает О.В.Дадиомова похороны великого гет205


мана Литовского Михаила Сервация Вишневского, состоявшиеся в Гродно в 1744 г. В его похоронах «участвовал весь город со своими цехами, иезуиты, базилиане, священники со своими братствами Под гром пушек, колокольный перезвон и печальные звуки капеллы траурная процессия двинулась в путь. Она остановилась возле нового костела иезуитов, где перед взором ее участников предстала грандиозная и красочная аллегорическая композиция, в центре которой находился портрет князя, а над ним гербовый крест с полумесяцем и золотой звездой Внизу размещался кат афалк, украшенный бархатными тканями, мехом горностая и золотыми галунами. Рядом возвышались 4 колосса, на одном из которых находились символы и изображения королей, на другом представители знатного рода Вишневецких. Третий колосс олицетворял воинские доблести последнего представителя могущественной фамилии, а четвертый его величайшие заслуги перед церковью как фундатора и покровителя костела и коллегиума иезуитов. Вновь звучала траурная музыка, раздались артиллерийские салюты, и процессия продолжила свое движение под колокольный перезвон, звуки капеллы и пение духовенства» [740]. Ярко е представление о деятельности музыкальных бурс дает «Приходо-расходная книга Витебской бурсы». Согласно документу, ее члены участвовали в похоронах не только знатных лиц, но и горожан. Особенно часто их услугами пользовались феодалы. Так, в январе 1753 г. один из них, а именно Сверчевский, заплатил бурс е 20 злотых за игру во время обеда на охоте [741]. Бурсисты с о п р о в о ж д а л и музыкальным оформлением выезды воевод, их о к руж е н и я и т.д. Обычным явлением было присутствие бурсы н а свадьбах. Разумеется, все это были платные услуги. В 1753 г. доход Витебской бурсы составил 1138 зл. 15 гр., в 1754 1780 з л . 12 гр., в 1755 1634 зл. 7 гр., в 1756 1552 зл., в 1757 г. 1 6 4 6 зл. [742]. Му з ы ка льные бурсы не были многолюдными. Так, в 1802 г. в капелле у полоцких иезуитов были 10 ребят [743], а в 1807 г. 1 6 [744]. В последующее время число бурсистов увеличилось, и в 1817 г. в ней были уже 22 ученика, которых обучали инструмент альному и вокальному искусству семь музыкантов: Томаш Добошинский, Томаш Погоский, братья Адам и Станислав Новицкие, Юзеф Кошко, Ян Маркевич и Исидор Модзолевский. Все они получ али за этот труд, а также за игру в костеле от 40 до 100 руб. е жегодно [745]. В 1818 г. в капелле насчитывалось 25 ребят, из которых 20 посещали уроки в школе [746]. Появился и новый учи206


тель Казимир Лаский с окладом в 30 руб. [747]. В том году капелла занимала 7 комнат в одном из иезуитских флигелей [748]. По своим размерам бурсы Мстиславской, Оршанской и Могилевской коллегий мало отличались от Полоцкой. В 1807 г. ученическая бурса в Мстиславле состояла из 14 детей [749]. В дальнейшем ее численность выросла, и в 1817 и 1818 г. в ней было уже 20 мальчиков, получавших от коллегии жилье, пит ание, одежду и отопление. Учили детей церковному музыкальному искусству три учителя: Юзеф Дзерожинский, Борис Азаров и Чыевский, которым коллегия назначила ежегодную заработную плату в размере 125 руб., 100 руб. и 50 руб., соответственно. Согласно актам визитации иезуитских монастырей, в 1817 г. в Могилевской бурсе занимались 23 мальчика, в следующем 20. Среди перечисленных фамилий, представленных в этих документах, встречаются и русские. Видимо, мальчики являлись местными жителями, т.к. иезуиты снабжали их питанием, верхней и нижней одеждой, обувью и книгами. Желая иметь хорошую бурсу и, следовательно, поддерживать богослужение на должном уровне, могилевские иезуиты не считались с большими расходами. Учителям-музыкант ам Винценту Чеховскому и Винценту Ходкевичу коллегия определила большие денежные оклады: первому 1 5 0 руб. ежегодно, а второму 60 руб. Помимо этого, оба находились на полном иезуитском иждивении [750]. В 1817 г. в Оршанской коллегии было 20 шляхтичей, которых обучали три педагога. Мальчики также находились на полном материальном обеспечении, включая книги, бумагу и другие учебные принадлежности [751]. В следующем году Оршанская иезуитская бурса насчитывала 16 ребят, находившихся под управлением специально назначенного директора и пяти музыкантов-педагогов [752]. Что же касается Витебской коллегии, то она не располагала музыкальной бурсой. Церковное богослужение обслуживал оркестр, составленный из 15 талантливых крепостных крестьян, которые своим искусством оплачивали следуемые с них повинности. В связи с этим характерна запись в документе, относящемся к 1818 г.: «Церковные музыканты: Амелка, Семка, Андрей, валторнист, Иван, Юлиан, Андрей, Гришка, Парфен, Стефан, Машах, Ермолай. Все они подданные. Николай платы не берут, но находятся на полном содержании» [753]. Наряду с крепостными артистами в оркестре Витебского костела играли светские музыканты: Доминик Миладовский, Станислав Лемищевский, Кароль Шапкович и Пий Крабовский, полу207


чавшие заработную плату, соответственно: 150 руб., 60 руб. и два по следних по 100 руб [754]. Они же обучали игре на музыкальных инструментах крепостных актеров. Иезуиты проявляли большую заботу о том, чтобы бурсы были хорошо обеспечены всем необходимым и в первую очередь музыкальными инструментами. Ксендз Якуб Заремба, будучи в 1801 1809 г. регенсом Полоцкого конвикта и бурсы, снабдил оркестр коллегии многочисленной коллекцией инструментов [755]. (Впоследствии она была продана с публичного торга [756]). В 1818 г. у бурсистов Полоцкой Академии имелось 28 инструментов, Могилевской 19, а Мстиславльская коллегия владела 63 музыкальными инструментами, причем из них было только 7 скрипок различного размера и цвета [757]. А кты визитации иезуитских монастырей свидетельствуют о том, что ежегодно монахи ордена тратили немалые деньги на содержание бурсы. В 1816 г. оршанские иезуиты израсходовали на ее нужды 850 руб., а в следующем году 1060 руб. (на костельную музыку, бурсу и ризничего) [758]. В 1818 г. могилевская коллегия «на одежду, книги, бумагу, струны и инструменты для капеллистов» потратила 490 руб. [759]. И подобные факты можно продолжить. Музыкальные бурсы размещались в благоустроенных домах, специально отстроенных для них. Если же они отсутствовали, то бурсисты размещались в специально отведенных для них помещениях коллегии, как это было в Минске [760]. В их распоряжении были богатые библиотеки. Так, например, Гродненская бурса в 1773 г. располагала 194 нотами, из которых 26, как свидетельствует инвентарь 1773 г., были недавно приобретены [761]. Что же касается библиотеки Полоцкой иезуитской коллегии, то она владела 548 нотами музыкальных произведений. «Последние скорее всего исполнялись на торжествах секулярного характера вне храма, хотя, возможно, звучали и в костеле, который мог выполнять функции своего рода концертного зала» [762]. Большой вклад в постановку образования и воспитания подростков и юношей в музыкальных бурсах внесли следующие члены ордена: Яскульский Мартин (16171728), Филипович Ян (1654 1702), Довмонт Анджей (16611704), Могильницкий Ян (16631712), Борковский Николай (1684 721), Помезанский Матей (1691 1749), Квитовский Франтишек (16931755), Моравский Ян (16931762), Генбич Антоний (16961768), Ходерман Ян (1698 ?), Кононович Мацей (17101778), Зубовский Матей (17131766), Енджевский Юзеф (17171791), Рыдзевский Михаил (1724 1764) [763]. 208


Подведем итог вышеизложенному. Префектами музыкальных бурс в «Обществе Иисуса» могли быть не только ксендзы, но и братья (А.Довмонт, Я.Моравский, Б.Саулевич, А.Генбич). Руководство Литовской провинции подбирало на эту должность иезуитов, не только любивших музыку, но и умевших работать с высокоодаренными детьми, что, как известно, является далеко не простым делом. Оно требовало от педагога обладания сильным, волевым характером, умения направлять труд подростка или юноши в нужном направлении, в котором бы наиболее полно и глубоко раскрылось их дарование. Кроме того, это были необыкновенно чуткие, отзывчивые и исключительно доброжелательные люди, для которых заботиться о других являлось свойством души. Поэтому не случайно иезуитам удавалось создавать хорошие творческие коллективы. Благодаря им оркестры «Общества Иисуса» славились прекрасным музыкальным исполнением произведений духовной и светской музыки, что в конечном итоге способствовало укреплению авторитета ордена в частности и католической церкви в целом.

§ 2. Пансионы
Выше уже указывалось, что педагогическая работа с молодежью являлась самым надежным средством воспитания многих поколений белорусского общества и в первую очередь предс т авителей господствующего класса в духе католической церкви, способными отстаивать ее интересы на различных уровнях. О тс юда вытекало стремление иезуитов постоянно искать пути для пополнения своих школ юношами из новых мест. Нововведением явилось учреждение пансионов (конвиктов), или интернатов. И е зуиты пошли на открытие платных конвиктов для шляхетских детей еще и потому, что хорошо знали о желании феодалов, живущ и х далеко от города, дать образование своим детям. Не случайно начало работы каждого из пансионов вызывало буйную радость шляхты. К сожалению, в архивах нашей страны, бывшего СССР и за рубе жом отложились преимущественно документы о конвиктах применительно к концу XVIII началу XIX в. Поэтому в представленном читателю параграфе пойдет речь об их деятельности только в указанный период. Конвикты пользовались большой популярностью не только у местной феодальной знати. Даже после запрещения деятельности ордена в России правление Виленского университета в донесении министру духовных дел и народного просвещения князю А.Н.Го209


лицыну от 24 мая 1820 г. вынуждено было признать, что иезуиты, «имея устроенные пансионы, так называемые вольные конвикты, приманивали в оное великое число учеников не только из Беларуси, но и из литовских губерний» [764]. Более того, оно рекомендовало правительству вместе с учреждением Высшего училища в Полоцке одновременно организовать и конвикт на 100 учеников по образцу ранее существовавшего здесь иезуитского [765]. Итак, даже по признанию врагов иезуитов, лучшим из пяти конвиктов ордена являлся Полоцкий. В этом документе речь идет о пансионе, предназначенном для детей шляхты, в который родители по договору с монахами определяли на обучение своих сыновей за плату. По С.Заленскому, отдельное здание для этого пансиона, рассчитанное на 70 мальчиков, было открыто в 1803 г. [766]. Однако согласиться с этим утверждением нельзя, т.к. в распоряжении автора имеются документы, свидетельствующие о том, что конвикт уже работал в 1801 г., и его первым регенсом, или директором, был Якуб Заремба [767], проработавший в нем до 1809 г. Некоторое время при Полоцкой коллегии существовал еще один пансион, получивший название «конвикт Хильзена-Шадурских», предназначенный для детей бедной шляхты. Представитель инфляндско-польского рода Юзеф Хильзен неоднократно занимал руководящие должности в Речи Посполитой. В 1760 г. он был инфляндским каштеляном, затем, в 1767 минским воеводой, а в 1769 г. мстиславским. Юзеф Хильзен умер в 1786 г. в Риме, сделав за три года до смерти завещание, по которому записал все свое состояние, насчитывающее 8 тыс. мужских душ, своим племянникам Шадурским при условии, чтобы половина дохода от него была обращена на образование молодежи, шпит али, оказание помощи бедным крестьянам и т.д. Случилось так, что наследником всего этого богатства оказался Юзеф Шадурский, ставший фактическим исполнителем этого завещания. Поэтому дарение носило название «фундуш Хильзена-Шадурских». Завещание вступило в действие лишь в 1796 г. [768]. В первый год работы шляхетского пансиона там собрались лишь 30 мальчиков [769]. Что касается конвикта Хильзена-Шадурских, то первое упоминание о нем относится к 1803 г. В отделе конвикта Хильзена-Шадурских находились 33 мальчика с тремя воспитателями-иезуитами, на содержание которых предназначалось по 80 руб. ежегодно. В другом 10 ребят и один воспитатель. На них выделялось по 65 pyб. B последующие годы численность конвикторов, живших на средства фундуша Хильзена-Шадурских, воз210


росла. В 18051806 гг. она равнялась, соответственно, 67 и 68. Разноречивые сведения о количестве детей в этом пансионе содерж ат документы, относящиеся к 1807 г. По некоторым из них, в указанном году в этом интернате были 78 мальчиков, а по данным, приведенным визитатором Людвигом Платером, 61. Не испытывал большого недостатка в наборе и шляхетский пансион, который в указанном году приютил 41 ученика. В следующем, 1808 г., в конвикте Хильзена-Шадурских насчитывалось 62 конвиктора, в шляхетском 48 [770]. По следнее сведение о конвикте Хильзена-Шадурских относится к 1811 г. В этом году в нем находились 50 ребят. Характеризуя дальнейшую судьбу фундуша, историк ордена Ф.-К.Гижицкий писал, что он был переведен на доминиканские школы в Забялах, но полностью или частично, ему неизвестно [771]. Шляхетский же пансион существовал вплоть до изгнания иезуи тов из России и заслужил большой авторитет у католической феодальной знати. Даже после Отечественной войны 1812 г., вызвавшей значительную убыль населения в Витебской губернии, численно сть конвикторов не сократилась, а, наоборот, возросла по сравнению с предыдущим временем. В 1817 г. в Полоцком конвикте были 62 ученика [772]. Витебский, Могилевский и Мстиславский конвикты по своим размерам существенно отличались от Полоцкого. Однако несмотря на это, в отдельные годы в них собиралось немалое количество детей. Например, в 1802 г. могилевские иезуиты приняли 24 конвиктора, а в Мстиславском 21 [773]. Правда, в 1807 г. в этих двух конвикт ах пребывал 31 ребенок [774], а в 1817 г. только в мстиславском интернате насчитывалось 18 человек, в 1818 г. 15. Однако снижение численности конвикторов по сравнению с предыдущим временем отнюдь не свидетельствует о падении его авторит е т а . Наоборот, в этом году конвикт был перестроен с целью у величения их количества «до 40 особ и более» [775]. Неравномерной была численность детей и в Витебском пансионе. Если в 1803 г. там находились только 7 мальчиков, то в 1807 г. их было 17 [776]. Согласно иезуитским каталогам, в 1814 г. [777] оршанские иезуиты, понимая, «как трудно родителям найти удобные квартиры для своих детей в городе, разрушенном неприятелем, открыли для пользы общественности публичный конвикт» [778]. Их первым регенсом стал профессор риторики и поэзии, а также немецкого и французского языков Винцент Брындза. 211


Открытие нового пансиона было своевременным и вызвало б ольшой приток детей, увеличивающийся из года в год. Уже в 1817 г. там было 24 конвиктора, а в 1818 г. 27 [779]. В конвикт принимались дети от 7 до 14 лет [780]. Все курсы наук они, наравне с городскими мальчиками, получали бесплатно в школах. Но за их пребывание в конвикте родители обязаны были платить достаточно умеренную по тем временам плату. В различные времена она не была одинаковой. Известно, что с 1803 по 1816 г. е жегодный взнос за пребывание ребенка в Полоцком конвикте соста вляла 100 руб. серебром [781]. Такой же по размеру была плат а за содержание ребенка в пансионе в 1803 г. у витебских и мстиславских иезуитов [782]. Однако после Отечественной войны 1812 г. такого единообразия в оплате за конвикт уже не существовало. Например, в 1816 г. мстиславские иезуиты получили от родителей 5600 руб. ассигнациями, или 1600 руб. серебром [783] (1 серебряный рубль равнялся 3,5 руб. ассигнациями). Как уже указывалось, в этом году в их пансионе находились 18 мальчиков, следовательно, средняя ежегодная стоимость содержания ребенка в конвикте равнялась примерно 89 руб. серебром. Подобная ситуация наблюдалась в Орше. Здесь в 1816 г. иезуиты имели доход от пансиона, где было 24 мальчика, в 6700 руб. [784], т.е. в среднем каждый родитель внес в казну коллегии около 80 руб. Причина снижения оплаты за конвикт ясна: в ходе Отечественной войны 1812 г. материальное положение многих шляхетских семей сильно пошатнулось, и иезуиты пошли на существенную уступку родителям. Об этом красноречиво свидетельствуют акты визитации иезуитских монастырей за 1817 и 1818 гг. Теперь оплата за пребывание детей в пансионе устанавливалась в результате договора между родителями и членами ордена. Правда, в 1818 г. полоцкие иезуиты учредили новую стоимость за содержание конвикторов, составившую 150 руб. серебром. Кроме того, в 20 руб. обходился родителям камердинер (слуга), назначенный монахами в услужение к каждому мальчику. Как и прежде, с еребро могло быть заменено на ассигнации согласно принятому правительством курсу [785]. Оплата за пансион выплачивалась двумя взносами: один раз в начале учебного года, второй в первые дни марта [786]. Эти деньги расходовались на поддержание здания конвикта в надлежащем порядке, на содержание воспитателей, домашнего врача, сторожа, питание детей, отопление, свет, ремонт печей, окон, столов, кресел, крыш, кухонного и столового оборудования. 212


При этом необходимо было еще отдельно платить учителям изящных искусств (танца, музыки, рисования, живописи в т.д.) за лекарство, прачку, одежду, обувь и ее ремонт, книги, бумагу, краски и т.д. Поэтому родителям, живущим далеко от города, предлагалось присылать одновременно с оплатой за конвикт еще несколько десятков рублей сверх означенной суммы. Впоследствии остаток от последних отсылался им со списком, в котором было точно указано, на какие нужды их детей и сколько было истрачено этих денег. Каждого мальчика родители должны были обеспечить постелью, повседневной и праздничной одеждой, бельем, шлафроком, нес колькими скатертями, зонтиком, столовым прибором, ножом, ножницами и учебниками [787]. Ие зуиты очень тщательно подходили к подбору кадров, предназначенных для работы в конвиктах. При этом они руководствовались следующими требованиями. Во-первых, иезуит должен был иметь хорошее образование и ученую степень не ниже проф е ссора риторики и поэзии. Все члены ордена, работавшие в конв и ктах, обязаны были в совершенстве знать несколько иностранных языков, т.е. не только читать и писать, но и свободно разгов а р и в а т ь . После 1773 г. в конвиктах исполняли различные обязанно сти иезуиты выходцы из Франции, Германии, Италии и т.д. В общении с ними ученики слышали грамотную литературную речь, в том числе и русскую, свободную от акцента и других и с ка жений. Во-вторых, на эти должности назначались ксендзы, о бладавшие опытом педагогического труда и хорошо себя зарекомендовавшие как учителя. В-третьих, как правило, должности регенсов конвиктов и их помощников исполняли высокоодаренн ы е , талантливые иезуиты, проявившие себя либо на научном поприще, либо литературном, либо художественном и т.д. Кажд одневно е общение с такими людьми не могло пройти для детей бесследно. Иезуиты умели вовремя обнаруживать у них способности к той или иной сфере интеллектуального творчества и целеустремленно работать над их развитием. Д еятельно сть работников конвиктов находилась под постоянным наблюдением начальства ордена. Нередко хорошая работа иезуита в конвикте служила веским основанием для продвижения его по служебной лестнице. Именно так произошло в жизни многих иезуитов, трудившихся в качестве регенсов. Впоследствии они стали крупнейшими деятелями ордена. Помимо яркого педагогического таланта, они обладали блестящими познаниями в различных отраслях наук. К числу их относятся Дезидерий Рихардот, Алои213


зий Ландес, Никодем Мусьницкий, Антони Пуэлл, Андрей Чиж, Франтишек Боровский, Каэтан Анжиолини и др. [788]. В различное время регенсами конвиктов работали не менее талантливые иезуиты-педагоги: Рафал Зубович, Антоний Корсак, Стефан Реут, Марцелий Хлушневич, Станислав Петрович и др. Все они также имели ученое звание профессора риторики и поэзии и, как минимум, в совершенстве владели одним иностранным языком. Не менее высокие требования предъявлялись и к воспитателям конвиктов. Так, например, Ян Миханович, исполнявший эту обязанность в Полоцком конвикте в 18071808 гг., до назначения на указанную должность изучил философию, теологию, проработ ал несколько лет профессором поэзии и риторики, а древнегрече ский и латинский языки знал настолько глубоко, что впоследствии стал одним из первых переводчиков произведений античных авторов на польский язык [789]. Таким образом, иезуиты были правы, когда утверждали, что «молодые юноши, нам доверенные, будут подготовлены к занятиям в школе. Воспитатели, обязанностью которых является следить за исполнением обычаев и успехами в учебе, вовремя окажут им помощь» [790]. О.Слизень [791], повествуя о годах, проведенных в пансионе, с большой любовью отзывается о своих наставниках, подчеркивает, что конвикторы всегда относились к ним с большим почтением. Свою первую встречу с будущими педагогами он описывает следующими словами: «Старшим в конвикте, или регенсом, был ксендз Перлинг [792], немец по национальности, но разговаривающий на чистом польском языке. Здесь также присутствовали несколько конвикторских ксендзов: Гавот, Менет, Плоквин французы и два поляка: Цехановецкий и Фелькежамб. Из них только Гавоту и Цехановецкому мы не симпатизировали, а остальных любили, а больше всех регенса, который был высокий, худощавый, еще достаточно молодой, с привлекательным и ясным лицом и удивительно располагающий к себе в общении» [793]. Учебный год для конвикторов, также, как и для других преп одавателей, начинался 15 сентября. Иезуиты-педагоги стремились сделать этот день праздником, запоминающимся надолго. И нужно признать, что это им удавалось. Доказательством являются воспоминания того же О.Слизня, утверждавшего, что для мал ьч и ков, определенных в пансион, 14 сентября организовывался большой праздничный ужин, на котором присутствовали и их родители. Вот как описывает его бывший участник торжества: «Посередине огромного зала стоял покрытый скатертью стол; 214


но его почти не было видно, т.к. весь стол был заставлен различными печеньями, пирожными и сладостями из фруктов, между которыми возвышались корзинки со сливами, грушами, яблоками и светились хрустальные вазы с лимонадом, а между всем этим вразбро с стояли бутылки с вином, в других местах располагались скопления стаканов, бокалов и рюмок; и весь стол был украшен цветами. Ксендз-регенс после обстоятельной речи, обращенной к отцам и их сынам, пригласил всех к угощению; старшие приблизились к столу, рассматривали, хвалили, пробовали, а младшие и самые маленькие окружили стол, но на некотором расстоянии, не смея самим приблизиться к столу. Ксендзы принялись угощать: насыпали на тарелки сахар и фруктовые сладости и разносили их сияющим конвикторам» [794]. Но ужином празднество не закончилось. «Когда уже стемнело, вспоминает О.Слизень, нас проводили на площадь перед ко стелом. Здесь иезуитский оркестр, состоящий из 40 музыкантов, уже прекрасно играл под руководством двух братьев Новицких [795]. Все окна двухэтажного монастыря, выходящие на площадь, с одной стороны, и двухэтажных зданий, с другой, были завешены транспарантами, на темном фоне которых просвечивались разнообразные эффектные изображения... Там... высвечивались огромные букеты цветов, удивительно похожие на натуральные в светящихся урнах, как будто бы дорогими камнями усеянн ы х ; деревья с плодами и без плодов, наподобие фонтанов, рассыпающих бриллианты; пейзажи с разными видами, прекрасно выполненными в красках... Несколько окон имели изображения, напоминающие великолепные прозрачные ковры. Музыка звучала постоянно. На площади было много разнородной прогуливающейся публики. Закончилось все маленьким, но очень красивым фейерверком» [796]. Сколько ума, изобретательности, души и энергии нужно было вложить иезуитам-педагогам в организацию и проведение этого торжества, чтобы сделать его таким ярким, запечатлевающимся в памяти на всю жизнь! Чтобы спустя долгие годы взрослый человек мог с мельчайшими подробностями помнить о таком чудесном подарке в жизни, как начале учебного года начале приобретения новых знаний... На следующий день начались обычные занятия, и ничто не напоминало о прошедшем празднике. Во спитание, дававшееся иезуитами в школах и других учебных заведениях ордена, в том числе и конвиктах, было религиозным, и оно не могло быть иным в силу самого характера ордена. 215


Взяв детей в пансион, иезуиты несли за них двойную ответственность: перед их родителями и перед обществом. А поскольку мальчики отрывались от семьи на довольно продолжительный срок, длившийся годами, они посчитали необходимым публично заявить белорусской шляхте: «...Мы занимаемся тяжелой работой по воспитанию молодежи единственно для хвалы Бога и добра отчизны. Прежде всего, будем стараться, чтобы молодые люди восприняли веру в Бога, добродетели, любовь к ближнему, верность Родине, уважение и благодарность к родителям» [797]. B этих словах отражено главное кредо педагогической деятельности ордена: воспитывать в детях высокие моральные качества, наличие которых определяет ценность каждого человека как личности. Знания в жизни также важны, но «знания без веры зараза общества, а соединенные с верой, они, как дерево с корнями, тело с душой, с каждым разом выше растут и мощность набирают» [798]. Считая, что основой хорошего воспитания является религиозно сть, иезуиты в практической работе с детьми использовали широкий набор средств, способствующих ее укреплению в сознании ребенка. Ими являлись: преподавание ряда специальных дисциплин по христианскому вероучению в публичных школах, где наравне с другими учениками занимались конвикторы, хороший пример учителей, каждодневное участие в богослужении, отправление религиозных таинств, а также постоянное наблюдение за мальчиками со стороны педагогов конвикта, внимательно следящих за формированием их сознания в нужном направлении. Нравственные принципы, которыми все ученики должны были ру ко водствоваться в жизни, излагались и на лекциях по религии. Они проводились в школах перед каждым воскресеньем и религиозным праздником отдельно для младших и старших ребят. Если для первых излагались начала христианской веры, то со старшими занятия проводились по более обширной программе, предусматривающей углубление и конкретизацию ранее полученных сведений. На них же иезуиты знакомили старших мальчиков с другими религиозными учениями, подвергая их резкой критике. Так педагоги ордена учили своих воспитанников быть верными идеям католической церкви, умению отстаивать ее интересы. На этом обучение религии не заканчивалось. Каждые три м е с я ц а в школах после полудня, а в праздничные дни с утра, организовывалась лекция по религии для всех учеников. Позднее, в воскресенье и праздники, материал ее повторялся в костеле. Укреплению религиозности помогали и трехдневные реколекции, проводившие ся перед Пасхой. 216


Каждый месяц конвикторы, так же, как и другие ученики публичных школ, обязаны были исповедоваться. Для всех находящихся в пансионе день начинался и заканчивался молитвой. Помимо этого, они обязаны были присутствовать на богослужении в костеле: утреннем и вечернем. Конвикторы обучались в тех же школах, что и остальные ученики, по программе, утвержденной ректоратом Полоцкой Академии, обязательной для всех иезуитских учебных заведений ордена Беларуси. Им запрещалось выбирать предметы для изучения по своему усмотрению. Но делалась небольшая поблажка: мальчикам, проявившим интерес к какому-либо предмету, пройденному, например, в прошлом году, разрешалось его повторение. Однако при этом запрещалось прерывать изучение новых дисциплин. Если же кто из конвикторов хотел упражняться в рисовании, живописи, танцах, музыке и т.д., одним словом, в изящных искусствах, то им предоставлялась и такая возможность [799]. Эти занятия проводили светские учителя, которых иезуиты нанимали за определенную плату. Некоторое время уроки т анца в Полоцком пансионе преподавал балетмейстер Туровский, игре на кларнете обучал опытный музыкант Одаховский [800]. Каникулы у конвикторов были в то же самое время, что и у остальных учеников: двухнедельные зимние и весенние во время Рождества Христова и на Пасху, летние с 1 августа по 14 сентября [801]. Мальчики, не уехавшие по какой-либо причине домой, все это время обязаны были повторять предметы, по которым отставали от своих товарищей по учебе, либо упражняться в тех изящных искусствах, к которым имели способности [802]. Вообще же иезуиты отрицательно относились к таким длительным отрывам своих во спитанников от пансионов, утверждая, что «выезд домой на праздники и каникулы ослабляет желание учиться и способствует приобретению ненужной вольности ...» [803]. Иезуиты придавали большое значение привитию мальчикам навыков разговорной речи на иностранном языке. В каждодневном общении, даже во время развлечений, воспитатели разговаривали с детьми на том иностранном языке, который в данный момент изучался ими в школе. По мнению иезуитов, хорошему усвоению иностранного языка помогал следующий прием. Описание его имеется в «Сообщении о Полоцком конвикте», в котором иезуиты знакомили родителей с его практическим применением. «Во время обеда и ужина вслух по очереди будет читаться..., чтобы конвикторы приобретали знание новых слов и легкость проведения длительных разговоров, а ошибки в произношении и ударении, от чего зависит правильное понимание текста, будут исправляться» 217


[804]. Пocлe прочтения отрывка из нее воспитатели обязаны были выяснить, насколько правильно ученики поняли его смысл. Конечно, в целесообразности чтения книги в то время, когда дети заняты едой, стоит усомниться, даже подвергнуть резкой критике. Но ясно одно: иезуиты стремились расписать весь рабочий день конвикторов по минутам, занять ребят работой или игрой, стимулирующей интерес к напряженным интеллектуальным занятиям. Количе ство воспитателей в конвиктах зависело от числа детей, находящихся в них. Если их было много, то для младших иезуиты выделяли одного. Например, в 1816 г., когда на содержании в Полоцком конвикте было свыше шестидесяти мальчиков [805], за инфимистами был закреплен светский воспитатель Элиашевич, обязанно стью которого было помогать им в усвоении латинского и французского языков. В отдельные дни недели он собирал вверенных ему детей в одном из залов конвикта и проводил диктанты всевозможных текстов на этих языках [806]. В конвиктах царила строжайшая дисциплина, основанная на понимании воспитанниками своих обязанностей и четком их выполнении. Иезуиты считали необходимым, чтобы молодежь как можно раньше привыкала выполнять свои обязанности, от которых ни одно время, место, игра освободить не могут» [807]. Ни один конвиктор Полоцкого пансиона, независимо от возраста, не имел права выходить в город. Но если же необходим о сть требовала побывать там, то это могло быть сделано только в сопровождении камердинера. Причем оба обязаны были возвратиться в конвикт к 19 часам. Никому не разрешалось ужинать и ночевать за его пределами, а также участвовать в вечерних п о сиделка х [808]. Могилевские же иезуиты «ради соблюдения нравственной дисциплины никогда не выпускали своих воспитанников из конвикта» [809]. М альчикам запрещалось иметь при себе огнестрельное оружие и порох, читать без разрешения регенса книги, а также писать и посылать кому-либо письма [810]. Ребятам не позволялось распоряжаться деньгами, данными родителями, по своему усмотрению. «Если же кто их имеет, то должен отдать начальнику конвикт а и тратить на покупку тех вещей, на приобретение которых он дал свое согласие» [811]. На завтрак, обед и ужин конвикторы обязаны были собираться в столовой по звонку. Каждый садился на закрепленное за ним место [812]. Иезуиты умели заботиться о здоровье своих воспитанников. В конвиктах детей вкусно и обильно кормили, причем режим пита218


ния соблюдался очень строго. На завтрак каждому давалась большая порция хлеба и глубокая тарелка подогретого пива с тертым сыром. Обед всегда был ровно в 13 часов. До 1818 г. он состоял из пяти блюд, а позднее из четырех. На полдник, в 17 часов, все получали по стакану обычного пива с пшеничной булочкой. Иногда пиво заменялось либо сладким молоком, либо чаем с молоком, либо лимонадом. «В праздничные дни, например, в дни рождения генерала, ректора, регенса и т.д., всем разносилось еще по маленькой тарелочке, наполненной сахаром и различными бакалейными изделиями» [813]. Ужин состоял из четырех блюд, а после 1818 г. из тpex. Заболевшим мальчикам готовилась еда по предписанию врача [814]. Члены ордена большое внимание уделяли физическому воспитанию конвикторов. В «Сообщении о Полоцком конвикте» иезуиты заверяли родителей, что их дети «для охранения здоровья... будут иметь время и соответствующее место для игр и пристойных развлечений как летом, так и зимой» [815]. И эти слова не были простым обещанием. В здании Полоцкого конвикта было три зала, предназначенных для отдыха мальчиков. Сюда они приходили ежедневно в послеобеденное время, чтобы позабавиться. Од и н из залов был настолько большим, что ребята могли там бе г ать [816]. Для старших мальчиков проводились занятия по фехтованию [817]. Каждый день в любую пору года мальчики должны были прове сти определенное время на улице под конторолем воспитателей. В ходе этих прогулок, а также обычных, повседневных развлечений в зданиях конвикта они стремились вызвать ребят на откровенный разговор об увиденном и услышанном в школе, поделиться впечатлениями о книгах, прочитанных по их рекомендации. В ходе т аких бесед старшие учили мальчиков выделять главное в объяснении учителя на уроке, внимательно читать и слушать. Так, в играх и прогулках, играющих большую роль в физическом воспитании мальчиков, одновременно продолжался учебный процесс [818]. В теплые летние месяцы для конвикторов организовывались длительные прогулки по живописной местности к близлежащим деревням, являющимся их собственностью. В них также участвовали все конвикторские ксендзы и воспитатели. В непрерывном общении с педагогами незаметно для мальчиков проходило время, зат раченное на дорогу. Прибыв к месту отдыха, ребята играли в мяч, бегали, находили другие развлечения, соответствующие возрасту. В полдник иезуиты кормили мальчиков, и компания возвращ алась домой. В Полоцком конвикте, например, такие прогулки 219


проводились до фольварка Спас, расположенного на расстоянии версты от города [819]. Иезуиты внимательно следили за санитарным состоянием помещений, в которых жили конвикторы, а также их одежды. Поддержание порядка в комнатах и убранстве мальчиков являлось обязанностью камердинеров, предоставлявшихся иезуитами каждому из них в услужение [820]. Постельное белье содержалось в чистоте, вовремя сдавалось в стирку, за что иезуиты расплачивались с прачками деньгами, внесенными родителями. Кровать была защищена от пыли цветными красивыми занавесками [821]. Уже упоминавшийся воспитанник Полоцкого конвикта О.Слизень вспоминал: «Содержание конвикторов соответствовало всем предъявляемым гигиеническим требованиям. Подтверждением этому является тот факт, что в течение четырех лет нашего пребывания в нем я не слышал ни об одной серьезной болезни либо случае смерти кого-либо из наших коллег, которых было около восьмидесяти» [822]. На случай болезни детей каждая коллегия располагала светским доктором, оплата труда которого по тем временам была очень высокой. Например, в 18161818 гг. врач Юзеф Клеповский полностью жил за счет Академии. В те же годы могилевские иезуиты выплачивали ежегодно своему медику 200 руб. ассигнациями [823]. Таким образом, члены ордена были правы, когда убеждали родителей, что их дети, пребывая в конвикте, «во время болезни будут иметь услуги и приличные удобства, а также помощь домашнего врача» [824]. Все иезуитские коллегии располагали добротными кирпичными зданиями конвиктов, приспособленными для длительного пребывания там детей. Конвикторы жили в просторных и светлых комнат ах, в которых пол был деревянным, и находилась печь, покрыт ая кафелем. Среди всех зданий конвиктов особенно хорошим был Полоцкий. Он был двухэтажным, находился в центре иезуитских строений, одним концом упирался в костел, другим стыкался с коллегией, где имелась столовая, обслуживающая конвикторов [825]. И так, строительство при коллегиях конвиктов способствовало укреплению авторитета католической церкви вообще и «Общества Иисуса» в частности. Представители различных слоев шляхты имели возможность за умеренную плату содержать там детей, которые наравне с другими учениками получали образование в школах ордена. Хорошо подобранный штат воспитателей заботился, во-первых, о воспитании мальчиков, руководствуясь принципами христианской морали; во-вторых, об углублении знаний своих 220


подопечных, полученных на уроках. Необходимо отметить, что эти две основные цели педагогического персонала иезуитских пансионов претворялись в жизнь, чему способствовал и до мелочей прод уманный быт конвикторов. Поэтому представляется далеко не случайным тот факт, что после изгнания членов ордена из России русское правительство, вынашивая планы открытия того или иного учебного заведения, например, в Полоцке, рекомендовало одновременно и организацию конвикта по образцу, созданному иезуитами.

§ 3. Библиотеки
Ие зуит ские библиотеки находились при всех организациях «Общества Иисуса»: школах, резиденциях и миссиях. Они являлись центром интеллектуальной жизни не только членов ордена, но и многих жителей белорусских городов, а также шляхты, тесно с вязанной с орденом родственными и экономическими связями. В данном случае иезуитские библиотеки выполняли и другие задачи, а именно содействовали распространению знаний и росту культуры населения. И, конечно же, наряду с другими учреждениями «Общества Иисуса» они благоприятствовали укреплению позиций католической церкви, расширению сферы ее влияния. Автором исследования сделана попытка осветить основные черты, присущие организации библиотек в Беларуси, а также проанализировать состав их книжных фондов. Основными источниками для изучения указанного вопроса послужили каталоги иезуитских библиотек. Они обнаружены в Брестской, Гродненской, Новогрудской и Слуцкой коллегиях, Несвижском доме третьей пробации (после новициата, а также изучение философии и теологии каждый ксендз-иезуит обязан был провести год в доме третьей пробации, занимаясь, главным образом, нравственным самосовершенствованием), Бобруйской и Юровичской резиденциях [826]. Подавляющая часть из них была составлена после 1773 г. Каталоги библиотек указанных иезуитских учреждений содержат ценнейшие сведения о численности книг в них, составе книжного фонда и методах его систематизации. Кроме того, в них имеются данные о наличии у иезуитов специализированных библиотек. От начала XIX в. сохранился неполный каталог Могилевской библиотеки, содержащий только перечень имевшихся в ней книг по различным отраслям знаний [827]. Что же касается древнейших книгохранилищ полоцких иезуитов, то подробные описи их книг 221


найти не удалось. Однако документы, отложившиеся в фондах РНИА в Санкт-Петербурге и относящиеся к 1820 г., а также к бол е е позднему времени, дают возможность создать достаточно полное представление об их книжных богатствах. Со стояние библиотек в значительной степени зависело от генерала «Общества Иисуса». Именно он открывал новые иезуитские учреждения, а следовательно, библиотеки и типографии, уст анавливал минимальную сумму денег, которая должна была быть пот рачена на приобретение новых книг, и т.п. Особенно большой вклад в развитие библиотечного дела внес генерал Вавринец Рикки, издавший в 1763 г. указ о создании специализированных книгохранилищ. Это нововведение отвечало интересам рядовых членов ордена, т.к. один иезуит не мог собрать хорошую библиотеку по какой-то одной учебной дисциплине. Согласно правилам, установленным в ордене, он отправлял ту или иную должность только три года. Затем следовало распоряжение провинциала (начальник иезуитских учреждений, расположенных на определенной территории провинции) о переводе его в новую организацию, где он мог исполнять совершенно другие обязанности. В таких условиях, когда местопребывание иезуита постоянно менялось, наличие большой библиотеки доставляло бы ее владельцу много хлопот. Кроме того, обладание ею одним человеком противоречило обету бедности, даваемому (наряду с другими обетами) каждым членом «Общества Иисуса» при вступлении в его ряды. Согласно этому указу, во-первых, все жилые комнаты закреплялись за ксендзами и клириками, исполнявшими одну и ту же служебную функцию, либо отправлявшими какую-либо руководящую должность. Без разрешения провинциала иезуитам запрещалось менять эти комнаты. Во-вторых, книги, находящиеся в этих комнат ах, должны были быть описаны в каталогах, которые составлялись в трех экземплярах. Один из них хранился в помещении, где располагалась специализированная библиотека, второй у заведующего материальными средствами, третий у руководителя (префекта) общей библиотеки. Каждому уезжающему вменялось в обязанность оставлять книжное собрание ненарушенным, а его наместнику нести строжайшую ответственность за их сохранность. В-третьих, новые книги должны были вписываться во все кат алоги, согласно той очередности, в которой поступали. В-четвертых, категорически запрещалось путать книги специализированной библиотеки с общей [828]. Указ В.Рикки был претворен в жизнь во всех организациях ордена в Беларуси. Так, например, согласно ревизии библиотеки 222


Полоцкой Академии, произведенной в 1820 г. после изгнания иезуи то в из России, здесь имелись, помимо Главной, библиотека польских изданий, студенческая библиотека, библиотека канцелярии Академии, библиотека магазина, библиотека типографии, библиотека музыкальной бурсы и библиотека костела. Кроме того, имелось большое количество подручных библиотек. Главная и Польская библиотеки были предназначены только для профессоров коллегии. Деление основного книгохранилища проводилось иезуитами по языковому принципу: в Главной библиотеке размещались книги на европейских и восточных языках, в Польской была представлена богатая книжная коллекция исключительно на польском языке [829]. Непо средственными руководителями библиотек являлись их префекты. Они назначались провинциалами. Обязанности были строго оговорены в «Уставе» основном руководящем документе ордена. Во-первых, префект должен был заботиться о том, чтобы в подвластную ему библиотеку не попали книги, значащиеся в «Индексе запрещенных книг», впервые изданном в 1559 г. и ежегодно пополняемом. «Устав» запрещал также хранение там любой печатной продукции, опубликованной в издательствах, деятельность которых не одобрялась римско-католическим престолом. Префекту указывалось на необходимость держать книгохранилище закрытым и бдительно беречь ключи от него, позволяя пользоваться ими только тем лицам, которые имели на это разрешение местного начальства. В белорусских коллегиях указанным правом пользовались обычно профессоры философии и теологии, а также иезуиты, которым руководство позволило это делать. «Устав» предписывал префекту расставлять книги на библиотечных полках в предметном порядке, чтобы облегчить их нахождение, ему вменялось в обязанность надписывать на титуле и корешке переплета книг их название, а также имя и фамилию авторов. Префект должен был соста влять каталоги всей печатной продукции, находящейся в библиотеке, и предъявлять их провинциалу во время визитации (проверки) библиотеки и т.д. « Устав» требовал от префекта внимательно следить за тем, чтобы без его присутствия никто не брал книги из хранилища, если даже этим лицам было предоставлено право пользоваться его фонд а м и местным руководством. Префект обязан был следить за чистотой помещения, где располагалась книжная коллекция, а также предохранять его от сырости. Основным документом ордена ему рекомендовалось два раза в неделю убирать его и еженедельно вытирать пыль. Он имел возможность покупать те книги, кото223


рых в библиотеке не хватало. Это позволялось делать только с разрешения начальства. Кроме того, он мог произвести замену ненужных книг либо не предоставляющих ценность на более лучшие. По «Уставу» ордена префекты, желая приобрести новые книги, обязаны были каждый раз согласовывать свои действия с местным руководством. Это обстоятельство существенно сковывало их инициативу. Только во второй половине ХVIII в. генерал ордена В.Рикки внес изменение в это правило, значительно расширив компетенцию префектов. Суть его состояла в следующем. Начальство иезуитских учреждений ежегодно выдавало им определенную сумму денег, которую они лично расходовали, закупая новые отечественные книги. Если же библиотека нуждалась в печатной продукции заграничных издательств, то префект должен был договориться об их приобретении с прокуратором (заведовал материальными ресурсами) провинции. «Устав» требовал от него выделения из библиотеки части книг, предназначенных для совместного использо вания. Префектам поручалось ведение тетради, в которой записывались драматические произведения, диалоги и т.д. Кроме того, он должен был сшивать тезисы публичных диспутов по теологии и философии, ежегодно проводившихся в каждой коллегии. Префект библиотеки должен был следить, чтобы книги, одолженные иностранцам, проживающим за пределами коллегии, были в срок возвращены в хранилище. Он вел также тетрадь, в которой четко фиксировал, кому и какие книги отданы во временное пользование [830]. Таков основной перечень обязанностей, префектов библиотек ордена. В Литовской провинции, куда входили почти все коллегии, расположенные на территории современной Беларуси, на должность префектов назначались ксендзы это были люди, получившие хорошее образование, потрудившиеся некоторое время на педагогиче ском поприще и нередко занимавшиеся литературной деятельн о стью. Анализ иезуитских каталогов, изданных руководством провинции для служебного пользования, дает возможность сделать вывод, что все они за редким исключением до назначения на должно сть префектов работали в качестве профессоров риторики и поэзии. Такое положение наблюдается во всех учебных заведениях ордена даже в ХVII в. столетии, богатом на военные события. Оно же существовало и в последующее время. Интересно отметить и другую характерную тенденцию, замеченную польским исследователем Л.Гжебенем [831]: очень ча224


сто иезуит был префектом библиотек в различных коллегиях ордена. Это обстоятельство служило развитию библиотечного дела в иезуитских коллегиях: накапливался опыт по руководству библиотеками, увеличивались их книжные фонды, последние в свою очередь становились более разнообразными и т.д. Не случайно исследование каталогов библиотек, составленных членами Эдукационной комиссии, показывает, что иезуитские библиотеки обладали примерно одинаковым перечнем книг, исключая, конечно, такие крупнейшие, как, например, библиотека Полоцкой коллегии. Как правило, должность префектов библиотек отправляли кс е н дзы, одновременно являвшиеся и префектами школ. Выполнение последней обязанности требовало досконального знания всего учебного процесса, методики преподавания каждой дисциплины и т.д. В первую очередь префект школы заботился о том, чтобы учащиеся и педагоги были обеспечены учебниками и другой литературой, необходимой в школьном деле. «Устав» обязывал его много работать с учителями, посещать занятия, проводимые ими, выявлять их положительные и отрицательные стороны, помогать педагогам совершенствовать свое мастерство. А для того, чтобы успешно справляться с возложенной на него миссией, префект должен был постоянно пополнять свои знания, быть в курсе всех книжных новинок, а следовательно, и вовремя снабж ать ими библиотеку, пропагандировать их среди членов иезуитской коллегии. В деятельности ордена практиковалось также назначение монаха на две должности: префекта библиотеки и префекта типографии. Это обстоятельство положительно влияло на состояние иезуитских библиотек. По роду своей службы префекты типографий, какие находились при коллегиях, были тесно связаны с другими с ветскими и церковными типографиями. Они были хорошо осведомлены обо всей печатной продукции, выходящей в них. Поэтому префект не только сразу же после публикации какой-либо литературы в собственной типографии часть ее определял на книжные полки, но и был в состоянии обменять ряд экземпляров на издававшиеся в других. Подобная практика особенно широко была распространена в Несвиже во второй половине ХVIII в. В этой связи необходимо отметить деятельность ряда иезуитов, посвятивших много лет жизни книгохранилищам Беларуси и работе с книгами. Это П.Кжечетовский, П.Грыньский, Я.Давидович, М.Коццел, К.Богуцкий, А.Корейва, М.Ковзан, И.Косцялковский, Р.Корсак, А.Тропянский и др. [832]. 225


Особенно большой вклад в работу библиотек внесли Войцех Богушевич (16671734), ставший впоследствии провинциалом Литовской провинции, Юзеф Каттенбриг (17301805), Анатолий Абрамсперг (17431809), Франтишек Анжиолини (17501788) и его младший брат Луиджи Анжиолини (17541793) [833]. Одним из важнейших показателей, характеризующих уровень развития библиотек, является численность книг в них. Численность книг в иезуитских книжных собраниях зависела от нескольких факторов: во-первых, от назначения учреждения ордена (академия, коллегия, резиденция, миссия); во-вторых, времени их основания (чем более древнюю историю они имели, тем больше количество печатной и рукописной продукции там находилось): в-третьих, их материальной базы. Библиотека Слуцкой коллегии имела 2995 книг [834], Гродненской 2373 [835], Брестской 1732 [836], Новогрудской 982 названия, причем отдельные книги имелись в нескольких экземплярах [837], Несвижского дома третьей пробации 964 [838], Бобруйской резиденции 363 [839]. Речь о библиотеках Полоцкой Академии, Виленской, Оршанской, Могилевс кой и Мстиславской коллегий пойдет ниже. Следует обратить внимание на тот факт, что в данном случае речь идет о количестве книг в вышеназванных библиотеках ордена, подсчитанном на основании каталогов. Основная их часть была составлена не сразу по сле издания папской буллы, а спустя некоторое время, часто довольно большое. Например, ксендз Адам Шанявский, проректор не свижских школ, послал в Эдукационную комиссию список книг дома третьей пробации только 30 марта 1786 г. [840]. А поскольку поиезуитские библиотеки определенное время оставались без присмотра, часть их книжного фонда попросту разворовывалась. Поэтому каталоги не отражают истинного количества книг, находившихся в библиотеках. Польский исследователь Л.Гжебень большой знаток библиотечного дела иезуитов, утверждает, что «самыми богатыми были библиотеки старых и хорошо материально обеспеченных коллегий. В них иногда находилось свыше 10 тыс. названий книг, что в это время являлось исключением. Менее богатые книжные собрания имели около 5 тыс. томов, а книгохранилища с меньшим количеством книг были редкостью... Книжные коллекции резиденций... насчитывали, как правило, до трех тысяч позиций» [841]. Своими многочисленными книжными сокровищами славились коллекции полоцких иезуитов. Среди них выделялись, как уже отмечалось, Главная библиотека и библиотека изданий на польском языке, располагавшиеся в одной зале. По свидетельству одного из 226


царских чиновников, побывавших там, они «состоят из духовных, канонических, исторических книг (в том числе церковной и гражданской историй, математических, физических, химических, философских, словесных и медицинских» [842]. По утверждению историка М.Морошкина, «библиотеки иезуитских коллегий, а особенно Полоцкой, полны были русскими и славянскими книгами, в числе по следних находились все богослужебные православные книги, Четьи-Минеи, Прологи и т.д. При этой бедности и скудости, которую терпели в то время в Белоруссии и Литве наши православные монастыри и церкви, богослужебные книги православного чина, а преимущественно Четьи-Минеи, были драгоценною редкостью для православных этих местностей; иезуиты искусно пользовались этим, дабы беспрепятственно всем православным для чтения богослужебные книги и Четьи-Минеи из своих библиотек и таким образом привлекали к себе и к своим коллегиям многих православных» [843]. О том, что это так, свидетельствует «Устав» Академии, где записана статья следующего содержания: «Желающим пользо ваться книгохранилищем в академической Коллегии состоящем, особая назначается комната, в которую свободный будет в ход в дни и часы на то определенные, где начальник библиотеки, или один из его помощников раздает требующим книги для чтения, кроме запрещенных авторов. Никому же не может дозволить данных для чтения книг брать с собою на дом» [844]. 11 июня 1802 г. Александр I посетил Полоцкую коллегию. Монахи показали ему библиотеку, музей, кабинеты. По словам иезуита-историка С.Заленского, император был «приятно удивлен» увиденным [845]. О богатстве библиотек полоцких иезуитов в своем отчете визитатор Людвиг Платер, посетивший ее в 1807 г., отмечал, что они имеют несколько тысяч книг по разным наукам, как древним, так и новым. Они имеют Собрания произведений латинских и греческих классиков, историков, естественников, различные издания энциклопедий. В особенности много книг по литературе, количество которых увеличивается [846]. Численность книг в двух библиотеках Полоцкой коллегии росла из года в год. Если в 1806 г. в них насчитывалось 20000 томов [847], то в 1815 г. она увеличилась почти вдвое и составила 35000 [848]. По данным историка А.Мошиньского, перед изгнанием иезуитов из России в Главной библиотеке было более 30000 книг, «а в Польской около 10000». После издания царского декрета от 13 марта 1820 г., запретившего деятельность «Общества Иисуса» в империи, в Полоцке «наступил настоящий грабеж В течение нескольких дней 227


библиотеку без милосердия растащили. Редкие и дорогостоящие книги продавались за несколько грошей. Даже полиция помогала этому хищению. Грабеж был прекращен комиссией, назначенной для принятия костела, библиотеки, движимого и недвижимого имущества » [849]. Подтверждают правильность утверждения А.Мошиньского и исторические документы, отложившиеся в фондах архива Малопольской провинции «Общества Иисуса» в Кракове и ЦГИА СНГ в С.-Петербурге. Так, по сведениям инвентаря Полоцкой коллегии, со с та вленного в январе 1820 г., музыкальная бурса владела 548 нотами различных произведений [850]. Источники РНИА СНГ в С.-Петербурге, зафиксировавшие количе ство книг в апреле 1820 г., вообще не содержат упоминания о наличии данной специализированной библиотеки. Кстати, в это время в двух основных библиотеках уже имелось только 15926 книг; из них 13490 находилось в Главной и 2436 в Польской [851]. Повидимом у, хищение основного хранилища бывшего иезуитского монастыря продолжалось и в дальнейшем, т.к. в 1830 г. там уже было немногим более 14000 томов [852]. Во всех библиотеках бывшей Полоцкой Академии в начале апреля 1820 г. царские чиновники собрали только 23565 книг. Из них, как уже указывалось, 15926 томов находилось в Главной и Польской библиотеках, в студенческой 3708, в библиотеке клириков 700, в библиотеке академической канцелярии 45, из монастырских келий было вынесено ими 3097 книг. Кроме того, в это число чиновники включили 89 «книг пасквильных против иезуитов, отправленных по секрету к господину гражданскому губернатору» [853]. В книгохранилище размещалось 95287 экземпляров томов без переплетов, и в книжной лавке, являвшейся собственностью Академии, было 4103 книги. Итого в вышеуказанных специализированных библиотеках вместе с магазином насчитывалось 122955 книг [854]. Разбор такого большого количества книг требовал проведения значительной по объему работы от членов комиссии, назначенной в марте 1820 г. В ней участвовали: директор Витебской гимназии К.Канаровский-Сахович, смотритель Полоцкого училища Дорошкевич, учитель Соколовский, ксендз Буген префект Волынской доминиканской гимназии. Затем к ним присоединились учителя Витебской гимназии Телешев и Боровский. Первый до этого описывал поиезуитскую библиотеку в Витебске, а второй в Ужвальде. По отчету К.Канаровского-Саховича от 25 июня 1820 г., все они «понесли много изнурительного труда», т.к. описи полоцких библиотек были уничтожены французами [855]. 228


З начительно уступали по своим размерам библиотеки других коллегий. Так, комиссия, посланная в Витебск после изгнания в 1820 г. иезуитов из России, зафиксировала наличие всего 3513 книг. Однако по содержанию книг, имевшихся в коллекции витебских членов ордена, она не была бедной. Об этом свидетельствует следующий факт. 25 июня 1820 г. директор местной гимназии К.Канаровский-Сахович, участвовавший в описи и приеме Витебской поиезу и тс кой библиотеки, обращался в Министерство духовных дел и народного просвещения с просьбой о передаче всего его книжного фонда и учебных пособий в пользу подведомственного ему учебного заведения. При этом он подчеркивал, что руководимая им гимназия весьма убога в этом отношении [856]. Из года в год увеличивалось количество книг в монастырской библиотеке могилевских иезуитов. Согласно отчету Людвига Платера, визитировавшего публичную школу коллегии в 1807 г., там имелось всего «несколько сот томов старых и новых книг» [857]. В 1818 г. в ней уже насчитывалась 1721 книга. Из них: «1) по элементарной грамматике 180; 2) поэтических произведений ораторов на различных языках 225; 3) по математике, физике, химии, истории 130; 4) по метафизике, философии, политике, праву 137; 5) по географии, древней и современной истории 170; 6) истории и биографов костела 223; 7) аскетических и проповеднических на различных языках 345; 8) теологических и канонических 210; 9) Библий и сочинении святых отцов 101. Каждый из этих разделов сложен в отдельном шкафу» [858]. К сожалению, о библиотеках Оршанской и Мстиславской коллегий известно мало. Исторические документы, которые удалось обнаружить автору, содержат о них крайне скупые сведения. Так, например, в акте визитации Мстиславского монастыря за 1816 г. у казано, что «коллегия имеет небольшую, но удовлетворяющую все потребности библиотеку. Все книги, согласно сделанному давно списку, находятся на месте; новых тоже немного прибыло» [859]. Что касается библиотеки Оршанской коллегии, то визитатор Л.Платер отметил в своем отчете, что в 1807 г. публичная школа «не владела ни отдельной библиотекой, ни кабинетами, но имела все необходимое для учебного процесса, которое располагалось в здании коллегии» [860]. Однако в 1820 г. ее книжный фонд, видимо, значительно увеличился. Это предположение подтверждает тот факт, что учитель Могилевской гимназии, посланный туда в марте этого же года для принятия библиотеки, доносил директору училищ Могилевской губернии, что он «затрудняется приемом и соста влением... описи» книг, находящихся в ней» [861]. 229


Каковы же основные источники формирования книжных сокровищ ордена? Во-первых, покупка книг. В 1700 г. стоимость книжных приобретений брестских иезуитов составила 91 флорин [862]. Согласно актам визитации коллегий «Общества Иисуса», в 1817 г. полоцкие иезуиты израсходовали «на библиотеку, школьные книги, кабинет естествознания, физические и математические инструменты» 1000 руб.; витебские (1816 г.) потратили «на библиотеку, переплет книг и приобретение физических инструментов 1870 руб. 62 коп.; могилевские члены ордена выделили «на одежду, книги, бумагу и музыкальные инструменты» 360 руб.; мстиславские 1 3 6 руб.; оршанские иезуиты израсходовали «на библиотеку, ш кольные книги и инструменты» 600 руб. [863]. В 1818 г. у полоцких членов «Общества Иисуса» расходы «на библиотеку, школы, музей» составили 960 руб.; у витебских на удовлетворение тех же целей, что и в прошлом году, было затрачено 309 руб., у могилевских 490 руб., у мстиславских «на библиотеку, премии и книги» 272 руб.; расходы оршанских иезуитов на «школу и библиотеку » составили 600 руб. [864]. Итак, как свидетельствует вышеприведенный материал, монахи ордена выделяли на приобретение книжных новинок довольно значительные суммы. Во-вторых, несколько экземпляров своей продукции обязаны были предоставлять префектам библиотек типографии, находившиеся при отдельных коллегиях ордена в Беларуси. В-третьих, не последнюю роль в пополнении книжных богатств иезуитов занимали дарения книг, как светскими особами, так и лицами, имеющими непосредственное отношение к ордену. Так, например, член «Общества Иисуса» Я.Садовский пожертвовал свою личную библиотеку в пользу Полоцкой коллегии [865]. Ей же передал в собственность первоклассное собрание книг по архитектуре Габриэль Ленкевич, о котором речь пойдет ниже [866]. Так, например, в 1787 г. и 1788 г. иезуиты составители «Истории Полоцкой коллегии» констатировали, что фонды их книгохранилищ значительно возросли [867]. Каталоги библиотек, отложившиеся в архивах бывшего СССР, свидетельству ют о том, что иезуиты обладали уникальными книгохранилищами. В них, помимо отечественной, была широко представлена печатная продукция, издававшаяся за рубежом. Так, например, библиотека Гродненской коллегии располагала томами на польском, латинском, немецком, итальянском, русском и греческом языках [868]. Слуцкие иезуиты имели даже несколько книг, опублико ванных в Голландии. В их книжном собрании находилось 11 томов, изданных в различных французских издательствах [869]. 230


В иезуитских собраниях имелись очень редкие, старинные книги, в том числе и рукописные, представляющие большую научную ценность. В 1850 г. министр народного просвещения князь П.А.Ширинский-Шихматов предложил Императорской публичной библиотеке приобрести отдельные книги, которые до 1773 г. являлись собственностью брестских иезуитов. При этом он упомянул, ч то среди них «находятся некоторые издания ХVI и ХVII столетий» [870]. В числе их значились «Польские короли», «Польские ораторы», «Письма Сигизмунда III», «Заметки из истории «Общества Иисуса», «Истории различных коллегий ордена иезуитов», «Речи Гаспара Оссолинского» и др. Дирекция «столичной библиотеки, конечно же, ответила согласием, выдвинув при этом только одно условие: «...продать всю коллекцию в совокупности...», предложив за это довольно значительную по тем временам сумму 300 руб. серебром [871]. Гродненские иезуиты владели «Литовскими проповедями» М.Даукши, которые были напечатаны в Виленской типографии в 1599 г. [872]. В настоящее время эта работа, ставшая библиографической редкостью, известна под названием «Постилла Даукши». «По стилла» является переводом с латинского языка на польский проповедей Я.Вуйека, члена ордена, одного из крупнейших деятелей контрреформации в Речи Посполитой, которое М.Даукша снабдил собственным предисловием [873]. В нем он писал: «Ведаю, что все народы ценят и любят написанное на родном языке, а потому полагаю, и переводят на него книги с других языков. Лишь наш литовский народ, учась языку польскому и им пользуясь, столь унижен, что почти стыдится языка собственного и каждому это заметно. Зато вряд ли его кто за это похвалит. Не почв плодородием, не одеяний пышностью, не страны красотами, не крепостей твердостью живы народы, но всего более бережным отношением к своему языку... Язык общая связь любви, отец единения и гражданственности, страж государства. Уничтожь его и ты уничтожишь согласие, единство и благо» [874]. Старинные рукописные книги имелись во всех библиотеках ордена. Как указывалось выше, одной из важнейших обязанностей их префектов являлось ведение особой книги, в которую записывались все сценические и ораторские выступления, школьные лекции, ежегодные смотры по философии и теологии, панегирики. Впервые на необходимость ее наличия в каждом книгохранилище указал иезуитский визитатор Вавринец Маггио в 1570 г. Впоследствии его распоряжение неоднократно подтверждалось другими руково231


дящими лицами ордена [875]. Начальство иезуитских учреждений внимательно следило за их пополнением и сохранностью. В инвент арных описаниях библиотек эти рукописные книги были включены в раздел «miscellania», т.е. сочинения смешанного характера. К 1773 . их количество в собрании брестских членов ордена достигло 66 экземпляров [876]. Во всех книжных коллекциях в большом количестве, как это и полагалось церковным книгохранилищам, находилась богослов-ская литература. Две эпохи Реформация и Контрреформация наложили яркий отпечаток на содержание этой части их книжного фонда. В ней обязательно находились произведения Аристотеля и Фомы Аквинского, теолого-философские сочинения видных деятелей ордена. Среди них встречались книги, являвшиеся большой редкостью и для ХVII в. К примеру, новогрудские иезуиты располагали «Катехизисом», принадлежащим перу Р.Беллармини [877]. В этом же разделе были широко представлены переводы зарубежных богословов, осуществленных членами ордена, а также их собственные труды. Работы иезуитов по теологии находились во всех иезуитских книжных собраниях. Даже небольшая по количеству печатн о й продукции библиотека Бобруйской резиденции имела монографии Б.Рутки, С.Гродзицкого, Я.Кулеши [878]. Особенно в большом количестве эта литература была представлена в собрании гродненских иезуитов. И этот факт не является случайным: последние годы перед ликвидацией ордена коллегия в Гродно готовила преподавательские кадры по теологии для всей провинции [879]. Помимо работ перечисленных авторов, она располагала полемическими произведениями таких крупнейших деятелей контрреформации, как П.Скарга и М.Смиглецкий. Публикация их сыграла немалую роль в разгроме реформационного движения в Великом княжестве Литовском. Здесь были также широко представлены сочинения братьев Кояловичей: Войцеха, Казимира и Петра, Я.Пошаковского, С.Кмиты, Р.Дунина и других членов «Общества Иисуса» [880]. Наряду с этой литературой в книгохранилищах были книги крупнейших деятелей реформационного движения. Их должны были знать иезуиты, чтобы успешно бороться против последнего. Например, слуцкие иезуиты владели несколькими трудами Мартина Лютера, идеи которого послужили основанием для возникновения направления в протестантизме лютеранства. Среди них были «Новый завет» и «Псалтырь». Здесь же имелись «Кальвинистские проповеди» неизвестного автора [881]. 232


Нельзя не упомянуть о наличии разнообразной житийной литературы, которой обладали иезуиты. Данный раздел особенно богато был представлен в коллекции Несвижского дома третьей пробации. Это книгохранилище отличалось от всех других большим количеством книг подобного рода, а также многочисленностью литературы, проповедующей аскетизм. В ней имелись «Жития святых» в количестве 36 экземпляров, «Жития святых Польши» 23 экземпляра. Помимо этих книг, в каталоге библиотеки значатся жизнеописания святых ордена: Игнатия Лойолы его основателя, Франциска Ксаверия, Франциска Борджиа, Бальтазара Альвара, Адальберта Менцинского и Алоизия Гонзаги [882]. Тут были и «О подражании Христу » Фомы Кемпинского, ставшая известной в Западной Европе еще в 1418 г. Эта книга на протяжении длительного времени пользовалась и пользуется необычайной популярностью среди широкого круга интеллектуалов, в том числе и многих выдающихся деятелей мировой культуры. Ею зачитывались П.Корнель (16061684) французский драматург, Г.В.Лейбниц (16461716) немецкий философ, математик, физик и языковед, Л. ван Бетховен (17701827) немецкий композитор, пианист и дирижер. Когда тяжело больному А.М.Амперу (17751836) французскому ученому, являвшемуся одним из основателей электродинамики, приятель предложил прочитать вслух один из разделов «О подражании Христу», тот ответил: «Может быть, что-нибудь другое, мой дорогой, ибо эту книгу я знаю наизусть» [883]. «О подражании Христу» являлось настольным произведением Д.Я.Хаммершельда (19051961) видного политического деятеля, погибшего в авиационной катастрофе. При обследовании его останков было обнаружено карманное издание этой работы Ф.Кемпинского. В книгу был вложен лист с текстом присяги, произнесенной Д.Я.Хаммершельдом после избрания его генеральным секретарем ООН в 1953 г., обязанности которого он исполнял до дня своей трагической смерти [884]. В каталогах всех иезуитских библиотек присутствовал раздел под названием «Иезуитика», или «Книги Общества». В нем находились собрания папских булл, канонов, декретов иезуитских конгрегаций, опубликованные «Ежегодные послания» и, конечно же, « Устав» основной документ ордена, регламентирующий все стороны жизни его членов. Другими словами, в этом разделе была со средоточена вся литература, предназначенная для служебного пользования иезуитами. Библиотеки ордена располагали очень большим количеством произведений античных авторов. Их наличие объясняется тем, что 233


программа школьных курсов учебных заведений ордена, предусмат ривая доскональное знание учащимися латыни и отчасти грече ского языка, основывалась на изучении поэтического и ораторского наследия древних греков и римлян. Во всех классах школ ордена ученики штудировали произведения Цицерона, Овидия, Вергилия, Эзопа, Горация, Сенеки, Ливия, Тацита, Демосфена и др. Особенно большое внимание уделялось овладению классическим наследием прошлого в классах поэзии и риторики [885]. В связи с этим каталоги иезуитских библиотек представляют интере с еще и потому, что в них отразился перечень всех творений античных авторов, которые осваивались молодежью Беларуси в школах ордена. Так, в библиотеке слуцких иезуитов имелось собрание произведений Тереция в двенадцати томах, а также отдельное издание его «Комедий». Книг, содержащих речи знаменитого римского оратора и политического деятеля Цицерона, насчитывалось несколько экземпляров различных изданий. Творчество Вергилия было представлено книгой «Поэмы». Помимо вышеперечисленных авторов, слуцкие иезуиты владели произведениями Ювен а л а «Сатира», Овидия «Фасты» и «Метаморфозы», Сенеки «Трагедии», Демосфена «Речи» и др. [886]. Библиотеки новогрудских и гродненских иезуитов в этом отношении мало чем отличались от слуцкой. Книжное собрание молодой по сравнению с другими иезуитскими организациями Юровичской резиденции располагало трудами всех вышеперечисленных авторов. То же самое можно отметить и относительно каталога книгохранилища Бобруйской коллегии. Даже в имеющей ярко выраженный специализированный характер библиотеке Несвижского дома третьей пробации была жемчужина классической поэзии поэма Вергилия «Энеида» и «Комментарии к книгам Вергилия» [887]. Ученики школ ордена хорошо знали «Илиаду» и «Одиссею» Гомера. Во всех библиотеках ордена имелись учебники по риторике, исследования по ораторскому и поэтическому искусству, педагогические сочинения, работы писателей-иезуитов. Поскольку при всех средних учебных заведениях ордена существовали театры, то все библиотеки располагали знаменитыми «Комедиями» Ф.Богомольца, выпускника Витебской коллегии [888], ставившимися на их подмостках. В книжных коллекциях всех иезуитских учреждений находились работы М.К.Сарбевского (15951640) [889], творчество которого оказало «значительное влияние на формирование в Беларуси, Польше и Литве художественной культуры барокко» [890]. На 234


протяжении XVIIXVIII вв. его произведения являлись настольными пособиями для учителей Речи Посполитой [891]. Иезуитские собрания хранили в себе множество книг по многим гуманитарным наукам: церковной и светской истории, канониче скому и гражданскому праву, географии; всевозможные грамматики и словари по иностранным языкам. Коллекции книг по истории и географии имелись в каждой библиотеке, хотя как отдельные предметы они долго не преподавались в учебных заведениях ордена, и сведения по этим дисциплинам преподносились лишь параллельно в курсах грамматики и риторики. Согласно данным польского исследователя С.Беднарского, отдельные часы по этим наукам были введены около 1740 г. Только с 17501751 учебного года в Литовской провинции, куда входило большинство коллегий и резиденций ордена в Беларуси, в самых больших школах, существовавших при них, началась практика назначения новой должности профессора истории [892]. В книжных собраниях ордена было много исторических произведений различных авторов. Например, библиотека брестских иезуитов насчитывала 256 работ по истории, из них 136 были созданы светскими учеными [893]. В каталоге коллекции новогрудских монахов в этом разделе приведены 104 названия книг по церковной и гражданской истории [894]. Во всех коллекциях имелись т руды античных историков. Это объясняется тем, что программа школьных курсов требовала от учеников знания отдельных из них. Так, в классе поэзии учащиеся были обязаны прочитать «Записки о Галльской войне» Цезаря [895]. Помимо работ этого автора, библиотеки ордена располагали сочинениями Тацита, Плутарха, Юстиниана и др. [896]. В книжных коллекциях также имелись Статуты Великого княже ства Литовского, польские хроники, сборники источников по истории отдельных западноевропейских и восточных государств. Наряду с обширным документальным материалом иезуитские книгохранилища обладали уникальными историческими исследованиями. К числу их относится работа, являющаяся вершиной польской средневеко вой историографии. Речь идет об «Истории Польши» Яна Длугоша (1415 1480), краковского каноника, воспитанника Краковского университета, выдающегося политического деятеля. Украшением книжных коллекций иезуитов являлась напечат анная по-латыни «История Литвы» Альберта Кояловича (1609 1677). Даже бобруйские иезуиты, обладавшие всего двенадцатью историческими произведениями, имели этот выдающийся труд свое235


го собрата по ордену, выпускника Несвижской коллегии и Виленской Академии. По свидетельству знатоков средневековых исторических книг, «Коялович является самым лучшим историком XVII в. и в способе подачи читателю излагаемого материала, и в выборе источников, и в исторической критике их» [897]. Помимо вышеперечисленных изданий, библиотеки всех иезуитских учреждений владели книгами, освещающими историю отдельных стран и царствующих династий. В них имелись также солидные публикации, повествующие о родословной крупнейших магн а т с к и х родов, раскрывающие политическую деятельность наиболее ярких их представителей. Что же касается церковной истории, то наиболее богато в этом разделе были представлены книги по истории ордена. В частности, гродненские иезуиты обладали книгой С.Ростовского «История «Общества Иисуса» в Литве» [898]. Однако по сравнению с количеством книг по античной литературе, находившихся в библиотеках ордена, их книжные коллекции по истории не являлись многочисленными. Как это и соответствовало гуманитарному направлению иезуи тских библиотек, в их книжном фонде были широко представлены всевозможные пособия и словари по латинскому, греческому, еврейском у, немецкому и французскому языкам; имелись грамматики латвийского, литовского и эстонского языков, в научное изучение которых иезуиты внесли существенный вклад [899]. В отличие от других библиотек ордена, библиотека Слуцкой коллегии располагала небольшой книжной коллекцией по архитектуре. В ней были представлены книги, широко известные современникам, в том числе «Гражданская архитектура» Я.Вихлемса, «Архитектура» Я.Хосмана, «Любопытная архитектура», «Фигуры архитектурных колонн», «Современная военная архитектура», «Основы архитектуры», «Фортификация, или военная архитектура древней Франции» и др. [900]. Такой подбор литературы далеко не случаен. Дело в том, что в конце 60-х годов XVIII в. орден приступил к подготовке профессоров архитектуры. Его руководство намеревало сь ввести изучение курсов военной и гражданской архитектуры во всех средних учебных заведениях. Впервые изучение данной дисциплины началось в 17681769 учебном году [901]. Зачинателем этого дела в Беларуси явился Габриэль Ленкевич (1722 1798), ставший впоследствии одним из видных деятелей «Общества Иисуса». Первоначально Г.Ленкевич изучал архитектуру самостоятельно. Однако начальство, заметив его интерес к этой науке, послало 236


Ленкевича в 1762 г. в Рим, чтобы он детально ознакомился с техникой строительного дела и историческими достопримечательностями города. По дороге в Рим Г.Ленкевич посещал наиболее знаменитые города Германии и Италии, постигая зодчество мастеров древности и средневековья. С 1762 по 1765 г. под руководством Иосифа Марии Асклепи он штудировал архитектуру в Римской коллегии (современный Григорианский университет). После возвращения из Рима Г.Ленкевич несколько лет работал в Несвиже, а затем на протяжении 17681773 гг. исполнял обязанности профессора архитектуры и руководителя строительства в Полоцке [902]. Одновременно он много труда вкладывал в подготовку педагогов, способных преподавать эту дисциплину [903]. Преподавание архитектуры и, естественно, истории ее развития, требовало досконального знания военного дела. Кроме того, иезуиты прекрасно знали, что они воспитывают мальчиков, которые обязаны владеть знаниями по военному искусству, накопленными предшествующими поколениями. Поэтому не случайно в той же библиотеке были представлены книги по военному делу: «Школа войны», «Военное оружие конных и пеших», «Употребление артиллерии», «О военных упражнениях», «Пехотные упражнения» [904] и т.д. Здесь были также книги по военному праву и военной экономии. Примечателен тот факт, что значительная часть книг, имевшихся в коллекции Слуцкой коллегии по этой тематике, была опубликована в различных немецких и голландских издательствах. Книгами по медицине располагали все книжные коллекции. Они использова лись главным образом иезуитами, работавшими в аптеках, которые имелись при каждой коллегии и резиденции ордена в Беларуси, а также инфирмариусами членами «Общества Иисуса», обязанными ухаживать за больными монахами в кельях. И тем, и другим «Устав» предписывал необходимость чтения медицинской литературы, ежедневного пополнения своих знаний. Наиболее богатое собрание книг по медицине находилось в слуцкой библиотеке. Здесь имелось 51 сочинение по этой тематике. Среди них были: всемирно известный памятник раннего средневековья «Салернская медицина», «Искусная анатомия», «Упражнения в анатомии», «Человеческие болезни», «Хирургия», «Анатомия» Г.Скотта, «История медицины» П.Борелли, «История медицины» В.Писона и др. В списке значилось трехтомное собрание работ Парацельса (14931541) известного врача и естествоиспытателя, одного из основоположников ятрохимии, способствовавшего внедрению химических препаратов в медицинскую практику [905]. 237


Анализируя состав фондов иезуитских библиотек, нельзя обойти вниманием следующий факт. Исторические документы, отложившиеся в архивах бывшего СССР и за рубежом, не зафиксировали ни одного письменного свидетельства о том, что иезуиты в Беларуси являлись организаторами сжигания на кострах еретических книг. Конечно же, вся деятельность «Общества Иисуса» была направлена на защиту вероучения католической церкви. И, выполняя эту миссию, иезуиты-ученые и писатели являлись авторами не одного десятка монографий и других печатных работ, в которых подвергали жесточайшей критике взгляды видных деятелей реформационного движения в Европе вообще и Великом княжестве Литовском в частности. Работая над своими произведениями, иезуиты были вынуждены обращаться к трудам своих противников. Именно поэтому в многочисленных коллекциях ордена хранились книги, запрещенные для чтения. Это были либо работы, внесенные в «Индекс запрещенных книг», либо которые не рекомендовалось выставлять для всеобщего пользования. Так, например, в библиотеке Брестской коллегии хранились 49 экземпляров подобных книг [906]. Открытый доступ к ним имели только руководители той или иной иезуитской организации и префект библиотеки. Остальные иезуиты могли пользоваться ими только с разрешения ректора. В каждой коллегии были книжные шкафы, предназначенные для хранения данной печатной продукции. Так, в библиотеке Гродненской коллегии для этих целей был выделен последний, одиннадцатый шкаф. В нем хранились «62 книги, запрещенные для чтения на латинском, польском и немецком языках разного формата» [907]. Здесь же находились рукописи по теологии, философии, риторике, а также проповеди в переплетах [908]. Характеризуя организацию библиотечного дела, а также состав книжных фондов, следует помнить, что библиотека это не только собрание книг, но и помещение. Для размещения книжных фондов иезуиты выбирали хорошие, светлые комнаты, как правило, находившиеся на втором этаже. Так было в Минске, Новогрудке, Жодишках, Юревичах, Полоцке и других коллегиях. Очень часто под библиотекой находилась столовая, как, например, это было в Полоцке. Подобное расположение помещений в зданиях ордена являлось далеко не случайным. Своих гостей иезуиты сначала принимали в столовой, а затем препровождали их в Главную библиотеку, где размещался основной фонд книжной коллекции и издания на польском языке. В это хранилище из столовой вела деревянная лестница с нарядными перилами: даже дорога туда должна была 238


напоминать каждому идущему, что книга и знание играют в жизни монахов ордена далеко не последнюю роль. Библиотека, являвшаяся Главной, имела двойные двери, паркет из соснового дерева. В помещении, где она располагалась, имелось шесть окон, завешенных белым «московским» полотном. На одной из стен библиотечной залы висели портреты Екатерины II и Александра I. Здесь же находились еще восемь портретов в округлых деревянных рамах, раскрашенных под мрамор. К сожалению, источники молчат по поводу того, кто на них был изображен. Можно отметить наличие двух позолоченных бюстов, стоявших на шкафах. Здесь же имелись четыре больших и шестнадцать малых деревянных вазонов, также раскрашенных под мрамор и служащих украшением. Помимо вышеперечисленного, в библиотечной зале были две складные лестницы. Посередине стояли девять столов с табуретами, обтянутыми кожей. Они были предназначены для работы читателей. Впервые это было разрешено в 1763 г. генералом ордена В.Рикки, предписавшего руководству всех иезуитских коллегий и резиденций снабдить помещения библиотек оборудованием и письменными принадлежностями, необходимыми для ведения записей. Одновременно рекомендовалось подготовить несколько хорошо отапливаемых и пригодных для работы комнат. Они должны были находиться около основного книгохранилища [909]. Как видим, указ В.Рикки успешно выполнялся полоцкими иезуитами и в последующее время. Книги Главной библиотеки Полоцкой Академии были расставлены в двадцати одном большом лакированном шкафу и девяти меньших по размерам. Помимо их, под каждым окном находились маленькие книжные шкафы [910]. Так, по данным исторических документов, выглядело главное книгохранилище полоцких иезуитов в 1820 г. Книги размещались в шкафах во всех библиотеках иезуитских организаций. Причем в расстановке их соблюдалось одно из требований, предъявляемых к работе их префектов: все книги распределялись на полках по строго определенной тематике. Согласно вышеприведенным документам в библиотеках дома третьей пробации, Брестской, Гродненской и Новогрудской коллегий, Бобруйской и Юровичской резиденций размещение книг начиналось с различных изданий Священного писания («Sacra Scriptura»), затем следовали разные его толкования, потом сочинения святых отцов и т.д.; в расстановке книг слуцкой библиотеки подобного разнообразия не наблюдалось. Они размещались на полках в алфавитном порядке по предметам. На первых полках находились книги по архитектуре, арифметике, астрономии и лишь за ними экземпляры Библии. 239


К настоящему времени ни одна книжная коллекция, собранная иезуитами, не сохранилась. Их сокровища были распределены между многими библиотеками Российской империи. В этом отношении показательна судьба библиотеки Полоцкой Академии. В 1822 г. она перешла в ведение высшего училища пиаров, которое российское правительство пригласило в Полоцк из Витебска, поручив их заняться воспитанием местной молодежи [911]. Однако в 1830 г. оно было упразднено [912]. На его месте в 1835 г. было организовано кадетское училище. В связи с организацией нового учебного заведения правительство подобрало очень удобный момент для того, чтобы пополнить главные библиотеки России книжными сокровищами, собиравшимися иезуитами на протяжении более чем двух столетий. Интерес к разделу фондов этой одной из древнейших библиотек страны проявили многие особы, в том числе Николай I, министр внутренних дел Д.Н.Блудов, министр народного просвещения князь К.А.Ливен, некоторые видные деятели русской культуры, в частности, директор Императорской публичной библиотеки А.Н.Оленин и др. 17 февраля 1830 г. Д.Н.Блудов получил распоряжение Николая I о необходимости «собрать подробнейшие сведения о Полоцкой поиезуитской библиотеке и представить Его Величеству доклад, куда бы передать с пользой оную библиотеку, за исключен и е м всех математических и касающихся военного искусства книг, которые останутся в пользу учреждаемого в Полоцке Кадетского корпуса» [913]. 26 апреля Д.Н.Блудов сообщил К.А.Ливену, что он ознакомил царя с составом книжного фонда библиотеки, предварительно внимательно изучив ее описи. Его предложения о разделе Полоцкой поиезуитской библиотеки и передаче ее собственности главным книгохранилищам страны являются ярким подтверждением того, что она продолжала оставаться чрезвычайно богатой, несмотря на имевший место открытый грабеж ее сокровищ. В этом же доне сении министр внутренних дел предлагал часть Полоцкой поиезуитской библиотеки передать в Главное управление духовных дел и иностранных исповеданий, т.к. оно «не имеет многих необходимых книг для справок о канонических правилах церковного и духовного управления римско-католической церковью, духовенства оной и разных ордеров и конгрегаций не имеет лексиконов для переводов с иностранных языков поступающих в оное бумаг и выписок из иностранных книг, то я испрашивал у Его Императорского Величества дозволения из сей библиотеки взять нужные для 240


Главного управления книги, которые не имея в распоряжении своем никаких экономических сумм не может приобрести оных покупкою» [914]. В распоряжении Полоцкого кадетского корпуса предлагалось выделить книги по математике, физике, химии, «некоторые исторические и литературные на новейших языках, лексиконы и грамматики этих языков» [915]. Особое внимание Д.Н.Блудов обратил на представившуюся счастливую возможность пополнить книжные фонды Императорской публичной библиотеки. Ей он рекомендовал «передать книги древних и новейших писателей, которых она не имеет, особенно же лучших богатых изданий, или же редких и, следовательно, могущих служить украшением этой библиотеки» [916]. Министр внутренних дел не обошел своим вниманием Петербургский и Московский университеты. Первому, по его мнению, необходимо было отдать «книги, относящиеся к высшему преподаванию наук, также сочинения на восточных языках; книги же медицинские исключительно Московскому университету, ибо сей университет имеет факультет медицинский, а в нем хорошей библиотеки по сей части нет» [917]. Что же касается белорусских гимназий, то им, согласно замыслу Д.Н.Блудова, должны были достаться только «книги исторические и литературные из Польской библиотеки» [918]. Римско-католиче ской духовной коллегии и римско-католическим семинариям надлежало «отдать духовные и проповеднические сочинения, также полемические и катехистические книги» [919]. По распоряжению министра внутренних дел для отбора книг вышеу казанные библиотеки в мае 1830 г. были направлены: от министерства народного просвещения экстраординарный профессор Петербургского университета Д.Н.Попов, от Главного управления духовных дел иностранных исповеданий коллежский секрет арь Шепелевич [920]. В начале июня к ним присоединился «состоящий при Главном штабе Его Императорского Величества по военному поселению гвардии капитан Талызин» [921], назначенный от военного ведомства. Вышеназванной комиссией на разбор книг Полоцкой поиезуитской библиотеки были потрачены почти два с половиной месяца. 29 июня Д.Н.Попов в донесении к министру народного просвещения князю К.А.Ливену сообщал об окончании порученной правительством работы и ее результатах. Согласно донесению профессора, из книжных фондов Полоцкой Академии библиотекам империи предназначались 10211 ценнейших книг. Из них 266 выделялись в Имперскую публичную библиотеку, 3878 в Петербургский уни241


верситет, 343 в Московский, 1149 оставались в пользовании Полоцкого кадетского корпуса, 1396 книг передавались в Главное управление духовных дел и иностранных исповеданий и 3219 в Римско-католиче скую коллегию и семинарию. Помимо этой печатной продукции, в собственность этих же книгохранилищ Д.Н.Поповым были отобраны 1511 неполных книг, из которых 576 переходили в собственно сть Петербургского университета, 22 Московского, 328 Полоцкого кадетского корпуса, 240 в Главное управление духовных дел и иностранных исповеданий, 345 в Римско-католиче скую коллегию и семинарию» [922]. И того, библиотекам Петербурга, Москвы и Полоцка были выделены из фондов Полоцкой поиезуитской библиотеки 11722 книги. Примечательно, что в указанном донесении профессора Петербургского университета князю К.А.Ливену вообще не шла речь о книгах, предназначенных для белорусских гимназий. Судьбу библиотеки Полоцкой Академии пережили и все другие иезуитские коллекции. Вышеприведенный материал свидетельствует о том, что орден иезуитов в Беларуси обладал уникальными книжными сокровищами, увеличивающимися из года в год. Библиотека была предметом постоянной заботы иезуитов, их главным украшением и осн о в н ы м богатством. Каждодневная работа этих библиотек находилась под непосредственным руководством Рима, который заботился о том, чтобы иезуитские библиотеки соответствовали духу времени, потребностям школьного процесса, организованного по образцу европейского, способствовали успешному осуществлению религиозной, научной и педагогической деятельности ордена, распространению грамотности и росту культуры населения Беларуси. В конечном итоге они служили укреплению позиций католиче с кой церкви.

§ 4. Полоцкий музей
К числу важнейших достижений полоцких иезуитов относится создание музея. Значительный вклад в его организацию внес Габриэль Грубер, о котором шла речь выше. Официальной датой начала деятельности музея считается 1788 г. год постройки здания, в котором размещались его залы. Однако до этого времени существовала, видимо, небольшая экспозиция различных приспособлений и инструментов. В этом нас убеждает запись в «Истории Полоцкой иезуитской коллегии», сделанная под указанным годом. Она свидетельствует о том, что за предшествующие лета в физико-механи242


ческом музее возросло число приборов, приобретенных за значительные суммы [923]. Помимо того, что Г.Грубер являлся автором проекта здания, его строительства и украшения фресками, он лично изготовил для него несколько механизмов и инструментов, поразивших современников своим совершенством. Кроме того, из братьев ордена Грубер подготовил несколько механиков, ставших впоследствии настоящими профессионалами своего дела и помогавших ему в оборудовании музея. Среди них следует назвать Схопфера Франциска-Ксаверия, Схмидта Кшиштофа и Соммерер Яна. Схопфер Ф.-К. (17611808) родом из баварского города Мирбаха. В орден вступил 1 июля 1789 г. в Полоцке, здесь же иезуиты научили его читать. Попав под влияние Грубера, Схопфер стал впоследствии известным механиком, искусным кузнецом и часовых дел мастером. Он строил механические мельницы, изобрел машину для стрижки сукна, которая впервые была успешно применена на иезуитской фабрике в Полоцке. По сле приезда на Беларусь жизнь Схопфера была связана с двумя городами: Полоцком, где он работал с 1791 по 1804 г., и Петербургом, куда он был переведен Грубером, ставшим 10 октября 1802 г. генералом ордена. С 1806 г. и до своей смерти Схопфер вновь пребывал в Полоцке. В этих городах он выполнил алтари для иезуитских костелов. Последние годы жизни Схопфер много работ ал над изобретением различных механизмов, которые отдал своим собратьям по ордену [924]. Искусным кузнецом был также немец по национальности Схмидт Кшиштоф (17451812), ставший иезуитом 29 июля 1781 г. в Полоцке, где он трудился с 1783 г. до конца своей жизни. Этот мастер с величайшим профессионализмом изготавливал различные машины для музея [925]. Под стать своим соотечественникам был и Ян Соммерер (? 1823) уроженец тирольского города Секстен. Он был прекрасным столяром и скульптором, проработал в Полоцке основную часть своей жизни: с 1781 по 1804 г. и с 1806 по 1819 г. Промежуток времени между указанными датами Соммерер трудился в Петербурге. По заданию своего учителя выполнял все необходимое для музея [926]. У Грубера были достойные продолжатели его начинания, также вложившие немало труда в сбор коллекций музея. Среди них одно из почетнейших мест занимает итальянец Франтишек Рикка (17551809), выпускник Павианского университета, обладавший энциклопедическими познаниями в различных науках. 21 ноября 1799 г. он вместе с иезуитом Петробони, преодолев большие трудно243


сти в дороге, прибыли в Полоцк. Здесь 15 августа 1802 г. Рикка и Петробони стали профессами. В Полоцке перед ним обладателем колоссальных знаний развернулось широкое поле для деятельно сти. Сначала он был магистром, а затем до конца жизни ру ко водил музеем, который, как отмечали иезуиты в некрологе, коллекции его «значительно увеличил» [927]. Даже визитатор Людвиг Платер отметил энергичную и плодотворную работу «ученого Рикка, учителя естественной истории» [928], много сделавшего для пополнения музея коллегии новыми экспонатами. После смерти Рикки и вплоть до изгнания иезуитов из России деятельно стью музея с небольшим перерывом руководил Юзеф Цитович (17711846) талантливый ученик Грубера, вкладывавший в его работу всю душу и сердце [929]. Ему же выпало на долю и сдавать его царским чиновникам в 1820 г., фигурируя в документе под названием «надзиратель музеума» [930]. В деятельности музея, в пополнении его новыми экспонатами участво вали многие преподаватели коллегии, в частности, Юзеф Полоньский профессор архитектуры, ученик Грубера, Матвей Тейн (Matchaeus Thein) профессор экспериментальной физики, Станислав Петрович профессор философии, математики и др. К его работе привлекались наиболее одаренные схоласты. В 1802 г. зд есь из четырех схоластов математики трудились Фаддей Машевский и Франтишек Дзерожинский. Все вышеприведенные факты свидетельствуют о том, что и организатор музея, и его последователи, являясь учеными, стремились ознакомить своих учеников с передовыми достижениями западноевропейской науки и техники. Многочисленные исторические документы, отложившиеся в архивах нашей страны и Польши, убеждают нас в том, что его экспонаты широко использовались «к объяснению и очевидному познанию учеников, обучающихся истории естественной, физике экспериментальной, архитектуре и протчим» [931]. Иезуиты знали, что их питомцы обязательно столкнутся с необходимостью применения своих знаний на практике, когда в будущем будут работать в качестве управляющих имениями крупных феодалов, чиновников государственного аппарата, служащих русской армии и т.д. Поэтому организация музея Полоцкой коллегии, помимо учебных целей, преследовала и еще одну цель: пропаганду научных знаний в Беларуси. О с н о в н ы м и источниками пополнения коллекций являлись: во - п е р в ы х , изготовление различных машин для физико-механич е с ко го музея, что было сделано Грубером или другими иезуит а м и , работавшими под его руководством. Об этом речь шла 244


в ы ш е . Во-вторых, проведение научно-исследовательской работы, результаты которой были отражены в собраниях музея. В-третьих, предоставление в дар различных редкостных вещей экс-иезуитами, прибывших в Полоцк из западноевропейских стран: Италии, Германии, Франции и т.д. О планировке и структуре музея, а также о масштабах продел а н н о й его создателями работы красноречиво свидетельствует документ: «По левой стороне костела с фасада, на детинце, штакетом от рынка отгороженной, находится трехэтажный музей. Он занимает два этажа: нижний и средний. На нижнем этаже имеются: в первом зале с фресками и двумя окнами располагается лаборатория; во втором с фресками и тремя окнами совершаются экзамены и другие публичные мероприятия; в третьем зале с фресками и двумя окнами располагается кабинет естественной истории. Вс е экспонаты, находящиеся в нем, размещены в пяти шкафах; четверт ая зала служит коридором, часть которого перегорожена для хранения вещей, принадлежащих лаборатории. Средний этаж, на который с нижнего ведет лестница, имеет то же самое расположение, и весь украшен фресками. Все три зала заняты физическим кабинетом. Средний зал имеет восемь шкафов на одной стороне, а на другой только один небольшой шкаф. В коридоре размещена коллекция картин. Кроме того, к тому музею присоединен зал в три окна от школы, в котором находятся архитектурные модели [932]. Третий этаж музейного здания был жилым [933]. Приведенное описание музея относится к 1818 г., но надо полагать, что размещение его кабинетов не изменилось с момента основания. Музей располагал богатейшими коллекциями. В кабинете естественной истории в банках со спиртом находились уроды людей и зверей. Здесь же были чучела некоторых представителей животного мира и птиц [934]. Результаты своих научных достижений иезуиты также собирали в музее. Так, например, 23 августа 1805 г. полоцкие иезуиты докладывали в Виленский университет об исследовании ими различных пород почв, находящихся в окрестностях Полоцка. Они привели их классификацию, сопровождавшуюся акварельными изображениями цвета почв, выполненными одним из начинающих учеников класса рисования. В донесении указывалось, что приведенное «описание этого открытия сделано в соответствии с собранной коллекцией, находящейся в Полоцком кабинете» [935]. В донесении Виленскому университету были представлены цвета 14 пород почв с точным указанием местности, где была 245


взята проба. Под номерами 1 и 2 значилось: «Цвет черной земли, находящейся в самом Полоцке над рекой Полотой». Изображение окраски земли, обозначенной № 3, 4 и 5, сопровождалось пояснением: «Цвет земли, содержащий минерал железа. Такая земля находится на берегах Двины и Полоты в окрестностях Полоцка». Отраженные в красках 6 и 7 пробы свидетельствовали о том, что это был «цвет красной земли, смешанной с мелким тальком. Такая земля находится в 14 милях от Полоцка в имении пана Селявы, называемом Пышно» [936]. Кабинет естествознания располагал богатейшими коллекциями «разных земельных металлов, драгоценных и других редких камней, мрамора и каменных вещей, как иностранных, так и внутренних, между которыми есть отличное собрание сибирских металлов, а также особое собрание земель, камней и веществ, окаменевших, в окружности города Полоцка собранных» [937]. Kpомe того, здесь имелись, как отмечали современники, «различные предметы, изготовленные из дорогих камней» [938]. В 1807 г. визитатор Людвиг Платер, посетив музей, был поражен его сокровищами. Среди множества других экспонатов, поразивших его воображение, он отметил коллекцию металлов, «которая не столько численностью, сколько редкостью представленного в ней интересна... Жаль, что такое прекрасное и светлое собрание использу ют только семинаристы» [939]. Богаты были коллекции и физико-механического музея. В нем находились «разные электрические машины и другие физические аппараты, механические, оптические, астрономические» [940]. По воспоминаниям О.Слизня, бывшего ученика полоцких иезуитов, в кабинете был большой телескоп, а «на столе стоял какой-то необычный музыкальный инструмент, которого нигде больше не видел. По форме и величине он напоминал с обеих сторон решето. Верхнее дно посередине было ажурным, по краю круга торчали на расстоянии около трех цалей стальные столбики. Один из них имел от 5 до 6 цалей в высоту и приблизительно в малый палец толщину. Следующие за ним столбики постепенно уменьшались по своим размерам. Последний из них был не толще гусиного пера и не выше т рех цалей. Когда по этим столбикам водили двумя волосяными смычками, то издавалась милая и трогательная мелодия» [941]. Кабинет располагал различными действующими моделями. Так, например, здесь был представлен полиспат, служащий «к поднятию человека собственною его силою» [942]. Изучая механику, ученики Полоцкой коллегии могли ознакомиться с устройством и работой машины, с помощью которой забивались в землю сваи. Модель ее ве246


сом в 1,5 пуда также находилась здесь. В музее экспонировалась и «модель машины, служащей к поднятию больших тяжестей. Построена из деревянных балочек; стоит на большом деревянном шкафу, высотой на 2 1/4, широтой на 2 аршина. Внутри этого шкафа висят оловянные тяжести числом в тринадцать штук на тонких шелковых шнурках; употребляются они к передвижению разных тяжестей» [943]. Зде сь же находилась выполненная с редким художественным совершенством черепаховая канторка [944]. Уже упоминавшийся визитатор Людвиг Платер в своем отчете с восхищением писал о физико-механическом кабинете музея, отмечал богатство, совершенство выставленных в нем механизмов, не забыв при этом заметить, что большинство из них было выполнено в Полоцке. Понравился ему и зал, оборудованный для занятий рисованием, живописью и архитектурой, снабженный всевозможными моделями, книгами, рисунками и гравюрами [945]. В нем были представлены модели зданий всех архитектурных стилей эпохи античности и средневековья: дорического, ионического, коринфского, романского и готического, а также выполненные из алебастры детали отдельных ордеров, в частности, ионические и коринфские капители. Хорошими экспонатами для проведения уроков по архитектуре служили модели следующих строений: двухэтажного дома в форме прямоугольника, печи для выжигания кирпича, пиловальни, подкрышья, служащего для высушивания бревен, простейшего деревянного строения из столбов и балок. В этом зале находилась даже «модель постройки корабля на 1,5 аршина длиною в один аршин шириною, с парусами к прочим» [946]. Химическая лаборатория была снабжена всевозможным оборудованием оборудованием. В ней имелось все необходимое «к разным операциям химическим: стеклянных и нужных сосудов и орудий, печей для расплавления и чищения материалов» [947]. В галерее музея, оформленной с большим эстетическим вкусом, иезуитами были выставлены редчайшие шедевры, могущие служить украшением любого европейского музея: четыре мозаичные картины, различные янтарные вещи, часть из которых была выполнена на высочайшем художественном уровне, четыре пальмовых листа, содержащих малабарское письмо, также более 4000 г и п с о в ы х оттисков всевозможных медалей. На стенах галереи висело несколько картин-копий, принадлежащих кисти польского живописца Недвецкого, бывшего воспитанника иезуитов [948]. Музей Полоцкой коллегии, а с 1812 г. Академии, располагал большим для того времени количеством экспонатов, многие из которых были редчайшими. 247


В 1820 г., когда указом Александра I иезуиты были изгнаны из пределов России, царские чиновники с немецкой дотошностью подсчитали их количество: «В музее инструментов физических, картин, астрономических орудий, кабинета минералогического, снадобьев химической лаборатории, моделей механических и гидростатических в двухэтажном строении в восьми залах всего номеров 498» [949]. При этом необходимо отметить, что музей сильно пострадал во время Отечественной войны 1812 г. По приказу маршала Сен-Сиpa во всех его помещениях разместились войска. Он же распорядился о том, чтобы в музее остались только пробы и аппараты, находившиеся в стенных шкафах, а остальное выбросить. При переносе некоторые из экспонатов были настолько повреждены, что не подлежали восстановлению. Коллекция редчайших раковин, а также других предметов из кабинета естественной истории была разбросана по полу и уничтожена в результате совершенного французскими солдатами вторжения в музей. Только несколько вещей осталось невредимыми: офицеры отобрали их у рядовых солдат и вернули иезуитам [950]. Полоцкая коллегия располагала еще одной музейной ценностью: картинной галереей. Она находилась в здании коллегии, на стенах коридоров которой, расходящихся в разные стороны, висели картины, изображающие святых. «Один из коротких коридоров был завешен портретами знаменитых иезуитов; здесь были Сарбевский, Скарга, Почобут и много других; один прекрасный, светлый, прямой, длинный коридор был украшен исключительно портретами польских королей, а в конце его, напротив входа, бросался в глаза импозантный огромный портрет Стефана Батория» [951]. Музей полоцких иезуитов пользовался большой известностью и заслуженной славой. Его сокровища были хорошо известны современникам. Слава о них далеко перешагнула границы Беларуси, и каждый грамотный человек, прибыв в город, стремился ознакомиться с его богатейшими коллекциями. Документы, отложившие ся в фондах РНИА в С.-Петербурге, указывают, насколько глубоко и точно правительственные особы России [952], деятели русской культуры знали об их содержимом. В 1824 г. адмирал Н.С.Мордвинов сообщал князю А.Н.Голицыну об учреждении собрания моделей при Вольном экономическом обществе, председателем которого он являлся. При этом он про сил министра духовных дел и народного просвещения, чтобы модели, которых «у иезуитов находилось много ...были предоставлены помянутому обществу» [953]. Правда, впоследствии Н.С.Мордвинов вынужден был отказаться от этих экспонатов, признав, что 248


они необходимы для преподавания в Высшем училище, существовавшем с 1822 г. вместо Полоцкой Академии [954]. В 1830 г. судьба музея и галереи была решена окончательно. В связи с предстоящей организацией кадетского училища Министерство просвещения направило экстраординарного профессора Петербургского университета Д.Н.Попова для определения ценности находившихся там вещей. Ему поручалось определить, во-первых, какие коллекции понадобятся в преподавательской деятельности в учреждаемом учебном заведении и, следовательно, должны быть оставлены в Полоцке; во-вторых, Д.Н.Попов был обязан отобрать редкие и представляющие большую художественную ценность экспонаты для отправки в Петербург. Поскольку пpoфeсcopy предстояла большая и кропотливая работа, то в помощь ему назначили чиновника Главного управления духовных дел иностранных исповеданий коллежского секретаря Шепелевича [955]. На разбор коллекций музея и галереи Д.Н.Попов потратил почти месяц. 12 июня 1830 г. он сообщал министру народного просвещения князю К.А.Ливену, что содержимое кабинетов естественной истории и химического нуждается в пополнении. Итак, спустя немногим более 10 лет после изгнания иезуитов одно из богатейших собраний музея, поражавшее современников своим богатством, опустело и даже не соответствовало учебно-педагогическим требованиям. Физический же кабинет имел только все необходимое для учебного процесса. «В Санкт-Петербург, продолжал он, ...могут быть перевезены только вещи из так называемой галереи, как например: четыре мозаичные картины, разные, однако не очень многие художественные вещи, четыре пальмовых листа с малабарскими письменами, гипсовые оттиски медалей и другие предметы, к коим можно присовокупить еще канторку черепаховую... Что же касается картин, в сей галерее находящихся, то они почти все копии, работы польского живописца Недвецкого, ..., и потому при всем совершенстве не стоят... перевозки» [956]. В своей последующей деятельности иезуиты по образцу Полоцкого создавали музеи в других местах. Известно, что значительная часть членов ордена, покинувших пределы России после и здания царского указа от 13 марта 1820 г., осели в Тарнополе. В этом городе с 1821 г. до конца своей жизни проработал швейцарец Кондрау Якуб (17791837). Многие годы его деятельности были с вязаны с Полоцком. Здесь он изучал в 18061808 гг. теологию, а затем, с 1808 по 1820 г., преподавал математику, механику, физику и ботанику, естественно, широко используя при этом экспонаты музея. После переезда в Тарнополь руководство ордена поручало ему 249


чтение курсов философии и естественной истории. Стремясь сделать свои занятия более профессиональными, Кондрау создал кабинет естественной истории [957]. Публичные школы других коллегий также располагали необходимым оборудованием для нормального осуществления учебного процесса, правда, оно не было таким разнообразным и богатым, как в Полоцке. Людвиг Платер, посетивший могилевскую школу и осмотревший ее учебные пособия, отмечал, что могилевские иезуиты имели «коллекцию полезных ископаемых, раковин, бабочек, собрание древних монет и медалей, некоторые из которых заслуживают внимания. В физическом музее находилось пневматическое и электрическое оборудование, гальванические и магнетические приборы, микpoскопы, призмы и т.д. Кроме перечисленного, в том собрании был теодолит, столики и другие измерительные приборы, глобусы, карты, модели и рисунки по архитектуре» [958]. Видимо, во время Отечественной войны 1812 г. большая часть оборудования, описанного Платером, погибла, т.к., согласно акту 1818 г., все пособия, используемые педагогами в процессе преподавания различных дисциплин, находились в библиотеке. Они помещались в трех больших и четырех малых шкафах [959]. Указанный документ не содержит сведений о существовании физического кабинета в публичной школе коллегий. Известно, что в больших шкафах находились математические, механические, электрические, гальванические, оптические и т.д. приборы, общее число которых составило 61. Этот же источник упоминает только об одной коллекции раковин, насчитывающей 110 экземпляров. Вся она размещалась в четырех малых шкафах, стоявших под окнами библиотеки [960]. Е жегодно коллегия пополняла оборудование и все необходимое к его использованию. В 1816 г. она израсходовала на приобретение различных химикатов 70 руб., а в 1818 г. на проведение «школьных опытов по физике и награды» отличившимся в учебе было выделено 220 руб. [961]. Исторические документы, собранные историком Гижицким, не упоминают о наличии какого-либо оборудования у витебских иезуитов в первое десятилетие XIX в. По отчету ректора коллегии Л юдовика Ржеуского, представленного в 1802 г. Виленскому университету, известно, что в этом году педагоги располагали только моделями по архитектуре и географическими картами [962]. Вероятно, работа по его созданию проводилась после 1808 г., когда новое здание публичной школы было построено [963]. В нем предполагалось разместить, по данным источников, и физический кабинет [964]. Однако началась Отечественная война 1812 г., и пло250


дотворная деятельность по снабжению его всевозможными приборами была прервана и продолжалась после ее окончания. Согласно акту визитации за 1817 г., иезуиты потратили «на библиотеку, переплет книг и физические инструменты» свыше 1870 руб., а в 1818 г. на эти же цели было выделено 309 руб. [965]. По документам 1820 г. коллегия имела не только физический кабинет, но и минералогический. В обоих кабинетах находилось немало экспонатов, общее число которых составило 471. Из них: « Инструментов физических важных 42, приборов к ним 52, в кабинете минералогическом ископаемых тел 112, видов деревьев 195, нумизматических изображений 70» [966]. К сожалению, более подробный перечень всех пособий, которыми обладали витебские иезуиты, обнаружить не удалось. Необходимо отметить, что собратья иезуитов по педагогической деятельности пиары располагали физическим музеем, для размещения оборудования которого был выделен зал. «В нем находятся, свидетельствует документ, электрическая машина с батареей от двух больших стеклянных татли (tatla), пневматическая машина, ветромер с компасом, додомер, выведенный на крышу. Есть коллекция минералов, а также химическая лаборатория со всем ее оборудованием» [967]. Что касается Оршанской и Мстиславской публичных школ, то они не имели подобных кабинетов. В 1802 г. Оршанская школа, со с тоявшая из трех классов, располагала только необходимыми инструментами «для геометрии и начальной физики; прочих, как и классов, так и инструментов нет» [968]. Уже упоминавшийся визит атор Людвиг Платер, посетивший коллегию в 1807 г., отмечал, что оршанские иезуиты не имеют никаких кабинетов, и все необходимо е для учебного процесса находится в здании монастыря [969]. В эти же годы аналогично обстояло дело со школьным оборудованием в Мстиславле. Документ, датированный 1802 г., зафиксировал наличие здесь только геометрических инструментов. «Прочих инструментов... иезуитское училище не имеет» [970]. Источники последующего времени также не упоминают о существовании иных пособий. Акты визитации Оршанского и Мстиславского иезуи тских монастырей за 1817 и 1818 гг. не содержат о них даже косвенных сведений. Таким образом, иезуитские школы располагали всем необходимым для проведения занятий. Но среди них особо выделялась Полоцкая, имевшая богатый музей. Он сыграл большую роль в популяризации научных знаний в Беларуси. Позднее члены ордена по его примеру создавали музеи в других европейских городах, куда они разъехались после запрещения деятельности «Общества Иисуса» в России. 251


ЗАКЛЮЧЕНИЕ Пребывание членов «Общества Иисуса» на территории Беларуси нельзя оценивать однозначно. В одних сторонах их деятельно сти невозможно увидеть только положительные черты (ростовщиче ство, жестокая эксплуатация крестьянства и т.д.), другие, как, например, организация и постановка школьного дела, эту оценку с некоторой натяжкой заслуживают. Образование, дававшееся членами «Общества Иисуса», носило гуманитарно-религиозный характер. И хотя преподаванию религии отводился всего один час в неделю, выпускники иезуитских школ выходили из их стен убежденными католиками, умеющими отстаивать вероучение католической церкви. Основными предметами, преподававшимися в учебных заведениях ордена, являлись латинский и греческий языки. На протяжении нескольких веков в педагогическом деле иезуитов присутствовал большой набор методов и средств, способствующих активизации внимания и мышления учащихся: тщательно продуманная организация соревнования, концертаций, в процессе которых выплескивалась в нужном направлении накопившаяся в ходе урока энергия учеников, система повторений пройденного материала, применение наглядности и т.д. Ход занятий, а также материал, преподававшийся на них, был скурпулезно расписан школьным уставом «Ratio studiorum» 1599 г. Учителю в свою учебную работу запрещалось вносить что-либо новое, не предусмотренное уставом. Руководство ордена, а главным образом префекты школ бдительно следили за тем, чтобы все его предписания неукоснительно соблюдались. Данные историче ских документов, главным образом иезуитских каталогов, позволяют выделить четыре этапа в развитии школьного дела в Беларуси. Для первого (конец XVI в. 1648 г.) характерно возникновение учебных заведений «Общества Иисуса» в крупнейших городах Беларуси: Полоцке, Несвиже, Орше, Бресте, Гродно, Пинске и Витебске. Причем в Несвиже с 16261927 учебного года действовали высшие школы. Это стало возможным благодаря поддержке королевской власти, а также крупнейших магнатов Великого княже ства Литовского, разорвавших с реформацией и перешедших в лоно католической церкви. Последняя имела немало приверженцев на территории Беларуси еще до приезда иезуитов, а с появлением таких крупнейших деятелей контрреформации, как П.Скарга, М.Смиглецкий, С.Варшевицкий и других, авторитет и позиции католической церкви все более укреплялись. Для привлечения как можно большего количества молодежи в учебные заведения ор252


дена даже некоторое время преподавался белорусский язык. Правда, с внедрением Ratio studiorum 1599 г. его изучение учениками прекратилось, и в школах использовался польский язык. Вме сте с тем необходимо отметить, что население Беларуси по достоинству оценило привлекательные черты иезуитской системы образования и воспитания, убедилось в том, что орден является проводником западноевропейской культуры. Кроме того, «Общ ество Иисуса» располагало хорошо подготовленными к педагогической работе учителями. В торой этап педагогической деятельности «Общества Иисуса» охватывает большой промежуток времени: с 1648 г. по 1740 г. В это время развитию школьного дела помешали военные действия середины XVII в., тяжелым последствием которых был глубокий демографический кризис. Затем последовала Северная война, принесшая ему неисчислимые бедствия. Иезуиты активно занимались миссионерством и, следовательно, организацией новых школ. Появились учебные заведения «Общества Иисуса» в Новогрудке, Мыши (прекратило свое существование в 16931694 учебном году), Минске, Бобруйске, Мстиславле, Слуцке, Жодишках, Слониме и Мозыре. К действовавшим высшим школам в предшествующее время присоединились высшие школы в Пинске (с 16831684 учебного года), Гродно (с 17001701 учебного года). Однако работе последней помешала Северная война. Преподавание философских дисциплин там возобновилось в 17091710 учебном году, и вплоть до 1773 г. высшая школа в Гродно работала без перерывов, Новогруд ке (17131714 учебный год), Бресте и Минске (с 17291730 учебного года). В результате иезуиты захватили монополию в школьном деле. Однако прежние позиции, достигнутые в этом направлении на первом этапе, были утрачены. Это выразилось в ухудшении профессиональной подготовки учителей, а следовательно, снижении уровня преподавания дисциплин и знаний учащихся. Руководство ордена иезуитов знало о неудовлетворительном состоянии школьного дела и несколько раз присылало визитаторов для выработки правильных мер по исправлению этих недостатков. В 1645 г. визитатор Польской провинции Ф.Банфи писал генералу ордена о необходимости вернуться к первоначальному требованию в ордене: назначать на эту должность только тех иезуитов, которые прошли трехлетний курс философии. В 16871706 гг. состоялась визитация учебных заведений Польской и Литовской провинций И.Дертинсом, который писал об упадке школьного дела. Его плачевное состояние тревожило руководителей ордена. Таким образом, иезуиты мучительно искали выход из создавшегося положе253


ния. Как свидетельствуют историки ордена, он был найден, но на пальму первенства серьезно претендовали пиары во главе с С.Конарским, развернувшие энергичную работу по созданию своих заведений. В этой обстановке «Общество Иисуса», боясь утраты монополии, активизировало свою деятельность на учебном поприще. Начался третий этап его педагогической деятельности, длившийся с 40-х годов XVIII в. по 1773 г. Орден иезуитов развернул активную деятельность по подготовке учителей. Наиболее отличившихся своих членов, главным образом из числа молодежи, хорошо зарекомендовавших себя в учебе и работе в школе, он посылал за границу к знаменитым учителям. Иезуиты, вернувшиеся из-за границы, охотно делились приобретенными познаниями со своими собратьями по ордену. Разумеется, они рассказывали о произведениях Вольтера, Монтескье, Руссо, Дидро и других деятелей эпохи Просвещения, получивших широкое распространение в Европе. В своей работе иезуиты не могли пройти мимо их идей. Руководство ордена осуществляло подготовку учителей по иностранным языкам, истории, географии, военной и гражданской архитектуре и дисциплинам. Одновременно шел процесс создания нескольких учебников по ним. Лучшие из них внедрялись в учебный процесс. Иезуиты подняли преподаван и е латинского языка на уровень, соответствующий «Ratio studiorum». Однако они не смогли вернуть былое значение греческого языка, т.к. молодежь не проявляла к нему интерес. Стремясь соответствовать эпохе, иезуиты стали уделять повышенное внимание изучению учениками польского языка. В указанный период была создана средняя школа в Юровичах. Еще три школы (в дополнение к появившимся в предшествующее время) начали свою деятельность. Так, преподавание философии осуществлялось с 17411742 учебного года в Витебске и Мстиславле, с 17491750 учебного года в Слониме. К 1773 г. времени издания папской буллы, запретившей деятельность «Общества Иисуса», некоторые высшие школы прекратили свое существование, как, к примеру, в Мстиславле, и 1752 1753 учебный год оказался последним годом ее работы. В этом году насчитывалось 17 школ, из них высших было 8, средних 8, в Мозыре имелась только должность «школьного профессора». Четвертый этап характерен только для Полоцкой, Витебской, Оршанской, Мстиславской и Могилевской коллегий, т.к. благодаря Екатерине II «Общество Иисуса» было сохранено в Восточной Беларуси, отошедшей к Российской империи после первого разде254


ла Речи Посполитой в 1772 г. На остальной ее территории после 1773 г. иезуитские учреждения перешли в ведение Эдукационной комиссии первого в истории Европы министерства национального просвещения Речи Посполитой. Из многих стран мира в Полоцк пожелали приехать большое количество иезуитов. С.Черневич отобрал для работы в вышеперечисленных иезуитских коллегиях наиболее талантливых. В указанное время члены «Общества Иисуса», находившиеся в Восточной Беларуси, развили интенсивную религиозную, педагогическую и научную деятельность. Иезуиты продолжали реформировать школьное дело, вводя в учебную программу дисциплины естественного цикла, открывали новые и преобразовывали старые конвикты, создавали музей, кабинеты и т.д. В 1812 г. царское правительство открыло Полоцкую Академию, приравненную в правах к другим высшим заведениям Российской империи. На ее трех факультетах работали наиболее подготовленные педагогические кадры. В преподавании теологических и философских дисциплин иезуиты стояли на идеологических позициях, что не соответствовало эпохе Просвещения. Между тем нас еление Беларуси хорошо знало труды Вольтера, Монтескье, Руссо, Дидро и др. В чтении лекций по естественным наукам члены ордена шли в ногу со временем. Высшие школы действовали в Витебске и Могилеве, в Мстиславле и Орше существовали средние школы. Указом Александра I от 13 марта 1820 г. члены «Общества Иису са» изгонялись из Российской империи. Предлогом для этой меры послужило принятие несколькими православными и представителями других вероисповеданий католицизма. Истинной же причиной появления этого документа было то, что иезуиты являлись выразителями интересов шляхты и духовенства, выступавших за во сстановление Речи Посполитой в границах 1772 г. Кроме того, члены ордена были сторонниками своего детища униатской церкви, храмы которой царизм планомерно переводил в православные, что вызвало их недовольство. На протяжении всей истории пребывания иезуитов в Беларуси «Общество Иисуса» располагало учителями, имеющими солидную профессиональную подготовку. Они самоотверженно трудились, выполняя свой долг в переполненных молодежью классах. При этом их каждодневная работа была скована строгими предписаниями «Ratio studiorum» 1599 г. И не взирая на это, учителя стремились внести в уроки новое. Их деятельность оставила глубокий след в судьбах многих поколений населения Беларуси. 255


СПИСОК

ЛИТЕРАТУРЫ

1 . Жукович П. Кардинал Гозий и польская церковь его времени. Спб., 1882; его же: Сеймовая борьба православного западнорусского дворянства с церковной унией. Спб., 1901; Харлампович К. Западнорусские право славные школы XVI века, отношение их к инославным, религиозное обучение в них и заслуги их в деле защиты православной веры и церкви. Казань, 1898; его же: Charіampowicz K. Polski wpіyw na szkolnictwo ruskie w XVI i XVII stuleciu. Z niedrukowanego oryginaіu Rosyjskiego przeіoїyі i wstкpem zaopatrzyі Alojzy Wanczura, inspektуr szkoіy we Lwowie. Lwуw: Ksiкgarnia naukowa, MCMXXIV. 2. Любович Н.Н. К истории иезуитов в Литовско-русских землях в XVI в. Варшава, 1888. 3. Толстой Д.А. Римский католицизм в России. Спб., 1876, Т. I II; Самарин Н.Ф. Иезуиты и их отношение к России. М., 1863; Морошкин М. Иезуиты в России в царствование Екатерины II и до настоящего времени. Спб., 1867. Т. I II. 4. Добролюбов Н.А. Очерк направления иезуитского ордена, особенно в приложении к воспитанию и обучению юношества. Спб., 1911. 5 . Грановский Т.Н. Лекции по истории средневековья / Сост. С.Асиновская М.: Наука, 1987. С. 164. 6. Митрошенко И. Иезуиты в восточной части Белоруссии с 1569 по 1772 г. // В кн.: «Полоцко-Витебская старина». Витебск, 1912; Демьянович А. Иезуиты в Западной России. 1569 1772. Спб., 1872. 7. Сапунов А. Полоцкая иезуитская коллегия. Витебск, 1898. 8. Јukaszewicz J. Historya szkуі w Koronie i w Wielkim ksiкstwie Litewskim od najdawniejszych czasуw aї do roku 1794. Poznaс, 1849. T. I; 1850 T. II; 1851 T. III, IV. 9. Loret M. Kociуі katolicki a Katarzyna II. 1772 1784. Warszawa, 1910; Sas J. W sprawie jezuitуw na Biaіej Rusi (Z okazyi ksi№їki M.Loreta «Kociуі katolicki a Katarzyna II»). Krakуw, 1911; Moszyсski A. Kollegium jezuicki w Poіocku. «Upominek Wileсski». Wilno, 1879; Zbiуr wiadomoci o kociele i religii katolickiej w cesarstwie Rossyjskiem a szczegolniej w prowincyach od Polski przyі№czonych. Od czasu pierwszego rozbioru Polski aї do koсca panowania cesarza Alexandra I i pocz№tkуw panowania Nikoіaja I. Zebrany z pism urzкdowych, dokumentуw i wіasnego wiedzenia przez jednego urzкdnika rz№dowego rossyjskiego. Poznaс, 1843; Notatka o Akademii i szkoіach jezuitуw w Poіocku. Poznaс, 1884. 10. Chmielowski P. Liberalizm i obskurantyzm na Litwie i Rusi (18151823). S. 3839. 11. Tazbir J. Jezuici w Polsce do poіowy XVII w. «Szkice z dziejуw papiestwa». Warszawa, 1961; его же: Piotr Skarga. Warszawa, 1962; его же: D z i e j e polskiej tolerancji. Warszawa, 1973; его же: Ariane i katolicy. Warszawa, 1971; его же: Refleksje nad konfederacj№ Warszawsk№ (z okaziji rocznicy i sesyi). «Kronika Warszawy», 1973, N 4; его же: Wzorce osobowe szlachty polskiej w XVII wieku. «Kwartalnik historyczny». Warszawa, 1976, cz. 83, z. 4; его же: Общественные и территориальные сферы распростране-

256


ния польской реформации. «Культурные связи народов Восточной Европы в XVI в.». М., 1973. 12. Tazbir J. Literatura antyjczuicka w Polsce. 1578 1625. Warszawa, 1973. 13. Piwarski K. Sobуr trydencki i jezuici. «Szkice z dziejуw papiestwa». Warszawa, 1961. 14. Kosman M. Reformacja i kontrreformacja w Wielkim ksiкstwie Litewskim w wietіe propagandy wyznaniowej. Warszawa, 1973. 15. Ibid. S. 111. 1 6 . Historia wychowaania. Pod red. Kurdybachy L. Warszawa: Paсstwowe wydawnictwo naukowe, 1965. 17. Beauvois D. Szkolnictwo polskie na ziemiach litewsko-ruskich. 1803 1832. Rzym-Lublin, 1991. T. I II. 18. Zaікski S. O masonii w Polsce od roku 1742 do 1822. Krakуw, 1889; е го же: Czy jezuici zgubili Polskк? (несколько изданий); его же: Historia zniesienia zakonu jezuitуw i jego zachowanie na Biaіej Rusi. Lwуw, 1875. T. I II; его же: Jezuici w Polsce. Krakуw, 1900 1907. 19. Zaікski S. Jezuici w Polsce. Krakуw, 1908. 20. Zaікski S. Historia zniesienia zakonu jezuitуw i jego zachowanie na Biaіej Rusi. Lwуw, 1875. T. I II. 21. Kot S. Komisja edukacji narodowej. 1773 1794. Krakуw, 1923; его же: Historia wychowania. Lwуw: Paсstwowe wydawnictwo ksi№їek szkolnych, 1934. T. I II. 22. Bednarski S. Upadek i odrodzenie szkуі jezuickich w Polsce. Studium z dziejуw kultury i szkolnictwa Polskiego. Krakуw: Wydawnictwo ksiкїy jezuitуw, 1933; его же: Polonica w archiwach jezuickich. «Nauka Polska». Warszawa, 1935. T. XX; его же: Jezuici polscy wobec projectu ordynacji nauka studjуw. Krakуw: Wydawnictwo ksiкїy jezuitуw, 1935; его же: Na przeіomie (Do historji szkolnictwa jezuickiego w Polsce). (Biblioteka KUL N 68/ 377/31 k). 23. Piechnik L. Pocz№tki Akademii Wileсskiej. 1570 1599. Rzym: I n s t i t u t u m Historicum Societatis Jesu, 1984; его же: Rozkwit Akademii Wileсskiej w latach 1600 1655. Rzym: Institutum Historicum Societatis Jesu, 1983; его же: Prуby odnowy Akademii Wileсskiej po klкskach potopu i okres krzyzysu 1655 1730. Rzym: Institutum Historicum Societatis Jezu, 1987; его же: Odrodzenie Akademii Wileсskiej 1730 1773. Rzym: Institutum Historicum Societatis Jezu, 1990. 24. Piechnik L. Geneza uniwersytetu Wileсskiego i jego rola w dziejach Litwy. «Horyzonty wiary». 2000. N 1. S. 3. 25. Piechnik L. Gimnazyum w Braniewe w XVI w. Studium w pocz№tkach szkolnictwa jezuickiego w Polsce. «Nasza przeszіoж. Studia z dziejуw Kocioіa i kultury katolickiej w Polsce». Krakуw, 1958. N 7; его же: Pocz№tki seminariуw nauczycielskich w Polsce w wieku XVI. «Nasza przeszіoж». Krakуw, 1959. T. 10; его же: Przemiany w szkolnictwie jezuickim w Polsce XVIII wieku. «Roczniki humanistyczne». 1977. T. XXV. Zeszyt 2; его же: Akademie i uczelnie jezuickie. «Dzieje teologii katolickiej w Polsce». Lublin, 1975. T. 2. Cz. 2; его же: Szkoіy jezuickie w Polsce w latach 1564 1773. «Horyzonty wiary». 1990. N 3; его же: Z dziejуw szkolnictwa jezuickiego w Polsce. Wybуr artykuіуw. Krakуw, 1994.

257


2 6 . Jezuicka ars educyndi. Prace ofiarowane Ksiкdzu Profesorowi Ludwikowi Piechnikowi S.J. Krakуw, 1995. 27. Poplatek J. Komisja edukacji narodowej. Udziaі byіych jezuitуw w pracach Komisji Edukacji Narodowej. Krakуw: Wydawnictwo apostolstwa modlitwy, 1973. 28. Ibid. S. 388. 29. Ibid. 30. Ibid. S. 388 389. 31. Natoсski B. Szkolnictwo jezuickie w Polsce w dobie kontrreformacji. «Z dziejуw szkolnictwa jezuickiego w Polsce». Krakуw, 1994; его же: Jezuici a komisja edukacji narodowej. «Roczniki humanistyczne». Krakуw, 1977. T. 25. Zeszyt 2. 32. Natoсski B. Szkolnictwo jezuickie w Polsce w dobie kontrreformacji. S. 36. 33. Darowski P. Przepisy dotyczonce nauczania filozofii w uczelniach jezuickich w Polsce w XVI wieku. «Ksiкga pami№tkowa z okazji 50-lecia pracy naukowej ks. Pawіa Siwka S.J.». Krakуw, 1980. 34. Ibid. S. 75. 35. Poplatek J., Paszenda J. Sіownik jezuitуw artystуw. Krakуw, 1972. 36. Grzebieс L. Organizacja bibliotek jezuickich w Polsce od XVI do XVIII wieku. Archiwa, Biblioteki i Muzea Kociclne. 1975. T. 30. 37. Brodrik J. Powstane i rozwуj Towarzystwa jezusowego. Krakуw, 1969. T. I II. 38. Ibid. T. I. S. 415. 39. Ibid. S. 416. 4 0 . Zakony mкskie w Polsce w 1772 roku. Materyaіy do atlasu historycznego chrzecijaсstwa w Polsce. Lublin, 1972. 41. Михневич Д.Е. Очерки по истории католической реакции (иезуиты). М.: Изд-во АН СССР, 1955. С. 69. 42. Печников Б.А. Отцы тьмы, или иезуиты просвещения. М.: Педагогика, 1988. 43. Мараш Я.Н. Из истории борьбы народных масс Белоруссии против экспансии католической церкви. Мн., 1969; его же: Ватикан и католическая церковь в Беларуси. Мн., 1971; его же: Очерки экспансии католической церкви в Белоруссии. Мн., 1974; его же: Положение крестьян в монастырских владениях католической церкви Западных районов Белоруссии второй половины XVIII в. «Материалы по истории сельского хозяйства и крестьянства СССР». М., 1974; его же: Землевладение иезуитов в Белоруссии в XVI XVIII вв. «Проблемы аграрной истории». Мн., 1978. Ч. 1. 44. Голенченко Г.Я. Идейные и культурные связи восточнославянских народов в XVI середине XVII в. / Науч. ред. В.И.Мелешко, С.А.Подокшин. Мн.: Наука и техника, 1989; Подокшин С.А. Реформация и общественная мысль Белоруссии и Литвы. Мн., 1970; Бирало А.А. Философская и общественная мысль в Белоруссии и Литве в конце XVII середине XVIII в. Мн., 1971; его же: Философские проблемы в науке эпохи Просвещения в Белоруссии и Литве. Мн., 1979; Дорошевич Э.К. Философия эпохи Просвещения в Белоруссии. Мн., 1971; Конон В.М. и Дорошевич Э.К. Очерк истории эстетической мысли Белоруссии. М., 1972; Очерки истории философской и социологической м ы с л и Белоруссии (до 1917 г.); Под ред. К.П.Буслова, Н.С.Купчина,

258


Э . К . Д о р о ш е в и ч а , А.С.Майхровича, С.А.Подокшина; Идеи гуманизма в о б щ е с т в е н н о - п о л и т и ч е с ко й и фило с о ф с ко й мысли Белоруссии (дооктябрьский период); Под ред. К.П.Буслова, В.М.Конона, Н.С.Купчина, А.С.Майхровича, С.А.Подокшина; Конон В.М. От ренессанса к классицизму (становление эстетической мысли Белоруссии в XVI XVIII вв.). Мн.: Нау ка и техника, 1978; Философская и общественно-политическая мысль Б е л о ру с с и и и Литвы. Дооктябрьский период: закономерности развития, п р о бл е м ы исследования; Под ред. д-ров филос. наук А.С.Майхровича, Р.М.Плеч кайтиса Мн.: Наука и техника, 1987. 45. Pleиkaitis R. Feodalizmo laikotarpio filosofija Lietuvoje. Vilnius: Mintis, 1975. S. 492. 46. Дорошевич Э.К. и Конон В.М. Очерк истории эстетической мысли Белоруссии. М., 1972. С. 82. 47. Там же. С. 83. 48. Очерки истории философской и социологической мысли Белоруссии ( д о 1917 г.); Под ред. К.П.Буслова, Н.С.Купчина, Э.К.Дорошевича, А.С.Майхровича, С.А.Подокшина Мн.: Наука и техника, 1973; Конон В.М. От ренессанса к классицизму. Мн.: Наука и техника, 1978. 49. Бирало А.А. Философские проблемы в науке эпохи Просвещения в Белоруссии и Литве. Мн.: БГУ, 1979. 50. Мысліцелі і асветнікі Беларусі. Х ХІХ стагоддзі: Энцыклапедычны даведнік. Мн.: БЭ, 1995. 51. Jurginis J.M. Renesansas ir humanizmas Lietuvoje. Vilnius, 1965; е г о же: Литовские книги XVI в. и проявление в них идей гуманизма // Культурные связи народов Восточной Европы в XVI в. М., 1976. 52. Vilniaus universiteto istorija. 1579 1803. Vilnius, 1976. 5 3 . Арлоў У. Таямніцы полацкай гісторыі. Мн.: Беларусь, 1994; А рл о ў І., Сагановіч Р. Дзейнасць вякоў беларускай гісторыі. Вільня, 1999. 54. Bednarski S. Polonica w archiwach jezuickich / «Nauka Polska». Warszawa, 1935. S. 153 155. 55. Козловский П.Г., Чепко В.В. Инвентари и хозяйственные документы м а г н а т с к и х владений Белоруссии XVIXVIII вв. и инвентари первой половины XIX века как исторический источник // В сб. «Ежегодник по аграрной истории Восточной Европы. 1962 г.». Мн., 1964. С. 25. 56. APMP T.J. w Krakowie, sygn. 1536; Poszakowski J. De viris illustribus Provinciae Lithuaniae Societatis Jesu. 57. ARSI, Epistolae Caroli Korycki (17791783). 58. Lithuanicarum Societatis Jesu Historiarum, Pars I, authore Stanislao Rostowski ex eadem Societate et Provincia Sacerdote. Vilnae, typ. Acad. S.J., 1768, 1772. 59. Biblioteka Jagielloсska, od rкk., sygn. 5914. Towarzystwa Jezusowego dziejуw prowincyonalnych Litewskich czeж pierwsza przez Stanisіowa Rostowskiego z tegoї Towarzystwa i Prowincji kaplana napisana. 1768 w Drukarni JKM i Rzeczypospolitej Akademii Towaryzstwa Jeyzusowego. 60. Biblioteka pisarzуw assystencyi Polskiej Towarzystwa Jezusowego powiкkszona dwoma dodatkami, z ktуrych pierwszy zawiera polskie i rossyjskie

259


tіomaczenia, drugi wydania pisarzy Towarzystwa Jezusowego do innych assystencyi naleї№cych w Polsce i Rossyi. Poznaс, 1862. 61. Materyaіy do dziejуw Akademii Poіockiej i szkуі od niej zaleїnych. Zebraі I.J. Krakуw: Druk W.L.Anczyca i Spуіki, 1905. 62. APMP T.J. w Krakowie, sygn. 1027- XV, s. 141 151. 63. Lojola I. Konstytucje Towarzystwa Jezusowego. Krakуw, 1982. S. 138, 251. 64. Јukaszewicz J. Historya szkуі w Koronie i w Wielkim ksiкstwie Litewskim od roku 1794. Poznaс, 1849. T. 1. S. 232 233. 65. Ibid. S. 233. 66. Ibid. S. 234. 67. Piechnik L. Pocz№tki seminariуw nauczycielskich w Polsce w wieku XVI. «Nasza Przesїіoж», 1959. T. 10. S. 160 161. 6 8 . Харлампович К. Западнорусские православные школы XVI начала XVII века С. 100. 69. Цит. по: Добролюбов Н.А. Очерк направления иезуитского ордена особенно в приложении к воспитанию и обучению юношества. С. 57. 70. Kot S. Historya wychowania. Lwуw: Paсstwowie wydawnictwo ksi№їek szkolnych. 1934. T. 1. S. 232. 71. Ibid. S. 233. 72. Piechnik L. Pocz№tki seminariуw nauczycielskich w Polsce w wieku XVI. «Nasza przeszіoж», 1959. T. 10. S. 159; Puchowski K. Ksztaіcenie nauczycieli dla szkolnictwa jezuickiego w Polsce do 1773 r. Acta universitatis Lodziensis. Folia paedagogica et psychologica. 1989. T. 22. S. 17. 73. Bednarski S. Podstawowe zasady szkolnictwa jezuickiego // Z dziejуw szkolnictwa jezuickiego w Polsce. Krakуw: Wydawnictwo WAM Ksiкїa jezuici, 1994. S. 22. 74. Lojola I. Konstytucje Towarzystwa Jezusowego S. 138. 75. Ibid. S. 154 155. 76. Bednarski S. Upadek i odrodzenie szkуі jezuickich w Polsce S. 158; Piechnik L. Pocz№tki Akademii Wileсskiej. 1570. Rzym: Institutum Historicum Societatis Jesu S. 25. 77. Piechnik L. Pocz№tki Akademii Wileсskiej ... S. 25. 78. Bednarski S. Upadek i odrodzenie szkуі jezuickich w Polsce S. 234 236. 79. Губер Ж. Иезуиты, их история, учение, организация и практическая деятельность в сфере общественной жизни, политики и религии. С. 209. 80. Piechnik L. Pocz№tki Akademii Wileсskiej ... S. 88. 81. Bednarski S. Jezuici polscy wobiec ordynacji studiуw. Krakуw: Wydawnictwo ksiкїy jezuitуw, 1935. S. 3 36; Darowski R. Przepisy dotycz№жe nauczania filozofii w uczelniach jezuickich w Polsce w XVI wieku // Studia z historii filozofii. Krakуw: Wydziaі filozoliczny Towarzystwa Jezusiwego, 1980. S. 47 81. 8 2 . Харлампович К. Западнорусские православные школы XVI начала XVII века С. 80. 83. Kot S. Historya wychowania T. 1. S. 234. 84. Lojola I. Konstytucje Towarzystwa Jezusowego S. 22. 85. Zaікski S. Czy jezuici zgubili Polskк? Krakуw: w drukarni «Czasu» Fr. Kluczyskiego, 1883. S. 110 111; Bednarski S. Upadek i odrodzenie szkуі jezuickich w Polsce S. 386 387.

260


86. Јukaszewicz J. Historya szkуі w Koronie i w Wielkim ksiкstwie Litewskim T. 1. S. 236 237. 87. Lojola I. Konstytucje Towarzystwa Jezusowego S. 154. 88. Bednarski S. Upadek i odrodzenie szkуі jezuickich w Polsce S. 172. 89. НГИА РБ в г. Минске. Ф. 1781. Оп. 28. Д. 216. Л. 36; там же. Оп. 26. Д. 1398. Л. 12. 90. Bednarski S. Upadek i odrodzenie szkуі jezuickich w Polsce S. 172. 91. Јukaszewicz J. Historya szkуі w Koronie i w Wielkim ksiкstwie Litewskim T. 1. S. 248. 92. Bednarski S. Upadek i odrodzenie szkуі jezuickich w Polsce S. 107. 93. Ibid. S. 172. 94. Јukaszewicz J. Historya szkуі w Koronie i w Wielkim ksiкstwie Litewskim T. 1. S. 246 247. 95. Bednarski S. Upadek i odrodzenie szkуі jezuickich w Polsce S. 107. 96. Јukaszewicz J. Historya szkуі w Koronie i w Wielkim ksiкstwie Litewskim T. 1. S. 244 246. 9 7 . Харлампович К. Западнорусские православные школы XVI начала XVII века С. 90. 98. Bednarski S. Upadek i odrodzenie szkуі jezuickich w Polsce S. 108. 99. Ibid. S. 339. 100. Ibid. S. 107. 101. Јukaszewicz J. Historya szkуі w Koronie i w Wielkim ksiкstwie Litewskim T. 1. S. 241 244. 102. Bednarski S. Upadek i odrodzenie szkуі jezuickich w Polsce S. 185. 103. Ibid. S. 186. 104. Ibid. S. 199 202. 105. APMP T.J. w Krakowie, sygn. 491. Bajki i powieci darowane ks. Bukaciсskiemu T.J. 4 i 5 klasy nauczycielowi w dniu jego imenin w roku 1817 w Orszy. 106. Јukaszewicz J. Historya szkуі w Koronie i w Wielkim ksiкstwie Litewskim T. 1. S. 236 241. 107. Lojola I. Konstytucje Towarzystwa Jezusowego S. 152. 108. Zaікski S. Czy jezuici zgubili Polskк? Krakуw, 1883. S. 111. 109. Bednarski S. Upadek i odrodzenie szkуі jezuickich w Polsce S. 173. 110. Јukaszewicz J. Historya szkуі w Koronie i w Wielkim ksiкstwie Litewskim T. 1. S. 241. 111. Ibid. S. 241, 244. 112. РНИА в С.-Петербурге. Ф. 733. Оп. 62. Д. 1. Л. 243 об. 113. НГИА РБ в г. Минске, Ф. 1781. Оп. 28. Д. 216. Л. 80 об. 114. Там же. Оп. 26. Д. 1398. Л. 81. 115. Uwiadomenie o popisach uczniуw niїszych szkуі przy Akademii Poіockiej. «Miesiкcznik Poіocki». Poіock: Druk S.J., 1818. T. 1. S. 75 78. 1 1 6 . Rozmowa o wynajdowaniu wyrazуw nowych w ojczystej mowie u і o ї o n a przez Szeсzepana Krassowskiego ucznia nauk wyzwolonych. «Miesiкcznik Poіocki». Poіock: Druk S.J., 1818. T. II. S. 194 207. 11 7 . Харлампович К. Западнорусские православные школы XVI начала XVII века С. 86. 118. Lojola I. Konstytucje Towarzystwa Jezusowego S. 155.

261


119. Ibid. 120. Митрошенко И.Я. Иезуиты в восточной части Белоруссии с 1579 по 1772 г. Полоцко-Витебская старина. Витебск, 1912. Вып. 2. С. 47. 1 2 1 . Bednarski S. Upadek i odrodzenie szkуі jezuickich w Polsce S . 412 413. 122. Materyaіy do dziajуw Akademii Poіockiej i szkуі od niej zaleїnych. S. 237. 123. Ibid. S. 29. 124. РНИА в С.-Петербурге. Ф. 733. Оп. 62. Д. 1. Л. 243 об. 125. Там же. 126. APMP T.J. w Krakowie, sygn. 1027 IV, s. 73 74; Materyaіy do dziejуw Akademii Poіockiej i szkуі od niej zaleїnych. S. 236 237. 127. Ibid. 128. Piechnik L. Nowe elementy wniesione przez jezuitуw do szkolnictwa Polskiego w XVI wieku // Z dziejуw szkolnictwa jezuickiego w Polsce. S. 27. 129. Poplatek J. Studia dziejуw jezuickiego teatru szkolnego w Polsce. Wrocіaw, 1957. 1 3 0 . Харлампович К. Западнорусские православные школы XVI начала XVII века С. 90. 131. Historia wychowania / Pod red. L.Kurdybachy Warszawa: Paсstwowe wydawnictwo naukowe, 1965. T. I. S. 424. 132. Bednarski S. Upadek i odrodzenie szkуі jezuickich w Polsce S. 291. 133. Јukaszewicz J. Historya szkуі w Koronie i w Wielkim ksiкstwie Litewskim T. 1. S. 250 251; Bednarski S. Upadek i odrodzenie szkуі jezuickich w Polsce S. 281 337. 134. Bednarski S. Upadek i odrodzenie szkуі jezuickich w Polsce S. 297. 135. Ibid. S. 298. 136. Piechnik L. Akademie i uczelnie jezuickie. «Dzieje teologii katolickiej w Polsce». Pod red. M.Rechowiecza T. 2. Cz. 2. Lublin, 1975. S. 67. 137. И.Ю.М. Т. 18. С. 279. 138. Bednarski S. Upadek i odrodzenie szkуі jezuickich w Polsce S. 297. 139. Uwiadomenie o konwikcie Poіockim S. 1. 140. Ibid. 141. Lojola I. Konstytucje Towarzystwa Jezusowego S. 161. 142. Ibid. S. 160. 143. РНИА в С.-Петербурге. Ф. 797. Оп. 2. Д. 5562б. Л. 18 об. 1 4 4 . Харлампович К. Западнорусские православные школы XVI начала XVII века С. 231. 145. Lojola I. Konstytucje Towarzystwa Jezusowego S. 162. 146. И.Ю.М. Т. 18. С. 239 242. 147. Kot S. Historya wychowania. T. 1. S. 234; Historya wychowania / Pоd red. L.Kurdybachy S. 261. 148. РНИА в С.-Петербурге. Ф. 733. Оп. 62. Д. 1. Л. 244 об. 245б. 246 об. 247. 149. Materyaіy do dziejуw Akademii Poіockiej i szkуі od niej zaleїnych. S. 237. 150. Bednarski S. Upadek i odrodzenie szkуі jezuickich w Polsce S. 397. 151. Lojola I. Konstytucje Towarzystwa Jezusowego S. 163. 152. Zaікski S. Czy jezuici zgubili Polskк? Krakуw, 1883. S. 71.

262


153. Bednarski S. Upadek i odrodzenie szkуі jezuickich w Polsce. Krakуw, 1933; Piechnik L. Przemiany w szkolnictwie jezuickim w Polsce XVIII wieku. «Roczniki humanistyczne». T. XXV, z. 2. 1977. S. 54. 154. Biblioteka Jagielloсska w Krakowie, odziaі rкkopisуw, sygn. 5914. Towarzystwa Jezusowego dziejуw prowincjalnych Litewskich. Czкж pierwsza Stanisіawa Rostowskiego z tegoї Towarzystwa napisana, s. 86. 155. Митрошенко И.Я. Иезуиты в восточной части Белоруссии с 1579 по 1772 год. Полоцко-Витебская старина. Витебск, 1912. Вып. II. С. 13. 156. Biblioteka Jagielloсska w Krakowie, od. rкk., sygn. 5914. Towarzystwa Jezusowego dziejуw prowincjalnych S. 86. 157. Archivum Romanum Societatis Jesu (далее ARSI), sygn. Lith. 6. Catalogus brevis anni 1617/1618. 158. Rostowski S. Lituanicarum Societatis Jesu Historiam Provincialum. Pars prima. Vilnae, typis S.R.M. Reipublicae Academis Societatis Jesu. S. 213 214; Biblioteka Jagielloсska, od. rкk., sygn. 5914 , s. 187. 159. ARSI, Lith. 6. Catalogus brevis anni 1591/2. 160. Ibid., Catalogus brevis anni 1592/3. 161. Ibid., Catalogus brevis anni 1605/1606. 162. Annuae litterae. 1585. S. 221; Biblioteka Jagielloсska w Krakowie, od. rкk., sygn. 5914. Towarzystwa jezusowego, S. 111. 163. Annuae litterae. 1585. S. 221. 164. Litterae Societatis Jesu. Pomae: in Collegio eiusdem Societatis, 1589. S. 181. 165. Rostowski S. Lituanicarum Societatis Jesu ... S. 110. 166. ARSI, sygn. Lith. 6. Catalogus brevis anni 1591/2. 1 6 7 . Харлампович К. Западнорусские православные школы XVI начала XVII века, отношение их к православным, религиозное обучение в них и заслуги в деле защиты православной веры и церкви. Казань: Типолитография Императорского университета, 1898. С. 72. 168. ARSI, sygn. Lith. 6. Catalogus brevis anni 1595/6. 169. Ibid., Catalogus brevis anni 1605/1606. 170. Ibid., Catalogus brevis anni 1610/1. 171. ARSI, sygn. Lith. 6. Catalogus brevis anni 1617/8. 172. Ibid., Catalogus brevis anni 1627/8. 173. Zaікski S. Jezuici w Polsce. Krakуw, 1905. T. IV. Cz. 3. S. 1055 1057. 174. ARSI, sygn. Lith. 6. Catalogus brevis anni 1617/8. 175. ARSI, sygn. Lith. 6. Catalogus brevis anni 1617/8. 176. Biblioteka Jagielloсska w Krakowie, od. rкk., sygn. 5914. Towarzystwa jezusowego S. 252. 177. ARSI, sygn. Lith. 6. Catalogus brevis anni 1623/4. 178. Ibid., Catalogus brevis anni 1636/7. 179. Ibid., Catalogus brevis anni 1645/6. 180. Zaікski S. Jezuici w Polsce. Krakуw, 1905. T. IV. Cz. 3. S. 1135. 181. ARSI, sygn. Lith. 6. Catalogus brevis anni 1620/1. 182. Ibid., Catalogus brevis anni 1626/7. 183. Zaікski S. Jezuici w Polsce. Krakуw, 1905. T. IV. Cz. 3. S. 1135. 184. ARSI, sygn. Lith. 6. Catalogus brevis anni 1632/3. 185. Ibid., Catalogus brevis anni 1625/6.

263


186. Ibid., Catalogus brevis anni 1631/2. 187. Ibid., Catalogus brevis anni 1645/6. 188. Biblioteka Jagielloсska w Krakowie, od. rкk., sygn. 5914. Towarzystwa Jezusowego S. 287. 189. Ibid. 190. ARSI, sygn. Lith. 6. Catalogus brevis anni 1634/5. 191. Ibid., Catalogus brevis anni 1636/7. 192. Ibid., Catalogus brevis anni 1641/2. 193. Ibid., Catalogus brevis anni 1648/9. 194. Бемер Г. Иезуиты. М.: Изд-во М. и С.Сабашниковых, 1913. С. 167. 195. Там же. С. 168. 196. Archiwum Grzebienia L; APMP T.J. w Krakowe, sygn. 1536, Poszakowski j. De viris illustribus Provinciae Lithuaniae Societatis Jesu. S. 367, 265, 773774; Poplatek J., Paszenda J. Sіownik jezuitуw artystуw. Krakуw, 1972. S. 88. 1 9 7 . Голенченко Г.Я. Студенты Великого княжества Литовского в К р а ко в с ком университете XV XVI вв. // Культурные связи народов В о сточной Европы в XVI в. М.: Наука, 1976. С. 229. 198. Charlampowicz K.W. Polski wpіyw na szkolnictwo ruskie w XVI i XVII st. Lwуw: Nakladem ksiкgarni naukowej, 1924. S. 14. 199. Юргинис Ю.М. Литовские книги XVI в. и проявление в них идей г уманизма. Культурные связи народов Восточной Европы в XVI в. М.: Нау ка, 1976. С. 64. 200. Грыцкевіч А.П. Брэсцкая біблія. Францыск Скарына і яго час: Энцыклап едычны даведнік. Мн.: БСЭ, 1988. С. 275; Галенчанка Г.Я. Рэфармацыйнае кнігадрукаванне. Там жа. С. 475 476. 201. Галенчанка Г.Я. Рэфармацыйнае кнігадрукаванне. Там жа. С. 476. 202. Charlampowicz K.W. Polski wplyw na szkolnictwo ruskie w XVI i XVII st. Lwуw: Nakladem ksiкgarni naukowej, 1924. S. 9 47; Tunc S. Szkolnictwo i wychowanie w Polsce XVI w. «Kultura staropolska». Krakуw: Nakіadem polskiej akademii umiejкtnoci, 1932. S. 347. 203. Piechnik L. Pocz№tki Akademii Wileсskiej. 1570 1599. Rzym: Institutum Historicum Societatis Jesu, 1984. S. 83, 214. 2 0 4 . Litterae annuae. Romae in Collegio eiusdem Societatis, 1585. S. 152. 205. Rostowski S. Lituanicarum Societatis Jesu Historiam Provincialum. Vilnae, 1768. S. 214. 206. Митрошенко И.Я. Иезуиты в восточной части Белоруссии с 1579 по 1772 г. С. 50. 207. Biblioteka Jagielloсska w Krakowie, od. rкk., sygn. 5914. Towarzystwa Jezusowego S. 86. 208. Litterae annuae. 1586. S. 89. 209. Archiwum Grzebienia L; Biblioteka Jagielloсska w Krakowie, od. rкk., sygn. 5914. Towarzystwa Jezusowego S. 263; Brown J. Biblioteka pisarzуw... S. 192, 232 233; ibid., sygn. 1536 Poszakowski J. De viris illustribus S. 265, 427 210. Piechnik L. Pocz№tki seminariow nauczycielskich w Polsce w wieku XVI. «Nasza przeszіoж», 1959. T. 10. S. 163 175.

264


211. Piechnik L. Pocz№tki seminariow nauczycielskich 175. 212. ARSI, sygn. Lith. 6. Catalogus brevis anni 1609/10. 213. Ibid., Catalogus brevis anni 1610/1; Catalogus brevis anni 1611/2. 214. Митрошенко И.Я. Иезуиты в восточной части Белоруссии с 1579 по 1772 г. С. 50. 215. Brown J. Biblioteka pisarzуw assystencji polskiej Towarzystwa Jezusowego. Poznaс, 1862. S. 359 363; Piechnik L. Rozkwit Akademii Wileсskiej w latach 1600 1655. Rzym: Institutum Historicum Societatis Jesu, 1983. S. 78 80; Конан І.М. Сарбеўскі Мацей Казімір // Мысліцелі і асветнікі Беларусі Х ХІХ стагоддзя. Мн.: Беларуская энцыклапедыя, 1995. С. 290 293; Идеи гуманизма в общественно-политической и философской мысли Беларуси. Мн.: Наука и техника, 1977. С. 74 83; Конон В.М. От Ренессанса к классицизму. Мн.: Наука и техника, 1978. С. 117 140. 216. Piechnik L. Rozkwit Akademii Wileсskiej w latach 1600 1655 Rzym: Institutum Historicum Societatis Jesu, 1983. S. 79; Кміціц Мікалай // Мысліцелі і асветнікі Беларусі... С. 239 240. 217. ARSI, sygn. Lith. 6. Catalogus brevis anni 1631/2. 218. Ibid. Catalogus brevis anni 1632/3. 219. Ibid. Catalogus brevis anni 1636/7. 220. Ibid. Catalogus brevis anni 1646/7, 1647/8, 1648/9. 221. Piechnik L. Pocz№tki seminariow nauczycielskich 167. 222. Ibid. S. 161. 223. Zaікski S. Jezuici w Polsce Krakуw, 1905. T. IV. Cz. III. S. 1367. 224. ARSI, sygn. Lith. 56, Catalogus brevis anni 1649/50. 225. Ibid., Catalogus brevis anni 1654/5. 226. Ibid., Catalogus brevis anni 1660/1. 227. Ibid., Catalogus brevis anni 1663/4. 228. Ibid., Catalogus brevis anni 1683/. 229. Ibid., sygn. Lith. 40 363. Continuato Historiae Collegy Polocensis Societatis Jesu: ab anno 1667. 230. Ibid., Catalogus brevis anni 1667/68. 231. Ibid., Catalogus brevis anni 1672/3. 232. Ibid., Catalogus brevis anni 1675/6. 2 3 3 . Ibid., Catalogus brevis anni 1655/6; Catalogus brevis anni 1656/7; Catalogus brevis anni 1657/8; Catalogus brevis anni 1659/60. 234. Zaікski S. Jezuici w Polsce T. IV. Cz. III. S. 1060. 235. ARSI, Catalogus brevis anni 1672/3; Catalogus brevis anni 1673/4; Catalogus brevis anni 1689/90. 236. Ibid., Catalogus brevis anni 1657/8. 237. Zaікski S. Jezuici w Polsce T. IV. Cz. III. S. 1136. 238. ARSI, Catalogus brevis anni 1661/2; Catalogus brevis anni 1665/6. 239. Zaікski S. Jezuici w Polsce T. IV. Cz. III. S. 1140. 240. ARSI, sygn. Lith. 58, Catalogus brevis anni 1728/9. 241. ARSI, sygn. Lith. 56, Catalogus brevis anni 1661/2; Catalogus brevis anni 1654/5. 242. Ibid., Lith. 57, Catalogus brevis anni 1700/1. 243. Zaікski S. Jezuici w Polsce T. IV. Cz. III. S. 1237.

265


244. Ibid. S. 1411. 245. ARSI, sygn. Lith. 56, Catalogus brevis anni 1672/2; Catalogus brevis anni 1678/9. 246. Ibid., sygn. Lith. 57, Catalogus brevis anni 1709/10; Catalogus brevis anni 1710/1; Catalogus brevis anni 1711/12. 247. Ibid., sygn. Lith. 57, Catalogus brevis anni 1713/4; sygn. Lith. 58, Catalogus brevis anni 1731/1732. 248. Zaікski S. Jezuici w Polsce T. IV. Cz. III. S. 1293. 249. Подокшин С.А. Реформация и общественная мысль Белоруссии и Литвы. Мн.: Наука и техника, 1970. С. 93. 250. Zaікski S. Jezuici w Polsce T. IV. Cz. III. S. 1293. 251. ARSI, sygn. Lith. 56, Catalogus brevis anni 1649/50. 252. Zaікski S. Jezuici w Polsce T. IV. Cz. III. S. 1294 1298; ARSI, sygn. Lith. 56, Catalogus brevis anni 1658/9; Zaікski S. Jezuici w Polsce T. IV. Cz. III. S. 1295; ARSI, sygn. Lith. 56, Catalogus brevis anni 1666/7; Catalogus brevis anni 1679/80; Ibid., sygn. Lith. 57, Catalogus brevis anni 1713/14. 253. Ibid., sygn. Lith. 56, Catalogus brevis anni 1668/9; Catalogus brevis anni 1671/2; ARSI, sygn. Lith. 57, Catalogus brevis anni 1674/5; Catalogus brevis anni 1675/6. 254. Ibid., sygn. Lith. 56, Catalogus brevis anni 1678/9; Catalogus brevis anni 1681/2; sygn. Lith. 58, Catalogus brevis anni 1729/30; Zaікski S. Jezuici w Polsce Krakуw, 1908 S. 228, 213. 255. ARSI, sygn. Lith. 56, Catalogus brevis anni 1680/1; sygn. Lith. 57, Catalogus brevis anni 1706/7; Zaікski S. Jezuici w Polsce Krakуw, 1908 S. 214; ARSI, sygn. Lith. 57, Catalogus brevis anni 1721/2. 256. Zaікski S. Jezuici w Polsce Krakуw, 1908 S. 231; ARSI, sygn. Lith. 56, Catalogus brevis anni 1691/2. 257. ARSI, sygn. Lith. 56, Catalogus brevis anni 1691/2; sygn. Lith. 57, Catalogus brevis anni 1797/8; Catalogus brevis anni 1705/6; Catalogus brevis anni 1706/7; Catalogus brevis anni 1707/8. 258. Zaікski S. Jezuici w Polsce Krakуw, 1908 S. 234; ARSI, sygn. Lith. 57, Catalogus brevis anni 1708/9, 1709/10. 259. ARSI, sygn. Lith. 57, Catalogus brevis anni 1705/6. 260. Ibid., Catalogus brevis anni 1709/10, sygn. Lith. 57, Catalogus brevis anni 1739/40. 261. Ibid., Catalogus brevis anni 1721/20; Catalogus brevis anni 1736/7. 262. Ibid., Catalogus brevis anni 1728; Catalogus brevis anni 1732/3; Catalogus brevis anni 1733/4. 263. Bednarski S. Upadek i odrodzenie szkуі jezuickich w Polsce. S. 33 34. 264. Ibid. S. 35. 265. Цит. по: Bednarski S. Upadek i odrodzenie szkуі jezuickich w Polsce. S. 36. 266. Ibid. S. 37. 267. Цит. по: Bednarski S. Upadek i odrodzenie szkуі jezuickich w Polsce. S. 38 39. 268. Ibid. S. 40.

266


269. Ibid. S. 44. 270. Piechnik L. Prуby odnowy Akademii Wileсskiej po kікskach Potopu i okres kryzysu 1655 1730. Rzym: Institutum Historicum Societatis Jesu, 1987. S. 146 152. 271. Archiwum Grzebienia L. 272. Piechnik L. Prуby odnowy Akademii Wileсskiej po kікsnach Potopu i okres kryzysu 1655 1730. S. 116 122; Zaікski S. Jezuici w Polsce Krakуw, 1908 S. 139 140. 273. Ibid. S. 134. 274. Ibid. 275. ARSI, sygn. Lith. 56, Catalogus brevis anni 1675/6; Catalogus brevis anni 1685/6; Catalogus brevis anni 1676/7. 276. Ibid., Catalogus brevis anni 1681/2; sygn. Lith. 57, Catalogus brevis anni 1735/6; Catalogus brevis anni 1736/7. 277. Archiwum Grzebienia L. 278. Цит. по: Piechnik L. Prуby odnowy Akademii Wileсskiej... S. 134. 27 9. Цит. по: Bednarski S. Upadek i odrodzenie szkуі jezuickich w Polsce. S. 46. 280. Biblioteka Czartozyskich w Krakowie, od. rкk. sygn. 2188x IV. 281. Piechnik L. Prуby odnowy Akademii Wileсskiej po kікsnach Potopu. S. 30. 282. ARSI, sygn. Lith. 56, Catalogus brevis anni 1691/2; sygn. Lith. 57, Catalogus brevis anni 1700/1. 283. Bednarski S. Upadek i odrodzenie szkуі jezuickich w Polsce. S. 47. 284. Piechnik L. Prуby odnowy Akademii Wileсskiej... S. 137 139. 285. Archiwum Grzebienia L; Brown J. Biblioteka pisarzуw ... S. 227 229; 313; Piechnik L. Prуby odnowy Akademii Wileсskiej; Grzebieс L. Sіownik jezuitуw; Brown J. S. 227 229; Piechnik L. Prуby odnowy Akademii Wileсskiej po kікsnach Potopu i okres kryzysu 1655 1730. Rzym: Institutum Historicum Societatis Jesu, 1987. S. 186 187; Pleиkaitis R. Feodalizmo laikotarpio filozofija Lietuvoje. Vilnius, 1975. S. 454 455; Очерки истории философской и социологиче ской мысли Белоруссии; Под ред. К.П.Буслова, Н.С.Купчина, Э.К.Дорошкевича, А.С.Майхровича, С.А.Подокшина Мн.: Наука и техника, 1973. С. 149; Мысліцелі і асветнікі Беларусі Х ХІХ стагоддзя: Энцыклапедычны даведнік Мн.: Беларуская энцыклапедыя, 1995. С. 237 286. ARSI, Catalogus collegiorum et personarum provinciae Poloniae 1604/5, Catalogus personarum provinciae Poloniae Societatis Jesu 1665/6. 287. Чарнышова Л.А. Каяловіч Альберт // Мысліцелі і асветнікі Беларусі Х ХІХ стагоддзя: Энцыклапедычны даведнік. Мн.: Беларуская энцыклапедыя, 1995. С. 236 237. 2 8 8 . Kot S. Historia wychowania. Warszawa Krakуw: Druk W.L.Anczyca i Spуіki, 1924. S. 310 329. 289. S rutwa J. Wychowanie religijno-moralne w Collegium Nobilium. 1740 1773. «Roczniki teologiczno-kanoniczne». 1974. T. XXI. Zeszyt 6. S. 12. 290. Ibid. S. 15 17. 291. Bednarski S. Na przeіomie (do historji szkolnictwa jezuickiego w Polsce). S. 40 41. 292. Piechnik L. Przemiany w szkolnictwie jezuickim w Polsce XVIII wieku // Z dziejуw szkolnictwa jezuickiego w Polsce. Krakуw: Wydawnictwo WAM Ksiкїa Jezuici, 1994. S. 186.

267


293. Ibid. S. 207. 294. Archiwum Grzebienia L; Pleиkaitis R. Feodalizmo laikotarpio filozofija Lietuvoje. Vilnius: Mentis, 1975. S. 484 485; Brown J. Biblioteka pisarzуw S. 423, 110 111; Poplatek J. Komisja edukacji narodowej. Udziaі byіych jezuitуw w pracach komisji edukacji narodowej. Krakуw: Wydawnictwo apostolstwa modlitwy, 1973. S. 302, 311; Очерки истории философской и социологиче ской мысли Белоруссии. Мн.: Наука и техника, 1973. С. 165; Мысліцелі і асветнікі Беларусі Х ХІХ стагоддзя. Мн.: Беларуская энцыклапедыя, 1995. С. 165, 178. 295. Piechnik L. Przemiany w szkolnictwie jezuickim w Polsce XVIII wieku S. 196. 296. Ibid. S. 198. 297. Ibid. S. 199. 298. См.: Bednarski S. Upadek i odrodzenie szkуі jezuickich S. 209; Piechnik L. Przemiany w szkolnictwie jezuickim w Polsce XVIII wieku S. 199 201. 299. Ibid. S. 199 200. 3 0 0 . Государственная публичная библиотека Республики Украина во Львове им. В.Стефаника, отдел редкой книги, Ст. 77454. Bohomolec F. R o z m o w a o jкzyku polskim. Warszawa: W druk. J.K.Mci Mitzlerowskiej. S . 1758. 301. Ibid. S. 15. 302. Ibid. S. 50. 303. ARSI, Catalogus brevis anni 1743/4. 304. Ibid., Catalogus brevis anni 1746/7. 305. Ibid., Catalogus brevis anni 1748/9.; Catalogus brevis anni 1749/50; Catalogus brevis anni 1750/1. 306. Ibid., Catalogus brevis anni 1754/5. 307. Ibid., Catalogus brevis anni 1770/1.; Catalogus brevis anni 1771/2. 308. Ibid., Catalogus brevis anni 1754/5.; Catalogus brevis anni 1756/7; Catalogus brevis anni 1757/8. 309. Ibid., Catalogus brevis anni 1768/9. 310. Ibid., Catalogus brevis anni 1762/3. 311. Ibid., Catalogus brevis anni 1763/4. 312. Ibid., Catalogus brevis anni 1763/4. 313. Ibid., Catalogus brevis anni 1764/5. 314. Ibid., Catalogus brevis anni 1765/6. 315. Ibid., Catalogus brevis anni 1767/8. 316. Ibid., Catalogus brevis anni 1700/1.; Catalogus brevis anni 1771/2. 317. Ibid., Catalogus brevis anni 1770/1. 318. Ibid., Catalogus brevis anni 1771/2. 319. Piechnik L. Przemiany w szkolnictwie jezuickim w Polsce XVIII wieku S. 190. 320. ARSI, Catalogus brevis anni 1750/1. 321. Ibid., Catalogus brevis anni 1751/2. 322. Ibid., Catalogus brevis anni 1757/8. 323. Ibid., Catalogus brevis anni 1760/1.

268


324. Ibid., Catalogus brevis anni 1751/2. 325. Piechnik L. Przemiany w szkolnictwie jezuickim w Polsce XVIII wieku S. 190 191. 326. ARSI, Catalogus brevis anni 1749/50. 327. Ibid., Catalogus brevis anni 1750/1. 328. Ibid. 329. Ibid., Catalogus brevis anni 1751/2. 330. Ibid., Catalogus brevis anni 1757/8. 3 3 1 . Ibid., Catalogus brevis anni 1757/8; Catalogus brevis anni 1758/9; Catalogus brevis anni 1759/60. 3 3 2 . Ibid., Catalogus brevis anni 1762/3; Catalogus brevis anni 1763/4; Catalogus brevis anni 1764/5. 3 3 3 . Ibid., Catalogus brevis anni 1750/1; Catalogus brevis anni 1762/3; Catalogus brevis anni 1763/4; Catalogus brevis anni 1765/6. 334. Ibid., Catalogus brevis anni 1760/1; Catalogus brevis anni 1762/3. 335. Archiwum Grzebienia L; Pleиkaitis R. Feodalizmo laikotarpio filozofija Lietuvoje. Vilnius: Mentis, 1975; Пашакоўскі Ян // Мысліцелі і асветнікі Беларусі С. 274. 336. Очерки истории философской и социологической мысли Белоруссии (до 1917 г.); Под ред. К.П.Буслова, Н.С.Куприна, Э.К.Дорошевича, А.С.Майхровича, С.А.Подокшина Мн.: Наука и техника, 1973. С. 149 150. 337. Там же. С. 150. 338. Государственная публичная библиотека им. М.Е.Салтыкова-Щедрина в С.-Петербурге, № 33.89.2.13. Kalendarz polityczny і historyczny na rok Paсski 1738, po przybyszowym pierwszy po przestкpnum wtory, zaweraj№cy r e w o l u s y e roczne lunacyi, zaжmienia Sіoсca, Ephemerides, albo dzieje z n a c z n i e j s z e , ktуre siк tego dnia trafiіy, dzieс narodzenia xi№ї№t y Panow chrzesciaсskich, po z№dek Senatorуw y Dygnitorzуw Krуlewstwa polskiego y W.X. Litewskiego, zebrane przez X. Jana Poszakowskiego S.J. Wilno: Druk. A k a d . S.J., 1738, in 12mo; там же: № 33.89.2.13. Kalendarz historyczny i polityczny na rok paсski 1739 zawieraj№cy w sobie rewolucye roczne Sіoсca i xiкїyca, bieg planetуw, history№ uniwersaln№, albo Komput lat od stworzenia wiatu do Narodzenia Chrystusa rozloїony na artates mundi 6, albo na 6 wiekow dawnego Swiata. Komput takїe lat monarchуw y Panуw Europy teraz zyj№cych, zebrane przez X. Jana Poszakowskiego S.J. Wilno: druk. Akad. S.J., 1739, in 12mo; Archiwum Wydawnictwa Apostolstwa modlitwy w Krakowie, Kopernika, 26. Kalendarz jezuicki na rok przestкpny 1740, ubileuszowy drugi, koсcz№cy 200 lat od potwierdzenia tegoї Zakonu przez Pawla III Papieїa. Wilno: Druk. Akad. S.J., 1740, in 4-to; ГПБ им. М.Е. Салтыкова-Щедрина в С.-Петербурге, № 33.88.4.32. Kalendarz mniejszy jezuicki Prowincji litewskiej na rok paсski 1740 przestкpny po przybyszowym pierwszy, wiek drugi S.J. koсcz№cy, zawieraj№cy w sobie rewolucye Sіoсca y Xiкїyca. Nadto 1, dzieс mкczeсstwa albo mierci znaczniejszych S.J. Mкїуw: II, Seriem Generaіуw, Kardynaіуw, Biskupуw e S.J.: III, Regestr Prowincji univerae S.J.: IV Katalog prowincyaіуw y Rectorуw d a w n i e j s z y c h Kollegiуw prowincyi litewskiej: V, Regestr Fundatorуw y Dobrodziejуw Collegiorum tejїe Prowincyj.: VI, Seriem Arcybiskupуw, Biskupуw, Senatorуw y Dygnitarzуw Korony y W.X. Litewskiego, Zebrane przez X. Jana Poszakowskiego S.J. Wilno: druk. Akad. S.J., 1740, in 1mo. Там же, № 33.88.4.33.

269


Kalendarz przewiкtnych Dat na Rok Paсski 1741, po przybyszowym pierwszy, po przybyszowym wtory, zaweraj№cy w sobie roczne rewolucye Sіoсca y xiкїyca, dzieje zejcia z tego wiata zacnych y znacznych urodzeniem, wi№tobliwoci№ y cudami Dam, jakie s№: Swiкte albo Bіogoslawione, Cesarzowe y Cesarzуwne, Krуlowe y Krуlowne, xiкїne y xiкїniczki margrafowe y margrofуwne, takїe senatorskiego rodu Panie y Panny, przezachym Damom polskim do naladowania za przykіad, Dobrodziejkom Kompanii Jezusowej na owiadczenie wdziкcznoж, na kalendк prezentowany. Wilno: druk. Akad. S.J., 1741, in 12mo. 339. Очерки истории философской и социологической мысли Белоруссии; Под ред. К.П.Буслова, П.С.Купчина, Э.К.Дорошевича, А.С.Майхровича, С.А.Подокшина Мн.: Наука и техника, 1973. С. 147. 340. APMP T.J. w Krakowie, sygn. 1536. De viris illustribus provinciae Lithuaniae. 341. Piechnik L. Przemiany w szkolnictwie jezuickim w Polsce XVIII wieku S. 192 193. 342. Archiwum Grzebienia L; Brown J. Biblioteka pisarzуw assystencji polskiej S. 306 308; Pleиkaitis R. Feodalizmo laikotarpio filozofija Lietuvoje. Vilnius: Mentis, 1975. S. 458. 343. Согласно Е.Броуну, эта работа Ф.Папроцкого переиздавалась в Вильно в 1760, 1763, 1771 и 1775 г. 344. Библиотека им. В.Стефаника во Львове, отдел редкой книги, № Ст. 77507. Comp. 7 «Domowe wiadomoci o Koronie Polskiej albo o Malej i Wielkiej Polszcze przedrukowane». Wilno: Druk. J.K.M. i Rzpltej Akademickiej S.J. S. 5. 345. Ibid. S. 8. 346. Ibid. S. 11. 347. Ibid. S. 24. 348. Ibid. S. 37 38. 349. Государственная публичная библиотека Республики Украина во Льво ве им. В.Стефаника, отдел редкой книги, Ст. 1 78449, Europa czкsci wiata najprzedniejszych okolicznoci opisana. Teraz do wiкkszej ucz№cych siк wygody w nowy sposуb przedrukowana w Poznaniu w Collegium Societatis Jesu. Warszawa, 1766. 350. Brown J. Biblioteka pisarzуw assystencji polskiej S. 307. 351. Lewicki J. Geografia za czasуw Komisyj edukacji Narodowej pierwszego w Europie ministerstwa owiaty. Lwуw Warszawa, 1910. S. 31 30. 352. Государственная публичная библиотека Республики Украина во Льво ве им. В.Стефаника, отдел редкой книги. № 8590 Ст. Wojny znaczniejsze przed narodzeniem i po narodzeniu Chrystusa Pana aї do ostatnego pokoju p a r y s k i e g o i hubentskiego Roku 1763 miкdzy rуїnemi narodami miane, z wyraїeniem przyczyn wojowania, zwyciкstwa, tudzieї poїytku lub straty, z d o l o ї e n i e m na swych miejscach imion polskich w rycerskich Dzieіach znakomitych, napisane przed X. Franciszka Paprockiego S.J., Professora akademii Wieleсskiej. Wilno: Druk akad. S.J., 1763. 269 s. Там же. Ст. 1 78420. Dzieje Pretendentow Korony Angielskiej zebrane przez kiкdza Franciszka Paprockiego S.J. Edycya druga w Wilnie, w drukarni jego krуlewskiej moci akademickiej Roku 1778; Brown J. Biblioteka pisarzуw assystencji polskiej S. 306 308. 353. Biblioteka Wydawnictwa Apostolstwa modlitwy xiкїy jezuitуw w K r a k у w e , Kopernika 26 Widok Krуlewstwa polskiego ze wszystkiemi

270


Wojewуdztwami, xiкstwy y ziemiami, Monarchami y Monarchiniami, jako teї Monarchуw, tychїe Monarchiс prawami Rzeczypospolitej, Stanami y tychїe stanуw urzкdami y Uroczystociami Sejmуw i Sejmikуw: Senatu, Rady, Zwi№zkуw, okazywaс, Pospolitego Ruszenia, S№dуw, Skarbu, Wojsk w pokoju y wojnie, zabawami: w krуtkim zdala y rzeczywistym dochownego y swieckiego Rz№du opisie rodowitym ojczystym jкzykiem szkolnej polskiej szlachetnej mіodzi wystawione przed X. Jana Bielskiego S.J. Poznaс, S.J., 1763. 354. Brown J. Biblioteka pisarzуw assystencji polskiej S. 120. 355. Biblioteka Wydawnictwa Apostolstwa modlitwy xiкїy jezuitуw w K r a k у w e , Kopernika 26 Widok Krуlewstwa polskiego (Przedmowa do czytelnika) (пагинация страниц во введении отсутствует). 356. Ibid. 357. Ibid. S. 267 268. 358. Бирало А.А. Философские проблемы в науке эпохи Просвещения в Белоруссии и Литве. Мн.: Изд-во БГУ им В.И.Ленина, 1979. С. 42. 359. Bednarski S. Upadek i odrodzenie szkуі jezuickich w Polsce S. 272 275. 360. Brown J. Biblioteka pisarzуw assystencji polskiej S. 437 438. 361. Piechnik L. Przemiany w szkolnictwie S. 43. 362. Biblioteka Wydawnictwa Apostolstwa modlitwy xiкїy jezuitуw w Krakуwe, Kopernika 26, № 12320. Geografia powszechna czasуw terazniejszych albo opisanie krуtkie caіego wiata, ich poloїenia, pіodu ziemskiego, skіonnoci obywateіуw, handlu, obyczajуw etc, z najwieїczych wiadomoci krajopisarzуw i Wкdrownikуw zebrana, na poїytek mіodzi narodowej na szkoіy publiczne wydana. Warszawa: Druk S.J., 1770. 363. Geografia powszechna S. 1. 364. Ibid. S. 2. 365. Ibid. 366. Ibid. S. 3. 367. Ibid. S. 4. 368. Ibid. S. 5. 369. Ibid. 370. Ibid. S. 173. 371. Ibid. S. 135. 372. Ibid. S. 137. 373. Ibid. S. 256. 374. Ibid. S. 257. 375. Ibid. S. 376 377. 376. Lewicki J. Geografia za czasуw Komisyj edukacji narodowej pierwszego w Europie ministerstwa owiaty. Lwуw Warszawa, 1910. S. 31 30. 377. ARSI, Catalogus brevis anni 1750/1. 378. Ibid., Catalogus brevis anni 1753/4. 379. Ibid., Catalogus brevis anni 1769/70. 380. APMP T.J. w Krakowie, Sygn. 350. Compendia vitarum defunctorum in Collegio Polocensi S. 70 72; Poplatek J., Paszenda J. Sіownik jezuitуw artystуw. S. 149; Archiwum Grzebienia L. 381. Poplatek J., Paszenda J. Sіownik jezuitуw artystуw. S. 149. 382. Bednarski S. Upadek i odrodzenie szkуі jezuickich w Polsce S. 301 308. 383. Piechnik L. Przemiany w szkolnictwie S. 184 185, 188.

271


384. Ibid. S. 187. 385. НГИА РБ в г. Минске. Ф. 27. Оп. 6. Д. 23. Л. 55 55 об. 386. ЦГАДА. Ф. 1603. Оп. 12. Д. 22. Л. 4. 387. Piechnik L. Przemiany w szkolnictwie S. 204. 388. ARSI, Catalogus brevis anni 1756/7. 389. Ibid., Catalogus brevis anni 1757/8. 390. Ibid., Catalogus brevis anni 1768/69. 391. Archiwum Grzebienia L; Brown J. Biblioteka pisarzуw assystencji polskiej S. 136 137, 230 231, 226; Poplatek J. Komisja edukacji narodowej. Krakуw: Wydawnictwo apostolstwa modlitwy, 1973. S. 64 65, 319, 322; Pleиkaitis R. Feodalizmo laikotarpio filozofija Lietuvoje. Vilnius: Mintis, 1975. S. 438. 392. Жаба Ігнацы // Мысліцелі і асветнікі Беларусі: Энцыклапедычны даведнік. Мн.: Беларуская Энцыклапедыя, 1995. С. 212. 393. Жлутко А.А. Карыцкі Міхаіл // Мысліцелі і асветнікі Беларусі. С. 225; Archiwum Grzebienia L. 394. Archiwum Grzebienia L. 395. Багамолец Францішак // Мысліцелі і асветнікі Беларусі: Энцыклапедычны даведнік. Мн.: Беларуская Энцыклапедыя, 1995. С. 136; Brown J. Biblioteka pisarzуw S. 124 127; Archiwum Grzebienia L. 396. Brown J. Biblioteka pisarzуw assystencji polskiej S. 127 128; Archiwum Grzebienia L. 397. Archiwum Grzebienia L. 398. Все хронологические и фактические данные, связанные с жизнью и деятельностью М.Почобута-Одляницкого, приведены по: Poplatek J. Komisja edukacji narodowej... S. 327 339; Sniadecki J. Zywot uczony i publiczny Marcina Odlanickiego Poczobuta. Wilno, 1810. S. 42. 399. Севергин В.М. Записки путешествия по Западным провинциям Ро ссийского государства. С.-Пб., 1803. С. 50 51. 400. Рыбко М.Я. Пачобут-Адляніцкі Марцін // Мысліцелі і асветнікі Беларусі. С. 271 274. 401. Bohusz M.X. Zycie literackie ks. Marcina Poczobuta // Roczniki Towarzystwa Krуlewskiego Warsztawskiego przyjaciуі nauk. Warszawa: W drukarni ksiкzy pijarуw, 1812. S. 418 419. 402. Бирало А.А. Философские проблемы в науке эпохи Просвещения в Белоруссии и Литве. Мн.: Изд-во БГУ им. В.И.Ленина, 1979. С. 13. 403. Там же. С. 14. 404. Карповіч Міхаіл // Мысліцелі і асветнікі Беларусі. С. 224. 405. Князьнін Францішак Дыянізы // Мысліцелі і асветнікі Беларусі. С. 240. 406. Анішчанка Я.К. Беларусь у часы Кацярыны ІІ. Мн.: Веды, 1998. С. 23 24. 407. Толстой Д.А. Римский католицизм в России. С.-П., 1876. T. II. С. 16 17. 408. APMP T. J. w Krakowie, sygn. 1027 XV. S. 94. 409. Ibid. 4 1 0 . Анішчанка Я.К. Беларусь у часы Кацярыны ІІ. Мн.: Веды, 1998. С. 26.

272


411. Анішчанка Я.К. Беларусь у часы Кацярыны ІІ. Мн.: Веды, 1998. С. 25; Быков А.А. Лойола. Его жизнь и общественная деятельность. Ян Гус. Мартин Лютер. Жан Кальвин. Торквемада. Лойола. ЖЗЛ. Биографическая библиотека Ф.Павленкова. М.: Республика, 1995. С. 379 380. 412. Быков А.А. Лойола С. 380. 413. Морошкин М. Иезуиты в России с царствования Екатерины II и д о нашего времени. С.П.: Типография Товарищества «Общественная польза», 1888. Ч. 1. С. 71. 414. Brown J. Biblioteka pisarzуw assystencya polskiej Towarzystwa Jezusowego. Poznaс, 1862. S. 153. 415. Быков А.А. Лойола С. 380. 416. Zaікski S. Jezuici w Polsce. Krakуw, 1908. S. 253 254. 4 1 7 . Zaікski S. Jezuici w Polsce S. 253; Brown J. Biblioteka p i s a r z у w S. 153. 418. Zaікski S. Jezuici w Polsce S. 253 254. 419. Быков А.А. Лойола С. 380. 420. Loret M. Kocioі katolicki a Katarzyna II. 1772 1784. Warszawa, 1910. S. 68; Zaікski S. Jezuici w Polsce S. 254. 421. Zaікski S. Jezuici w Polsce S. 254. 422. APMP T. J. w Krakowie, sygn. 1027 XV. S. 113. 423. Ibid. 424. Ibid. 425. Ibid. S. 113 114. 426. Ibid. S. 114. 427. РНИА в С.-Петербурге. Ф. 821. Оп. 149. Д. 2. Л. 2 об. 428. Там же. 429. Морошкин М. Иезуиты в России с царствования Екатерины II и до нашего времени. Ч. 1. С. 130 131. 430. АРАН С.-ПО. Ф. 100. Оп. 1. Д. 179/15. Л. 55 об. 431. Loret M. Kocioі katolicki a Katarzyna II S. 139; Морошкин М. Иезуиты в России с царствования Екатерины II и до нашего времени C. 134. 432. Морошкин М. Иезуиты в России с царствования Екатерины II и до нашего времени C. 138. 433. АРАН С.-ПО. Ф. 100. Оп. 1. Д. 179/17. Л. 27. 434. Там же. Д. 179/15. Л. 56. 435. Морошкин М. Иезуиты в России с царствования Екатерины II и до нашего времени C. 142. 436. ARSI, sygn. Russia, 15, epistolae Caroli Korycki (1779 1783), Roma, 4 decembra 1779. 437. ARSI, sygn. Russia, 15, epistolae Caroli Korycki (1779 1783), Roma, 6 norembri 1779; Zaікski S. Jezuici w Polsce S. 268. 438. Быков А.А. Лойола С. 380. 439. APMP T. J. w Krakowie, sygn. 845, Historiae collegii Polocensis. P. II. S. 4. 4 4 0 . Zbiуr wiadomoci o kociole i religii katolickiej w cesarstwie Rossyjskiem a szczegуlniej w prowincyach od Polski przyіonczonych od czasu

273


pierwszego rozbioru Polski aї do koсca Mikoіaja I. Zebrany z pism urzкdowych, d o k u m e n t у w i wіasnego widzenia przez jednego urzкdnika rz№dowego rossyjskiego. Poznaс, 1843. T. 1. S. 43 44. 4 4 1 . Сапунов А. Пребывание императрицы Екатерины II в Полоцке... С. 6. 442. ARSI, sygn. Russia, 15, epistolae Caroli Korycki (1779 1783), Roma, 28 Junii 1780. 443. Poplatek J., Sіownik jezuitуw artystуw. Krakуw, 1972. S. 120 121. 444. ARSI, sygn. Russia, 15, epistolae Caroli Korycki (1779 1783), Roma, 28 Junii 1780. 445. Ibid., Roma, 26 augusti 1780. 446. Ibid. 447. Loret M. Kociуі katolicki a Katarzyna II S. 165. 448. Ibid. 449. Ibid. S. 165 166. 450. Ibid. S. 175; Zaікski S. Jezuici w Polsce S. 256. 451. ARSI, sygn. Russia, 15, epistolae Caroli Korycki (1779 1783), Roma, 7 Aprili 1781. 452. Loret M. Kocioі katolicki a Katarzyna II S. 177. 453. Badura P. Kongregacja Generalne Towarzystwa Jezusowego. Zarys historyczny // Jezuicka ars educandi. Prace ofiarowane Ksiкdzu Profesorowi Ludwikowi Piechnikowi S.J. Krakуw: Wydawnictwo WAM, 1995. S. 36. 454. ARSI, sygn. Russia, 15, epistolae Caroli Korycki (1779 1783), Roma, 14 Junii 1783. 455. Zaікski S. Jezuici w Polsce S. 257; Морошкин М. Иезуиты в России с царствования Екатерины II и до нашего времени C. 199. 456. Быков А.А.Лойола С. 381. 457. Archiwum Grzebienia L; Brown J. Biblioteka pisarzуw S. 153. 458. Archivum Vatikanum, sygn. Pol. 344 add V. 459. Poplatek J., Sіownik jezuitуw artystуw. Krakуw, 1972. S. 120. 460. AWAM w Krakowie, Catalogus personarum et officiorum Anni 1787. 461. Ibid., Catalogus personarum et officiorum Anni 1789. 462. Ibid., Catalogus personarum et officiorum Anni 1790. 463. Ibid., Catalogus personarum et officiorum Societatis Jesu in Alba Russia. Ex anno 1798 in annum 1799. 464. APMP T. J. w Krakowie, sygn. 845, Historiae collegii Polocensis. P. II. S. 9; Zaікski S. Jezuici w Polsce S. 258. 465. Badura P. Kongregacja Generalne Towarzystwa Jezusowego S. 35. 466. APMP T. J. w Krakowie, sygn. 845, Historiae collegii Polocensis, P . II S. 11. 467. AWAM w Krakowie, Catalogus personarum et officiorum Anni 1787. 468. APMP T. J. w Krakowie, sygn. 845, Historiae collegii Polocensis. P . II. S. 11. 469. Zaікski S. Jezuici w Polsce S. 259. 470. APMP T. J. w Krakowie, sygn. 845, Historiae collegii Polocensis. P . II. S. 17. 471. Materyaіy do dziejуw Akademii Poіockiej i szkуі od niej zaleїnych. Zebraі L.G. Krakуw, 1905.

274


472. Ibid. S. 16 17. 473. Ibid. S. 50, 17. 474. APMP T. J. w Krakowie, sygn. 1744. 475. Zaікski S. Jezuici w Polsce S. 260. 476. Badura P. Kongregacja Generalne Towarzystwa Jezusowego S. 35. 477. Толстой Д.А. Римский католицизм в России. С.-Петербург: И здание и типография В.Ф.Демакова. Новый пер., Д. № 17, 1876. Т. II. С. 142 143. 478. Zaікski S. Jezuici w Polsce S. 262. 479. Толстой Д.А. Римский католицизм в России... Т. II. С. 143 144. 4 8 0 . Zbiуr wiadomoci o kociole i religii katolickiej w cesarstwie Rossyjskiem S. 180. 481. Badura P. Kongregacja Generalne Towarzystwa Jezusowego S. 35. 482. Chmielowski P. Liberalizm i obskurantyzm na Litwie i Rusi (1815 1823). Warszawa: Redakcij i administracja, 1898. S. 34. 483. AWAM w Krakowie, Catalogus personarum et officiorum Societatis Jesu in imperio Rossiaco. Ex anno 1801 in annum 1802; Zaікski S. Jezuici w Polsce S. 262. 484. Beanvois D. Szkolnictwo polskie na ziemiach litewsko-ruskich. 1803 1832. Lublin, 1991. T. II. S. 162; Zaікski S. Jezuici w Polsce S. 261. 4 8 5 . Materyaіy do dziejуw Akademii Poіockiej i szkуі od niej z a l e ї n y c h S. 17. 486. РНИА в С.-Петербурге. Ф. 733. Оп. 62. Д. 1. Л. 236. 487. Там же. 488. Там же. 4 8 9 . Materyaіy do dziejуw Akademii Poіockiej i szkуі od niej z a l e ї n y c h S. 17. 490. РНИА в С.-Петербурге. Ф. 733. Оп. 62. Д. 1. Л. 236. 4 9 1 . Materyaіy do dziejуw Akademii Poіockiej i szkуі od niej zaleїnyc h S. 17. 492. РНИА в С.-Петербурге, Ф. 733. Оп. 62. Д. 1. Л. 236. 493. AWAM w Krakowie, Catalogus personarum et officiorum Anni 1802. 494. РНИА в С.-Петербурге, Ф. 733, Оп. 62. Д. 1. Л. 242; Materyaіy do dziejуw Akademii Poіockiej i szkуі od niej zaleїnych S. 22. 495. РНИА в С.-Петербурге, Ф. 733, Оп. 62. Д. 1. Л. 242; Materyaіy do dziejуw Akademii Poіockiej i szkуі od niej zaleїnych S. 24 25. 496. Materyaіy do dziejуw Akademii Poіockiej i szkуl od niej zaleїnych S. 24 25. 497. Ibid. S. 23. 498. Ibid. S. 50 51. 499. Ibid. S. 235. 500. Ibid. S. 237. 501. Ibid. S. 28. 502. Ibid. 503. Ibid. S. 29. 504. Ibid. S. 233 234. 505. РНИА в С.-Петербурге, Ф. 733. Оп. 62. Д. 1. Л. 238; Materyaіy do dziejуw Akademii Poіockiej i szkуі od niej zaleїnych S. 176.

275


506. Materyaіy do dziejуw Akademii Poіockiej i szkуі od niej zaleїnych S. 176 177. 507. РНИА в С.-Петербурге. Ф. 733. Оп. 62. Д. 1. Л. 238. 508. Materyaіy do dziejуw Akademii Poіockiej i szkуі od niej zaleїnych S. 176. 509. Ibid. S. 177. 510. РНИА в С.-Петербурге. Ф. 733. Оп. 62. Д. 1. Л. 300 301 об.; Materyaіy do dziejуw Akademii Poіockiej i szkуі od niej zaleїnych S. 188. 511. Materyaіy do dziejуw Akademii Poіockiej i szkуі od niej zaleїnych S. 188 189. 512. РНИА в С.-Петербурге. Ф. 733. Оп. 62. Д. 1. Л. 316 316 об.; Materyaіy do dziejуw Akademii Poіockiej i szkуі od niej zaleїnych S. 204. 513. Materyaіy do dziejуw Akademii Poіockiej i szkуі od niej zaleїnych S. 204. 514. РНИА в С.-Петербурге. Ф. 733. Оп. 62. Д. 1. Л. 307. 515. Materyaіy do dziejуw Akademii Poіockiej i szkуі od niej zaleїnych S. 150. 516. AWAM w Krakowie, Catalogus personarum et officiorum Anni 1793. 517. Ibid., Catalogus personarum et officiorum Anni 1794. 518. Ibid., Catalogus personarum et officiorum Anni 1798, 1799, 1800, 1801, 1802, 1803, 1804, 1805. 519. Materyaіy do dziejуw Akademii Poіockiej i szkуl od niej zaleїnych S. 198. 520. AWAM w Krakowie,Catalogus personarum et officiorum Anni 1800, 1801, 1802, 1803, 1804, 1805, 1806. 521. APMP T. J. w Krakowie, sygn. 1027 XV. Zebrane nauk z ktуrych uczniowie szkуі poіockich XX. jezuitуw dadz№ dowуd rocznego postкpku w Poіocku. Roku 1810 mca lipca 23 dnia. S. 329 332. 522. Ibid. S. 144. 523. НГИА в г. Минске. Ф. 1781. Оп. 26. Д. 1398. Л. 12. 524. РНИА в С.-Петербурге. Ф. 733. Оп. 62. Д. 1. Л. 243. 525. Там же. 526. Materyaіy do dziejуw Akademii Poіockiej i szkуі od niej zaleїnych S. 27 28. 527. История Вильнюсcкого университета. 1579 1979; Под ред. А.Бенджюса и др. Вильнюс: Мокслас, 1979. С. 44. 528. Beanvois D. Szkolnictwo polskie na ziemiach litewsko-ruskich. 1803 1832. Rzym. Lublin: Redakcja wydawnictw KUL, 1991. T. II. S. 162. 529. Zaікski S. Jezuici w Polsce S. 261. 530. Ibid. S. 261 262. 531. Ibid. S. 253. 532. История Вильнюсcкого университета С. 64. 533. Там же. 534. Materyaіy do dziejуw Akademii Poіockiej i szkуі od niej zaleїnych S. 36; Основные требования Виленского университета к «Обществу Иисус а» изложены также в документе, датированном 1813 годом: APMP T. J. w Krakowie, sygn. 1027 XV. S. 219.

276


535. Poplatek J., Sіownik jezuitуw artystуw. S. 120. 536. Zaікski S. Jezuici w Polsce S. 265. 537. РНИА в С.-Петербурге. Ф. 733. Оп. 62. Д. 859. Л. 7. 538. Там же. 539. Там же. Л. 7 об. 540. Там же. Л. 8 об. 541. Там же. 542. Там же. Л. 11 об. 543. Zaікski S. Jezuici w Polsce S. 265. 5 4 4 . Materyaіy do dziejуw Akademii Poіockiej i szkуі od niej z a і e ї n y c h S. 38. 545. Ibid. S. 54. 546. РНИА в С.-Петербурге. Ф. 733. Оп. 62. Д. 859. Л. 7. 547. Materyaіy do dziejуw Akademii Poіockiej i szkуі od niej zaleїnych S. 38, 55. 5 4 8 . Beanvois D. Szkolnictwo polskie na ziemiach litewsko-ruskich T. II. S. 164 165; Materyaіy do dziejуw Akademii Poіockiej i szkуі od niej zaleїnych S. 41. 5 4 9 . Materyaіy do dziejуw Akademii Poіockiej i szkуі od niej z a l e ї n y c h S. 41. 550. Archiwum Grzebienia L; APMP T. J. w Krakowie, sygn. 350. Compendia vitarum defunctorum in collegio Polocensi. S. 6263, 6061, 74, 90, 123, 83; sygn. 845. Historiae colegii Polocensis. P. II, S. 10, 36, 177178; Brown J. Biblioteka pisarzуw assystencji Polskiej. S. 1391; Poplatek J., Paszenda J. Sіownik jezuitуw artystуw. S. 200. 5 5 1 . Beanvois D. Szkolnictwo polskie na ziemiach litewsko-ruskich T. II. S. 167. 552. Ibid. 553. Ibid. 554. APMP T.J. w Krakowie, sygn. 1027 XV, S. 216; ПСЗРИ Т. 32. П е т е р б у р г : печатано в Типографии II отделения Собственной Его Императорско го Величества Канцелярии, 1830. № 24952; Materyaіy do dziejуw Akademii Polockiej i szkуl od niej zaleїnyh. S. 57. 555. Ibid. 556. APMP T.J. w Krakowie, sygn. 1364/I, s. 70 75; ПСЗРИ. Т. 32. П е т е р б у р г : печатано в Типографии II отделения Собственной Его Императорского Величества Канцелярии, 1830. № 25019. C. 208 210. 557. Materyaіy do dziejуw Akademii Polockiej i szkуі od niej zaleїnyh. S. 63. 558. Сапунов А. Заметка о коллегии и Академии иезуитов в Полоцке. Витебск, 1890. С. 18. 559. Materyaіy do dziejуw Akademii Polockiej i szkуі od niej zaleїnyh. S . 63 64; Сапунов А. Заметка о коллегии и Академии иезуитов в П о л о ц к е . С. 18. 5 6 0 . Сапунов А. Заметка о коллегии и Академии иезуитов в П о л о ц к е . С. 19. 561. РНИА в С.-Петербурге. Ф. 733. Оп. 62. Д. 360. Л. 12 об. 562. Там же. Л. 14 16.

277


563. РНИА в С.-Петербурге. Ф. 733. Оп. 62. Д. 360. Л. 27. 564. Там же. Л. 29. 565. Там же. 566. Там же. Л. 30. 567. Там же. Л. 29 об. 31. 568. Там же. Л. 30 32 569. Там же. Л. 34 об. 570. Там же. 571. Там же. Л. 35 об. 36 об. 572. Там же. Л. 36. 573. Там же. Л. 38 об. 574. Там же. Л. 39 об. 575. Там же. Л. 40. 576. Там же. Л. 42. 577. Там же. 578. Там же. Л. 42 об. 579. Там же. 580. Там же. Л. 40 об. 581. Там же. 582. Там же. Л. 41, 19 583. Там же. Л. 16. 584. Там же. Л. 43 об. 585. Там же. Л. 43. 586. Там же. Л. 43 об. 587. Там же. Л. 44. 588. Там же. Л. 44 об. 589. Там же. Л. 44. 590. Там же. Л. 45. 591. Там же. Л. 45, 45 об. 46. 592. Там же. Л. 46 об. 593. Materyaіy do dziejуw Akademii Polockiej i szkуl od niej zaleїnyh. S. 11. 594. Ibid. S. 69 108. 595. APMP T.J. w Krakowie, sygn. 1027 XV. S. 266 277, 292 302. 596. APMP T.J. w Krakowie, sygn. 1027 XV. S. 267 268. 597. Ibid. S. 268. 598. РНИА в С.-Петербурге. Ф. 733. Оп. 62. Д. 360. Л. 13. 599. APMP T.J. w Krakowie, sygn. 1027 XV. S. 273 275. 600. РНИА в С.-Петербурге. Ф. 733. Оп. 62. Д. 360. Л. 13 об. 601. APMP T.J. w Krakowie, sygn. 1027 XV, s. 272 273. 602. РНИА в С.-Петербурге, Ф. 733. Оп. 62. Д. 360. Л. 13 об. 603. APMP T.J. w Krakowie, sygn. 1027 XV. S. 270 272. 604. РНИА в С.-Петербурге, Ф. 733. Оп. 62. Д. 360. Л. 14. 605. APMP T.J. w Krakowie, sygn. 1027 XV. S. 268 270. 606. РНИА в С.-Петербурге, Ф. 733. Оп. 62. Д. 360. Л. 14. 607. APMP T.J. w Krakowie, sygn. 1027 XV. S. 275 277. 608. РНИА в С.-Петербурге, Ф. 733. Оп. 62. Д. 360. Л. 14.

278


609. APMP T.J. w Krakowie, sygn. 1027 XV. S. 267 277. 610. ARSI, Catalogus primus provinciae Alba Russia, 1820, Russ. fasc. IV. 6 11. Archiwum Grzebienia L; Brown J. Biblioteka pisarzуw... S. 348, 318; APMP T. J. w Krakowie, sygn. 845. Historiae colegii Polocensis. P. II. S. 177178, 92. 612. Chmielowski P. Liberalizm i obskurantyzm na Litwie i Rusi (1815 1823). Warszawa, 1898. S. 38. 613. Uwagi nad wychowaniem mіodzieїy przez X.J.R. // Miesiкcznik Poіocki. 1818. T. 1. S. 191. 614. Ibid. S. 98. 615. Ibid. 616. Uwiadomienie o popisach akademikуw // Miesiкcznik Poіocki. 1818. T. 1. S. 149. 617. Ibid. S. 70. 618. Ibid. S. 149. 619. Ibid. 620. Ibid. S. 304 305. 621. Chmielowski P. Liberalizm i obskurantyzm na Litwie i Rusi... S. 40. 622. Materyaіy do dziejуw Akademii Polockiej i szkуl od niej zaleїnych S. 140. 623. Ibid. S. 140 141. 624. РНИА в С.-Петербурге. Ф. 733. Оп. 62. Д. 455. Л. 41; Шайкоў В. Полацкая езуіцкая акадэмія (1812 1820) // Беларускі гістарычны часопіс. 1995. № 4. С. 80 81. 625. РНИА в С.-Петербурге. Ф. 733. Оп. 62. Д. 611. Л. 2. 626. Materyaіy do dziejуw Akademii Polockiej i szkуі od niej zaleїnych. S. 243 244; 262, 255, 250 251, 246, 244, 244 245. 627. Materyaіy do dziejуw Akademii Polockiej i szkуі od niej zaleїnyh. S. 64. 628. Ibid. ­ S. 65. 629. Ibid. ­ S. 150, 205. 630. НГИА РБ в г. Минске. Ф. 1781. Оп. 28. Д. 216. Л. 61 об., 15, 78 об., 21 об. 631. Там же. Оп. 26. Д. 1398. Л. 43. 98, 80 об., 56 об. 632. Zebranie nauk z ktуrych uczniowie szkуі Mohiіewskich Towarzystwa Jezusowego dadz№ dowуd rocznego postкpku. Poіock: Drukarnia Akademicka, 1816. Этот источник находится в фондах БАН РФ в С.-Петербурге. Его шифр:
XXIX ; Materyaіy do dziejуw Akademii Poіockiej i szkуі od niej zaleїnych. б .1 9 3 6 5

S. 108 114, 151 156. 633. APMP T.J. w Krakowie, sygn. 1027 ­ XV. ­ S. 140, 203. 634. «Miesiкcznik Poіocki». 1818. T. 1. 635. РНИА в С.-Петербурге. Ф. 733. Оп. 62. Д. 360. Л. 47. 636. Zebranie nauk.... ­ S. 1. 637. APMP T.J. w Krakowie, sygn. 1027 ­ XV. ­ S. 140. 638. Zebranie nauk.... ­ S. 1 ­ 2. 639. РНИА в С.-Петербурге. Ф. 733. Оп. 62. Д. 360. Л. 47 об.

279


640. Zebranie nauk. ­ S. 2. 641. Zebranie nauk. ­ S. 2 ­ 3; APMP T.J. w Krakowie, sygn. 1027 ­ XV. ­ S. 140. 642. РНИА в С.-Петербурге. Ф. 733. Оп. 62. Д. 360. Л. 47 об. 643. Zebranie nauk. ­ S. 3 ­ 4. 644. РНИА в С.-Петербурге. Ф. 733. Оп. 62. Д. 360. Л. 47 об. 645. Zebranie nauk. ­ S. 4 ­ 5. 646. APMP T.J. w Krakowie, sygn. 1027 ­ XV. ­ S. 140. 647. Zebranie nauk. ­ S. 5; APMP T.J. w Krakowie, sygn. 1027 ­ XV. ­ S. 73. 648. Zebranie nauk. ­ S. 5 ­ 6. 649. APMP T.J. w Krakowie, sygn. 1027 XV. S. 140, 203; «Miesiкcznik Poіocki». 1818. T. 1. 650. APMP T.J. w Krakowie, Catalogus personarum et officiorum Societatis Jesu in imperio Rossiano. 1812 ­ 1820. 651. APMP T.J. w Krakowie, sygn. 1027 ­ XV. ­ S. 73, 77. 652. Ibid. ­ S. 219. 653. Zebranie nauk. ­ S. 6 ­ 7. 654. Materyaіy do dziejуw Akademii Polockiej i szkуl od niej zaleїnyh. S. 236. 655. Ibid. ­ S. 141 ­ 142. 656. РНИА в С.-Петербурге. Ф. 733. Оп. 62. Д. 517. Л. 52. 657. Archiwum Grzebienia L. 658. НГИА РБ в г. Минске. Ф. 1781. Оп. 28. Д. 216. Л. 36 36 об. 659. Там же, Оп. 26, Д. 1398, Л. 12. 660. Там же, Л. 19 об. 661. РНИА в С.-Петербурге. Ф. 733. Оп. 62. Д. 456. Л. 42. 662. Там же. Л. 29. 663. Там же. Л. 43 44. 664. Там же. 665. Там же. Л. 38 об. 666. Там же. Л. 39 об. 667. Там же. Л. 40. 668. Там же. Л. 29. Ф. 1282. Оп. 2. Л. 2007. Л. 1 1 об. 669. Там же. Ф. 1282. Оп. 2. Л. 2007. Л. 26 об. 670. Zebranie nauk ... ­ S. 7 ­ 9. 671. Ibid. ­ S. 9 ­ 15. 672. РНИА в С.-Петербурге. Ф. 379. Оп. 3. Д. 558. Л. 3 4; ПСЗРИ. Петербург, 1830. Т. 33. № 26032. 673. Там же. 674. ПСЗРИ. Петербург, 1830. Т. 33. № 26033. 675. Там же. № 26034. 676. НГИА РБ в г. Минске. Ф. 1430. Оп. 1. Д. 367. Л. 1 1 об. 677. Там же. Л. 2 4. 678. Там же. Л. 2 об. 679. Там же. Л. 5. 680. Там же. Л. 5 об.

280


681. РНИА в С.-Петербурге. Ф. 733. Оп. 2. Д. 517. Л. 1 11; НГИА РБ в г. Минске. Ф. 1430. Оп. 1. Д. 367. Л. 13 24; ПСЗРИ. Петербург, 1830. Т. 37. № 28198. С. 113 119. 682. ПСЗРИ, Т. 37. № 28198. С. 115. 683. Там же. 684. Там же. 685. Там же. С. 116. 686. Там же. С. 117. 687. Там же. С. 117 ­ 118. 688. РНИА в С.-Петербурге. Ф. 379. Оп. 3. Д. 558. Л. 5 7. 689. НГИА РБ в г. Минске. Ф. 1430. Оп. 1. Д. 367. Л. 8 10, 26 27. 690. Там же. Л. 9 об. 691. Там же. Л. 10 об. 692. Там же. Л. 27. 693. Там же. Ф. 1781. Оп. 28. Д. 215. Л. 96. 694. Там же. Ф. 1430. Оп. 1. Д. 367. Л. 63 ­ 66. 695. APMP T.J. w Krakowie, Catalogus personarum et officiorum Societatis Jesu in imperio Rossiano. Ex anno 1819 in annum 1820. Polociae, Typis academicis Societatis Jesu. 696. APMP T.J. w Krakowie, sygn. 1027 ­ XV. ­ S. 150. 697. НГИА РБ в г. Минске. Ф. 1781. Оп. 28. Д. 215. Л. 16 об. 698. APMP T.J. w Krakowie, sygn. 1027 ­ XV. ­ S. 150. 699. Ibid. 700. Zaікski S. Jezuici w Polsce. Krakуw, 1905. S. 274. 701. APMP T. J. w Krakowie, sygn. 1326. ­ S. 63. 702. НГИА РБ в г. Минске. Ф. 1781. Оп. 28. Д. 215. Л. 98 100. 703. Archiwum Grzebienia L.; Zaікski S. Jezuici w Polsce. Krakуw, 1908. S. 235. 704. ARSI, Catalogus brevis ... anno 1711/2. 705. ЦГАДА. Ф. 1603. Оп. 12. Д. 35. 706. Materyaіy do dziejуw Akademii Poіockiej i szkуі od niej zaleїnych S. 175. 707. ARSI, Catalogus brevis ... anno 1753/4. 708. Materyaіy do dziejуw Akademii Poіockiej i szkуі od niej zalenych S. 175. 709. НГИА РБ в г. Минске. Ф. 1781. Оп. 28. Д. 215. Л. 100; там же. Д. 216. Л. 36. 710. Там же. Ф. 1781. Оп. 28. Д. 216. Л. 36. 711. РНИА в С.-Петербурге. Ф. 733. Оп. 62. Д. 1. Л. 243. 712. Materyaіy do dziejуw Akademii Poіockiej i szkуі od niej zaleїnych S. 19, 22, 27 29. 713. РНИА в С.-Петербурге. Ф. 733. Оп. 62. Д. 1. Л. 302 об.; Materyaіy do dziejуw Akademii Poіockiej i szkуі od niej zalenych S. 188. 714. Materyaіy do dziejуw Akademii Poіockiej i szkуі od niej zaleїnych S. 204. 715. НГИА РБ в г. Минске. Ф. 1781. Оп. 28. Д. 216. Л. 22. 716. Там же. Оп. 26. Д. 1398. Л. 12. Оп. 28, Д. 215. Л. 100.

281


717. Там же. Оп. 28. Д. 216. Л. 36. Оп. 26. Д. 1398. Л. 12. 718. Там же. Оп. 26. Д. 1398. Л. 17 об. 719. Там же. Л. 12. 720. APMP w Krakowie, sygn. 1027 ­ XV. ­ S. 144; Materyaіy do dziejуw Akademii Poіockiej i szkуі od niej zalenych S. 126. 721. НГИА РБ в г. Минске. Ф. 1781. Оп. 28. Д. 216. Л. 36. Оп. 26. Д. 1398. Л. 12. 722. APMP w Krakowie, sygn. 1027 ­ XV. S. 144; Materyaіy do dziejуw Akademii Poіockiej i szkуі od niej zalenych S. 126. 723. Zaікski S. Jezuici w Polsce T. IV. Cz. I. S. 436. 724. Zaікski S. Jezuici w Polsce S. 18. 725. Ibid. S. 199; Zaікski S. Jezuici w Polsce T. IV. Cz. I. S. 1059. 726. Zaікski S. Jezuici w Polsce S. 266. 727. Ibid. ­ S. 218. 7 2 8 . Дадиомова О.В. Музыкальная культура городов Белоруссии в XVIII веке. Мн.: Навука і тэхніка, 1992. С. 76. 729. Archiwum Grzebienia L. 730. Zaікski S. Jezuici w Polsce T. IV. Cz. I. S. 1412. 731. РО БАН Р Украина им. В.Стефаника. Ф. 5. Оп. 1. Д. 11, 98. Л. 6. 7 3 2 . Дадиомова О.В. Музыкальная культура городов Белоруссии в XVIII веке. С. 78. 733. НГИА РБ в г. Минске. Ф. 1781. Оп. 27. Д. 538. Л. 12. 734. НГИА Р Литва. Ф. ДА. Д. 11296. Л. 9. 7 3 5 . Дадиомова О.В. Музыкальная культура городов Белоруссии в XVIII веке. С. 79. 736. НГИА Р Литва. Ф. ДА. Д. 11296. Л. 19. 7 3 7 . Дадиомова О.В. Музыкальная культура городов Белоруссии в XVIII веке. С. 205. 738. НГИА Р Литва. Ф. ДА. Д. 11296. Л. 19. 739. Там же. 7 4 0 . Дадиомова О.В. Музыкальная культура городов Белоруссии в XVIII веке. С. 67. 741. НГИА РБ в г. Минске. Ф. 1924. Оп. 1. Д. 7. Л. 73 об. 742. Там же, Л. 74 об. 80. 743. РНИА в С.-Петербурге. Ф. 733. Оп. 62. Д. 1. Л. 243; Materyaіy do dziejуw Akademii Poіockiej i szkуі od niej zalenych S. 19. 7 4 4 . Materyaіy do dziejуw Akademii Poіockiej i szkуі od niej zalenych S. 28. 745. НГИА РБ в г. Минске. Ф. 1781. Оп. 28. Д. 216. Л. 42. 746. Там же. Оп. 26. Д. 1398. Л. 12. 747. Там же. Л. 17 об. 748. Там же. Л. 12. 749. Materyaіy do dziejуw Akademii Poіockiej i szkуі od niej zaleїnych S. 180. 750. НГИА РБ в г. Минске. Ф. 1781. Оп. 28. Д. 216. Л. 22. Оп. 26. Л. 1398. Л. 60 60 об. 751. Там же. Ф. 1781. Оп. 28. Д. 216. Л. 15. 752. Там же. Оп. 26. Д. 1398. Л. 98. 753. Там же. Л. 45.

282


754. Там же. 755. APMP T. J. w Krakowie, sygn. 350. Compendia vitarum defunctorum in Collegio Polocensi, s. 94; sygn. 845; Historiae collegii Polocensis, p. II, s. 129 (nekr). 756. НГИА РБ в г. Минске. Ф. 1430. Оп. 1. Д. 50171. 757. Там же. Ф. 1781. Оп. 26. Д. 1398. Л. 13, 19, 61. 758. Там же. Оп. 28. Д. 216. Л. 17. Оп. 26. Д. 1398. Л. 101 об. 759. Там же. Оп 26. Д. 1398. Л. 81. 760. Там же. Оп. 27. Д. 215. Л. 2 об. 761. НГИА РЛ. Ф. ДА. Д. 11296, Л. 17 18. 7 6 2 . Дадиомова О.В. Музыкальная культура городов Белоруссии в XVIII веке. С. 79. 7 63. Archiwum Grzebienia L; APMP T. J. w Krakowie, sygn. 350, Compendia vitarum defunctorum in Collegio Polocensis. S. 51 52, 20; ibid., sygn. 845. Historiae collegii Polocensis. P. II. S. 23, 48 49; Poplatek J., Paszenda J. Sіownik jezuitуw artystуw. S. 190; Pleиkaitis R. Feodalizmo laikotarpio filosofija Lietuvoje. S. 428. 764. РНИА в С.-Петербурге. Ф. 823. Оп. 3. Д. 1360. Л. 2. 765. Там же. Л. 4. 766. Zaікski S. Jezuici w Polsce. Krakуw, 1908. ­ S. 264. 767. APMP T. J. w Krakowie, sygn. 350. Compendia vitarum defunctorum in Collegio Polocensi S. J. ­ S. 94; sygn. 845-II. Historiae Collegii Polocensis. ­ S. 129. 768. Materyaіy do dziejуw Akademii Poіockiej i szkуі od niej zaleїnych. S. 26. 769. РНИА в С.-Петербурге. Ф. 733. Оп. 62. Д. 1. Л. 243. 770. Materyaіy do dziejуw Akademii Poіockiej i szkуі od niej zaleїnych. S. 22 23, 27 ­ 29. 771. Ibid. S. 26. 772. НГИА РБ в г. Минске. Ф. 1781. Оп. 28. Д. 216. Л. 36 об. 773. РНИА в С.-Петербурге. Ф. 733. Оп. 62. Д. 1. Л. 301 об.; Materyaіy do dziejow Akademii Poіockiej i szkуі od niej zaleїnych. S. 188, 204. 774. Materyaіy do dziejуw Akademii Poіockiej i szkуі od niej zaleїnych. S. 189, 205. 775. НГИА РБ в г. Минске. Ф. 1781. Оп. 28. Д. 216. Л. 2 об. Оп. 26. Д. 1398. Л. 62 об. 776. Materyaіy do dziejуw Akademii Poіockiej i szkуі od niej zaleїnych. S. 176 177. 777. ARSI, Catalogus personarum et officiorum Societatis Jesu in imperio Rossiano. Ex anno 1814 in annum 1815. 778. НГИА РБ в г. Минске. Ф. 1781. Оп. 28. Д. 216. Л. 15 ­ 15 об. 779. Там же, Л. 15 об.; Оп. 26. Д. 1398. Л. 99 об. 780. РНИА в С.-Петербурге. Ф. 733. Оп. 62. Д. 360. Л. 49 об. 781. APMP T. J. w Krakowie, sygn. 1027 ­ XV. S. 143; Materyaіy do dziejow Akademii Poіockiej i szkуі od niej zaleїnych. ­ S. 22. 782. Materyaіy do dziejуw Akademii Poіockiej i szkуі od niej zaleїnych. S. 176, 205. 783. НГИА РБ в г. Минске. Ф. 1781. Оп. 2. Д. 216. Л. 23 об. 784. Там же. Л. 15 об., 17.

283


785. Uwiadomienie o konwikcie Poіockim jezuickim. «Miesiкcznik Poіocki». T II. N 7, 1818; ГПБ им. М.Е.Салтыкова-Щедрина в С.-Петербурге, отдел «Россика», 13.VII.2.209. Uwiadomienie o konwikcie Poіockim jezuickim. Poіock, 1818. S. 11 (Далее сноски на данный источник приводятся по последнему изданию). 786. РНИА в С.-Петербурге. Ф. 733. Оп. 62. Д. 360. Л. 50; Uwiadomienie o konwikcie Poіockim jezuickim. S. 11. 787. Uwiadomienie o konwikcie Poіockim jezuickim. S. 10. 788. Archiwum Grzebienia L.; Brown J. Biblioteka pisarzуw assystencja polskiej Towarzystwa Jezusowego. Poznaс, 1862. S. 340 ­ 341, 289 ­ 290; APMP T. J. w Krakowie, sygn. 350. Compendia vitarum defunctorum in Collegio Polocensi S. J., s. 84, 86. 789. Archiwum Grzebienia L. 790. Uwiadomienie o konwikcie Poіockim jezuickim. S. 4. 791. Братья Слизни: Рафал, Оттон и Мечислав находились в Полоцком конвикте с сентября 1816 г. (начало учебного года) и до его закрытия 23 март а 1820 г. 792. Перлинг Якуб (1784 1870). Уроженец Петербурга. В 1805 1811 гг. изучал философию и теологию в Полоцке. На протяжении 1811 1816 гг. преподава л в Полоцкой коллегии архитектуру, будучи профессором этой д и с ц и п л и н ы . В 1813 1819 гг. был регенсом конвикта и профессором немецко го языка. В 1819 1820 гг. также исполнял обязанности регенса конвикта и профессора французского языка. 793. APMP T. J. w Krakowie, sуgn. 1027 XV. ­ S. 141; Materyaіy do dziejуw Akademii Poіockiej i szkуі od niej zaleїnych. S. 121. 794. APMP T. J. w Krakowie, sуgn. 1027 XV. ­ S. 142; Materyaіy do dziejуw Akademii Poіockiej i szkуі od niej zaleїnych. S. 123. 795. Согласно актам визитации иезуитских монастырей за 1817 и 1818 гг.: НГИА РБ в г. Минске. Ф. 1781. Оп. 28. Д. 216. Л. 42. Оп. 26. Д. 1398. Л. 17 об. братья Новицкие: Адам и Станислав являлись высококвалифицированными музыкантами Полоцкой Академии. Адам за свою работу получал 100 руб., а Станислав 70 руб. 796. APMP T. J. w Krakowie, sуgn. 1027 ­ XV. ­ S. 142. 797. Uwiadomienie o konwikcie Poіockim jezuickim. S. 1. 798. Ibid. 799. Ibid. ­ S. 2 ­ 6. 800. APMP T. J. w Krakowie, sуgn. 1027 XV. ­ S. 143. 801. Materyaіy do dziejуw Akademii Poіockiej i szkуі od niej zaleїnych. ­ S. 23. 802. Uwiadomienie o konwikcie Poіockim jezuickim. S. 7. 803. Ibid. ­ S. 8. 804. Ibid. ­ S. 7. 805. НГИА РБ в г. Минске. Ф. 1781. Оп. 28. Д. 216. Л. 36 об. 806. APMP T. J. w Krakowie, sуgn. 1027 XV. ­ S. 141; Materyaіy do dziejуw Akademii Poіockiej i szkуі od niej zaleїnych. S. 122, 124. 807. Uwiadomienie o konwikcie Poіockim jezuickim. S. 2. 808. Ibid. ­ S. 8. 809. НГИА РБ в г. Минске. Ф. 1781. Оп. 26. Д. 1398. Л. 99 об. 810. Materyaіy do dziejуw Akademii Poіockiej i szkуі od niej zaleїnych. S. 23.

284


811. Uwiadomienie o konwikcie Poіockim jezuickim, s. 8. 812. APMP T. J. w Krakowie, sуgn. 1027 XV, s. 144. 813. Ibid. ­ S. 143; Materyaіy do dziejуw Akademii Poіockiej i szkуі od niej zaleїnych. S. 125. 814. Uwiadomienie o konwikcie Poіockim jezuickim, s. 9. 815. Ibid. 816. APMP T. J. w Krakowie, sуgn. 1027 XV. ­ S. 142; Materyaіy do dziejуw Akademii Poіockiej i szkуі od niej zaleїnych. S. 123. 817. APMP T. J. w Krakowie, sуgn. 1027 XV. S. 147; Materyaіy do dziejуw Akademii Poіockiej i szkуі od niej zaleїnych. S. 129. 818. Uwiadomienie o konwikcie Poіockim jezuickim. ­ S. 7. 819. APMP T. J. w Krakowie, sуgn. 1027 XV. ­ S. 147; Materyaіy do dziejуw Akademii Poіockiej i szkуі od niej zaleїnych. S. 129. 820. Uwiadomienie o konwikcie Poіockim jezuickim. S. 122. 821. APMP T. J. w Krakowie, sуgn. 1027 XV. ­ S. 141; Materyaіy do dziejуw Akademii Poіockiej i szkуі od niej zaleїnych. S. 122. 822. APMP T. J. w Krakowie, sуgn. 1027 XV. S. 144; Materyaіy do dziejуw Akademii Poіockiej i szkуі od niej zaleїnych. S. 126. 823. НГИА РБ в г. Минске. Ф. 1781. Оп. 28. Д. 216. Л. 37. Оп. 26. Д. 1398. Л. 17 об.; 64 об. Оп. 28. Д. 216. Л. 80. 824. Там же. Л. 1 об.; 21 об.; 77 об. Оп. 26. Д. 1398. Л. 11 об. 825. Там же. Оп. 26. Д. 1398. Л. 11 об. 826. ЦГАДА. Ф. 1603. Оп. 1. Д. 35. Л. 19 46 об. Д. 44. Л. 6 23 об. Оп. 12. Л. 34, л. 1 4 об.; НГИА РБ в г. Минске. Ф. 1928. Оп. 1. Д. 265. Л. 52 53; Ф. 1781. Оп. 27. Д. 583. Л. 17 об. 42 об. Ф. 27. Оп. 6. Д. 23. Л. 37 об. 54 об.; НГИА РЛ в г. Вильнюсе, д. ДА, д. 11297. Л. 16 86. 827. НГИА РБ в г. Минске. Ф. 1781. Оп. 28. Д. 216. Л. 84 об. 85. 828. Grzebieс L. Organizacja bibliotek jezuickich w Polsce od XVI do XVIII wieku. Archiwa, Biblioteki i Muzea Kocielne. 1975. T. 30. S. 248 249. 829. РНИА в С.-Петербурге. Ф. 733. Оп. 62. Д. 1065. Л. 22. 830. Grzebieс L. Organizacja bibliotek jezuickich w Polsce ... ­ 1975. ­ T. 30. ­ S 243 ­ 244. 831. Ibid. ­ S. 245. 832. Archiwum Grzebienia L. 833. APMP T. J. w Krakowie, sygn. Compendia vitarum defunctorum in Collegio Polocensi S. J. ab anno 1749 ad annum 1815, S. 44; Archiwum Grzebienia L.; Brown J. Biblioteka pisarzуw assystencji Polskiej Towarzystwa Jezusowego, s. 15, 215; Poplatek J., Paszenda J. Sіownik jezuitуw artystуw. Krakуw: Wydawnictwo apostolstwa modlitwy, 1972. S. 75. 834. НГИА РБ в г. Минске. Ф. 1781. Оп. 27. Д. 538. Л. 17 об. 42. 835. НГИА РЛ в г. Вильнюсе. Ф. ДА. Д. 11297. Л. 16 86; ЦГАДА. Ф. 1603, Оп. 1. Д. 35. Л. 19 46 об. 836. НГИА РБ в г. Минске. Ф. 1928. Оп. 1. Д. 265. Л. 52 53; ЦГАДА. Ф. 1603. Оп. 1. Д. 35. Л. 19 46 об. 837. НГИА РБ в г. Минске. Ф. 27. Оп. 6. Д. 23. Л. 37 об. 54 об. 838. ЦГАДА. Ф. 1603. Оп. 12. Д. 34. Л. 1 4 об. 839. Там же. Д. 36. Л. 9 об. 31. 840. Там же. Д. 34. Л. 17.

285


841. Grzebieс L. Organizacja bibliotek jezuickich w Polsce 1975. T. 30. S. 247. 842. РНИА в С.-Петербурге. Ф. 733. Оп. 62. Д. 1065. Л. 22. 843. Морошкин М. Иезуиты в России с царствования Екатерины II и до нашего времени. С.П., 1888. Т. 1. С. 257. 844. РНИА в С.-Петербурге. Ф. 733. Оп. 62. Д. 360. Л. 26 26 об. 845. Zaікski S. Jezuici w Polsce. Krakуw, 1908. S. 263. 846. Materyaіy do dziejуw Akademii Poіockiej i szkуі od niej zaleїnych. Zebraі I.Y. Krakуw, 1905. S. 28. 847. Ibid. ­ S. 27. 848. Zaікski S. Jezuici w Polsce. Krakуw, 1908. S. 259. 8 4 9 . Morszyсski A. Kollegium jezuickie w Poіocku. «Upominek Wileсski». Wilno, 1879. S. 180. 850. APMP T. J. w Krakowie, sygn. 1326, s. 72. 851. РНИА в С.-Петербурге. Ф. 733. Оп. 62. Д. 1065. Л. 22. 852. Там же. Д. 517. Л. 92 93. 853. Там же. 854. Там же. Л. 91 91 об. 855. Там же. Л. 92 93. 856. Там же. 857. Materyaіy do dziejуw Akademii Poіockiej i szkуі od niej zaleїnych. ­ S. 188 ­ 189. 858. НГИА РБ в г. Минске. Ф. 1781. Оп. 26. Д. 1398. Л. 84 об. 85. 859. Там же. Оп. 28. Д. 216. Л. 22 об. 860. Materyaіy do dziejуw Akademii Poіockiej i szkуі od niej zaleїnych. S. 150. 861. РНИА в С.-Петербурге. Ф. 733. Оп. 62. Д. 517. Л. 29. 862. РО БАН РУ им. B.Стефаника во Львове. Ф. 5. Оп. 1. Д. II-95б д 6. 863. НГИА РБ в г. Минске. Ф. 1781. Оп. 28. Д. 216. Л. 38 об., 64 об., 80 об., 24, 17. 864. Там же. Оп. 26. Д. 1398. Л. 19, 46 об., 80 об., 62, 102. 865. Archiwum Grzebienia L. 866. Poplatek J., Sіownik jezuitуw artystуw. S. 149. 867. APMP T. J. w Krakowie, sygn. 850-II. Historiae Collegii Polocensis. ­ S. 13, 18. 868. НГИА РЛ в г. Вильнюс. Ф. ДА. Д. 11297. Л. 16 86; ЦГАДА. Ф. 1603. Оп. 1. Д. 35. Л. 19 46 об. 869. НГИА РБ в г. Минске. Ф. 1781. Оп. 27. Д. 538. Л. 18 об. 870. РНИА в С.-Петербурге. Ф. 733. Оп. 62. Д. 1153. Л. 2. 871. Там же. Л. 7, 9. 872. НГИА РЛ в г. Вильнюс. Ф. ДА. Д. 11297. Л. 42; ЦГАДА. Ф. 1603. Оп. 1. Д. 35. Л. 24. 873. Юргинис Ю.М. Литовские книги XVI в. и проявление у них идей г уманизма. Культурные связи народов Восточной Европы в XVI в. / Под ред. акад. Б.А.Рыбакова. М.: Наука, 1976. С. 68. 874. Цит. по: Владимиров Л.И. Всеобщая история книги. М.: Книга, 1988. С. 271.

286


875. Grzebieс L. Organizacja bibliotek jezuickich w Polsce 1975. T. 30. S. 268. 876. НГИА РБ в г. Минске. Ф. 1928. Оп. 1. Д. 265. Л. 52 об. 877. Там же. Ф. 27. Оп. 6. Д. 23. Л. 41 об. 878. ЦГАДА. Ф. 1603. Оп. 12. Д. 36. Л. 9 об.; Brown J. Biblioteka pisarzуw assystencja Polskiej... ­ S. 183 ­ 185, 246, 352 ­ 355. 879. ARSI, sygn. Lith. 59. Catalogus brevis personarum et officiorum Provinciae Litvanae Societatis Jesu anni 1766/67 ­ 1773/4. 880. ЦГАДА. Ф. 1603. Оп. 1. Д. 35. Л. 19 об ­ 28. 881. НГИА РБ в г. Минске. Ф. 1781. Оп. 27. Д. 538. Л. 22 об. 882. ЦГАДА. Ф. 1603. Оп. 12. Д. 34. Л. 4. 883. Tomasz a Kempis. O naladowanui Chrystusa. ­ Krakуw: Wydawnictwo apostolstwa modlitwy, 1989. ­ S. 6. 884. Ibid. 885. Bednarski S. Upadek i odrodzenie szkуі jezuickich w Polsce. Krakуw: Wydawnictwo ksiкїy jezuitуw, 1933. S. 107. 886. НГИА РБ в г. Минске. Ф. 1781. Оп. 27. Д. 538. Л. 37 - 40 об. 887. ЦГАДА. Ф. 1603. Оп. 12. Д. 34. Л. 4 об. 888. Brown J. Biblioteka pisarzуw assystencja Polskiej... ­ S. 124 ­ 127. 889. Ibid. ­ S. 359 ­ 363. 890. Конон В.М. От Ренессанса к классицизму. Мн.: Наука и техника, 1978. С. 130. 891. Антология педагогической мысли Белорусской СССР / Под ред. М.А.Лазару ка, И.Я.Науменко, Е.М.Бабосова и др. М.: Педагогика, 1986. С. 122 126. 892. Bednarski S. Upadek i odrodzenie szkуі jezuickich w Polsce... S. 114. 893. НГИА РБ в г. Минске. Ф. 1928. Оп. 1. Д. 265. Л. 52. 894. Там же. Ф. 27. Оп. 6. Д. 23. Л. 47 об. 895. Bednarski S. Upadek i odrodzenie szkуі jezuickich w Polsce... S. 107. 896. ЦГИА Республики Литва в Вильнюсе, Ф. ДА. Д. 11286; HГИА РБ в г. Минске. Ф. 1781. Оп. 27. Д. 538. Л. 40 40 об. 897. Brown J. Biblioteka pisarzуw assystencji Polskiej... ­ S. 226. 898. ЦГАДА. Ф. 1603. Оп. 1. Д. 35. Л. 32 об. 899. Piechnik L. Rozkwit Akademii Wileсskiej w latach 1600 1655. Rzym: Institutum Historicum Societatis Jesu, 1953. S. 209 222. 900. НГИА РБ в г. Минске. Ф. 1781. Оп. 27. Д. 538. Л. 17 об. 901. ARSI, sygn. Lith. 6. Catalogus brevis ... anni 1768/69. 902. APMP T. J. w Krakowie, sygn. 350. Compendia vitarum defunctorum in Collegio Polocensi, s. 70 72; Poplatek J., Paszenda J. Sіownik jezuitуw artystуw. S. 149. 903. Poplatek J., Paszenda J. Sіownik jezuitуw artystуw. S. 149. 904. НГИА РБ в г. Минске. Ф. 1781. Оп. 27. Д. 538. Л. 18 ­ 18 об. 905. Там же. Л. 31 31 об. 906. НГИА РБ в г. Минске. Ф. 1928. Оп. 1. Д. 265. Л. 52 об. 907. ЦГАДА. Ф. 1603. Оп. 1. Д. 35. Л. 46 об. 908. Там же.

287


909. Grzebieс L. Organizacij bibliotek jezuickich w Polsce 1975. T. 30. S. 227. 910. APMP T. J. w Krakowie, sygn. 1362. ­ S. 59 ­ 60; НГИА РБ в г. Минске. Ф. 1781. Оп. 26. Д. 1398. Л. 11. 9 11. НГИА РБ в г. Минске. Ф. 1430. Оп. 1. Д. 50171. Л. 1. 912. Полоцк: Исторический очерк / Под ред. П.Т.Петрикова, М.О.Бича, Марченко И.Е. и др. Мн.: Наука и техника, 1987. С. 93. 913. РНИА в С.-Петербурге. Ф. 733. Оп. 62. Д. 1065. Л. 22. 914. Там же. Л. 23 об. 915. Там же. Л. 24. 916. Там же. 917. Там же. 918. Там же. Л. 24 24 об. 919. Там же. Л. 24 об. 920. Там же. Л. 42 об., 46 46 об., 49. 921. Там же. Л. 69. 922. Там же. Л. 74 75. 923. APMP T. J. w Krakowie, sygn. 845 ­ II. Historiae Collegii Polocensis. ­ S. 19. 924. APMP T. J. w Krakowie, sygn. 350. Compendia vitarum defunctorum in Collegio Polocensi S. J. ab anno 1749 ad annum 1815. ­ S. 92 ­ 93; Archiwum Grzebienia L. 925. APMP T. J. w Krakowie, sygn. 845. Historiae Collegii Polocensis. P. II. S. 159; Archiwum Grzebienia L. 926. Archiwum Grzebienia L. 927. APMP T. J. w Krakowie, sygn. 350. Compendia vitarum defunctorum in Collegio Polocensi S. J. ab anno 1749 ad annum 1815. ­ S. 96 ­ 97; Archiwum Grzebienia L. 928. Materyaіy do dziejуw Akademii Poіockiej i szkуі od niej zaleїnych. Krakуw, 1905. S. 27. 929. Archiwum Grzebienia L. 930. РНИА в С.-Петербурге. Ф. 733. Оп. 62. Д. 517. Л. 96. 931. Там же. Д. 1. Л. 242 об.; APMP T. J. w Krakowie, sygn. 1027 ­ XV. Zbiуr nauk w Akademii Poіockiej Towarzystwa Jezusowego. S. 273. 932. НГИА РБ в г. Минске. Ф. 1781. Оп. 26. Д. 1398. Л. 11 ­ 11 об. 933. Там же, Оп. 28, Д. 216, Л. 35 об. 934. APMP T. J. w Krakowie, sуgn. 1027 XV. ­ S. 147; Materyaіy do dziejуw Akademii Poіockiej i szkуі od niej zaleznych. S. 128. 935. APMP T. J. w Krakowie, sуgn. 1027 XV. ­ S. 206. 936. Ibid. 937. РНИА в С.-Петербурге. Ф. 733. Оп. 62. Д. 1. Л. 242 об. 938. Там же. Д. 1065. Л. 23. 939. Materyaіy do dziejуw Akademii Poіockiej i szkуі od niej zaleїnych. S. 28. 940. РНИА в С.-Петербурге. Ф. 733. Оп. 62. Д. 1065. Л. 23. 941. APMP T. J. w Krakowie, sуgn. 1027 XV. ­ S. 147. 942. РНИА в С.-Петербурге. Ф. 379. Оп. 3. Д. 771. Л. 10 об.

288


943. Там же. 944. Там же. Ф. 773. Оп. 62. Д. 1. Л. 243. 945. Materyaіy do dziejуw Akademii Poіockiej i szkуі od niej zaleїnych. S. 28. 946. РНИА в С.-Петербурге. Ф. 379. Оп. 3. Д. 771. Л. 10. 947. Там же. Ф. 733. Оп. 62. Д. 1. Л. 242 об. 948. Там же. Д. 1065. Л. 59 59 об. 949. Там же. Л. 517. Л. 92 93. 950. APMP T. J. w Krakowie, sуgn. 845 ­ II. ­ S. 155. 951. APMP T. J. w Krakowie, sуgn. 1027 XV. ­ S. 145; Materyaіy do dziejуw Akademii Poіockiej i szkуі od niej zaleїnych. S. 127. 952. Толстой Д. Римский католицизм в России. С.-Петербург, 1876. Т. II. С. 136. 953. РНИА в С.-Петербурге. Ф. 379. Оп. 3. Д. 771. Л. 1. 954. Там же. Л. 19 19 об.; Ф. 733. Оп. 62. Д. 630. Л. 5 об. 955. Там же. Ф. 733. Оп. 62. Д. 1065. Л.Л. 42 об., 46 46 об. 956. Там же. Л. 59 об. 957. Brown J. Biblioteka pisarzуw assystencji Polskiej Towarzystwa Jezusowego. Poznaс, 1862. S. 150. 958. Materyaіy do dziejуw Akademii Poіockiej i szkуі od niej zaleїnych. S. 189. 959. НГИА РБ в г. Минске. Ф. 1781. Оп. 28. Д. 216. Л. 85. 960. Там же. 961. НГИА РБ в г. Минске. Ф. 1781. Оп. 28. Д. 216. Л. 80 об.; Оп. 26. Д. 1398. Л. 81. 962. РНИА в С.-Петербурге. Ф. 733. Оп. 62. Д. 1. Л. 235. 963. Materyaіy do dziejуw Akademii Poіockiej i szkуі od niej zaleїnych. S. 177. 964. РНИА в С.-Петербурге. Ф. 733. Оп. 62. Д. 1. Л. 235 об. 965. НГИА РБ в г. Минске. Ф. 1781. Оп. 28. Д. 216. Л. 61 об.; Оп. 26. Д. 1398. Л. 46 об. 966. РНИА в С.-Петербурге. Ф. 733. Оп. 62. Д. 517. Л. 92 93. 967. НГИА РБ в г. Минске. Ф. 1781. Оп. 26. Д. 1401. Л. 3 об. 968. РНИА в С.-Петербурге. Ф. 733. Оп. 62. Д. 1. Л. 306. 969. Materyaіy do dziejуw Akademii Poіockiej i szkуі od niej zaleїnych. S. 150. 970. РНИА в С.-Петербурге. Ф. 733. Оп. 62. Д. 1. Л. 314.

289


390


Именной указатель
Абрамсперг А. 226 Август II 79 Агуэссу 174 Азаров Б. 207 Аквавива К. 30 Аквинский Ф. 232 Александр I. 18, 144, 153, 196, 227, 239, 248, 255 Альвар Е. 34, 92 Ампер А.М. 233 Анжиолини К. 214 Анжиолини Л. 226 Анжиолини Ф. 226 Анжиолини Ю. 147 Аристотель 13 Арцишевский Б. 189 Архетти А. 126, 129, 130 Асклепи М.И. 237 Баландрет К. 176 Банфи Ф. 74, 75, 76, 253 Бартошевич А. 92 Барейша Г. 179 Баршчевский Я. 180 Баторий С. 5, 64, 248 Беганьский И. 91, 104 Беднарский С. 8, 9, 10, 29, 34, 39, 47, 74, 78, 145, 235 Б езбородко А.А. 126 Белинский И. 58 Беллармини Р. 232 Бельский Я. 23, 104 Бенедикт Н. 63 Бениславский Я. 129, 130 Бенлехавский Ю. 180 Бенько вский Л.14 Берент А. 137, 96 Бетховен Л. 353, 111 Бжозовский М. 82 Б жозовский Т. 200, 218, 219, 220, 221, 225, 264, 146, 149 Билиньский А. 59 Бирало А.А. 15, 100, 104 Бирковский 170, 173 409


Блажовский 173 Блашко вский Я. 75 Бл удов Д.Н. 241 Боболя А. 71 Бовуа Д. 8 Богомолец И. 113, 115 Богомолец П. 115 Богомолец Ф. 113, 114 Богомолец Я. 114, 115 Богушевич В. 226 Бокша Р. 60 Боррели П. 237 Борковский Н. 208 Боровский Ф. 214 Боссуэт 174 Бохен П. 75, 76 Браге Т. 15 Бродрик Я. 13 Бролинский М. 57 Бромирский М. 92 Броун Ю. 23 Бруно Д. 15 Брухман А. 63 Брындза В. 211 Бурдалю 174 Бучинский В. 176 Вайдак П. 179 Вайдак Ю. 179 Вайткунас Г. 15 Ванькович В. 179, 180 Ванькович Р. 179 Варшевицкий В. 59 Василевский Я. 179 Василий 39 Варсхейт И. 82 Ведманн Я. 127 Везалий А. 15 Вергилий 169, 185, 187, 234 Верзбицкий К. 92 Вертинский Т. 189, 190, 191 Виланд 175 Виллауме Б. 172 410


Виртембергский А. 152 Витко вский Ю. 179 Вишневский М.С. 206 Вихлемс Я. 236 Владислав IV 204 Войнилович А. 78 Войнилович К. 200 Воллович А. 82 Войцехович М. 81 Войцеховский К. 190, 191 Вольтер 178, 254 Вроцкий В. 200 Вуек Я. 22 Вырвич К. 23, 94, 98, 104, 106, 107, 113, 137 Вязмитинов С.К. 195 Гавот 214 Гаврилович П. 172 Гавроньский А. 91 Гайдамович Щ. 179 Гайданович Ф. 179 Галилей Г. 15 Генбич А. 208, 209 Герасимович С. 111 Ге р од от 172 Герт Р. 96 Ге сиод 39 Г жебень Л. 8, 11, 13, 21 Гижицкий Ф.К. 23, 24, 140, 141, 142, 152, 158, 210, 224 Глейм 175 Глушневич М. 189 Гозий С. 22 Голенченко Г.Я. 14, 60 Головач С. 72 Головка К. 99 Головня К. 23 Голицын А.Н. 189, 196, 197, 198, 211, 210, 248 Гомер 39, 169, 172, 234, Гонзалес Ф. 77 Гораций 37, 168, 185, 188 Гоницкий 170 Геллерт 174, 175 Грановский Т.Н. 6 411


Го с (Гурский) С. 60, 63, 147 Гр е с с е т 174 Гробель Я. 97 Гродзицкий С. 352 Грубер Г. 132, 137, 144, 145, 243, 244 Гум ковский С. 95 Гурский В. 147 Грыньский П. 225 Дадиомова О.В. 204, 205, 206 Давидович Я. 225 Даровский Р. 8, 11 Д аукша М. 231 де Ноелле К. 75, 81 де Сац С. 172 Д едерко 154 Д екарт Р. 15, 88, 110, 115, 116 Демосфен 26, 39, 172, 234 Демьянович А. 6 Денис 174, 175 Д ержавин Г.Р. 173, 178 Дертинс И. 77 Дзевялтовский И. 85 Дзерожинский Ф. 159, 160, 176, 244 Дзерожинский Ю. 207 Дзякилевич В. 86 Дмитриев И.И. 173 Добролюбов Н.А. 5 Добшевич Б. 15, 92 Довгяла И. 179 Довмонт А. 208, 209 Домбровский М. 205 Дорогостайский Н.М. 55 Дорошевич Э.К. 15 Дорошкевич Э.К. 19, 20 Длугаш Я. 237 Дружбицкий К. 22 ду Ярдин Якуб Медард 147 Дукшиньский Г. 179 Дунин Р. 232 Дындович А. 58 Дюфрене М. 101 412


Еврипид 169 Ейгирд Ф. 200 Екатерина II 124, 127, 128, 129, 130, 133, 196, 239 Енджевский Ю. 208 Жаба И. 112 Жабровский К. Жебровский И. Жебровский К. Жебровский С. Жебровский Т. 179 200 179 179 91, 115

Завадовский П.В. 146 Заленский С. 8, 9, 17, 57, 70, 71, 73, 134, 201, 210, 227 Залеский И. 176 Залесский Ю. 92 Заранек А. 189 Заремба Я. 208, 210 Зебровский А. 200 Змудский М. 59 З убович Р. 214 Зубовский М. 208 Зубрицкий К. 179 Ивицкий И. 168, 169, 172 Игнатович И. 179 Идзел Ф. 97 Иждебский И. 73 Илинский 147 Иосиф II 132 Йодко П. 205 Кадульска И. 11 Калицкий И. 58 Канаровский-Сахович К. 228, 229 Кант 178 Кантемир А.Д. 173 Карамзин Н.М. 173 Карвацкий М. 95 Карпович М. 118 Кару Ф.К. 136 Каспрович Я. 87 Каттенбринг Ю. 123, 226 Катуллий 35, 168 413


Квитовский Ф. 208 Келл М. 91 Кемпинский Ф. 233 Кеплер И. 15 Кжечетовский П. 78, 225 Кжижановский М. 179 Кизинг Ф. 97 Киркор А. 179 Киркор Б. 179 Киркор В. 179 Кисель А.Ф. 205 Клейст 174, 175 Климент XII 79 Климент XIV 18, 23, 54, 126, 205 Клингер П. 63 Клопшток 175 Клочовский Е. 14 Кмита С. 232 Кмитиц Н. 63 Кнапский С. 63 Княжнин Я.Б. 119, 173 Ковзан М. 225 Козловский П. 205 Кольбе А. 179 Коморовский И. 179 Коморовский М. 179 Коморовский Я. 179 Конарский С. 86, 87, 88, 89, 90, 93, 120 Кондрау Я. 166, 249 Кондрю Я. 179 Кононович М. 208 Конон В.М. 15 Коперник Н. 15, 167 Кордамович К. 179 Корейва А. 225 Корицкий К. 22 Корнель 174 Корсак А. 214 Корсак М. 179 Корсак С. 66 Корсак Р. 225 Коршулевский 205 414


Корыцкий М. 112, 113 Корыцкий М. 147 Ко синьский С. 63 Ко сман М. 7, 8 Ко стюжицкий П. 67 Ко сцяловский И. 225 Кот С. 28, 87, 31 Коч убе й 198 Коцел М. 225 Коццел М. 78 Кохановский Я. 94, 168, 173 Кохановский П. 114, 173 Кошко Ю. 206 Коялович А. 85, 86, 235 Коялович В. 232 Коялович К. 85 Коялович П. 232 Коялович Я. 232 Крабовский П. 208 Красицкий И. 168 Красицкий К. 91 Красовский И. 152 Крылов И.А. 173 Крыньский В. 96 Крыцкий Т. 73 Ксенжкевич Ф. 92, 95 Ксенофонт 172 Кулеша И. 92 Кулеша Я. 232 Ку рдыбаха Л. 8 Лабрюйер 174 Лазьневский И.К. 166 Лаланд Ж.Ж. 118 Ламковский П. 202 Ланге П. 167, 168 Ландес А. 214 Лауренти Я. 57 Лафонтен 174, 187 Левкович Я. 166 Левкович Я. 202 Лейбниц 233 Лемищевский С. 207

415


Ленкевич Г. 91, 97, 109, 123, 136, 230, 236, 237 Ленчицкий С. 62 Лесганек Ю. 91 Лесневский М. 159, 176, 200 Лепший А. 7 Лессинг 174 Ливен К.А. 241, 242, 249 Ливий 38, 39, 98, 234 Линчкенхейер Я. 96, 97 Линней К. 168 Лисовский С. 200 Литинский Н. 180 Лихтвер 175 Лоевский И. 72 Лойоло И. 29, 32, 33, 125, 129, 233 Лойко Я. 91 Локк 192 Локман 172 Ломоносов М.В. 173, 187 Лойко Я. 91 Лукашевич Ю. 6, 48 Лукашевич М. 179 Лунин А.М. 133 Лупиа А. 111 Лупиа Ф. 111 Лускина И. 113, 202 Лускина С. 91, 202 Лыщинский К. 85 Любсевич Я. 147 Любович Н.Н. 5 Люстиг А. 147, 176 Лянге 175 Маггио В. 231 Магнанн Я.Н. 147 Малиновский К. 111 Малиновский Р. 111, 142 М альчевский Я. 179 Мальхерб 174 Марек З. 11 Маркевич Я. 206 Марковский Ф. 91 416


Мараш Я.Н. 14 Марциалл 37 Массальский И. 112, 119, 122, 180 де Меестр Жозеф 147 Менет 214 Мелюньский М. 67 Миладовский Д. 207 Микулович Ю. 143 Мольер 174 Миндовг 108 Мирецкий А. 68 Мирский И. 179 Мирский Ю. 179 Митрошенко И.Я. 63 Миханович Я. 214 Михневич Д.Е. 14 Модзелевский А. 78, 189 Могильницкий Я. 208 Можейко вский Т. 72 Молинари М. 160, 176 Монтескье Ш. 254 Моравский Я. 208, 209 Мордвинов Н.С. 248 Моритз А. 127 Морошкин М. 5 Моттерио де ля Г. 96 Миханович Я. 214 Мошиньский А. 7, 227, 228 Мусьницкий Н. 214 Нарвойш Ф.М. 117 Назианзин Г. 37, 39 Наревич Г. 85 Нарушевич А. 91, 113, 168, 205 Натоньский Б. 8, 12, 13 Небаба А. 66 Недвецкий С. 200 Нейч Я. 205 Непот 134, 183 Никдан Б. 172 Николай I 131, 240 Новагк К. 147 417


Новицкий А. 7 Ноллет Я. 91 Обирек С. 11 Обронпальский 85 О бу хович Т. 205 Овидий 35, 134, 168, 183, 185, 234 Огинская Э. 116 Огинский М.К. 119 Одахо вский 217 О жеховский 170 Озеров В.А. 173 Олива 77, 81, 83 Ольшевский П. 53, 73 Орлов В. 16 Ошевский М. 109 Ошмянец Ф. 142 Павел I 135, 137, 138, 144 Палиан Э.А. 116 Папроцкий И. 58 Папроцкий Л. 101, 102, 103 Папроцкий Ф. 23 Парацельс Т. 15, 237 Пассек П.Б. 133 Пашенда Е. 8, 11, 13 Пежарский А. 85 Петр I 68, 69 Петрашко М. 95 Петрицкий И. 92 Петрович С. 164, 176, 214, 244 Петровский С. 205 Пехник Л. 9, 10, 11, 49, 74, 78, 85 Печников Б.А. 14 Пётровский К. 176 Пжестжельский К. 202 Пиварский К. 7 Пий VII 129, 130 Пиндар 39 Пирлинг Я. 174, 176 Писон В. 237 Плавт 169 Платон 39, 173 418


Платер Л. 139, 210, 211, 227, 229, 244, 246, 250, 251 П л еч кайтис Р. 11, 15 Плоквин 214 Плутарх 54, 235 Пого ский Т. 206 Подокшин С.А. 15 Пожецкий Я. 92, 115 Полоньский Ю. 132, 139, 244 Помезанский М. 208 Помпонацци П. 15 Поплатек Я. 8, 11, 12, 13 Попов Д.Н. 241, 249 Попел С. 111 Поссевино А. 128 Петяшко И. 71 Понятовский С.А. 132 Потей Л. 79 Потемкин Г.А. 129 Почобут-Одляницкий М. 91, 115, 116, 117, 118, 146, 248 Пошако вский Я. 15, 21, 74, 99, 100 Проперций 168, 35 Пузына П. 83 П у хальский К. 11 Пуэлл А. 147, 214 Рабенер 174 Рагоза С. 162, 176 Радзивилл И.Ф. 99 Радзивил К. 80 Радзивилл М. Сиротка 56, 204 Радзивилл С. 80 Радзивилл Я. 66 Разумовский К.Г. 147, 195 Расин 174 Ращинский М. 200 Реут С. 214 Рикка Ф. 243, 244 Рикки В. 222, 239 Рихардот Д. 171, 174, 213 Риччи В. 126 Роберсон С. 205 Рогалинский Я. 147 Рогалиньский Ю. 91 419


Розавен Л.Я. 176 Розвадовский 205 Ростовский С. 22, 55, 58, 62, 236 Рудницкий М. 73 Руснати А. 160 Руссо Ж. - Ж. 177, 254 Рыпиньский В. 147 Савицкий А. 52 Садовский Я. 230 Саллюстий 38, 98 Самарин Н.Ф. 5 Сандра С. 200 Сантини 130 Сапега Л. 56 Сапунов А. 6 Сарбевский М. 15, 63, 114, 234, 248 Сасимовский Ю. 111 С евергин В. 117, 139, 141, 142 Секежинский Т. 91 Семенович Я. 70 Сендзмир Д. 91 Сенека 39, 234 С е стренцевич С.И. 115, 128, 149, 195, 198 Сигизмунд III 69 Сипайло Я. 179 Сиротинский К. 179 Скарга П. 22, 59, 248, 252 С коковский М. 147 С котт Г. 237 Слаский А. 60 Слизень О. 24, 200, 214, 215, 220, 246 Смиглецкий М. 22, 59, 252 Смогоржевский Я. 128 Снядецкий Я. 118, 146 Собанский И. 58 Соболевский К. 123, 128 Сокульский С. 69, 85 Соммерер Я. 243 Сонгайло А. 73 Софокл 169 Спиноза 178, 192 Спиридович М.189 420


Станислав Август 116 Станиславский А. 179 Сторхенан 174 Стаскевич М. 70 Степлинг Ю. 91 Стобей 138 Стройновский И. 144 Суарес К. 178, 13, 39 Судиловский З. 14 Сулетитский И. 179 Сумароков Ф. 190 Сурын Ю. 147 Схеер Ф. 96 Схмидт К. 243 Схопфер Ф.К. 243 Тазбир Я. 7 Тацит 39, 234, 235 Твардовский С. 94 Тейн М. 127, 244 Телешев 228 Телица Г. 53 Тизенгауз А. 205 Тибуллий 168 Толстой Д.А. 5 Тронбчиньский И. 91 Тропянский А. 225 Трупчинский 195, 196 Тупик С. 64 Туровский 217 Уза 175 Улчинайте Е. 11 Федр 134, 168, 183 Фелькежамб Б. 189, 214 Фенелон 174 Феогнид 37 Фийалковский А. 179 Филарет 173 Филиппович Я. 208 Флехиер 174 Франк Ю. 91 421


Фрейндт М. 73 Фризе Ю. 97 Хагедорн 174, 175 Хазель Б. 200 Хазий Я. 63 Халлер 175 Хаммершельд Д.Я. 233 Ханевский 139 Харламиович К. 47, 56, 60 Хаский А. 69 Хелюцци П. 86 Хемницер М.И. 173, 187 Хемпель Р. 98 Херасков М.М. 173 Хермани Я. 77 Хжановский И. 85 Хильзен Ю. 210 Хласко К. 161, 163 Хлушневич М. 214 Хмелевский А. 7, 96, 178 Ходерман Я. 208 Ходзкевич Ю. 180 Ход кевич В. 207 Хо сман Я. 236 Хошовский Л. 91 Хычевский А. 109, 111 Цезарь Г.Ю. 34, 107, 134, 235 Цехановецкий 214 Циганович Ю. 70 Цитович Ю. 132, 164, 165, 176, 244 Цицерон 26, 34, 35, 36, 39, 83, 93, 92, 134, 169, 183, 185, 187, 188, 234 Чажатый Н. 73 Чарноцкий Ф.К. 189 Чарторыйский А.К. 119, 144 Черневич С. 122, 123, 124, 126, 127, 128, 129, 147 Черник И. 85 Черникевич К. 73 Чернышевич З.Г. 121, 123, 125, 126, 170 Ч ехо вский В. 207 Чиж А. 214 422


Чыевский 207 Шантырь С. 127 Ш апкович К. 208 Шатобриан 174 Шепелевич Г. 241, 249 Шилянский Г. 71 Шимонович 168 Шипилло В. 72 Ширинский-Шихматов П.А. 231 Шишков А.С. 173 Шляванский Ф. 71 Штерн 195, 196 Ш улякевич Я. 179 Эвклид 48 Эзоп 183, 234 Элиашевич П. 179 Эпикур 100 Ювенал 234 Ювенций Ю. 92 Юдде К. 27 Юдифь 178 Юневич М. 92 Юргинис Ю.М. 15 Юрдан 176 Юстиниан 235 Яловицкий С. 179 Янукевич П. 179 Янушевский А. 179 Янушкевич А. 92 Ярошевич К. 78 Ярошевич Я. 78 Ярмунто вский Р. 70 Яскульский М. 208 Ястженбовский П. 91 Яхович С. 71

423


С ОД Е РЖ А Н И Е
Введение............................................................................................3 Глава І. Историография и источники...........................................................5 Глава II. Педагогическая деятельность «Общества Иисуса» в Беларуси в конце XVI 1772 г........................................................25 §1. Школьная система ордена иезуитов и ее специфические особенности...................................................................................................25 §2. Основные этапы становления школьной системы «Общества Иисуса» в Беларуси....................................................................54 Глава III. Педагогическая деятельность «Общества Иисуса» в Беларуси в 1772 1820 гг...............................................................121 §1. Особенности педагогической деятельности «Общества Иисуса» в Беларуси в период разделов Речи Посполитой и включения белорусских земель в состав Российской империи..............................121 §2. Деятельность школ, подчиненных Полоцкой Академии в 1812 1820. Изгнание иезуитов из России............................................181 Глава IV. Другие учебные и воспитательные заведения ордена иезуитов. Учебные фонды и оборудование................................202 §1. Первая и вторая иезуитские семинарии.............................................202 §2. Пансионы..................................................................209 §3. Библиотеки...................................................................221 §4. Полоцкий музей.......................................................242 Заключение.........................................................................................252 Список литературы.............................................................................................265 Приложения........................................................................................................290 Таблица 1. Деятельность школ «Общества Иисуса» в Беларуси (в конце XVI XVIII вв.)......................................290 Таблица 2. Количество учителей в иезуитских школах ................................318 Таблица 3. Деятельность школ «Общества Иисуса» в Беларуси в1783 1820 гг........................................................327 Таблица 4. Полоцкая коллегия (динамика численности иезуитов)...........324 Таблица 5. Несвижская коллегия (динамика численности иезуитов)........338 Таблица 6. Оршанская коллегия (динамика численности иезуитов).........341 Таблица 7. Брестская коллегия (динамика численности иезуитов)............345 Таблица 8. Гродненская коллегия (динамика численности иезуитов)......348

424


Таблица 9. Пинская коллегия (динамика численности иезуитов)..........351 Таблица 10. Витебская коллегия (динамика численности иезуитов).....354 Таблица 11. Новогрудская коллегия (динамика численности иезуитов)...357 Таблица 12. Минская коллегия (динамика численности иезуитов).........360 Таблица 13. Бобруйская резиденция (динамика численности иезуитов)..362 Таблица 14. Могилевская резиденция (динамика численности иезуитов)..365 Таблица 15. Мстиславская резиденция (динамика численности иезуитов)..367 Таблица 16. Слуцкая коллегия (динамика численности иезуитов)......369 Таблица 17. Жодишская коллегия (динамика численности иезуитов)......371 Таблица 18. Слонимская резиденция (динамика численности иезуитов)..373 Таблица 19. Юровичская резиденция (динамика численности иезуитов)..374 Таблица 20. Несвижский дом III-ей пробации (динамика численности иезуитов)..................................375 Таблица 21. Динамика численности иезуитов в Беларуси......................377 Таблица 22. Полоцкая коллегия (после 1773 г.) (численность иезуитов).......................................................................................386 Таблица 23. Оршанская коллегия (после 1773 г.) (численность иезуитов)..............................................................................387 Таблица 24. Витебская коллегия (после 1773 г.) (численность иезуитов)......................................................................................388 Таблица 25. Могилевская коллегия (после 1773 г.) (численность иезуитов)..........................................................................389 Таблица 26. Мстиславская коллегия (после 1773 г.) (численность иезуитов)...........................................................................390 Таблица 27. «Порядок учения и разделения часов в училищах.................391

425


Научное издание

Блинова Тамара Борисовна
ИЕЗУИТЫ В БЕЛАРУСИ

(Их роль в организации образования и просвещения)
Редактор Н.П.Дудко Компьютерная верстка: Т.А.Коваленко
Сдано в набор 23.10.2001. Подписано в печать .2002. Формат 60х84/16. Бумага офсетная №1. Печать офсетная. Гарнитура Таймс. Усл.печ.л. 24,7. Уч.-изд.л. 23,4. Тираж экз. Заказ . Н алого вая льгота Общегосударственный классификатор Республики Беларусь ОКРБ 007-98, ч.1, 22.11.20.600. Учреждение образования «Гродненский государственный университет имени Янки Купалы». ЛВ №96 от 02.12.97. Ул. Ожешко, 22, 230023, Гродно. Отпеч ат ано на технике издательского отдела Учреждения образования «Гродненский государственный университет имени Янки Купалы». ЛП №111 от 29.12.97. Ул. Ожешко, 22, 230023, Гродно.

Похожие страницы :

Иезуиты в Полоцке